| 2 акафиста Арсению Тверскому). «Радуйся, вся красная мира сего возненавидевый. Радуйся, горе устремивый вся помыслы души твоея» (ик. 2 акафиста Арсению Тверскому). «Вперив ум в божественная, временная и земная пренебрегл еси» (ик. 1 акафиста Митрофану Воронежскому ). «Радуйся, вся мира сего красная, яко скоро изчезающая, презревый» (ик. 3 акафиста Сергию Радонежскому). «Имея во уме и сердце твоем единаго Бога, ты, святителю, вся красная мира сего презрел еси» (ик. 3 акафиста Варсонофию Казанскому). «Радуйтеся, вся земная, благая и красная мира презревший. Радуйтеся, Христа от юности всем сердцем и всею душею возлюбивший. Радуйтеся, дом, имения и вся родителей стяжания ни во чтоже вменивший» (ик. 1 акафиста Антонию и Феодосию Печерским ). «Яже мир сей любит, вы всем усердием возненавидесте, и яже блажит и вельми почитает, вы презресте, и далече от себе отвергше, аки непотребное и неполезное сметие, ногама своима попрасте. Радуйтеся, мира и всех его сластей, красот и прелестей доблестнии презрители» (ик. 9 акафиста Антонию и Феодосию Печерским ). «Радуйся, радости и утехи земныя ни во чтоже вменивый. Радуйся, едино тщание имевый, еже единому Богу благоугождати» (ик. 1 акафиста Кириллу Белоезерскому). «Сродник твой возлюби тя и постави строителем дома своего, да печешися о потребах его, ты же, молвами житейскими обуреваемый, зело болезновал еси душею твоею и тепле молился еси ко Господу, да сподобит тя вне мира и его сует, в безмолвии Ему служите» (конд. 2 акафиста Кириллу Белоезерскому). Поступив в обитель, иноки предаются иноческим подвигам. Устройство обителей создает такую духовную ограду, которая препятствует доступу тлетворных влияний мирской жизни и в то же время дает средства для воспитания истинных и подлинных христианских добродетелей. Христианские добродетели подлинные, то есть имеющие внутреннее достоинство и истинную ценность, а не подделки под них, не мнимые обнаружения, более удобно воспитываются и развиваются в святых обителях, чем в мире, ибо воспитание их требует великого напряжения воли, затраты продолжительного духовного труда и глубокой сосредоточенности внимания. |
| «Радуйся, матерь во плоти видети не восхотевый. Радуйся, кончину святую от Бога матери твоей испросивый. Радуйся, мертву склабящуюся лицем сию видевый». д) Пример неуместных выражений: «Жегоша отдолу огнем, по хребту же палицами биша без милости, дóндеже изнемогоша сами биющии, и посем снемше со огня к колеси привязаша тя и обращающе коло, вся кости твоя сокрушаху и жилы терзаху» – о. цензором указано на неуместность в акафисте подобной картины, вызывающей не умиление, а раздражение. е) Примеры слишком искусственно составленных и нескладных выражений: «Радуйся, Пречудная Лозо, произведшая Божественный Плод живота небеснаго»; «Боже, Боже мой, простри ми руку, яко Петру, утопающему в сквернах» вместо «Боже мой, яко Петру, руку простри ми, утопающему в сквернах»; «Радуйся, глубино смирения, болезни омывающая»; «Великомученица чудотворная» и др. 339 307 Из 1-й главы Евангелия от Матфея в акафисте заимствованы и переработаны стихи: 18 (ик. 2 и конд. 3), 19 (ик. 3), 20–23 (конд. и ик. 4), 24 (конд. 5); из 2-й главы – стихи: 1 и 11 (ик. 5), 13 (конд. и ик. 7), 20–23 (ик. 8). Из 2-й главы Евангелия от Луки взяты стихи: 7–16, 20 (ик. 5), 21 (конд. 6), 25–35 (ик. 6), 40 (конд. 12), 42–47 (ик. 11), 51 (конд. 9–10). 312 Ик. 1 акафиста Варсонофию Казанскому; ик. 1 – Алексию, человеку Божию; ик. 1 – Александру Свирскому ; ик. 1 – Варлааму Хутынскому; конд. 2 – Геннадию Костромскому; конд. 2 – Димитрию Прилуцкому; ик. 1 – Анастасии Узорешительнице; ик. 1–2 – Евфросинии Суздальской и др. 313 Ик. 1 акафиста Антонию Сийскому; конд. и ик. 2 – Антонию Печерскому; конд. 2 – Варлааму Хутынскому; конд. 2 – Варсонофию Казанскому; ик. 1 и конд. 2 – Геннадию Костромскому; ик. 1 и конд. 2 – Григорию Пелынемскому; ик. 1 и конд. 2 – Евфросинии Суздальской; ик. 1 – Димитрию Прилуцкому; ик. 1 и конд. 2 – Кириллу Белоезерскому; конд. 2 – Евфросинии Суздальской; ик. 2 – Макарию Калязинскому; конд. 2–3, ик. 2–3 – Никодиму Кожеезерскому; конд. 2 и ик. 1–2 – Сергию Радонежскому (1-го акафиста) и ик. 1 (2-го акафиста); ик. 1 – Стефану Махрищскому; ик. 1 – Стефану Пермскому и др. |
