| Большие убытки от этого равнодушия несли, кроме жрецов, художники и мастера фигурок храма и богини Артемиды, которые теперь стали мало покупать. Поэтому один из продавцов их, некто среброковач Димитрий, собравши мастеров и ремесленников, сказал им, что если дело так пойдет, то не только они разорятся, но и самый храм великой богини Артемиды скоро ничего не будет значить, и ниспровергнется величие той, которую почитает вся Азия и вселенная ( Деян. 19:27 ). Эта речь воспламенила фанатизм народа, который с криком «Велика Артемида Ефесская!», устремился в еврейский квартал, к мастерской Акилы, где остановился святой Павел со своими сотрудниками. Ученики и друзья святого Павла успели скрыть его от ярости толпы, которая, поэтому, захватила только учеников его, Гайя и Аристарха, македонцев, и устремилась с ними в обширное помещение театра, который всегда стоял открытым. Однако собравшийся на шум праздный народ не знал хорошенько, зачем собрались сюда, потому что одни кричали одно, другие другое, собрание было беспорядочное ( Деян. 19:32 ). Но, по-видимому, все знали, что люди, послужившие причиной возмущения, были из евреев, к которым греки вообще были очень не расположены. Чтобы отвратить от себя опасность, евреи подготовили одного из своих ремесленников, Александра, разъяснить народу, что христиане, хотя есть таковые и из евреев, но в сущности совсем отличная от них секта. Однако народ едва только увидел, что намеревается говорить им еврей, тотчас же пришел в ярость и закричал свое: «Велика Артемида Ефесская!» Так кричали около двух часов, а когда на этом не успокоились, то вышел к ним начальник города с благоразумною речью. Мужи Ефесские,– воскликнул он,– какой человек не знает, что город Ефес есть служитель великой богини Артемиды. Если в этом нет спора, то надобно вам быть спокойными и не поступать опрометчиво. А вы привели этих мужей (Гаия и Аристарха), которые ни храма Артемиды не обокрали, ни богини вашей не хулили. Если же Димитрий и другие с ним художники имеют жалобу на кого-нибудь, то есть судебные собрания и есть проконсулы, пусть жалуются друг на друга. Ибо мы находимся в опасности, за происшедшее ныне, быть обвиненными в возмущении, так как нет никакой причины, которою мы могли бы оправдать такое сборище ( Деян. 19:36–40 ). Эта разумная речь произвела поразительное действие, смятение прекратилось. Но святому Павлу нельзя было более оставаться в Ефесе, где в этот шумный месяц могли очень легко опять воспламениться страсти. Поэтому когда прекратился мятеж, святой Павел созвал своих учеников и утешив их, простился с ними и направился в Македонию с Гаем и Аристархом (см. Деян. 20:1 ), и из ефесских христиан взял двоих – Тихика и Трофима. |
| Был тогда у них известный узник, называемый Варавва; итак, когда собрались они, сказал им Пилат: кого хотите, чтобы я отпустил вам: Варавву, или Иисуса, называемого Христом? На праздник. Разумеется – Пасхи, так как Иоанн ( Ин.18:39 ) говорит, что Пилат сказал: «есть же обычай вам, да единаго вам отпущу на Пасху». О Варавве яснее говорит Лука ( Лк.23, 19 ), именно – что он был посажен в темницу за произведенное в городе возмущение и убийство. Итак, Пилат, хотя и не мог освободить Иисуса Христа, как совершенно невинного, однако пытался простить Его в праздник, как будто осужденного. Мф.27:18 . Ведяше бо, яко зависти ради предаша Его. Ибо знал, что предали Его из зависти. Полагал и знал, что ни в каком случае не предпочтут Ему человекоубийцу Варавву. Поэтому, набравшись смелости, спрашивает: «кого хощете отпущу вам?» Прежде этого вопроса, как говорит Марк ( Мк.15:8 ), народ начал кричать и просить о том, что он всегда делал для них. Просьба эта состояла в том, чтобы отпустить народу одного узника. Ухватившись за этот удобный случай, Пилат решился, как сказано, спросить их. Мф.27:19 . Седящу же ему на судищи, посла к нему жена его, глаголющи: ничтоже тебе и Праведнику Тому: много бо пострадах днесь во сне Его ради. Между тем как сидел он на судейском месте, жена его послала ему сказать: не делай ничего Праведнику Тому, потому что я ныне во сне много пострадала за Него. Не сам Пилат видел такой сон, или потому, что был не достоин, или потому, что мог умолчать о нем, как судья, и потому, что могли не поверить сну, как будто придуманному для освобождения Иисуса Христа; а видит жена, или как более достойная, или как заслуживающая более доверия со стороны иудеев, чтобы они, поверив ей, удержались. И не просто видит она сон, но страдает, т.е. мучится, чтобы муж, по крайней мере из сострадания к жене, воспротивился убийству, хотя бы они и не поверили этому сну. «Ничтоже тебе и Праведнику Тому», т.