| Адрес этот имеет для нас большую ценность в смысле исторического свидетельства. Из него мы узнаем впервые о том, каким императорам было подано „Прошение» Афинагора, т. е. о времени происхождения апологии. На основании этого адреса мы с большою решительностью отвергаем неправильное сообщение Ф. Сидета о времени жизни и деятельности Афинагора и об адресатах его „Прошения». Каким же императорам была подана апология Афинагора? Что касается первого упоминаемого в адресе императора, то не может быть никакого сомнения, что это – Марк Аврелий Антонин, известный император философ, преемник Антонина Пия. Но относительно второго императора, который назван в адресе Люцием Аврелием Коммодом, мнения ученых разноречат. Одни ученые начиная со Скалигера, думают, что под этими именами должно разуметь первого соправителя и брата М. Аврелия – Люция Вера, который умер в 169 году. Таким образом, по мнению этих ученых, апология Афинагора написана до 169 г. Другие доказывают, что в адресе „Прошения» разумеется второй соправитель и сын Марка Аврелия, Люций Аврелий Коммод. Он сделался соправителем М. Аврелия в 176, и поэтому написание апологии относится, по мнению этих ученых, ко времени после 176 г. Основанием для тех и других ученых служит то, что и тот и другой соправитель М. Аврелия, и Л. Вер и Коммод носили имена „Lucius Aurelius Commodus«, которые значатся в адресе „Прошения». Спрашивается, которому же из этих мнений мы должны оказать предпочтение, которое из них наиболее справедливо и согласно с историей, и когда же именно написано „Прошение за христиан» Афинагора? Вопрос этот весьма обстоятельно рассмотрен Мосгеймом в специальной статье под заглавием „De vera aetate apologetici, quem Athenagoras pro christianis scripsit» 27 ). Мосгейму следовал и Отто в предисловии к своему изданию Афинагора. Эти ученые высказываются за второе мнение, т. е. за то, что апология написана после 176 г. и подана М. Аврелию с сыном. Первое мнение они подвергают самой строгой критике и устраняют его во всех его деталях. Мы изложим здесь их доводы, сопровождая их изредка своими замечаниями. |
| Никанору позднее удалось отчасти вернуться к своим творческим планам, а пока интересы философствующего разума пришлось подчинить благоусмотрению церковных начальников, которые видели в Никаноре способного исполнителя более неотложных поручений. Тогда, в связи с окружным посланием папы Пия IX (1848), содержавшим призыв к воссоединению Церквей, – оно уже вызвало отрицательную реакцию Константинополя – Св. Синод поручил ректору СПбДА Макарию (Булгакову) написать опровержение римского догмата о главенстве папы. Макарий, в свою очередь, перепоручил это задание Никанору. Молодой богослов уделил исследованию много сил и времени, и с 1852-го оно стало появляться статьями в «Христианском чтении», а затем вышло отдельным изданием (Вып. I–II, 1856–1858). По всем признакам работа Никанора могла быть удостоена докторской степени, но к тому времени он в силу известных обстоятельств стяжал себе славу «ненадежного» и даже «неправославного». В 1856 году преосвященный Макарий отпустил Никанора на ректорство в Ригу со словами, что за «главенство» его следовало бы сделать доктором 653 . Макарий позднее способствовал осуществлению этой идеи. По поводу 2-го издания книги «Разбор римского учения о видимом (папском) главенстве в Церкви, сделанный на основании Св. Писания и предания первых веков христианства до I Вселенского собора (включительно)» (Казань, 1871) 654 он написал Никанору одобрительное письмо, которое было показано Казанскому архиерею Антонию (Амфитеатрову) – и дело сдвинулось с мертвой точки. Никанору, в ту пору ректору Казанской духовной академии, степень доктора была присуждена. В 1889 году владыка Никанор решил систематически изложить свои взгляды на догматические уклонения Римо-католической Церкви. К этому отчасти побудило его синодское начальство, не раз прибегавшее за помощью к его легкому полемическому перу. Сам Никанор писал, что К. П. Победоносцев и В. К. Саблер «заваливают» его учеными поручениями: «Не хотелось мне, – признается он, – вынужден был писать „Воззвание братьям славянам“. Там Владимир Соловьев представил вздор о подчинении России папам; напиши, мол, ответ» 655 . |