| Стр. 126 (2). 3. Чья молитва бывает исполняема Господом? Сказал авва Исаия : кто ищет Господа с болезнею сердечною, того молитве Господь внимает и исполняет прошение его, если они приносятся в духовном разуме, если молящийся в сокрушении духа заботится о спасении своем, если не опутывается ничем мирским, если трудится в страхе Божием по силам своим о том, чтоб представить душу свою непорочною на суд Божий. Стр. 150 (85). 4. Оказывал ли Господь свою помощь тем, кто искренно обращался к Нему в скорби с молитвою? Однажды авва Аммон пошел к авве Антонию Великому и потерял дорогу. Он присел и заснул немного. Проснувшись, помолился Богу так: Господи, Боже мой! молю Тебя, не погуби создания Твоего! – и явилась рука человеческая, как бы ниспускавшаяся с неба: она неслась по воздуху и указывала путь Аммону до того времени, как он пришел к авве Антонию. Тогда рука остановилась над входом в вертеп Антония. Аммон постучался в двери, отворил их Антоний. Они занялись беседою о душевной пользе. После беседы авва Антоний предсказал Аммону, что он преуспеет в страхе Божием. Произнесши это пророчество, Антоний вывел Аммона из келлии и, показав на камень, сказал: нанеси оскорбление этому камню и ударь его. Аммон сделал это. Тогда авва Антоний спросил его: дал ли тебе какой ответ, оказал ли тебе какое противодействие этот камень? Аммон отвечал: нет. Так и ты, сказал ему авва Антоний, достигнешь в подобную меру бесстрастия, – что и исполнилось. Стр. 63 (7). 5. Слышит ли Господь тех, кто любит свои похотения? Не люби похотений; любящего похотения свои, когда он просит что у Бога, Бог не слушает. ( Антоний Великий ). Стр. 28 (122). 6. Угодны ли Богу молитвы человека, который питает в сердце своем злобу на ближнего и желает мщения? Тщетны молитвы и подвиги человека, питающего в сердце злобу на ближнего и желание мщения. ( Авва Исаия ). Стр. 143 (47). 7. Слышит ли Бог молитву человека, который молится не в подвиге и утомлении тела, не из среды лишений и не из сердца смиренного и сокрушенного? |
| – «Многие бури и ураганы, писал он однажды О. И. Антонию, потрясают атмосферу и наносят разные крушения, а Св. Царь Давид изо всего извлекает хвалу Богу ( Пс. 148:8 ). И действия духов злобы поднебесных подобно бурям потрясают души и сердца пребывающих на земле человеков. Нам немощным что теперь делать? Одно средство ближайшее и вернейшее: воздевать руки ко Господу богу, подобно Моисею в пустыне, где нападала на него вражия сила Амаликова. Всевышним Богом прейдем стену искушений. С нами Бог . И боятся слишком не должно. Господь силен утешить бурю и подать тишину и мир душам нашим.» – «В огорчающих случаях нельзя не чувствовать скорби, писал он ему же, но аще благая прияхом от руки Господней, злых ли не стерпим ( Иов. 2:10 ). Обоим да пользуемся: утешением ко благодарению, а оскорблением к снисканию терпения». Был в Оптиной Пустыни пожар на гостиннице, причинивший убытку тысячи на две слишком. О. Моисей спокойно вышел посмотреть как горит, спокойно стоял в числе зрителей, не сделал никаких распоряжений; он хорошо знал, что братия сами примут все нужные меры. Вынесли на пожар чудотворную Казанскую икону Божией Матери; стали с нею против ветра и последний, вместе с огнем, изменил свое направление, обратился на лес, и пожар