| В этом путешествии был и К.П. Победоносцев , рассказывавший про случай этого забавного недоразумения вельможи. Мельников принялся занимать вельможу и, как красно говоривший, скоро овладел его вниманием. Вельможа, как-то мельком читавший рассказы Мельникова, вообразил, что его занимает отъявленный лгун, увеселяющий его побасенками из книг, выдаваемыми за истинные происшествия. Когда Мельников начал рассказывать что-то знакомое генералу, последний вспомнил, что у рассказа должен быть конец такой-то; когда именно этот конец пришел и Мельников закрепил его личным участием в бывшем происшествии, вельможа не выдержал и сказал: «Рассказываете-то вы красно и занятно, да все это неправда, потому что я все это читал и даже вспомнил у кого: у какого-то Печерского». «Да ведь Печерский – это я!» – возразил Павел Иванович. «Здесь, сударь, не комедия из Ревизора», – сказал вельможа в гневе, – сцены Хлестакова с Юрием Милославским» в повторении невозможны, да и неприличны». Конечно, вскоре, за обедом вельможа говорил Кутайсову: «Хороший краснобай, граф, у вас этот чиновник Мельников, да уж и врет же, прости Господи! Он попался мне в своем лганье как кур в ощип. Я ему говорю: будет врать-то, ведь это все уже читал у Печерского… А он, вообразите дерзость и наглость: да ведь Печерский-то – я сам и есть… А? И давно служит? Ведь вот, очевидно, неглупый, а как такого держать!». Насилу убедили вельможу! Мое постоянное и, может быть, нетерпеливое общение с певцами-единоверцами, мое желание выучиться петь после стычки с о. Разумовским привели меня через них к знакомству с весьма известными в старообрядчестве членами причта Карповской в Казани моленной «австрийского священства», особенно же с Артемием Прокопиевичем Пичугиным – превосходным певцом по крюкам. Я начал у него учиться после того, как в их кругу угомонились обо мне толки как о каком-то чиновнике, может быть и шпионе, который интересуется пением старообрядцев, и [они,] по-видимому, [пришли к выводу, что «шпион " ] ведет себя искренно, стоит доверия и не продаст. |
| Василий Мельников закричал на нее: «Ты молчи, баба! Это не бабье дело! Женам в церкви и каноны запрещают говорить». Бедная, сконфуженная барыня, разумеется, должна была прекратить разговор с таким ругателем, которого одни только Брилиантовы могут хвалить за подобные дерзости, а не похвалит, полагаем, даже Арсений Иваныч Морозов и всякий мало-мальски цивилизованный старообрядец. Был еще подобный случай. Присутствовавшая на беседе супруга местного священника – миссионера, женщина образованная, весьма интересовавшаяся ходом беседы и записывавшая ее, заметила Василию Мельникову, что он противоречит себе, так как прежде говорил о том же предмете совершенно другое. Мельников закричал в ответ: «врешь ты, баба!» Но матушка заметила ему, что говорит правду, и по своей записи привела ему подлинные его слова. Тогда Мельников разразился бранью, на которую мог бы отвечать ему разве пьяный мужик на площади. При первых дерзких отзывах Мельникова о священной особе Государя Императора присутствовавший на беседе местный мировой судья сделал ему замечание и потребовал не касаться имени Государя. – «Ты кто такой и как смеешь делать мне замечания? – дерзко спросил в свою очередь Мельников. – Я мировой судья! – А, мировой судья, так ступай в свою камеру, надевай цепь и там суди! А здесь ни ты, и никто не имеет права останавливать нас. Вот ему (миссионеру) предписано вести себя кротко; а мы можем говорить, что хочем, и никто не смеет запретить нам» (таковы неограниченные права раскольников в Российской империи, по понятию г-д Мельниковых!). Однако потом, когда Мельниковы с непостижимой наглостью стали повторять свои дерзкие выходки против особы Государя Императора, полицейская власть нашла необходимым закрыть беседу, а на утро она же составила протокол и арестовала Мельниковых, не только не при участии миссионера, но и вопреки его просьбе не прибегать к такой мере, так как, имея в виду пример Швецова и другие подобные, понимал всю ее бесполезность. Так действительно и случилось: часа через два Мельниковы уже гуляли по городу с тросточками (ведь они франты!), а потом благополучно возвратились в Новозыбков, где и рассказывают теперь, как старообрядцы плакали будто бы, видя их страдания (!) за древнее благочестие, и как сами они радовались, идя во узилище (конечно, в полной уверенности, что очень скоро выйдут из него). |