| Появляется представление о том, что в зависимости от своих земных деяний человек может обрести либо посмертное блаженство, либо вечные страдания. Благие боги Осирис и Исида, к-рые подвергались преследованию брата Сета, претерпели множество страданий и явили идеал таких качеств, как супружеская и родительская любовь, а также открыли людям возможность воскресения и вечной жизни, становятся вместе с их сыном Гором самыми чтимыми в позднем Е., оттесняя на 2-й план традиционно связанных с царской властью солнечных богов Ра и Амона. Лит.: Волков И. М. Древнеегипетский бог Себек. Пг., 1917; Erman A. Die Religion der Ägypter: Ihr Werden und Vergehen in vier Jahrtausenden. B.; Lpz., 1934; Bonnet H. Reallexikon der ägyptischen Religionsgeschichte. B., 1952; Матье М. Э. Древнеегипетские мифы. М.; Л., 1956; она же. Избр. тр. по мифологии и идеологии Др. Египта. М., 1996; она же. Искусство Древнего Египта. СПб., 20053; Лукас А. Материалы и ремесленные производства Др. Египта/Пер. с англ.: Б. Н. Савченко. М., 1958; Лурье И. М. Очерки древнеегип. права XVI-X вв. до н. э.: Памятники и исслед. Л., 1960; Morenz S. Ägyptische Religion. Stuttg., 1960; Перепёлкин Ю. Я. Переворот Амен-хотпа IV. М., 1967-1984. 2 ч.; он же. Кэйе и Семнех-кэ-рэ: К исходу солнцепоклоннического переворота в Египте. М., 1979; он же. Хозяйство староегипетских вельмож. М., 1988; он же. История Др. Египта. СПб., 2000; Hornung E. Der Eine und die Vielen: Ägyptische Gottesvorstellungen. Darmstadt, 1971; idem. Altägyptische Jenseitsbücher: Ein einführender Überblick. Darmstadt, 1997; Берлев О. Д. Трудовое население Египта в эпоху Среднего царства. М., 1972; он же. Общественные отношения в Египте эпохи Среднего царства: Социальный слой «царских hmww». М., 1978; он же. Два периода Сотиса между Годом 18 царя Сену, или Тосортроса, и Годом 2 фараона Антонина Пия//Древний Египет: Язык - культура - сознание: По мат-лам египтологической конф. 12-13 марта 1998 г. М., 1999. С. 42-62; он же. Наследство Геба//Подати и повинности на Древнем Востоке: Сб. |
| Более шести лет провел иеромонах Феофан на Святой Земле. Насколько сложно было сотрудникам первой Русской духовной миссии утверждать высоту и чистоту Православия в обстановке обострившихся конфликтов с католиками у святынь Иерусалима и Вифлеема, убеждают выявленные документы Архива внешней политики Российской Империи (АВП РИ), Центрального исторического архива в Москве (ЦИАМ), Российского исторического архива в Санкт- Петербурге (РГИА), Отдела рукописей Российской государственной библиотеки (НИОР РГБ), Санкт-Петербургского филиала Архива Российской Академии наук (СПБФ АРАН), Института рукописей Национальной библиотеки Украины. Преимущественно это служебные документы: регулярные отчеты главы Миссии архимандрита Порфирия (Успенского) и иеромонаха Феофана, их переписка с руководителями Азиатского департамента МИД, Л.Г. Сенявиным и Я.А. Дашковым, русским консулом К.М. Базили, вице-консулом Н.С. Марабути, посланником В.