скоро был потушен. О. Моисей после выразился об этом пожаре так: «да, уж нельзя не подумать, что это плоды моих грехов… Беды ходят по людям, а не по лесу. Приятный Богу человеки в пещи смирения. Итак благо мне, яко смирил меня Господь». Случались ли другие неприятности, О. Моисей снискивал спокойствие и мир душевный в молитве, покорности воле Божией и точном исполнении Евангельских заповедей. «От нападения вражия будем оборонятся молитвою (писал он к О. Антонию). Молитесь за творящих напасть ( Мф. 5:44 ). N N да покроет Господь Своим милосердием и да научит как побеждать злое добродеянием». Мы уже говорили о том, как великодушно О. Моисей прощал наносимые ему обиды, думаем, что одною из главных причин его всегдашнего душевного спокойствия было и то, что он ни к кому не имел в сердце неприязненного чувства, обо всех имел благую мысль, со всеми старался быть мирен, во исполнение заповеди апостольской «аще возможно, еже от вас, со всеми мир имейте ( Рим. 12:18 ). |
| Богатырский организм Мотовилова горел и на медленном огне сгорал от пожиравшего его пламени, зажженного сердцем, негодующим на видимое ему отступничество руководителей России от праведной веры отцов и от преданности Престолу. Его не могло утешить пророчество, что «сему надлежит быть», он грудью стал против всего «сего», всем своим богатырским телом он лежал на пороге той открытой двери, через которую ломилась в Россию вся та вражья рать, которую несмысленные современники принимали за ангелов света, несших им будто бы великие идеи — свободы, равенства и братства, в действительности же — горе, смерть и разрушение. Как было не признать тогда им, обольщенным вражьими видениями, в человеке, удостоенном величайших откровений, того «сумасшедшего», которым они его ославили. Теперь Серафимова святость — ему защита. Но в то время ему суждено было испить чашу горечи до дна, и он ее бестрепетно выпил, ни разу не поступившись ни верой своею, ни убеждениями. Сердце обливается кровью, когда видишь в разрозненных бумагах его то там, то сям душу терзающие восклицания: «Христианин есмь! Слышите ли вы все?.. Аз христианин есмь!»… Так восклицали только мученики первой зари христианства в ответ на подобные и жестокие крики торжествующего язычества: «Christianos ad leones!» — «Христиан — ко львам!» Велика же была эта мука человеческая, что бумаге одной поверялась в таких криках душевного терзания! Воздадут они за Мотовилова в страшный день судный!… Близость к Антонию, общение с ним в духе, враждебно настроенный к исповеднику заставляли Мотовилова все свободное от хозяйственных забот и хлопот о быстро развивающемся Дивееве время отдавать высокопреосвященному. Шестьсот верст от Симбирского его имения, Пыльны, до Воронежа не были для него препятствием, да и вообще его душа не признавала никаких препятствий в исповедании своей любви и веры. XXIII. Однажды, в конце шестой недели Великого поста, Мотовилов был в Сарове у игумена Нифонта. Приближалась ни ранняя, ни поздняя Пасха. На дворе стояло в разгаре весеннее распутье, но вода еще в реках и озерах не трогалась. Чего-то добившись для Дивеева от игумена (тогда Саров принимал еще материальное участие в его судьбах), Мотовилов на радостях с места собрался в Воронеж к Антонию встречать Пасху. |