| Фото: freepik.com «Подруга прислала протокол, бегу в аптеку». Как не надо лечить ковид дома Терапевт Александр Мельников — о популярных методах самолечения 25 июня, 2021 Терапевт Александр Мельников — о популярных методах самолечения Фото: freepik.com В России количество заболевших коронавирусом продолжает расти. За последние сутки выявили 20 182 новых случаев заражения, общее число заболевших с начала пандемии достигло 5,3 миллиона человек. На фоне этого в интернете появляется все больше способов домашнего лечения коронавируса. Александр Мельников Врач-терапевт Александр Мельников прокомментировал «Правмиру» самые популярные способы самолечения коронавируса и рассказал, как правильно действовать, если есть подозрения, что заразился. «У меня пропало обоняние. Начну принимать антибиотики, чтобы не терять время » Так не нужно делать прежде всего потому, что антибиотики не действуют на коронавирус. Никаких данных о том, что можно антибиотиками лечить неосложненную коронавирусную инфекцию, нет. При не тяжелом течении коронавируса однозначно никаких антибиотиков принимать не нужно. Это по определению сильнодействующие препараты, которые дают много побочных эффектов, их необоснованное применение может нанести вред. В результате их приема может развиться устойчивость к антибиотикам, и когда уже они будут нужны по показаниям, результата не будет. Основной вариант, когда при ковиде необходимы антибиотики, — это тяжелые случаи течения болезни, когда пациент находится в больнице, прежде всего в реанимационном отделении, на искусственной вентиляции легких. Там, как правило, уже присоединяется бактериальная инфекция, и нужны различные антибиотики достаточно широкого спектра. «Подруга прислала свой протокол лечения из частной клиники, буду лечиться по нему» Этот подход неправильный в принципе. Лечить одного человека по образу и подобию других нельзя. То, что помогло одному, может не помочь другому, а может и навредить. Сейчас распространено множество созданных как врачами, так и не врачами разных «протоколов» лечения COVID-19, которые к медицине имеют очень отдаленное отношение. Это, как правило, рекомендации с различными наборами препаратов, которые якобы могут помочь при ковиде. |
| Поиск М. национального стиля в храмостроительстве провинции отражает проект храма-памятника Полтавской битве (1833, не реализован), в отделке к-рого использованы килевидные кокошники и тройное окно барабана при сохранении таких элементов классицистической композиции, как план в виде квадрата и пятиглавие, но с куполами необычных пропорций (не реализован). М. принадлежит образцовый проект мечети (1829, использовался до 1843), разосланный в 19 губерний с мусульм. населением. Это здание в виде 8-гранной призмы с завершением в форме усеченной пирамиды с куполком, увенчанным полумесяцем. Проектируя мечеть, М. мог ориентироваться на обмеры древних булгарских памятников XIV в. ( Кириченко Е. И. Градостроительство и власть//Градостроительство России сер. XIX - нач. XX в. М., 2001. Т. 1. С. 242-243). Из гражданских зданий известно о проектах М. богоугодных заведений в Тифлисе, ярмарки в Ростове-на-Дону, училища для детей канцелярских служителей в Смоленске, гимназий в Уфе (1820-1828) и Тифлисе (1832), а также более 10 проектов военных лазаретов (нач. 30-х гг. XIX в.) в Луцке, Остроге, Бердичеве, Тороянове и Каинске и др. городах, карантинных зданий различных размеров во время эпидемии холеры 1831 г., в т. ч. карантина 1-го класса для Евпатории и других портовых городов юга; гостиных дворов в Одессе на Александровской пл. (?), в Измаиле, Симбирске (1822, 30-е гг. XIX в.) и Ростове Великом (30-е гг. XIX в.), городских богаделен. М. проектировал также надгробные памятники ген. И. Г. Гогелю (1834); на Смоленском кладбище в С.