| Отеческую снисходительность к человеческим немощам отец Антоний умел, где следует, соразмерять с благоразумной строгостью. Во-первых, относительно учения, и преданий, и заповедей Святой Православной Церкви, и вообще относительно всего Божественного, он был неумолимо строг. Если кто отступал от строгости понятий церковных, то хотя судить о нем отец Антоний уклонялся, но сам никогда не соглашался с тем, что противоречило учению Церкви во всей его чистоте и строгости; никто не мог убедить его дать благословение на отступление от канонических правил. Он повторял в подобных случаях слово: «Нам дана власть разрешать грехи, а не разрешать на грехи». Несомненно, веруя всему, чему учит Церковь , и неуклонно соблюдая, что она заповедует, он и от всех духовных детей своих требовал такой же несомненной веры и такого же послушания. На прекословия других отвечал молчанием или уклонялся от прений, отвечая на все возражения одно: «так учит Церковь , так принято Святой Церковью». Во-вторых, сам, подавая высокий пример совершеннейшего послушания старшим, он и от тех, кто к нему относился, с большой строгостью требовал повиновения и почтения к родителям, и начальствующим, и к духовным отцам, говоря, что к ним относится слово Господне: «Слушаяй вас, Мене слушает». Господи, нет у нас неумолимой строгости относительно учения, и предания, и заповедей Святой Православной Церкви, и всего Божественного, чтобы неуклонно исполнять их. Прости нас, что нет-нет, да и отступаем от канонических правил святой Церкви. И еще, Господи, прости нас, что нет у нас должного повиновения и почтения к родителям, к начальствующим, и к духовным отцам. Прости, что не относим к ним слово Твое: «Слушающий их, Меня слушает». От тех, кто находился под его полным руководством, он требовал и в отношении к себе точного послушания. Однажды сказав, не любил изменять и дважды повторять своего слова; при этом указывал на изречение святого Григория Богослова : «Не безумными ли считаем тех, которые дважды об один и тот же камень спотыкаются?» Если кто-нибудь из его духовных детей, получив заповедь, переспрашивал старца, то уже ответа не получал. Для преданных его духовных детей не было строже наказания, как если старец скажет: «Как хотите». Если при этом лицо его, всегда приветливое, принимало строгий вид, то этого никто из них не мог вынести без тяжкой скорби. Вообще, кто отступал от полученного решения, тому старец умел давать почувствовать его вину и уже после слезного, искреннего раскаяния прощал и становился, по-прежнему милостив и любвеобилен. Впрочем, он так поступал только с преданными духовными детьми. |
| Приведем лишь некоторые высказывания святителя Игнатия о Задонском затворнике: «Вот духовный писатель, ушедший далеко от всех духовных писателей нашего времени… духовным успехом заменив лета многа. С пера его текут струи благодатные, и недостаточество внешнего образования заменяется обильным достоинством духовным. Книжка сия сделалась одной из моих настольных… Вы будете пить чашу утешения, которая вам теперь нужна» (С.Д. Нечаеву). «Ныне выходят вновь письма Задонского Затворника… эта книжка многим чрезвычайно понравилась». Ставя Затворника Георгия в один ряд с древними отцами, святитель Игнатий пишет: «… в простом монашеском чине есть много светильников от Антония Великого, Иоанна Дамаскина до Сергия Радонежского и Георгия Затворника. Веру утверждали, ереси обличали и попрали». «… прошу Вас о письмах Затворника Георгия, сего мужа исполненного Духа Божия» (преподобному Макарию Оптинскому). Неоднократно святитель Игнатий прямо называет Георгия святым: «Представим ответ из святой опытности святых Божиих. … украшение и слава позднейшего монашества, Георгий, Затворник Задонского монастыря, муж, достигнувший христианского совершенства…» (II т., «Аскетические опыты»). Письма Георгия Затворника были любимым духовным чтением российских боголюбцев на протяжении всего