П. Титовым. Из косвенных упоминаний, россыпи отдельных фактов, прямых признаний воссоздан широкий диапазон душевных состояний иеромонаха Феофана – от твердого и безотлагательного решения вернуться в Россию до полного погружения в переводы раннехристианских памятников, в изучение восточных и европейских языков, в занятия иконописью. Рукописные черновики и копии составленных на Святой Земле переводов, а также отдельные упоминания и свидетельства о предпринятой в этот период работе иеромонаха Феофана дают бесценный материал для истории текста его более поздних творений. С началом Крымской войны Русская духовная миссия должна была покинуть Иерусалим. Летом 1854 г. возвращались в Петербург через Италию. Восстановить итальянские маршруты оказалось возможным по путевым дневникам архимандрита Порфирия, которые он вел тщательно и подробно: Венеция, Падуя, Милан, Анкора, Рим. Пребывание в Риме завершилось аудиенцией у Папы Римского Пия IX. Далее – Ливорно, Пиза, Флоренция, Генуя... Впечатления этого путешествия оставили несомненный след в жизни будущего святителя. Летопись способна соединять разрозненные документы в единый исторический кадр. Так, в путевых дневниках архимандрита Порфирия есть запись о его кратком посещении Афин 21 мая 1854 г. – «для осмотра, хотя и беглого осмотра, тамошних пресловутых древностей» 782 ; участие в этой поездке иеромонаха Феофана можно лишь предположить. Однако этот факт подтверждает другой документ – дневник архимандрита Антонина (Капустина) , служившего в Афинах настоятелем русской посольской церкви: «Их было трое: о. Порфирий, о. Феофан и один студент с ними Сколько ждал иерусалимлян... Увидел как во сне» 783 . |
| Одним из них стал философ Иустин, основавший свой «философский кружок» – а вернее, христианскую школу – в Риме, во времена императора Антонина Пия (правление с 138-161 гг н.э.). К этому императору, а также к его наследнику Марку Аврелию и адресует первый философ-христианин свои «Апологии». До настоящего времени живет в церковном употреблении введенное св. Иустином Философом понятие “христиане до Христа”. В притворах византийских храмов позже будут изображены античные мудрецы, — те “древние, которые так близко подходили к нашим”, как говорил о них Григорий Богослов. Среди них — не только Платон, Аристотель, Эпиктет, но и Гиппократ, врач из рода асклепиадов с острова Кос в Греции. С именем Гиппократа (V век до н.э.) связана одна из медицинских школ периода античности, так называемая косская школа. Эта врачебная школа наряду с другими создала фундамент для европейской медицины в последующие периоды. Достижения этой эпохи в области медицины отражены в “Гиппократовом сборнике”, составленном в ΙΙΙ в. до н.э. В частности там говорится, что далеко не все болезни имеют непосредственно божественное происхождение: “Нет нужды думать, что эта болезнь (эпилепсия) превосходит божественностью прочие, но все они божественные и все человеческие. Природу же и силу каждая из них имеет сама по себе, и ни одна из них не отвергает лечения или помощи, но большая часть из них излечивается всем тем, откуда и происходит, ибо одно для одного есть пища, а для другого — погибель”. (О священной болезни, 18) Особенно интересны в контексте исследования сочинения, посвященные врачебной этике. Качества, требуемые от врача, изложенные в Сборнике, по сути, являются качествами христианина: “Должно также ему (врачу) … быть благоразумным не только в том, чтобы молчать, но также и в остальной, правильно устроенной жизни. И это наибольше принесет ему помощь для приобретения славы. Пусть он также будет по своему нраву человеком прекрасным и добрым, и, как таковой, значительным и человеколюбивым…. Он должен быть справедливым при всех обстоятельствах, ибо во многих делах нужна бывает помощь справедливости, а у врача с больными — немало отношений: ведь они поручают себя в распоряжение врачам, и врачи во всякое время имеют дело с женщинами, с девицами и с имуществом весьма большой цены, следовательно, в отношении всего этого врач должен быть воздержанным. Итак, вот этими-то доблестями души и тела он должен отличаться” (О враче). |
