| 415 (Янышев – Янышев Иоанн Леонтьевич (1826–1910), протопресвитер, доктор богословия (1899), духовник Царской семьи (1883), богослов, писатель, церковно-общественный деятель; подробнее о нем см.: Дневник. Т. 1. С. 546.) 416 (...о царских девочках... – Речь идет о дочерях Императора Николая II Великих княжнах Ольге (1895–1918), Татьяне (1897–1918), Марии (1899–1918) и Анастасии (1901–1918) – царственных страстотерпицах. Канонизированы Архиерейским Собором Русской Православной Церкви в 2000 г.) 417 (Ольга Николаевна – Ольга Николаевна (03.11.1895–17.07.1918) – страстотерпица, Великая княжна, старшая дочь Императора Николая II. Арестована вместе со всей Царской семьей 22.03.1917 г.; находилась в заключении в Царском Селе, Тобольске и Екатеринбурге. Расстреляна со всей Царской семьей в Екатеринбурге. Память 4 июля/17 июля.) 418 (Матушка Евгения (настоятельница) – имеется в виду Евгения (Виноградова), игуменья Вознесенского монастыря в Москве, см. Примеч. к 1 об.) 419 («богоглаголивый Аввакум на божественной страже» – ирмос 4-й песни Пасхального канона, творения прп. Иоанна Дамаскина . Аввакум (VII в. до P. X.) – древнееврейский пророк, один из двенадцати малых пророков. Автор книги Ветхого Завета, носящей его имя. Память 2/15 декабря.) 420 (Игуменья Зачатьевского монастыря – Валентина (в крещении Варвара,1821–30.12.1908) – игуменья, настоятельница Зачатьевского женского монастыряв Москве. Из мещанского сословия. Оставшись сиротой, с детства проживала в Спасо-Бородинском монастыре, под духовным руководством игуменьи Марии (Тучковой) и монахини Антонии (Троилиной). 09.12.1859 г. Варвара (в иночестве – Таисия) в качестве келейницы монахини Антонии перешла вместе с ней в Борисоглебский Аносин монастырь. С 23.10.1861 г. келейница игуменьи Антонии (Троилиной) в московском Страстном монастыре; 20.11.1863 г. приняла монашеский постриг с именем Валентины; с1870 г. казначея монастыря. С 02.02.1871 г. келейница игуменьи Антонии, ставшей настоятельницей Новоалексеевского монастыря в Москве; с 1880 г. казначея монастыря. С 30.09.1881 г. настоятельница Зачатьевского монастыряв Москве с возведением в сан игуменьи. За годы ее настоятельства был надстроен и расширен северный корпус сестринских келий, началось строительство нового трапезного корпуса и храма Казанской иконы Божией Матери. Похоронена в некрополе Донского монастыря в Москве. Подробнее о ней см.: Иулиания (Самсонова), мон. К 100-летию со дня блаженной кончины настоятельницы Зачатьевского монастыря игуменьи Валентины//Москва. 2009. С. 228–235.) |
| Это и послужило поводом для второго ареста игумении Антонии – Антонины Станиславовны Заборской – в 1927 году. Тогда ее и с нею еще трех монахинь-артельщиц (а всего их было 269 – считая девочек-воспитанниц, сирот) отправили в ссылку. Но они не потеряли связей – друг с другом и с теми, кто оставался в Саратове. По возвращении из ссылки тоже старались держаться и выживать вместе. Результат – третий арест в ноябре 1941-го. Одна из проходивших по этому, последнему для игумении Антонии, делу – Варвара Глотова – расстреляна. Остальные получили – от десяти до семи. Тело игумении Антонии закопали на Воскресенском кладбище – говорят, что кладбищенский сторож на следующий день показал монахиням это место. И вот что удивительно: все советские годы верующие люди берегли ее могилу, ухаживали за ней, сажали цветы. И не просто ухаживали, нет – могила почиталась как святыня, она стала местом своего рода паломничества . По свидетельству упоминавшегося уже здесь саратовского историка Валерия Теплова, деревянный крест на ее могиле был весь в щербинках – люди вынимали щепочки для себя… Кстати: Валерием Тепловым совместно с православным похоронным агентством при Саратовской епархии на могилах священнослужителей и монашествующих установлено 29 постоянных металлических крестов. Перезахоронение игумении