XIX века. До прихода безбожной власти в 1917 году книга его выдержала 6 переизданий. Его любили и почитали такие духоносные святители, как Феофан Затворник, Филарет (Дроздов), Филарет (Амфитеатров), который лично навещал Затворника и общался с ним. Его письма — это не просто духовное чтение, это духовная пища очень высокого качества. И по преставлении ко Господу Георгия они руководили в духовной жизни многих православных подвижников и их духовных чад. Старец Югской пустыни Адриан в своих наставлениях духовным чадам всё время призывает их руководствоваться книгой писем Георгия Затворника: «Советую с уважением читать письма Георгия Затворника Задонского» (1849 г.); «Прошу слушаться Георгия Задонского» (1852 г.); «Отец Георгий меня кругом стыдит» (1851 г.); «Будем чаще прибегать к Затворнику Георгию… Пролог вас да вразумляет; Георгий да подкрепляет» (1851 г.); «Письма Георгия Затворника премного могут утешать в горестях», и т.д. и т.п. |
| Словно бы на прощание юноша выполнил просьбу брата Алексея: написал для церкви во имя святого мученика Трифона иконы святителя Алексия, митрополита Московского, и святой мученицы Параскевы (имена этих святых носили брат и его жена). Завершив работу, ставшую для Гани своеобразным экзаменом на владение мастерством, он решительно заявил родственникам, что уходит в скит. – Гаврила Семеныч, зачем вам это? Можно ведь спасаться и здесь, – говорили ему близкие. – Спасайтесь, если можете, а я не могу, – смиренно отвечал будущий старец. 20 февраля 1868 года, на второй неделе Великого поста, Гавриил Гомзин поступил в Гефсиманский скит, начало которому было положено в 1844 году благословением святителя Филарета (Дроздова) , митрополита Московского и трудами его духовника архимандрита Антония, наместника Лавры. Этот «молодой» монастырь в окрестностях Троице-Сергиевой Лавры прославился ко времени поступления в него Гавриила сонмом иноков-подвижников. Благословением Царицы Небесной в новоустроенной обители, в ее пещерном храме, явилась знаменитая впоследствии Черниговская икона Божией Матери, прославившаяся многими чудотворениями. Первое чудо от иконы – исцеление расслабленной крестьянки Феклы Адриановой – совершилось уже после поступления Гавриила Гомзина в обитель. К моменту пострига Гавриила в рясофор, 25 июня 1870 года, в скиту пребывали два старца: иеромонах Тихон и иеросхимонах Александр. Так было угодно Господу, чтобы новоначальный инок последовательно проходил науку монашеского жития сначала у одного из них, потом у другого. Отец Тихон – ученик оптинского иеросхимонаха Феодота, некоторое время подвизавшегося в скиту Параклит близ Лавры, отличался простотой, глубочайшим смирением, удивительным умением говорить с каждым, кто обращался к нему. Любовь и сострадание старца к людям были так велики, что он нередко плакал, принимая исповедь, и ласковым задушевным словом утешал кающихся грешников. Именно к нему, начальнику и братскому духовнику скитских пещер, и поступил в послушание Гавриил. |
| Собрав скитскую братию в церковь , старец объявил, что он по соизволению настоятеля о. архимандрита Моисея слагает с себя звание скитоначальника. После совокупной молитвы с поминовением на оной поименно о здравии и спасении всех скитских братий старец с земным поклонением испросил у всех прощения. Также и братия взаимно прощались со старцем, принимая в то же время благословение у нового начальника. Подробнее об этом обстоятельстве так писал старец к своим севским родственницам: «Слава Богу! Ныне кончилось 14 лет моему управлению скитом, хотя и недостоин сего именования, – но помощию Божиею, заступлением и покровительством Матери Божией и угодника Божия, Крестителя Христова Иоанна, за молитвами отца нашего архимандрита Моисея , и игумена Антония, и всех отцов и братий наших протекло время скоротечно. Хотя во многом и погрешал и братию оскорблял и во многом соблазнял, но любовию их был покрываем; а их