-Петербурге - камнерезу П. Е. Доброхотову (1834) и скульптору Мартосу (1835) в виде пилона с акротериями; в Александро-Невской лавре - Чаплиным (1837). Лит.: Петров П. Н. А. И. Мельников//Зодчий. СПб., 1885. 1/2. С. 1-2; Фомин И. Мельников А. И.//Ист. выставка архитектуры. СПб., 1914. С. 57-58; Лейбошиц Н. Я. Мат-лы к творческой биографии А. И. Мельникова//Архит. наследство. М.; Л., 1959. Вып. 9. С. 117-138; Тубли М. П. Авраам Мельников. Л., 1980; Филатов Н. Ф. |
| Всего интереснее для нас в настоящем случае то обстоятельство, что на письмо наше в редакцию „Слова Правды» отвечает г-н Ф. Мельников. Отсюда уже несомненно явствует не только то, что Ф. Мельников находится действительно за границей, в Браиле, но и то, что в издании раскольнической газеты он принимает главное и ближайшее участие, состоя притом в звании секретаря основанного за границей, конечно по его же мысли и по мысли друзей его, раскольнического Братства. Наши прежние сообщения о бегстве его за границу и предпринятых там замыслах оказалась таким образом вполне верными. Но обо всем этом мы имеем теперь еще более полные и точные сведения из другого письма самого же Ф. Мельникова – к его брату Василию, от 15 декабря 1895 г., из Галац, о котором мы упоминали прошлый раз и которое в копии имели возможность получить. Письмо это интересно во многих отношениях, и мы считаем неизлишним познакомить с ним наших читателей. Оказывается, что вскоре после бегства за границу Федор Мельников ездил из Румынии в Болгарию и оттуда возвратился в Галацы в тот самый день, когда пишет письмо, т.-е. 15 декабря, и здесь нашел три ожидавшие его письма: с родины, из Новозыбкова, от брата Василия из Безводного, где тот находился под кровом учителя и друга – Онисима Швецова, и из Варшавы от какого-то Ефима. Из письма с родины он первый раз узнал об аресте отца, последовавшем, значит, после его бегства за границу. Описав, насколько поразило его это, как видно, неожиданное известие, он говорит в заключение: „Вот наконец чего мы достигли своими стараниями на пользу старообрядчества! Я ныне подданный (?) Румынии, поэтому безбоязненно могу воскликнуть своим сотоварищам: бежите из варварской и злодейской России!» В ответ же на письмо брата Мельников пишет: „Твое письмо я прочел и возрадовался, что наш общий друг Ф не попал в руки разбойников 23 . Но все же он в опасности. Мне сообщают, что и его ищут и дано знать во многие города и станции об его и моем бегстве. Советую ему, как любимому моему другу, позаботиться о своем спасении, а о Саше (?) и о своем доме пусть навремя позабудет, там наделали великого переполоху, был обыск в его доме. Из Варшавы мне пишут: Ф-н удрал в Америку 24 ... Я здесь не сижу на одном месте, а все разъезжаю. В Болгарии говорил старообрядцам блестящие речи о старообрядчестве и новообрядчестве, и говорил свободным языком, никого не боясь. И за это старообрядцы были в восторге, кричали браво, хлопали в ладоши и пели многолетие. Это мне напоминало наши шумные беседы с миссионерами. Сеня 25 упрекает меня в трусливости, а сам бежал. Но я по крайней мере совершил великий геройский подвиг – переправился за границу в том трудном положении, в котором я находился. Только самый сильный человек решится на тот шаг, который я сделал бодро и геройски. А Ф. этого не сделал. Я пред самым своим отъездом сообщил ему письмом чрез Ив – ва о своем поступке и советовал ему так же поступить. Но он струсил. Но молодец, что хотя с Клинцов удрал, а не то был бы в остроге. |