| Сайт «Православие.Ру» продолжает публикацию фрагментов новой книги церковного историка и канониста протоиерея Владислава Цыпина «История Европы дохристианской и христианской». Святой мученик Иустин Философ Во II столетии в Церкви умножилось число христиан, которые вышли из интеллектуальной элиты эллинистического общества. Именно они брали на себя миссию апологии христианского вероучения перед лицом отвергавшего его общества и защиты самого права христиан на существование, которого они лишены были действовавшим в Римской империи законодательством Траяна. Самым выдающимся из древних апологетов был Иустин Философ. Он родился в начале II века в самарийском городе Сихеме (переименованном в Неаполь), который был тогда населен в основном греческими колонистами. К их числу принадлежали и предки Иустина – отец Прииск и дед Вакхий. Получив классическое образование, Иустин стремился обрести смысл человеческой жизни; он искал его в философских системах стоиков, перипатетиков, пифагорейцев и, наконец, в сочинениях Платона, которые представлялись ему стоящими ближе всего к искомой им истине. В поисках истины Иустин не раз встречался с христианами. Подлинный переворот в его сознании произвели беседы с одним старцем христианином, с которым Иустин познакомился в Ефесе, когда однажды, находясь в уединенном месте на берегу моря, предавался философским размышлениям. О своем обращении под влиянием беседы с мудрым и кротким старцем Иустин рассказал впоследствии в «Диалоге с Трифоном Иудеем». Приняв крещение, Иустин не снял мантии философа. Странствуя в ней по провинциям Римской империи, он проповедовал Евангелие, находя особенно веские аргументы для людей, которые, подобно ему, были носителями эллинского образования. Прибыв в Рим в правление Антонина Пия, Иустин основал там христианскую школу, одним из учеников которой был ставший также впоследствии апологетом Татиан. Иустин был предан смерти по доносу своего оппонента Кресцента, принадлежавшего к философской школе киников. Мученик предвидел, что он станет виновником его смерти: «Я ожидаю, что буду пойман в сети кем-нибудь из тех, о которых я упомянул, и повешен на дереве, по крайней мере Кресцентом, любителем шума и суетного блеска. Ибо этот человек не стоит того, чтобы называть его философом… так как он всенародно обвиняет нас в том, чего не знает, – будто христиане безбожники и нечестивцы; и это делает он в угоду и удовольствие обольщенной толпы» . Более ясный свет на моральные качества доносчика проливает ученик Иустина Философа Татиан: «Кресцент, который свил себе гнездо в великом городе, превосходил всех в педерастии и был весьма сребролюбив. Этот презритель смерти так боялся ее, что старался причинить смерть, как зло, Иустину, а также и мне, за то, что он, проповедуя истину, обличал философов в сластолюбии и лжи» . |
| Каким образом проведали о нем христиане? Это вопрос довольно интересный, но, к сожалению, не может быть разрешен с несомненностью. Возможно, что и сам Адриан намеренно довел о нем до их сведения, но с большей вероятностью можно предполагать, что сами христиане, благодаря своему влиятельному положению в провинции, имели возможность проникать в тайны канцелярии проконсула. Это предположение находится в полном согласии с тем известным фактом, что новая религия в это время действительно широко была распространена как в этой провинции, так и в соседних с ней. В подтверждение такого предположения можно указать и на тот интересный факт, что например, Флорин, состоявший на службе при императорском дворе и пользовавшийся там высокою благосклонностью, вместе с Иринеем слушал в Смирне уроки у св.