послушанием и понуждением себя все дела внешние исполнялись. О душевных же преуспеяниях и немощах знает Сам Бог и коегождо совесть. Спаси их, Господи, и меня молитвами их помилуй! Итак, нынче, после поздней обедни, мы с о. Пафнутием пошли к о. архимандриту, я получил благословение на увольнение (по предварительном о сем совещании), а он – на вступление в управление. Зашли к о. Антонию; получили и его благословение, потом в нашем храме, вкупе с собравшеюся братиею, отслужили Божией Матери с акафистом молебен и св. Иоанну Предтече 130 , и после краткой беседы, приличной к сему, я просил у них прощения, благодарил за их любовь и послушание и поручил их новому начальнику, прося, чтобы имели и к нему послушание и любовь. И теперь, благодарение Господу, чувствую некоторое успокоение. А вы поздравьте меня с сим, давно желанным моим расположением к оставлению сего, хотя малого, начальства». Скитский летописец по этому поводу сделал такое замечание: «Перемена сия (передача начальства над скитом), разумеется, лишь внешняя. Но все-таки мысль, что батюшка слабеет, понемногу слагает с себя бремена, чтобы легче шествовать к своему отечеству (небесному), для нас тяжела, и невольно слеза катится из глаз; а сердце леденеет от мысли о разлуке с отцом и благодетелем». |
| Старец в это время был свободен, принял посетителя ласково и попросил садиться. – «Да нет, – сказал о. И-й, – ведь я пришел к тебе за важным делом. Что значит в Апокалипсисе вот такой-то текст? А! – растолкуй-ка». – «О, отче, – смиренно ответил Старец, – я за такия мудрости не берусь». – «Так я тебе растолкую», – продолжал о. И-й. – «Ну, так теперь уже, отче, садись. Дело-то немаленькое; да чем же бы тебя угостить? не угодно ли чайку?» – «Хорошо». – Вскоре подан был чай и потребное к чаю. Когда же посетитель довольно поугостился, тогда Старец воочию показал ему, что людям сластолюбивым, им же бог чрево, браться толковать и объяснять высокие апокалипсические сказания, быть зрителем коих сподоблен был великий апостол св. Иоанн Богослов, наперсник и друг Христов, есть великая дерзость. Этим очень пристыжены были как совопросник, так и все его сообщники. Еще обстоятельство. В г. Козельске жил в то время известный почетный гражданин, миллионер Димитрий Васильевич Брюзгин. По его важному значению и потому, что он принимал участие в устроении Оптинского скита, настоятель Оптиной Пустыни о. игумен Моисей оказывал ему большое почтение. Взаимно и Брюзгин любил о. игумена Моисея и, вследствие хорошего отзыва сего последнего о старце Леониде, приглашал его из Свирского монастыря в Оптинский скит, обещая и келлию для него устроить. В проезд Старца из Свирского монастыря в Киев Брюзгин имел случай лично видеться с Старцем и ознакомиться, и просил его на возвратном пути из Киева пожаловать прямо в Скит, где для него келлия уже будет готова. Келлия действительно была приготовлена, но, вероятно, по той причине, что старец о. Леонид остался было на жительство в Площанской пустыни, досталась другому, – иеромонаху Иову. Но это, впрочем, так, к слову. Для Старца же собственно приготовлена была келлия, как упомянуто выше, на скитской пасеке, где он и водворился в свое время. Поначалу Старец был в хороших отношениях к Брюзгину, но только до первого Великого поста, когда Брюзгин обратился к Старцу для исповеди. |
| Старец Макарий, он же и скитоначальник, много сил отдавал изданию книг. Так как основным сотрудником его в миру был Иван Васильевич Киреевский, то старец ездил к нему в его долбинское имение для работы над текстами. Скитской летописец отмечает 16 декабря 1849 года: «Утром рано отправился скитоначальник с послушником Иоанном Половцевым к помещику Киреевскому в село Долбино». Приписка: «Возвратились 19 числа благополучно». 