| 45–4U) положении, что все вообще кликуши я юродивые были хлыстами – ни более, ни менее. Между тем, очевидно, такое предположение само по себе неверно. В рассказе же Мельникова о трех названных лицах мы не находим ничего такого, что могло бы, действительно, характеризовать их, как последователей хлыстовского учения, и то, что сообщено о них, может характеризовать их только или как юродствующих и кликуш, или же как приверженцев старины. Действительно, Босая была юродивою и кликушею; о ней Мельников рассказывает следующее: «однажды, говорит он, Босая пред выносом Евангелия завизжала, стала ломать себе руки, закинула назад голову и, трясясь всем телом, начала вертеться». В последнем г. Мельников усматривает «обыкновенный прием хлыстовских радений» (48 стр.); нам кажется, что это обыкновенный прием кликуш и лиц, подверженных нервным припадкам. Тоже самое должно сказать и об Евпраксии. Что касается до Прова, то он был, очевидно, фанатичный приверженец старопечатных книг и двуперстного сложения (стр. 4S), – след. был раскольник, но не хлыст. Точно также мало вероятно предположение Мельникова и о том, что будто бы иконоборцы – Тверитинов, Иванов, Максимов и др., формально открытые в Москве в 1713 г., были также хлыстами или близкими к ним (стр. 60). Нельзя также причислить к хлыстам и князя Евфима Мещерского, проживавшего в селе Космодемьянском, как полагает Мельников (53–57 стр.); Мещерский был мистически настроенный человек. 56 «Полное собрание законов Российской Империи». Собрание Первое 1649–1825 гг. СПб. 1830 г. IX т. 6,613. 392–393 стр. 77 «Собрание постановлений по части раскола по ведомству Святейшего Синода». 1. 312–313 стр. См. в «Русском Вестнике» 1868 г. 5. 68 стр. 78 Там же, 360 стр. См. в «Русском Вестнике». 68 стр. – Г. Мельников, по поводу открытия трупа в доме Андреяна Петрова – христа людей божиих в 1745 году высказывает предположение, что этот труп был трупом Ивана Тимофеевича Суслова, похищенный хлыстами в 1739 г., т. е. в то время, когда его надлежало сжечь «по указам» («Русский Вестник». |
| 183 IX т. 1911 г. Отчет напечатан здесь по списку Виленской публичной библиотеки, состоящему из 9-ти отделов, тогда как в целом отчете, по словам самого Мельникова, было «13 томов (очевидно, тоже, что отделов) с приложениями». Нижегородская Ученая Архивная Комиссия, имея в виду, что копия с отчета Мельникова в свое время препровождена была в Казанскую Духовную Академию, обращалась, как говорится в предисловии к изданному ею отчету, «в Казань с просьбою о высылке ей рукописи, но ее там не оказалось, она исчезла оттуда неизвестно куда». Следует заметить, что это сообщение из Казани было не совсем точно. В библиотеке Казанской Духовной Академии имеются рукописи с отрывками из отчета Мельникова, поступившие сюда из библиотеки Петербургского митрополита Григория. Рукописи значатся под 1677, 1712, 2007, 1879, и 2009. Наибольшую ценность представляют первые три рукописи, как заключающие в себе такие отделы отчета, которых совсем нет в Виленском списке. Так, рукопись 1677 заключает в себе отдел о сектантстве (Ереси в Нижегородской губернии), рукопись 1712 XII (Личный состав раскольнических обществ) и XIII (Лже-епископы) отделы отчета. В рукописи под 2007, кроме отрывков из отделов II (в печат. стр. 15–16, 21–24) и IV (в печат. стр. 69–76, 90–93, 96–101) есть приложение 23-е (Об иносказательном раскольничьем языке), которого также нет в Виленском списке. Рукописи под 2009 и 1879 содержат VIII и IX отделы отчета, последний, сравнительно со списком Виленской п. библиотеки, несколько сокращенный (в печат. стр. 227–327). Затем в Казани имеется еще одна рукопись с отрывками из отчета Мельникова – в библиотеке покойного проф. Н. И. Ивановск ого , теперь переданной в Академию. Эта рукопись содержит в себе в обрывочном виде V, VI, VIII, XII и XIII отделы отчета и в полном виде отдел о сектантстве (Ереси в Нижегородской губернии) – молоканстве, хлыстовщине и скопчестве. 184 Собран. постан. по ч. раск. по вед. Св. Синода, II, стр. 568, постан. апреля 30/мая 18, 1854. 186 Здесь не помещены постановления с 1735 по 1761 г., за 1763 г., с 1765 по 1767 г., с 1769 по 1777 г., с 1779 по 1784 г., с 1786 по 1787 г., с 1789 по 1795 г., за 1797, 1799 и 1813 годы. |