Антонии в ограде Алексиевского монастыря состоялось в ноябре 2012 года – по благословению митрополита Саратовского и Вольского Лонгина. Но здесь я должна привести читателя с Первой Дачной, где расположен этот монастырь, на берег Волги, на историческое место другого женского монастыря – Крестовоздвиженского, того самого, где в свое время подвизалась игумения Антония – настоятельница обители. Комплекс монастырских зданий разрушен, на его месте теперь гостиница, но кое-что уцелело: во-первых, ворота Никольского монастырского храма, а во-вторых, еще одно здание – в нем-то теперь и находится Крестовоздвиженский храм вместе с епархиальным учебным центром во имя преподобномученицы великой княгини Елисаветы. |
| Вид этих ночных тружениц приводил ее в умиление, вызывая у нее такие слова: «как много трудятся мои сестры, я же немощна, не хватает у меня сил для надлежащего исполнения своих обязанностей». Следующий случай хорошо характеризует умелое и сердечное отношение игуменьи Антонии к делу руководства сестрами монастыря. Одна из сестер, трудившихся в просфорне, по рассеянности позабыла во время вынуть из печи просфоры, так что порядочное количество их – около двухсот – пригорело. Испугавших наказания от строгой монахини, заведовавшей просфорной, виновная поспешила скрыть следы своей рассеянности, сунула подгоревшие просфоры в мешок и спрятала на чердаке. При большом количестве заготовлявшихся просфор не тотчас заметили отсутствие двухсот из них, и только когда найдены были просфоры на чердаке, обнаружена была виновная, сама при этом сознавшаяся в своем поступке. Когда доложено было об этом случае игуменьи Антонии, она, узнавши подробно обо всех обстоятельствах дела, виновной назначила епитимию; но в то же время она нашла необходимым сделать старшей монахине замечание за ее строгость. Она находила что нельзя подначальным сестрам внушать такой страх, который побуждал бы их всячески скрывать свои вины. В данном случае, по ее мнению, старшая монахиня должна установить такие отношения, чтобы провинившиеся сестры не боялись открывать ей свои вины. Да и вообще матушка Антония была против того, чтобы старшие сестры были слишком требовательны к своим подначальным и изнуряли их непосильными работами. «У нас не крепостное право, часто говорила она, мы в монастыре между собою сестры о Христе». Помимо общего наблюдения за жизнью всего монастыря игуменья Антония обязана была иметь наблюдение и за каждой сестрой в отдельности. Для исполнения этой своей обязанности, она пользовалась всяким удобным случаем. Упомянутые нами выше беседы матушки с сестрами об истинах христианской веры были в то же время нравственно-назидательными. Она подробно расспрашивала сестер об их жизни и давала соответствующие наставления и снабжала также и книгами аскетического содержания. |
| Московские «квартирники» митрополита Антония «Не переживайте, я в очень хорошей спортивной форме!», – сказал он и чуть ли не вспорхнул на наш седьмой этаж, где нас уже ждала толпа детей и родителей 11 июня, 2014 «Не переживайте, я в очень хорошей спортивной форме!», – сказал он и чуть ли не вспорхнул на наш седьмой этаж, где нас уже ждала толпа детей и родителей В 80-е годы, приезжая в Россию, митрополит Сурожский Антоний щедро общался с людьми, совершал богослужения в московских храмах, проводил беседы в квартирах. Незабываемые встречи состоялись в доме одной замечательной семьи. О митрополите Антонии вспоминают ученики отца Александра Меня, руководители Христианского культурно-просветительского центра «Встреча» Андрей и Карина Черняк. – Мы с вами встречаемся в культурно-просветительском центре «Встреча». Слово «встреча» было ключевым для митрополита Антония… Карина Черняк: Да, это слово и для владыки было ключевым, и для нас оно тоже очень значимо. И в нашей жизни «встреча» сыграла очень важную роль. Поэтому, когда мы