19 сентября 1850 года: «Утром в 5 часов отправился скитоначальник иеромонах Макарий к благотворительствующим помещикам Киреевским – Ивану Васильевичу и Наталии Петровне в село Долбино, с ним послушник Иван Андреевич Половцев». В октябре 1851 года послушник Иоанн совершил со старцем поездку в Малоярославецкий Николаевский монастырь к игумену Антонию, брату настоятеля Оптиной Пустыни о. Моисея, – оттуда, вместе с о. Антонием – в Пафнутьев-Боровский и в Зосимову женскую пустынь, где сестры и их игуменья Вера (Верховская) были духовными чадами о. Антония. Игуменья Вера была племянницей основателя этой обители преподобного Зосимы (Верховского) и написала книгу о нем, пространное житие с прибавлением духовных его высказываний. В 1852 году о. Иоанн был пострижен в рясофор с оставлением прежнего имени. В мае этого года о. Макарий собрался в Троице-Сергиеву Лавру по делам духовного книгоиздания, чтобы там встретиться с архимандритом Сергием и профессором, протоиереем Феодором Голубинским, цензором оптинских изданий. Немало было дел и в Москве. Киреевские в это время были там, они не выехали в Долбино из-за срочных оптинских издательских дел. О. Макария они пригласили остановиться в их московском доме. Старец взял с собой в эту поездку о. Иоанна и своего старшего келейника о. Илариона (Пономарева), будущего преподобного старца. Они прибыли в Москву на почтовых лошадях. Стояли погожие весенние дни. Старец Макарий в первый же день побывал с о. Иоанном у митрополита Филарета, который принял их с радушием и любовью. Разговор шел об очередной издаваемой рукописи. Митрополит, благословивший оптинское книгоиздание, многое просматривал сам и имел постоянную переписку со старцем Макарием. Он отметил широкую образованность и твердое монашеское устроение о. Иоанна и в дальнейшем старался во всем помогать ему. Затем оптинцы побывали вместе с Иваном Васильевичем в Большом Кисловском переулке близ Никитского монастыря – в типографии Готье, где печатались последние листы книги «Преподобных отцев Варсануфия Великого и Иоанна руководство к духовной жизни, в ответах на вопрошение учеников» (исправленной по старому церковнославянскому переводу преподобным Паисием). Эти последние листы они дома сверили с греческим оригиналом, уточнили кое-что и отправили назад, в типографию. |
| Также подробно описывались произведения иконописи, принадлежащие перу святителя Феофана Затворника : «Святитель любил священное искусство иконописания и сам был хороший художник. Нося в душе образы иного, высшего небесного мира он, видимо, желал окружить себя и на земле их светлыми отражениями. Какое изобилие икон и картин священного содержания! Большинство, если не все, из них, вероятно писаны его святительской рукой. «Распятие», «Воскресение Христово», «Снятие со креста», «Спаситель в терновом венце» – на полотне, образ Спасителя во весь рост, Божией Матери – во весь рост на досках, «Богоявление» – на полотне, образ святителя Тихона во весь рост – неоконченный немного, иконы св. Митрофания Воронежского , свв.Антония и Феодосия, св. Александра Невского… и много других картин и икон на полотне и досках. Есть и портреты, например, Серафима Саровского … К двум предметам особенно часто возвращалось художественное творчество почившего: к изображению св. Тихона Задонского и Богоявления» с.699]. Отдельно автор описывает «церквицу» святителя, отмечая важную деталь: «…особенно трогательно – это то, что в алтаре близ жертвенника, на стене можно видеть висящий мешочек, весь наполненный записочками к преосвященному с просьбами помянуть в своих молитвах у престола Божия…» с.700]. В третьей части стихотворения описано молитвенное попечение святителя Феофана о России и служение ей своими литературными трудами. «Потомству он оставил в назиданье Свои творения – великие труды, Ума бесстрастного высокие созданья И дивных подвигов духовные плоды. Одним они проникнуты стремленьем: Исполнить света жизненный наш путь И ревности святой огонь вдохнуть В нас, обессиленных страстями и сомненьем. Он уяснил в них путь душевного спасенья И жизни христианской показал Великое и дивное значенье». Четвертая часть стихотворения исполнена глубокого лиризма и теплоты. Прп. Варсонофий описывает портрет святителя, который он внимательно рассматривает. Подробное описание позволяет говорить о том, что портрет святителя был хорошо знаком оптинской братии. |