Поликарпа, и таким образом удобно мог служить посредником между высшей администрацией правительства и иерархией христианской церкви. Время и обстоятельства этого интересного факта, к сожалению, неизвестны с несомненностью. В виду недостаточности данных для определения времени рождении св.Иринея, указанные факты можно предположительно относить к периоду между 135 и 150 годами. Весьма возможно, что со временем открыта будет надпись, которая даст ключ к разъяснению этого факта, особенно если представит свидетельство, что в это время императором было совершено путешествие в провинции Азии, о чем теперь можно только догадываться. Наконец возможно, что христиане просто купили копию с благоприятного для лих рескрипта. В истории известно немало случаев, когда они покупали у чиновников – писцов (commentarienses) копии с официальных скорописных протоколов, составленных при самом суде над мучениками, и эти официальные Acta и составляют основу многих сказаний или «деяний» мучеников, причем в некоторых случаях последние воспроизводят акты даже с буквальной точностью. 12 Подлинник рескрипта, конечно, хранился в правительственном архиве проконсула провинции Азии. Наиболее благоприятная сторона Адрианова рескрипта продолжала действовать и в царствование Антонина Пия. |
| 1269 Αρ. Const. VII. 46: Αντιοχεας Εδιος μν π» μο Πτρου, Ιγντιος δε π Παλου κεχειροτνηται. Согласно Евсевию (Chron., ed. Schoene II, p. 158) и Иерониму, Игнатий был «Antiochiae secundus episcopus» (вторым епископом Антиохии). См. также Zahn, Ign. υ. Α., p. 56 sqq., и Harnack, Die Zeit des Ign., p. 11 sq. 1270 См. Zahn, p. 402, где это предание отвергается как необоснованное: «Es fehlt bei Ignatius auch jede leiseste Spur davon, dass er noch aus apostolischem Mund die Predigt gehört habe». Игнатий пять раз называет себя меньшим из антиохийских христиан и недостойным быть одним из их числа. Отсюда Цан делает вывод, что Игнатий был обращен в зрелом возрасте, а до того был враждебен к верующим, подобно Павлу (см. 1Кор. 15:8–10 ). 1271 στι στρατιωτν τγμα добавляется здесь для объяснения в двух греческих вариантах текста, а также у Евсевия, Η. Ε. III. 36. 1273 Лукиан в своей сатире на смерть Перегрина представляет этого философа–киника как притворного епископа и исповедника, который, находясь в темнице, получал и отправлял послания и был центром внимания и переписки среди легковерных и доброжелательных христиан Сирии и Малой Азии. Совпадение настолько удивительно, что Цан и Ренан оба приходят к выводу: Лукиан знал историю Игнатия и насмехался над ним, описывая Перегрина Протея, как он насмехался и над мученичеством Поликарпа. См. Renan, Les évangiles, p. 430 sq. 1274 Грабе предлагает читать, в Martyr., с. 2, δεκτω νντω τει, а не νντω, что дает нам 116 г. Тиллемон и другие избегают трудности, предполагая, без веских на то оснований, что Траян отправлялся в Парфянскую экспедицию дважды, один раз в 107, второй – в 115 или 116 г. См. Francke, Zur Geschichte Trajan " s, 1837, p. 253 sqq., и Büdinger, Untersuchungen zur röm. Kaisergesch. I. 153 sqq. Ниршль даже считает, что Траян совершал три похода на Восток. Вислер и Франк отстаивают традиционную дату (107); Гарнак относит мученичество к правлению Адриана или Антонина Пия, но без веских на то причин. Цан (р. 58) оставляет неопределенную дату между 107 и 116 г.; Лайтфут – между 110 и 118 г. |