думали, что должно происходить в нашем культурном центре, чему мы можем способствовать, мы получили внутри себя такой ответ: мы хотим помогать людям во встрече с Богом. Поэтому так мы и назвали наш Центр. – Как произошла ваша встреча со словом митрополита Антония, с ним лично? Карина Черняк: Наверное, моя встреча с ним произошла раньше, чем у Андрея. О владыке Антонии я впервые услышала от друзей. Это были молодые люди, которые гораздо раньше нас пришли в Церковь. Они казались нам чудаками, потому что в ту пору они побросали свои институты и пошли в сторожа, дворники… Меня крестили в детстве, неродная бабушка (мамина мачеха) меня водила в храм, а родная семья была неверующая. Многие годы я была вне Церкви, хотя никогда не была атеисткой. Так вот, те самые верующие друзья-чудаки в те годы были для меня свидетелями, путеводителями ко Христу. Именно от них я услышала о митрополите Антонии, что иногда он приезжает в Москву, что он служит в некоторых храмах. Они ходили на службы, где бывал владыка, и даже сына назвали Антоном в его честь. |
| По глубокому уважению к Вам, высокоуважаемая матушка, мы считали бы настоящее свое поздравление, хотя и от искреннего сердца исходящее, недостаточным, если бы оно ограничилось только словами привета. Мы желали бы и с своей стороны оказать некоторое содействие Вашим добрым начинаниям на пользу обители. И вот, к счастью, нам сделалось известным, что в сердце Ваше запала благочестивая мысль соорудить новый храм Господу Богу на новом, приобретенном Вами для обители месте. Сердечно присоединяясь к Вашей святой мысли, мы ныне просим Ваше Высокопреподобие принять от нас первый камень для будущего храма Божия и положить его в основание этого храма, да будут на жертвеннике его возносимы молитвы Господу за храмоздательницу», Подгорецкий при этих заключительных словах адреса вручил матери Антонии сделанный в виде кирпича футляр, в который были вложены 3500 рублей – первая жертва на храмоздание, собранные между почитателями матери Антонии. В числе почитателей матери Антонии приведенный адрес подписали следующие почетные лица Москвы: князь Владимир Андреевич Долгоруков, почетный опекун В. И Ахшарумов, М. Н. Катков, П. Н. Зубов, К. К. Шильдбах, Е. С. Подгорецкий, И. Ю. Давыдов, А. Я. Краснопевков, А. Я. Чертова, графиня М. А. Бреверн-де-ла-Гарди, А. Н. Стрекалова, С. П. Каткова, графиня А. Е. Толстая, княгиня В. А. Четвертинская, Е. И. Слезкина, С. Ф. Подгорецкая, Д. П. Ладыженская, К. М. Мессинг, 3. Н. Есипова, Е. М. Зубова, М. П. Мордвинона, В. К. фон-Мекк, Ю. В. Бутовская, М. П. Кузьмина, И. И. Прохорова, П. Алексеева, Н. К. Беркут, И. Ф. Рерберг, Н. П. Зубов, Н. Сафонов, П. Г. Фирсанов, А. И. Мамонтов, И. Н. Соколов, К. Е. Тупицын, А. М. Смагин, Е. А. Добров, А. А. Баженов, В. Д. Попов, А. М. Попов, В. X. Спиридонов, И. И. Соловьев, Н. Д. Финляндский, Н. А. Журавлев и другие. Адрес вложен был в роскошной бархатной папке 39 . Затем приветствовал юбиляршу архитектор А. А. Никифоров в следующих выражениях: «Ваше Высокопреподобие, досточтимая игуменья, матушка Антония! Позвольте и мне присоединиться к кружку многочисленных Ваших почитателей и принести мое искреннее сердечное поздравление с исполнившимся сегодня многознаменательным двадцати пятилетием Вашей настоятельской деятельности. |