| Господи, и у нас бывают пробелы и неполадки с точным послушанием своим духовникам; мы довольно часто изменяем тем решениям, которые принимаем совместно со своими духовниками; нам часто хочется поступить «по-своему», отступить от полученного решения. Господи, прости нас за эту неготовность слушаться. Если старец в ком-либо замечал недоверие к его словам, то, незаметно для них самих, умел уклоняться и предоставлял их собственной их воле, тяготу которой они сами должны были и понести. Но и в таком случае старец не изменял ни своей любви к ним и благоволения, ни даже благой о них мысли, стараясь и внутренне извинить их. Одного старец не мог вынести равнодушно – ропотливости, особенно по пустым причинам, и говаривал, что по слову святого Исаака Сирина , и сам Бог всякие немощи человеческие сносит, человека же, всегда ропщущего не терпит и не оставляет без наказания (Сл. 85). Господи, и мы согрешаем ропотливостью, больше по пустым причинам, и не избежим за это наказания Твоего. Господи, прости нас и уменьши меру гнева Твоего, который Ты можешь излить на нас. Если в чье-либо сердце вкрадывалось неудовольствие против отца Антония, то он не оправдывался, а часто просил прощения, говоря, что хотя совесть его ни в чем не обличает, но несть человека, иже поживет и не согрешит, что один Бог без греха и что святой апостол Павел о себе говорит: «Ничесоже бо в себе свем, но ни о сем оправдаюся: востязуяй же мя Господь есть» ( 1Кор. 4, 4 ). Господи, мы не умеем просить прощения у людей, в сердца которых на нас закрадывается неудовольствие; мы не напоминаем себе, что нет человека, который в своей жизни, хотя и один день прожил и не согрешил, один только Бог без греха. В оценке самих себя мы должны подражать святому апостолу Павлу, говорящему: «ибо хотя я ничего не знаю за собой, но тем не оправдываюсь: судия мне Господь». Господи, прости нас, постоянно оправдывающихся и не желающих просить прощения у имеющих на нас неудовольствие. Однажды пришел к нему некто в великом горе, что единственного его сына, на которого он полагал всю надежду свою, исключили из учебного заведения. «Да молитесь ли вы о сыне?» – неожиданно спросил его старец. – «Иногда молюсь, отвечал тот, запинаясь, – а иногда не молюсь». – «Непременно молитесь о сыне, усердно молитесь о нем: велика сила родительской молитвы о детях». По этому слову безутешный отец, который доселе не очень был усерден к молитве и к Церкви, от всей души стал прибегать к Господу и молиться о сыне. И что же? Через некоторое время обстоятельства переменились, мальчик был принят в заведение и благополучно окончил в нем курс, к великому утешению отца, который во всю жизнь только это наставление и принял от отца Антония, но всегда с умилением о нем вспоминал и рассказывал, говоря, что одно это простое слово богомудрого старца доставило ему величайшую пользу на всю его жизнь. |
| Схиархимандрит Агапит (Беловидов) писал о преподобном Амвросии Оптинском: «Батюшку Амвросия невозможно представить без участливой улыбки, от которой вдруг становилось как-то весело и тепло, - без заботливого взора, который говорил, что вот-вот он сейчас для вас придумает и скажет что-нибудь полезное, - и без того оживления во всем... Он смеялся с вами одушевленным молодым смехом...». Конечно, радость святых была совершенна. Они, успешно отыскав золотую середину, не только стяжали тихое и целомудренное духовное веселье, но и щедро делились им с другими. Нередко юмор, которого не гнушались многие святые, был явным снисхождением к людям, стоящим на более низком уровне духовного развития, то есть ко всем нам. Поэтому и нам