| Sveriges runinskrifter, utgivna av Kung. Vitterhets Historie och Antikvitets Akademien. Stockholm, 1900 ff. В. I ff. (далее – SR). Öl. – SR. В. I. Ölands runinskrifter/S. Söderberg, E. Brate. Stockholm, 1900–1906. H. 1–2. Ög. – SR. В. II. Östergötlands runinskrifter/E. Brate. Stockholm, 1911– 1918. H. 1–3. Söd. – SR. В. III. Södermanlands runinskrifter/E. Brate, E. Wessén. Stockholm, 1924–1936. H. Sm. – SR. В. ГV. Smålands runinskrifter/R. Kinander. Stockholm, 1935– 1961. H. 1–2. Vg. – SR. В. V. Västergötlands runinskrifter/E. Svärdström, H. Junger. Stockholm, 1940–1958. H. 1 – 4. Up. – SR. B. VI-IX. Upplands runinskrifter/E. Wessén, S. B. F. Jansson. Stockholm, 1940–1943. В. VI. Del 1. H. 1–2; Stockholm, 1943–1946. В. VII. Del 2. H. 1–3; Stockholm, 1949–1951. B. VIII. Del 3. H. 1–3; Stockholm, 1953–1958. В. IX. Del 4. H. 1–3. Gotl. – В. XI. Gotlands runinskrifter. Stockholm, 1962. H. I/E. Wessén, S. B. F. Jansson. Stockholm, 1978. H. II/E. Svärdström. Gs. – В. XV. Gästriklands runinskrifter. Stockholm, 1981. Del 1/S. B. F. Jansson. Перевод: Мельникова E. А. Скандинавские рунические надписи. Новые находки и интерпретации. М., 2001 (Древнейшие источники по истории Восточной Европы). Литература: Обзор исторической информации о Восточной Европе в рунических надписях см.: Древняя Русь 1999. С. 414–418; Мельникова 2001. С. 41–79. В заголовке к каждой надписи указывается местонахождение памятника, в редчайших случаях, когда надпись выполнена не на каменной стеле, – предмет, на который она нанесена, его номер по корпусным изданиям рунических памятников и номер по изданию: Мельникова 2001. II.1. Надписи о походах на восток Для обозначения восточной стороны света, а также направления движения «на восток» и местоположения «на востоке», в рунических надписях использовалось слово austr (35 раз) и, реже, austarla «на востоке» (8 раз) (об обозначении austr и производных от него см.: Джаксон 2001а). Эти понятия охватывали территорию от Восточной и Северо-Восточной Прибалтики (см. раздел II.2) до Византии. Наряду с ними, присутствует также топоним Austrvegr «Восточный путь» (встречается 5 раз), который служил обозначением не только, собственно, пути на восток, но и земель, лежавших вдоль него (см.: Джаксон 2001а). Как правило, в сагах, Восточный путь завершался в Византии, однако, автор надписи II.1.5 продлил его вплоть до Северной Италии, которая обычно относится к южной части мира (см. подробнее: Мельникова 2001. С. 64–66; Джаксон 2001а. С. 39–48). Многие жители Швеции участвовали не только в «восточных» походах, но ходили и в Англию, и другие «западные» страны. II.1.1. Kälvesten |
| Потому же и Мельников, более искусный, чем сам Бриллиантов, понимая, очевидно, слабость доводов, какие можно представить, и действительно представлены Бриллиантовым, в доказательство неизменной до конца верности Амвросия расколу, избрал другую тактику: он требует от самого г. Козаркевича фактических доказательств, «ясных и неопровержимых», что Амвросий отрекся от старообрядчества, – и именно с этою целью предлагает ему на решение несколько вопросов. Не знаем, будет ли отвечать г. Козаркевич на вопросы Мельникова, – имеем основание полагать, что не будет. Любопытно, однако, рассмотреть эти вопросы, так как Мельников, очевидно, усвояет им большое значение. Он спрашивает, во-первых: «есть ли в Цилли и Триесте, где умер и похоронен м. Амвросий, православное духовенство?» Под «православным» он разумеет здесь, как видно из следующего, второго вопроса, именно