| В двадцатые годы к матушке Антонии шли за советом, утешением и наставлением в вере разные люди, они обращались к ней как к душевному, доброму человеку. Все это не могло не дойти до советских властей. Уничтожение сестринской артели С начала 1927 года в Саратовский губотдел ОГПУ стали поступать сведения, что Крестовоздвиженская трудовая женская артель «превратилась в форменный монастырь: совершаются постриги в монашеские духовные чины, в церкви произносятся антисоветские проповеди, монастырь является экономической базой для поддержки высланного саратовского монархического духовенства…». Игумения Антония (Заборская) и еще пять сестер — Вигондт Елизавета Федоровна, Абрамова Прасковья Васильевна, Лукашова Мария Васильевна, Лопасова Александра Самсоновна и Колениченко Матрона Михайловна — были арестованы 22 июля 1927 года. У игумении Антонии при аресте были изъяты разные заметки, адреса и письма, кожаный портфель с документами монастыря, в том числе планами, купчими крепостями старых времен, отчетами, протоколами собраний, уставом артели; три книги и домовая книга жильцов. При личном обыске изъяты два деревянных креста и 11 рублей 30 копеек. У Абрамовой П.В. — 3 молитвенника, чистая бумага, конверты, бутылка воды, крест металлический; у Лукашовой М.В. — очки, ключ, карандаш, крест, гребешок; у Лопасовой А.С. — деньги в сумме 3 рубля, очки с футляром, карандаш и гребешок; у Колениченко М.М. — очки с футляром, крест, карандаш, книга, поясок да английская булавка. Председателем церковного совета являлась мать Антония, секретарем — Елизавета Федоровна Вигондт. О ней известно, что она 1879 года рождения, уроженка города Саратова, отец — цеховой. Окончила Саратовскую женскую гимназию. В монастырь поступила в 1902 году 22 лет от роду, не постригалась и монашеского чина не имела. Она была первой помощницей матери Антонии, ее стараниями устраивались многие церковные и артельные дела. О других арестованных мы знаем следующее. Абрамова Прасковья Васильевна, 1882 года рождения, уроженка Пензенской губернии, села Старо-Корсаковский Майдан, из семьи крестьян, окончила церковно-приходскую школу. В монастырь поступила в возрасте четырех лет, жила без пострижения в монашеский чин. Добровольно оказывала посильную помощь ссыльному епископу Сердобскому Петру (Соколову). |
| Доходы от монастырского кладбища позволяли Алексеевскому монастырю вести не только строительство, но и широкую благотворительную, социальную и просветительную деятельность. В 1870 году при Славянском благотворительном комитете в Москве, одним из направлений деятельности которого являлось обучение в России южнославянской молодежи, было открыто дамское отделение. Его целью была организация подготовки народных учительниц для южнославянских стран, находившихся в то время под турецким игом. В благом начинании приняли непосредственное участие московский митрополит Иннокентий (Вениаминов) и викарий Московской епархии епископ Дмитровский Леонид (Краснопевков). В первый же год назначения настоятельницей в Алексеевский монастырь игумении Антонии было поручено устройство в нем училища для южнославянских девочек. Оно было открыто в монастыре осенью 1871 года. Славянский благотворительный комитет, «желая выразить... глубокую признательность за содействие по устройству воспитательного заведения для девиц южнославянского происхождения при женском Алексеевском монастыре в Москве», избрал игумению Антонию своим почетным членом по дамскому отделению. Училище действовало в монастыре в течение двенадцати лет. Обучение в нем велось по программе начальных городских училищ. Девочки находились на полном содержании монастыря. За время существования училища были подготовлены два выпуска, состоящие из сербских и болгарских девочек. На экзаменах в школе нередко присутствовали московский генерал-губернатор князь В.А. Долгоруков, -секретарь Славянского комитета Н.А. По-пов и др. Все они отмечали высокий уровень подготовки учащихся. После одного из таких экзаменов игумения Антония писала М.