| Очевидно, что в глазах отцов Церкви одержимый остается полноценным человеком. Несмотря на то, что бес пленяет его тело и душу, он сохраняет в себе неизгладимый и непреложный образ Божий, который составляет его истинное существо, глубинную природу и его человеческую природу. В таком случае одержимость — лишь несчастный случай, поверхностное искажение. Производимое одержимостью безумие также является лишь несущественным для человека расстройством: оно ни в чем не затрагивает глубин его существа, не повреждает его ни полностью, ни окончательно. Несмотря на внешнее затмение, подлинная личность человека пребывает неповрежденной, причем всегда остается надежда на ее освобождение и полноценное проявление. В этом случае безумие — только временная маска, при устранении которой вновь станет явной целостность природы. Человеческая природа из-за одержимости/безумия не разрушена, не потеряна и даже не повреждена, она лишь сокрыта. Одержимый/умалишенный, нося в себе образ Божий, остается наследником того Божественного предназначения, которое Спаситель обещал всякому человеку, верующему в Него. Образ Божий в человеке оставляет ему возможность достичь подобия Божия. Из-за одержимости/безумия человек ничего не теряет, по существу, от своей истинной природы. Он сохраняет все свои духовные возможности неповрежденными, но только подавленными. Поэтому отцы Церкви никогда не отождествляют одержимого с вселившимся в него бесом . Они отличают человека от того, кто толкает его к действию, как это, к примеру, в аналогичной ситуации делает преподобная Синклитикия: “Не он оскорбил тебя, а диавол; питай ненависть к болезни, а не к больному” . Таким образом, нельзя обращать на одержимого/умалишенного то проклятие, которое относится к диаволу . Нельзя приписывать человеку те пороки, которые относятся не к его природе, а к живущим в нем бесам. Одержимый/умалишенный является на самом деле жертвой, заслуживающей христианского сострадания, а не суда и осуждения. Следующий случай, приведенный в житии преподобного Антония Великого, прекрасно характеризует отношение отцов Церкви к одержимым: “И иной некто из людей знатных пришел к Антонию, имея в себе беса; бес этот был весьма лют; одержимый им не знал, что приведен к Антонию, и пожирал извержения тела своего. |
| Видение Божественного Света и его различение от сатанинских подражаний не занимает значительного места в «Житии пр. Антония». Указания на это могут быть, однако, найдены в нем. Так, пр. Антоний рассказывает, как бесы «пришли однажды в темноте, имея с собою видимость света, и говорили: «Мы пришли посветить тебе, Антоний!» Но я, закрыв мои глаза, молился. И свет нечестивых погас немедленно» 26 . Обстоятельство, что Антоний закрыл свои глаза с целью избежать видение бесовского света, позволяет нам заключать, что этот свет был, по-видимому, вещественным. То же самое «Житие» повествует нам, однако, как Господь пришел однажды Сам на помощь к Антонию во время одной страшной борьбы с бесами. Антоний «посмотрев вверх… увидел крышу как бы раскрываемую и некий луч света, нисходящий к нему» 27 . Это описание поразительно напоминает нам некоторые видения Божественного Света великого мистика одиннадцатого века пр. Симеона Нового Богослова 28 : «Бесы внезапно исчезли, телесная боль сразу прекратилась… Антоний, чувствуя помощь… молился явившемуся видению, говоря: «Где Ты был? Почему Ты мне не явился сначала, чтобы прекратить мои боли?» И к нему был голос: «Антоний, Я был здесь, но Я ждал, дабы увидеть твою борьбу " " 29 . Мы не должны, однако, предполагать, что различение духов является таким простым делом. Оно легко и возможно, «когда Бог дает нам это», как мы уже об этом упоминали. Другими словами, это не чисто естественная способность, но прежде всего дар Божий. Антоний говорит сам: «Должно молиться… чтобы получить дар различения духов, дабы, как написано, мы не веровали бы всякому духу» 30 . Может возникнуть вопрос, как злые духи могут нам вредить, если их сила была сломлена Господом на Кресте? Конечно, только с позволения Божия могут они нас искушать для нашей собственной пользы. И, если они преуспевают причинить нам вред, это бывает всегда по нашей вине. Мы даем им силу нашим нерадением. Сатана сам признает это в «Житии». Он является Антонию и признается в своей слабости. Но он протестует против обвинения, будто бы это он искушает монахов. «Это не я, – говорит он, – кто причиняет им затруднения, но они сами смущают себя, ибо я стал бессильным» 31 . |