| Он объясняет гонения преследованием со стороны бесов, которые боятся утратить власть и скоро будут низвергнуты. «Разговор» (142 главы) более чем вдвое превышает по объему обе апологии; он представляет собой оправдание христианства, на основании Моисея и пророков, перед нападками иудеев. Он был написан после апологий (которые упоминаются в гл. 120), но также во время правления Антонина Пия, то есть до 161 г. по P. X., вероятно, около 148 г. по P. X. 1386 В апологиях Иустин говорит как философ с философами; в «Разговоре» – как верующий в Ветхий Завет с сыном Авраама. Спор продолжался два дня, происходил в гимнасии перед отъездом Иустина и в основном касался двух вопросов: как христиане могут утверждать, что служат Богу, но нарушать Его закон и как они могут верить в Спасителя–человека, Который страдал и умер? Трифон, которого Евсевий называет «самым выдающимся из евреев того времени», не был фанатиком–фарисеем. Это был терпимый и учтивый иудей, в конце признавший, что узнал много нового, и попросивший Иустина снова навестить его и считать своим другом. Эта книга – кладезь ранних толкований пророческих Писаний. Полемические труды Иустина, «Против всех ересей» и «Против Маркиона», утрачены. Первый упоминается в первой апологии; несколько отрывков из второго сохранились у Иринея; хотя может быть, это лишь часть первого труда 1387 . Евсевий упоминает также «Псалтирь» Иустина и книгу «О душе», от которых не осталось ничего. 2) Вызывающие сомнение труды, которые приписываются Иустину и, возможно, были написаны им: обращение «К грекам» 1388 ; трактат «О единстве Бога»; еще один – «О воскресении». 3) Труды, приписываемые ему, но не его: «Послание к Диогнету» – вероятно, созданное в то же время, но более умелым автором 1389 ; «Увещевание к грекам» 1390 , «Изложение истинной веры», послание «К Зенасу и Серену», «Опровержение некоторых тезисов Аристотеля», «Вопросы к ортодоксам», «Вопросы христиан к язычникам» и «Вопросы язычников к христианам». Некоторые из них относятся к III веку или более позднему периоду 1391 . |
| Заметить однако надлежит, что, если и принять полную редакцию титула и отнести Апологию ко времени Антонина Пия, то здесь следует внести известное ограничение: это могло иметь место только в начале этого царствования, так как не упоминается имя соправителя Марка Аврелия (следовательно, до 147г.); Аристид жалуется на клеветы, которым подвергаются христиане, а не на гонения, что указывает на начало царствования Антонина; богословское содержание Апологии менее разработано, чем в произведениях св. Иустина Философа. В русской богословской литературе существуют переводы этой Апологии . Более полный и снабженный примечаниями и введением перевод А. Покровского в Богословском Вестнике 1898 г. (стр. 1—25 и 270—297) и перевод армянского фрагмента И.О. Эмина в Православном Обозрении за 1879 г. Анализ содержания Апологии Небольшая по объему (17 глав) Апология Аристида Афинского представляет собою немалый интерес для истории христианской письменности вообще, а для развития защитительной литературы в особенности. Её значение не в богословской значимости, а скорее в её духе и стиле. Два главных момента важны в этом отношении: 1. защита чистого единобожия; 2. раскрытие христианского учения. Ударение лежит главным образом на стороне нравственной. Догматическое содержание памятника малозначительно. Автор не является, по мнению Пюэша, ни мощным по уму, ни замечательным по литературному своему таланту. Аргументация его по преимуществу библейская хотя кое-где могут быть обнаружены мысли стоические или платоновские. Но не в них сила этого произведения. Вот как начинается само произведение: «Я царь, по соизволению Божиему явился в мир и, созерцав здесь небо, землю, море, солнце, луну и прочее, удивился красоте мира. Но я понял, что этот мир и всё, что в нем есть, приводятся в движение посторонней силой, которая и есть Бог. А известно, что все движущее сильнее движимого, и содержащее крепче содержимого. Допытываться же о Промыслителе и Руководителе всего, каков Он есть, как мне кажется, бесцельно и чрезмерно трудно, а потому и рассуждать об этом бесполезно, так как сущность Его бесконечна и непостижима для всех тварей. О двигателе же мира я говорю, что Он есть Бог всего, сотворивший все ради людей,» (гл. I). |
|
|
