| На это старец сказал: – Воистину ты, как добрый плавильщик, спокойно жил дома и унаследовал Царство. А у меня не было рассудительности, и за все время, что я провел в пустыне, я не достиг тебя. Будь внимателен, читатель, и не прими эту повесть попросту и без рассуждения, не получи вместо пользы вред! А иначе одно-единственное делание мирского человека, и то нетрудное, ты предпочтешь всему подвижническому жительству того, кто был главой и родоначальником многих Отцов. А ведь Антоний, по слову апостола, «получил свою награду по своему труду» (1 Кор 3. 8): он был прославлен Богом превыше всех Отцов и вознесен туда, где пребывает Сам Бог, как это было открыто одному из святых. Но если Антонию Великому — «огненному столпу, просвещающему вселенную», как сказал о нем один из святых, — следует предпочесть сапожника за один только благочестивый помысел, то почему бы тогда не поставить этого сапожника всем в пример? Не лучше ли нам начать подражать ему, если он больше подходит для этого, тем более что подражать ему несложно? Почему же тогда мы, монахи, оставили его в стороне: взираем на житие дивного Антония, как на образец, и каждый из нас стремится подражать ему своей жизнью? Притом уподобиться Антонию стоит таких трудов: немногие были способны в полной мере достичь этого, да и те, думаю, так и не достигли. Отсюда видно, что Бог, по слову Писания, смиряет тех, кого любит (Притч 3.12). Он дал апостолу Павлу «жало в плоть», чтобы тот не «превозносился чрезвычайностью откровений» (2 Кор 12. 7-9). Он и святого Антония оградил смирением, когда тот уже был преисполнен плодов и дарований Духа и желал узнать собственную меру совершенства. Поэтому Человеколюбец и сказал ему как человеку, что тот еще не достиг меры сапожника. И сказав это, Он не солгал — да не будет! — но изрек подлинную и непреложную истину. Но о какой мере говорит Господь? О мере той добродетели, которая была у сапожника: не воображать о себе ничего особенного, если ты простой человек, живешь мирской жизнью и твоя совесть сильно обличает тебя. Потому-то он, как человек совестливый и знающий себя, вполне искренне думал, что все праведны и достойны Царства Небесного, и не смотрел на чужие грехи, но одного лишь себя обвинял и считал обреченным на вечные муки. |
| Впервые за пять лет! И это повлияло на его взгляды. Ему захотелось почитать что-нибудь о моей вере. Первой книгой, которую я ему отправил, было « Житие Антония Великого », написанное святителем Афанасием Александрийским. Он прочитал, и, не вдаваясь в подробности этой истории, скажу, что я имел радость крестить этого человека с именем Антоний. Вскоре после принятия Православия Антоний, к моему изумлению, сказал: «Отче, мне кажется, я мог бы попробовать писать иконы . Как вы на это смотрите?» В то время ему разрешали писать только огрызком карандаша на листке белой бумаги, потому что «он из всего умеет мастерить оружие и бомбы». Я ответил ему: «Давай!» И так он написал икону . Я взглянул и сказал: «Ничего себе! Это что-то невероятное! Напиши еще!» И он стал создавать простым карандашом эти невероятные иконы . И, наконец, Антоний добился благосклонности тюремного начальства. В один прекрасный день начальник тюремной охраны подошел ко мне и воскликнул: «Что вы сделали с этим парнем? Из животного он превратился в ангела!» Я ответил: «Ничего не сделал. Его преобразил Господь!» Он засмеялся и сказал: «Хорошо. Что бы вы с ним ни сделали, сделайте то же самое с остальными арестантами!» После этого они доверили Антонию не только карандаш, но еще и мел. Антоний измельчил мел, добавил зубной пасты, каплю чесночного масла и создал свои собственные краски. Выдернул некоторое количество своих волос, чтобы сделать кисточки, и стал писать. Спустя еще какое-то время Антонию стали еще больше доверять: ему разрешили пользоваться красками, и он продолжил создавать иконы . Главарь банды: «Я испытывал вас два года» Это был первый обращенный в истинную веру заключенный этой тюрьмы. У меня не хватит времени, чтобы рассказать все истории обращения в Православие бывших преступников, но все же поделюсь еще несколькими – настолько они поразительные. Один заключенный в тюрьме был главарем печально известной местной банды. У большинства банд были такие правила: если хотите присоединиться к одной из них, то сначала должны кого-нибудь убить, а если желаете покинуть, то убьют уже вас. На протяжении двух лет я регулярно проходил мимо камеры этого главаря и видел лишь острый, огненный взгляд. Бывало, я подходил к нему, оставлял приветственные карточки и выпуски церковного листка. Спрашивал: «Как вы поживаете?» Но никакого ответа не было – только пронизывающий взгляд. Прошло два года, и вдруг однажды ни с того ни с сего вожак заговорил со мной: «Капеллан, могу ли я почитать что-нибудь о вашей вере?» Я подумал: «Ох, ты заговорил!» А вслух произнес: «Да!» И отправил ему «Путь паломника». |
| Наконец в изданиях произведений Антония помещаются еще некоторые его мнения (sententiae) и ответы (responsiones) на некоторые вопросы, предложенные ему братией по разным обстоятельствам; они собраны и записаны также впоследствии учениками Антония 396 . На вопрос напр.: можно ли другим ничего не давать и от них ничего не принимать, Антоний отвечает, что такие люди жестокосерды, имеют зверскую душу 397 ; на вопрос: можно ли смеяться, дается ответ, что следует лучше плакать, чем смеяться над кем-нибудь 398 ; на вопрос: чем лучше можно угодить Богу, дается ответ: исполнением закона и делами любви. На вопрос: что значит радость для Бога, говорится, что «заповедь, исполненная на самом деле с охотою и во славу Божию, производит в душе нашей радость для Бога» 399 . В одном ответе (7-м) обличаются ложные понятия о добродетели, осуждается неразумное желание самоумерщвления и внушается забота о просвещении себя посредством добродетели самоиспытания и наблюдения над чистотой своих помыслов 400 . Все такие высокие наставления и ответы Антония сохранялись и передавались другим монахам по памяти. Впоследствии когда появились и другие, подобные этим изречения и ответы последующих монахов, они могли перемешаться с изречениями Антония и других подвижников. И в собраниях разных изречений часто приписывается один и тот же ответ разным подвижникам. Поэтому различные изречения и ответы Антония содержат в себе также изречения и позднейших монахов. Так напр. на вопрос: каково будет впоследствии положение и судьба монахов, в ответе, приписываемом Антонию, изображается печальное нравственное состояние последующих иноков – их сластолюбие, плотоугодие, стремление к богатству; говорится об огромных зданиях, которые будут строить монахи и в заключение замечается, что «монахи не будут стыдиться украшать себя ложным именем монахов; они будут отличаться только мантией и клобуком» 401 . Этот ответ, если только он – не пророчество, не мог в таком вид принадлежать Антонию. Скорее это изречение привнесено в ответы Антония другими и заимствовано из изречений какого-нибудь последующего аввы, жившего притом в монастыре общежительном. Действительно подобные же слова приписываются и Пахомию Великому 402 , которому естественнее было говорить о монастырских зданиях, об их одежде и пр. Эти изречения Антония и других, сохраняемые монахами, впоследствии составили из себя целые сборники рассказов о подвижниках, каковы Достоп. сказ., Лавзаик и др. (о чем было сказано выше). |