духовенство греческое, болгарское, румынское, а следовательно и русское. Если бы со своими вопросами Мельников обращался к кому-либо из русских, он, конечно, не сказал бы этой вынужденной, во всяком случае, неприятной ему правды, – не назвал бы «православным» греческое духовенство с прочими единоверными ему; но обращаясь к своему заграничному коллеге, неловко было называть это духовенство еретическим, никонианским, даже господствующим (как обыкновенно называют раскольники), а пришлось, скрепя сердце, назвать его действительно принадлежащим ему именем – «православное», – и это невольное проглаголание правды таким отъявленным ругателем греко-российской церкви и её духовенства нельзя не поставить на вид друзьям его – Швецовым и Бриллиантовым. Итак, спрашивается: есть ли православное духовенство в Цилли и Триесте? т. е. мог ли Амвросий в Цилли быть напутствован перед смертью , а в Триесте погребен православным духовенством? Относительно Триеста вопрос предложен даже совсем напрасно, так как и сам Мельников должен знать, что в Триесте есть особое греческое кладбище, на котором хоронятся православные греки и похоронен сам Амвросий, о чем имеется официальное уведомление, упоминаемое и в прошении Афанасия, отправленном в австрийское министерство внутренних дел: а когда есть греческое православное кладбище, то несомненно должно быть и есть греческое православное духовенство, которым Амвросий и был похоронен. |
| Из писем члена Государственного Совета П.П. Мельникова к архимандриту Антонину 1870–1871 352. Из письма П.П. Мельникова 628 к архимандриту Антонину С.-Петербург 10 мая 1870 г. – Получено в Иерусалиме 25 мая 1870 г. – Копия ...О предложении перемещения Вашего 629 я узнал от А.П. Озерова – в тот же день поехал к Митрополиту Московскому 630 , который этим делом особенно интересуется, т. к. Вы должны были, сколько понял его, занять пост, им прежде занимаемый, с местопребыванием в Сан-Франциско. Старик, по-видимому, был огорчен телеграммою от Вас, ибо желал человека вполне надежного, для продолжения и упрочения дела проповеди между язычниками, которому он положил начало. На днях я получил извещение от товарища обер-прокурора, что Вас из Иерусалима не потревожат. Мне кажется, что эта мысль перемещения Вас принадлежит высокопреосвященному Иннокентию по доверию к Вам, без всякой задней мысли сбыть неудобного человека 631 . ОР РНБ, ф. 253, д. 174, л. 341 353. Из письма П.П. Мельникова к архимандриту Антонину С.-Петербург 10/22 октября 1870 г. – Получено в Иерусалиме 26 октября 1870 г. – Копия Не знаю, удастся ли мне еще что-нибудь собрать, во всяком случае, ежели успею, то немного 632 . В этих обстоятельствах, я бы полагал, следует ограничиться покупкою такой части всего места, какую по сумме окажется возможным. Вы себе представить не можете, как трудно сделать что-нибудь в этом роде при настоящих трудных обстоятельствах и общем безденежьи 633 . До меня дошло весьма грустное известие, что здоровье Ваше не хорошо и вынуждает Вас настоятельно просить об увольнении от настоящей Вашей должности 634 . Это было бы крайне прискорбно для нашего русского дела в Палестине, да и для маленького дела, предпринятого нами в Горней. Мне в особенности жалко будет, ежели Вас не будет в Иерусалиме, в случае приезда туда нашей доброй государыни 635 , а она имеет сильное желание предпринять это путешествие и уже почти решено было исполнить его нынешнею осенью, выездом около октября из Крыма, но политические обстоятельства помешали и вынудили не отменить, а отложить это предположение. Ежели, как я надеюсь, это приведется в исполнение будущею осенью, то, конечно, императрице было бы весьма приятно, чтобы именно Вы ее там встретили и сопровождали; во-первых, потому, что она весьма предупреждена в Вашу пользу, а во-вторых, что никто не познакомит ее так обстоятельно и так сердечно со всеми святынями иерусалимскими. |
|
|