П. Погодину, возглавлявшему тогда Славянский благотворительный комитет: «успехи их в науках и в доброй их нравственности отношу благости Божией! стараюсь непрестанно им внушать, чтобы они каждое начало своего дела начинали с молитвою, призывая на то благословение и милость Божию! и перед экзаменом своим они были у Литургии и после оной служили молебен Матери Божией и святым угодникам славянским Кириллу и Мефодию». Несколько наиболее способных девочек благодаря игумении Антонии смогли продолжить обучение в Филаретовском епархиальном училище на средства Алексеевского монастыря. Игумения Антония окружила своих воспитанниц поистине материнской любовью и заботой. Окончив монастырскую школу и вернувшись на свою родину, девочки часто присылали ей полные благодарности письма. Сама игумения Антония так характеризовала свое отношение к славянкам: «напутствовать их добрыми советами в жизнь — считаю своею священною обязанностию, и прежние мои воспитанницы также близки к моему сердцу, и я очень рада, что сердечная связь между нами не прерывается». За заслуги в просвещении славян сербский князь Милан Обренович пожаловал игумении Антонии государственную награду — орден Такова третьей степени. |
| Целых пять дней каждое утро, как только кончалась служба, уходил он прямо из церкви на свою родимую пасеку и скрывался там до глубокой ночи, не допуская до себя никого из посторонних. Это побудило, наконец, собравшихся на собор архиереев прибегнуть к решительным мерам. В одном пункте устава Белокриницкой митрополии, утвержденного в 1847 году императором Фердинандом, было сказано, что в крайних случаях митрополита могут судить поставленные им епископы. Этою статьей устава они и хотели теперь воспользоваться и намеревались объявить о том предварительно местному начальству, которому была уже известна цель их прибытия в митрополию. Об этом их намерении Кириллу поспешил донести один из более близких к нему белокриницких монахов Арсений. Старик струсил не на шутку. Из Москвы между тем не едут, даже «телеграфом не ударяют»; ни Прокоп, ни Баташане также не являются; приходилось тесно со всех сторон – и Кавказ принужден был покориться, впрочем, как сейчас увидишь, не безусловно. Итак, митрополит Кирилл решился, наконец, приступить к соборным совещаниям. Прежде всего занялись ближайшим делом о Килийском попе Макарии. Его решили скоро. Аркадий (Славский) представил, что найдено им по исследованию дела на месте, и собор общим голосом постановил: «За разные дела и кляузы, неприличные священному сану, запретить его, Макария, от всякого священнодействия». Но дело о восстановлении мира с российскими епископами не так легко было устроить. Более двух недель продолжались разглагольствия и споры. Камнем претыкания служили собственно два вопроса: об Окружном Послании и новом Антонии. Кирилл соглашался на все, готов был восстановить мирную грамоту во всех ее пунктах и Духовный Совет признать действительным, все его распоряжения правильными и самого старого Антония законным московским архиепископом; но о новом Антонии хранил упорное молчание, не допускал даже общих рассуждений по этому делу. Архиереи желали, по крайней мере, уладить его наедине с ним, предлагали даже признать этого нового Антония законным епископом, но только подчинить его старому, как действительному московскому архиепископу, и в этом смысле предлагали ему для подписи заранее приготовленную бумагу: Кирилл, к удивлению, показал и здесь неимоверную твердость характера, так что принуждены были кончить дело о втором Антонии ничем. |
| игумения Антония (Троилина) ЖМП 6 июнь 2011 / 6 июня 2011 г. Воспитательница игумений К 190-летию со дня рождения настоятельницы московского Алексеевского монастыря игумении Антонии (Троилиной, 1821–1897) Александра Троилина родилась в Москве 4 июня 1821 года в семье потомственного почетного гражданина, купца 2-й гильдии Николая Ивановича Троилина. Мать ее Мария Васильевна была глубоко религиозна, помогала нуждающимся. Она скончалась, когда Александре было всего два года. Александра получила блестящее образование в одном из лучших московских пансионов. Она обладала выдающимися музыкальными способностями, превосходно играла на фортепиано. Это позволило ей в будущем создать в Алексеевском монастыре прекрасный хор, который был