| 1014 «Приде с дружиною своею». Дружина значит собственно дружину; но она может значить и жену – подружие; так как не даётся основания понимать слова в последнем значении, то мы и понимаем его в первом. 1017 Если Никон, постригавший приходивших к Антонию, был не самым первым из пришедших, то о пришедших до него должно думать, что они посылаемы были Антонием для пострижения в другие монастыри. 1018 О первых пришедших к Антонию в пещеру – Нестор в житии Феодосия. Варлаам, по мирскому имени неизвестный, как кажется, был сын того боярина Ивана Творимирича, о котором летопись говорит под 1043г.. Он решился пойти в монахи, быв человеком женатым (и постригшись, как кажется, без согласия жены, оставшейся как будто бы в миру). Отец пытался было возвратить его в мир, но напрасно. В чём состояла не упоминаемая более должность кажеников или евнухов, людей оскоплённых, скопцов, каков был Ефрем, ясно не видно, но вероятно (подобно евнухам византийским и до некоторой степени нынешним турецким) они ведали всю женскую половину дома (которая в древности состояла из огромного множества рабынь, составлявших отчасти домовую прислугу, отчасти продажный товар). 1019 Нестор утверждает, что Феодосий и в миру носил имя Феодосий; по его словам, когда детищем принесён был Феодосий к пресвитеру для наречения имени, то последний «сердечныма очима прозрев еже о нем, яко хощет измладу Богу датися, Феодосием того нарицает ( Θεοδσιος от Θες – Бог и δ δωμι – даю). Но можно думать, что, увлёкшись желанием сказать сейчас приведённое, он забыл про то обстоятельство, что при монашеском пострижении переменялось имя (хотя в то время, может быть, бывало и так, что оставлялось мирское имя). [Одно и то же имя в миру и в монашестве – Лаврентьевская летопись под 1206г., 2 издание стр. 403 (супруга великого князя Всеволода Мария).] 1020 Что отец Феодосия был чиновник, видно из того, что он переселился из Василева в Курск, «князю тако повелевшю». Немногочисленные в древнее время чиновники городские были посадники или житийным слогом «властелины градов» и при них тиуны двоякого рода – княжеские, действительные чиновники, и их собственные – просто их холопы. Так как отец Феодосия не был посадником или властелином града, что ясно даёт знать Нестор («ни от властелин град пастуха и учителя инокиим»), то остаётся думать, что он был тиуном княжим (весьма не из больших между ними, ибо служил в незначительных городах, каковы Василев и Курск). О некоторой родовитости отца Феодосиева даёт знать его мать, когда, укоряя его за работу на селе с рабами и потом за просфорничество, говорит: «укоризну себе и роду своему твориши... хулу наносиши на род свой». |
| Видение Божественного света и его различение от сатанинских подражаний не занимает значительного места в “Житии” преп. Антония. Указания на это могут быть, однако, найдены в нем. Так, преп. Антоний рассказывает, как бесы “пришли однажды в темноте, имея с собою видимость света, и говорили: «Мы пришли посветить тебе, Антоний!». Но я, закрыв мои глаза, молился. И свет нечестивых погас немедленно” 32 . То обстоятельство, что Антоний закрыл свои глаза с целью избежать видения бесовского света, позволяет нам заключать, что этот свет был, по-видимому, вещественным. То же самое “Житие” повествует нам, однако, как Господь пришел однажды Сам на помощь к Антонию во время одной страшной борьбы с бесами. Антоний “посмотрев вверх увидел крышу как бы раскрываемую и некий луч света, нисходящий к нему” 33 . Это описание поразительно напоминает нам некоторые