| Часто видно, что именно смирение старцев заставляло беса бежать прочь: они сами признавались в этом 1246 . Однажды один старец потребовал, чтобы бес вышел из одержимого. Бес коварно задал ему вопрос: «Скажи мне, кто агнцы, а кто – козлища?» Старец ответил: «Козлища – это я, а об агнцах знает Господь». Бес исшел в тот же час 1247 . В этой войне против демонов тьмы – то наступательной, то оборонительной – смирение, наряду с молитвой, призыванием имени Христа и крестным знамением, всегда было всемогущим и в высшей степени эффективным оружием 1248 . Ибо бесы против него бессильны, уловок против такой брони они в своем арсенале не имеют. Глава пятнадцатая. Бестиарий пустыни В том мире, в котором жили Отцы пустыни, одновременно и видимом, и незримом, ангелы и бесы не были их единственными спутниками. Рядом с ними обитали также животные, которые во множестве водились в те времена, но в наши дни встречаются уже редко. Египтяне всегда жили рядом с животными. И сейчас еще в деревнях Верхнего Египта феллах и его семья обитают под одной крышей со всякой живностью – буйволами, ослами, верблюдами и домашней птицей. Изображения в храмах и древних склепах свидетельствуют о мирном сосуществовании людей и животных – как на этом свете, так и на том. Мы уже не говорим о божествах полулюдях-полузверях, существование которых не может не наводить на мысль о предполагаемых древними более тесных связях между людьми и животными. Сфинкс в Гизе с головой человека и телом льва – самая известная фигура подобного рода. Дьявол, хорошо знавший, конечно, о подобных представлениях, пришел как-то раз к Антонию Великому в образе онокентавра (то есть получеловека-полуосла), дергая за веревку, которую тот плел. Антоний узнал его и немедленно обратил в бегство 1249 . В Житии Павла Фивейского блаженный Иероним , чтобы как-то выделить одного своего персонажа, сделал его кентавром – получеловеком-полулошадью. Он показывает Антонию Великому путь от пещеры Павла 1250 . Отныне кентавр более не посредник дьявола, а средство Божественного провидения. |
| Ибо и Август вел также гражданские войны со многими, и в этих войнах погибло также много знатнейших мужей, среди которых был и Цицерон, известный красноречивый художник по части управления республикой. Причиною было то, что вступившие в заговор якобы ради спасения республиканской свободы некоторые из знатных сенаторов умертвили в месте заседаний сената победителя Помпея, Гая Цезаря, за предполагаемое домогательство им царской власти, — Цезаря, который снисходительно пользовался своею гражданской победой и сохранил жизнь и общественное положение своим врагам. Затем власти Цезаря стал добиваться Антоний, далеко не похожий на него нравами, человек испорченный и запятнавший себя всякого рода пороками. Цицерон усиленно противился ему во имя той же якобы свободы отечества. Тогда выдвинулся замечательно даровитый юноша, другой Цезарь, приемный сын первого Гая Цезаря, названный потом, как я сказал, Августом. С целью выставить в его лице соперника Антонию Цицерон покровительствовал этому юноше Цезарю. Он надеялся, что, по устранении и уничтожении господства Антония, Цезарь восстановит свободу республики; но оказался до такой степени слепым и непредусмотрительным, что этот же самый юноша, возвеличению и могуществу которого он содействовал, и самого Цицерона дозволил, как бы по некоторой полюбовной сделке, убить Антонию, и свободу республики, за которую тот столько ратовал, подчинил игу собственной власти. Глава XXXI. О том, что недопускаемые к почитанию богов бесстыдно винят за настоящие несчастья Христа, как скоро такие великие бедствия случались в то время, когда боги почитались Пусть же неблагодарные нашему Христу за такие великие блага обвиняют своих богов за столь великое зло. Ведь когда это зло совершалось, когда граждане проливали столько крови граждан повсюду, причем не только где-нибудь на стороне, но и у алтарей этих богов, в то самое время алтари богов пылали огнем и издавали запах сабейского фимиама и свежих гирлянд; священнослужители были в высокой чести; капища поражали блеском; приносились обильные жертвы; давались многочисленные и пышные игры; исступленными наполнялись храмы. |