следует быть попроще и по отношению к себе, и по отношению к ближним, помня, что первоклассники задач по высшей математике не решают; иначе, столкнувшись с чрезвычайно сложным заданием, они и вовсе не захотят учиться. Хорошо иллюстрирует это история из жития величайшего аскета древности преподобного Антония Великого. Однажды некий охотник, встретившись с этим знаменитым аввой, соблазнился, глядя на то, как он шутит со своими учениками: ничего себе, монашеская жизнь! Старец же вразумил его следующим образом: попросил натянуть тетиву лука и после исполнения просимого стал и дальше уговаривать тянуть тетиву еще сильнее. И когда охотник сказал, что опасается сломать лук, подвижник пояснил ему: «Так и в деле Божием - если мы сверх меры будем налегать на братий, то от приражения они скоро сокрушатся. Посему необходимо иногда давать хотя некоторое послабление братии». В перспективе спасения души нельзя забывать, что не всякий смех и юмор хороши в качестве некоторой «разрядки» на поле духовной и душевной брани, даже если это смех вполне пристойный и интеллектуальный. «Даже бесспорно умный смех бывает иногда отвратителен»,- писал Достоевский. Многим, наверное, еще со школьных лет знакома ситуация жестокого унижения, в которой легко может оказаться ученик, студент, рядовой сотрудник на работе, над которым начальство прилюдно шутит - интеллигентно, тонко, но совершенно уничтожающе. А как часто язвительнейшая ирония выражается одним движением брови, подергиванием губ, жестом... И всем смешно до колик, а кому-то одному - хоть плачь. Здесь сразу хочется вспомнить еще одну цитату одного мыслителя: «Остроумие надо использовать как щит, а не как меч, чтобы ранить других». Но иногда нам не нужен и щит. Блаженны вы, егда поносят вас (Мф. 5, 11) - эта заповедь, может быть, и не всегда нам по плечу, но стоит помнить о ней хотя бы как об идеале. |
| Преподобного Моисея можно назвать образцовым настоятелем. Он уникальным образом сумел соединить истинную нестяжательность и неустанное попечение о нуждах обители. Вся его «экономическая политика» строилась на полном подчинении воле Божией и служении ближнему. В результате запущенный маленький монастырь превратился в славную своими молитвенниками обитель, где нищий всегда мог найти кров и хлеб, ищущий духовной пищи – мудрое наставление, запутавшийся в житейских обстоятельствах – разумное руководство. Отец Антоний, будучи скитоначальником, оказывал огромную помощь брату в деле устроения обители. Когда же он вернулся в Оптину вновь после настоятельства в Малоярославецком монастыре, открылись многие его духовные дарования. Вот как вспоминает о нем отец Климент (Зедергольм): «Он не отчаивался ни в чьем исправлении и умел воздвигать людей нерадивых и малодушных, и как бы кто ни упадал духом, всегда успевал беседами своими вдохнуть благонадежие. В советах же и наставлениях своих был крайне осторожен и указывал на слова святого Исаака Сирина, что надо с людьми обходиться как с больными и успокаивать их наиболее, а не обличать, ибо это больше их расстраивает, нежели приносит им пользы...» Отца Антония в Оптиной любили все без исключения. Он помнил день Ангела каждого из насельников обители, поздравлял и делал небольшие подарки. Говорили, что даже один его вид вселял в души мир и успокоение. Весной 1862 года тяжело заболел отец Моисей. 6 июня его постригли в схиму, а 16 июня он тихо отошел ко Господу. Кончина брата подорвала силы отца Антония. 9 марта 1865 года он был пострижен в схиму. С этой поры старец еще более уединился, чувствуя, что исход его из этой жизни уже недалек. Он прекратил прием мирских лиц, а братию стал принимать реже. Отец Антоний постоянно ощущал около себя присутствие брата. Души их таинственно беседовали, и почти не проходило дня, чтобы почивший во сне не являлся ему. Скончался старец Антоний 7 (20) августа 1865 года и был погребен возле брата в Казанском соборе монастыря. |
|
|