известен далеко за пределами обители. Александра рано начала тяготиться светской жизнью и задумываться о своем предназначении. Встреча Александры с игуменией Марией (Тучковой), вдовой генерала Тучкова, основавшей женскую обитель на месте гибели своего мужа — героя войны 1812 года, изменила всю ее жизнь. В девятнадцать лет она поступила в Спасо-Бородинский общежительный монастырь, который стал с тех пор ее «духовной колыбелью». Игумения Мария заменила Александре рано ушедшую мать. Желая, чтобы юная послушница была всегда при ней, она сделала ее своей келейницей. По словам самой игумении Марии, она «только млеком ее не питала». Со временем Александра была облечена в рясофор с именем Антонии, в честь преподобного Антония Печерского. Определение ее в монастырь совершилось при участии и по благословению московского святителя Филарета (Дроздова), духовника Тучковой. С той поры митрополит внимательно наблюдал за духовным возрастанием инокини Антонии и опекал ее. Антония стала ближайшей помощницей игумении Марии во всех монастырских делах. Ее послушанием в монастыре было письмоводство. По указанию митрополита Филарета она изучала ведение монастырской отчетности у секретаря владыки. Так, воспитываемая двумя великими подвижниками — игуменией Марией (Тучковой) и митрополитом Филаретом (Дроздовым), — инокиня Антония постигала азы монашеской жизни. Нет сомнений, что митрополит Филарет с самого начала ее поступления в Бородинскую обитель растил из нее будущую игумению для своей епархии. В 1858 году, уже после кончины игумении Марии, инокиня Антония приняла постриг в мантию. В 1859 году митрополит Филарет перевел монахиню Антонию ризничей в Аносин Борисоглебский монастырь. |
| Когда являлись к ней сестры с просьбою съездить к родным – повидаться, она всегда подробно расспрашивала, кто у ней родные, как и в каких условиях живут и соответственно с этим давала уезжавшим наставления, как себя держать. В тех же случаях, когда она получала неблагоприятные сведения о том обществе, в каком должна была проводить время отпрашивающаяся в отпуск, она не отпускала ее. Особенного внимания заслуживают действия матушки Антонии в целях исправления провинившихся в чем либо. Призвавши к себе виновную, она путем продолжительной сердечной беседы, без шумных выговоров, доводила провинившуюся до сердечного раскаяния в своем проступке и возбуждала в ней искреннее желание исправиться. И в наблюдении за поведением сестер она обнаруживала таковую же, если небольшую прозорливость, как и в заботах об их внешних нуждах. Часто, бывало, зовет матушка Антония ночью свою келейную и говорить ей: «все ли благополучно в монастыре, не скрываете ли вы что от меня; что-то тяготить мою душу; приходит мне мысль о такой-то сестре, как она поживает, не случилось ли чего-либо с ней»; и велит на другой день позвать эту сестру. И окажется, что действительно у этой сестры есть какая-либо тягота душевная, которую матушка и снимет с нее своею сердечною беседою, и пойдет та от матушки с облегченным сердцем. Бывали и такие случаи. Вдруг начинает матушке не нравиться какая-либо из сестер; исполняет она свои послушания, кажется матушке, не так, как следует, и даже часто ее походка и все внешние приемы ей не нравятся. «Эта сестра не надежна», говорит матушка окружающим ее; те удивляются и недоумевают, не замечая за сестрой ничего дурного Но в непродолжительном времени подозрения матушки оправдываются, – за этой сестрой окажется какая-либо дурная история. В числе. мер благоустройства жизни монашествующих игуменья Антония прибегала, хотя и весьма редко, к увольнению из монастыря провинившихся сестер. Но эта крайняя мера ложилась тяжелым бременем на матушку; она тяжко и долго скорбела в таких случаях о том, что сестра, которую она никакими мерами не могла исправить, может по выходе из монастыря впасть в еще большие проступки. |
|
|