| Когда война была уже объявлена, то Филарет распорядился о совершении молебствий по сему случаю во всей подведомой ему епархии и о том писал от 30 октября к Антонию же следующее: «Молебствие о помощи Господней во брани будет. Указ о сем должен быть к вам послан ныне. Подлинно это может быть брань библейская, брань народа Божия с язычниками, только, если бы менее заразились языческими обычаями запада! Господи, прости нас, и защити славу Твоего имени пред языками!» 588 Уже и в последних словах письма святителя звучит нота, не совсем успокоительная. Дальнейшие события скоро дали понять, что до осуществления мечты о занятии русскими Константинополя далеко. «Есть известие, – писал святитель тому же Антонию от 2 ноября, – кажется достойное доверия, что турки в Азии напали на наших, и разбили на голову. Да поможет Господь православному Царю нашему, простив грехи наши и услышав стенания единоверных наших, страждущих от магометан». 589 Впрочем, от 5 ноября он поспешил известить его, что «весть о победе в Азии оказалась не так хороша, как явилась в начале, если весть была не о другом деле; ибо дело приписывали Барятинскому. Теперь кажется вернее весть, что на Дунае наш отряд разбил турок втрое многочисленнейших». 590 А от 10 ноября ему же опять писал: «Правда, что неприятна первая весть войны. Говорят, генерал Ермолов давно представлял, что этой крепостце, которую теперь разрушили турки, не следовало существовать. Жаль, что я такое великое имя положено на вещь, теперь попираемую неверными. Не нравится мне и то, что в первом донесении о начатии войны князь Воронцов сравнивает ее с войною 1812 года». 591 Правда, в то время еще рано было проводить такое сравнение, однако, горизонт событий становился все более и более мрачным и война все более и более стала подходить под это сравнение. Уже от 13 ноября все того же 1853 года Филарет писал князю С. М. Голицыну: «время подлинно сурово смотрит. Длится неизвестность в такое время, которое чревато событиями. Мелькающие приятные сведения оказываются по времени менее приятными, нежели в начале. Болезнь князя Воронцова, начальника важного края, теперь очень не ко времени. Сегодня видел я письмо Стурдзы 592 из Одессы; он пишет, что единоверцы наши за границею претерпевают неслыханные жестокости. Потребна прилежная молитва и покаяние, да не по грехом нашим воздаст нам Господь». 593 |
| Из наставлений, которые О. Моисей давал брату своему О. Антонию еще в 1823 году, когда сам был только начальником Скита и монастырским духовником, видно, как он был велик в этом отношении. «Немощи душевные», говорил он О. Антонию, исповедавшему ему свою скорбь на одного брата, «должно носить благодушно, без огорчения. Ибо если кто болен телом, то не только на него не огорчаемся, но еще и служим тому всяким образом; то таким образом надо и в душевных недугах поступать». «Батюшкою (О. Моисеем), замечен я, записал О. Антоний в своем дневнике 39 , очень жестоким касательно ношения немощей братских и благонадежности в их исправлении на лучшее. В заключение он сказал мне: «в каком бы кого порочном положении ни видел, не должно тому удивляться и сомневаться в его исправлении; ибо многие наконец из пьяниц сделались трезвыми, из буйных кроткими, из блудников целомудренными, и проч.» А Св. Златоуст сказал: «О исправлении того только должно сомневаться, который во аде находится с бесами». – Когда же, через несколько времени, О. Антоний опять объяснил своему брату и Старцу, «что недостатки братние невольным образом сердцу приносят огорчение», то на это услышал от него: «я всех вас недостатки сношу великодушно и никаким немощам вашим не удивляюсь; а ежели бы всем тем огорчатся и взыскивать по должности моей строго, то совсем бы себя давно расстроил». Таков был О. Моисей еще в 1823 году, при самом начале своего настоятельского поприща. Можно себе представить, каково было