видения Божественного Света великого мистика одиннадцатого века, преп. Симеона Нового Богослова 34 . “Бесы внезапно исчезли, телесная боль сразу прекратилась Антоний, чувствуя помощь молился явившемуся видению, говоря: «Где Ты был? Почему Ты мне не явился сначала, чтобы прекратить мои боли?». И к нему был голос: «Антоний, Я был здесь, но Я ждал, дабы увидеть твою борьбу»” 35 . Мы не должны, однако, предполагать, что различение духов является таким простым делом. Оно легко и возможно “когда Бог дает нам это”, как мы уже об этом упоминали. Другими словами, это не чисто естественная способность, но прежде всего дар Божий. Антоний говорит сам: “Должно молиться чтобы получить дар различения духов, дабы, как написано, мы не веровали бы всякому духу” 36 . Может возникнуть вопрос, как злые духи могут нам вредить, если их сила была сломлена Господом на Кресте? Конечно, только с позволения Божия могут они нас искушать для нашей собственной пользы. И, если они преуспевают причинить нам вред, это бывает всегда по нашей вине. Мы даем им силу нашим нерадением. Сатана сам признает это в “Житии”. Он является Антонию и признается в своей слабости. Но он протестует против обвинения, будто бы это он искушает монахов. “Это не я, — говорит он, — кто причиняет им затруднения, но они сами смущают себя, ибо я стал бессильным” 37 . |
| Остальные монахи, хоть с нами и не разговаривали, но их доброе, ласковое отношение мы чувствовали. Религиозный подвиг сказывался. Чудные были монахи. К сожалению, мы жили в окружении не одних монахов, а 7 человек жандармов — " пилсудчиков " неотступно сторожили нас. Ни на шаг без вооруженного конвоя. Даже ночью они не оставляли нас в покое. Часа в два-три ночи стучатся: " Вы здесь? " — " Здесь… " Без вооруженного провожатого мы не смели выйти в сад. Стояла поздняя весна: все в цвету, листва уже густая, в аллеях тень, теплый ветерок… Но прогулки в сопровождении жандарма не доставляли удовольствия, особенно когда конвойный начинал рассказывать, как они, поляки, били " москалей " … Я облюбовал кроликов неподалеку от нашей келии, стал их кормить, носил им капусту. Но и это утешение было отнято: подошел жандарм и строго: " Кто дал вам разрешение ходить сюда? Надо спросить позволение… " Эта зависимость от конвоя так митрополиту Антонию надоела, что он перестал выходить из кельи, устраивал сквозняки, чтобы подышать чистым воздухом, но спрашивать разрешения по поводу каждого шага больше не желал; в результате он простудился и так занемог, что мы взволновались. Однообразие нашей жизни нарушило неожиданное прибытие генерала Симона, приехавшего к настоятелю пить кофе. Он выразил желание посмотреть на арестованных. Нас вывели в столовую… — Мы, кажется, с вами знакомы? — обратился генерал к митрополиту Антонию. — Это не важно, знакомы мы или не знакомы, — сказал митрополит Антоний, — а вот — почему вы нас держите под надзором? Мы старики, кругом стены… — куда же мы убежим? — Положим… если есть деньги, вы можете передать что-нибудь на волю. — Какие у нас деньги!.. Разговор прекратился. Мы расстались без рукопожатия. Через несколько дней после посещения генерала Симона за нами приехал автомобиль и какие-то офицерики объявили нам, что нас повезут в Краков к кардиналу князю Сапеге. Подъезжаем к кардинальскому дворцу — на дворе черным-черно от тучи сутан: священники, монахи, семинаристы… собрались смотреть на нас. Со всех сторон щелкают кодаки. Нас провели в большой, великолепный зал — и заставили ждать. Ждали мы очень долго. Наконец открылись двери, и в сопровождении генералов, епископов… — многочисленной и пышной свиты, шелестя шелками великолепного одеяния, выплыл кардинал… Маленький, изящный, с напыщенной осанкой и надменным взглядом, он вызывающе поглядел на нас. |
|
|