его великодушие и снисхождение к недостаткам ближних, когда он состарился в трудах настоятельских и подвигах монашеских, когда после многоразличных испытаний и скорбей почти сорокалетнего настоятельства возрасла и созрела в нем духовная опытность и мудрость, когда после полувековой подвижнической жизни, смиренный образ мыслей и сознание своей худости и немощи обратились ему в неотъемлемый навык… В последние годы жизни, когда кто нибудь с огорчением говорил ему о каких либо беспорядках или бесчиниях, О. Архимандрит кратко отвечал: «Да, уж сам-то я хуже всех», и говорил это с таким искренним смирением, что разговор о немощах братских невольно прекращался. |
| 1519 Сына раньше упомянутого нами главнокомандующего иранской армией князя М. Д. Горчакова и скончавшегося в 1883 году. 1521 Особенно М. Н. Катков в Московских Ведомостях искренно приветствовал это назначение М. Н. Муравьева в западный край. 1523 См. Сушкова, Записки о жизни и времени Филарета митрополита Московского, стр. 135 приложение (здесь же и ответ М. Н. Муравьева на это письмо митрополиту Филарету). Москва, 1866. Ср. Письма Филарета к А. Н. Муравьеву, стр. 608. Киев, 1869. Заключив дело подавления мятежа польского блистательно и не менее блистательно закончив дело следственной комиссии по поводу покушения на жизнь государя императора 4 апреля 1866 года, М. Н. Муравьев 29 августа 1866 года скончался. См. по поводу его кончины Письма Филарета к А. Н. Муравьеву, стр. 645 и далее, где наглядно и сильно характеризуется вся великость значения и заслуг почившего, подобно тому, как Ф. II. Тютчев охарактеризовал его в эпитафии ему: На гробовой его покров Мы вместо всех венков кладем слова простые: Не много было б у него врагов, Когда бы не твои, Россия (Московские Ведомости, 1891, 238) 1529 Хотя эту часть речи мы уже приводили выше по другому случаю; но по тесной связи мыслей ее необходимо было привести и для настоящего случая. 1533 Н. Н. Муравьев за это славное дело своего генерал-губернаторства в Восточной Сибири подучил, кроме высшего генеральского чина, графское достоинство и название Амурского, не будучи еще и пятидесяти лет от роду. 1536 Письма Филарета к А. Н. Муравьеву, стр. 660: Собрание мнений и отзывов Филарета, V, 956. Москва, 1888. В допущении продажи Американских владений А. Н. Муравьев упрекал «стражей Израилевых», т.е. иерархов нашей православной церкви. По этому случаю и Филарет от того же 3 апреля 1867 гада пишет наместнику Лавры Антонию: «Продажа Российских владений в Америке, кажется, окончательно совершилась. Андрей Николаевич восклицает: какой тяжкий ответ лежит на стражах Израилевых! – Может быть мы дремлющие стражи, но что можно было сделать? Недавно услышал, что продают; трудно было верить; вдруг говорит, что дело сделано. Разве можно было стражам Израилевым вломиться в государственное управление и переменить государственное решение, состоявшееся и исполненное? Господи, спаси царя, и даруй ему советники и служители воли его мудры и верны» Письма Филарета к Антонию, IV, 516. Срав. указанные выше места Писем Филарета к А. Н. Муравьеву и Собрания мнений и отзывов Филарета, V, 956. |
| Святейший Синод 2/26 апреля 1840 года за 97 и 31 мая/12 июня 1840 года, ввиду неодобрительного отзыва об акафисте преосвященного Воронежского и митрополита Киевского, определил: «Как по отзывам синодального члена Преосвященного Филарета, митрополита Киевского, и Преосвященного Антония, архиепископа Воронежского, составленный и представленный купцом Маслениковым акафист святителю Митрофану не имеет того достоинства, с которым он мог быть допущен к церковному употреблению, то представить обер-прокурору графу Николаю Александровичу Протасову объявить купцу Масленикову, что Св. Синод не находит основания разрешить ему, Масленикову, напечатать сей акафист». 13/28 февраля 1842 года за 104 Святейший Синод слушал донесение синодального члена преосвященного Филарета, митрополита Киевского, который, представляя рукопись под заглавием «Служба и акафист святителю Христову Митрофану, первому епископу Воронежскому», просил Святейший Синод «на напечатание оной, буде окажется того достойной, преподать благословение Преосвященному Антонию, архиепископу Воронежскому». Святейший Синод определил: «Представленную синодальным членом Преосвященным Филаретом, митрополитом Киевским, рукопись «Служба и акафист святителю Христову Митрофану, первому епископу Воронежскому» дозволить напечатать, предоставя надлежащее к тому распоряжение Преосвященному Антонию, архиепископу Воронежскому» 114 . В печати мы встречаем некоторые указания на составителей акафиста св. Митрофану. В 1839 году митрополит Киевский Филарет писал Иннокентию Херсонскому : «О. Иеремии (впоследствии епископу Нижегородскому) поручаю заняться делом по сердцу его благочестивому, составлением службы с акафистом святителю Митрофану. Надеюсь, что не откажется» 115 . Сбылась ли надежда преосвященного, то есть был ли составлен акафист о. Иеремией, не знаем. Но известно, что в первый же год по открытии мощей свт. Митрофана был написан ему акафист М. Н. Савастьяновым. Акафист сохранился в рукописи 116 . Автором печатного акафиста обычно называется кн. Ширинский-Шихматов (в монашестве Аникита) 117 . Из синодального дела мы видим, что составителем акафиста свт. Митрофану должен быть признан митрополит Киевский Филарет (Амфитеатров) , а труды Шихматова-Ширинского, Савастьянова, Масленикова и других были лишь предоставлены в его распоряжение в качестве материала 118 . 11 Акафист св. благоверному великому князю Александру Невскому |
| И Бог не всегда нуждается в том, чтобы нами руководил один человек постоянно и долго. Если вы возьмете жития святых, вы увидите, что очень многие спасались одной встречей с человеком, который им скажет одно нужное им слово, и на этом строили спасение. Или вообще не встречали никого, а только слышали в храме чтение Евангелия, и одно слово их поражало и делалось содержанием целой жизни. Мне сейчас вспоминается Павел Препростой, который пришел к Антонию Великому и сказал: «Я хочу спастись, что мне делать?» И Антоний ему сказал: «Будь монахом в пустыне». Тот спрашивает: «А в чем это заключается?» – «Живи впроголодь, спи на голой земле, работай сверх сил и читай ежедневно всю Псалтирь». И Павел сказал: «Первые три вещи я всю жизнь делал; всю жизнь голодал, всю жизнь лежал на голой земле и всегда непомерно много работал, а вот Псалтирь читать – не могу, потому что я неграмотный». Тогда Антоний ему сказал: «Очень просто;сядь рядом со мной, будем плести корзину, я скажу стих, ты повторишь, я скажу следующий, ты повторишь, и так ты постепенно научишься Псалтири». Они сели и начали плести. Антоний начал: Блажен человек, иже не иде на совет нечестивых. Павел повторил раз, другой, потом говорит Антонию: «Позволь мне походить и затвердить это»: отправился походить – и не вернулся. Сначала Антоний почувствовал удивление и любопытство, но так как любопытство – грех, он стал бороться с любопытством, но Павел не возвращался, и Антоний продолжал бороться, но лет через сорок он преодолел любопытство и пошел в пустыню уже с совершенно спокойным сердцем искать своего пропавшего ученика, и видит – Павел! Он на него напустился, говорит: «Ты ли это?» «Да, – говорит Павел, – это я». «Что же ты за ученик: один стих затвердил и ушел!» И Павел с грустью говорит: «Да нет, не затвердил! Вот уже сорок лет я стараюсь стать тем человеком, который никогда не идет на совет нечестивых». Вот, понимаете, мы ищем бесконечного количества советов; нам дали один совет, мы его исполнили полчаса и от него устали, теперь нам нужен другой совет, и третий; и для этого нужен, конечно, духовник с большим опытом и с громадным воображением и находчивостью. |
|
|