е. пусть не будет никакого спора между тобою и Им, удержись от него. Следует обратить внимание на то, что днесь ( σημερον) употреблено относительно ночи. Мф.27:20 . Архиерее же и старцы наустиша народы, да испросят Варавву, Иисуса же погубят. Но первосвященники и старейшины возбудили народ просить Варавву, а Иисуса погубить. Убийцы Жизнодавцу предпочли убийцу, и не просто убийцу, но нарочитаго, т.е. всем известного своими злодеяниями; до того воспламенила их зависть. Сами будучи развращенными, они развращали и народ, чтобы и за обольщение его понести наказание. Марк ( Мк.15:11 ) говорит, что «они помануша народу», т.е. возбудили его. Мф.27:21 . Отвещав же игемон рече им: кого хощете от обою отпущу вам? Тогда правитель спросил их: кого из двух хотите, чтобы я отпустил вам? |
| В Деян. 25 мы читаем о заключении Павла в Кесарии. Фест, «...сев на судейское место, повелел привести Павла. Когда он явился, стали кругом пришедшие из Иерусалима Иудеи, принося на Павла многие и тяжкие обвинения, которых не могли доказать» ( Деян. 25:6–7 ). Что же в проповедях Павла так раздражало евреев? Какого вопроса они тщательно избегают в своих обвинениях? Фест, сообщая об этом деле царю Агриппе, описывает главный предмет спора, вопрос «...о каком-то Иисусе умершем, о Котором Павел утверждал, что Он жив» ( Деян. 25:19 ). Евреи не могли объяснить, отчего гробница оказалась пустой. В своих злобных нападках лично на Павла они избегали упоминать объективные свидетельства воскресения. Обвинители, понося обвиняемого, уклонялись от обсуждения немого свидетельства – пустой гробницы. Молчание евреев звучит громче, чем голос христиан. Фэрбэрн в своей книге «Изучение жизни Христа» пишет, что «молчание евреев не менее важно, чем речи христиан». «Простейшее опровержение или убедительное оспаривание факта воскресения нанесло бы христианству смертельный удар. И у них были все возможности для опровержения – если оно было мыслимо» (Проф. Дей). «В ранней полемике евреев с христианами по поводу учения о воскресении Христа, отголоски которой мы находим уже в Евангелиях, – пишет В.Панненберг, – нет никаких заявлений о том, что гробница Иисуса осталась нетронутой. Евреи – противники христианства – были бы крайне заинтересованы в сохранении подобных свидетельств. Однако мы видим противоположное – евреи разделяли убеждённость своих противников-христиан в том, что гробница была пустой. Они ограничивались лишь тем, что предлагали собственные объяснения этому факту...» (цит. по Дж.Андерсону). Воскресение Христа легло в основу церкви; доказательство обратного разрушило бы всё христианское движение. И, однако, вместо такого доказательства в течение всего I века христиан преследуют, избивают, подвергают телесным наказаниям и убивают из-за их веры. Было бы куда проще заставить их замолчать, представив народу мёртвое Тело Иисуса, но этого так и не сделали. |
| В Ефесе же я пробуду до Пятидесятницы. В Ефесе же я пробуду до Пятидесятницы. И это знак сильной любви, что сказывает им, где будет, сколько пробудет, и даже присоединяет причину. Ибо продолжает. Ибо для меня отверста великая и широкая дверь, и противников много. Ибо для меня отверста великая и широкая дверь, и противников много. То есть многие желают приступить к вере, и мне открыть широкий вход к ним, так как мысль их созрела для веры. Ибо учитель стесняется, когда ученики его не усердны; напротив широкое для него поле, когда ученики его готовы. По этому самому и противников много, ибо диавол, видя, что его лишают рабов его, больше возмущается и восставляет противников. Если же придет к вам Тимофей, смотрите, чтобы он был у вас безопасен. Если же придет к вам Тимофей, смотрите, чтобы он был у вас безопасен. Поскольку вероятно было, что Тимофей, прибыв в Коринф, будет обличать тех, которые грешили, и поносить их, то предостерегает их, дабы богатые мудрецы не восстали против него, не потому, будто Тимофей не имел мужества и мог пасть, но потому, что они сами себе могли причинить вред. А он был весьма готов на опасности. Хорошо сказал: у вас. Ибо не говори мне об эллинах, когда я требую от вас, что следует. Ибо он делает дело Господне, как и я. Посему никто не пренебрегай его. Ибо он делает дело Господне, как и я. Посему никто не пренебрегай его. То есть проповедует и учит, и не просто, но как я, что составляет великую похвалу для Тимофея. Поскольку он таков, то пусть никто не унижает его. Ибо он был молод и одинок, а ему поручено было заботиться о весьма многих и притом презрительных; вероятно также, что им пренебрегали. Но проводите его с миром, чтобы он пришел ко мне, ибо я жду его с братиями. Но проводите его с миром, чтобы он пришел ко мне, ибо я жду его с братиями. Еще более говорит: и окажет ему честь; ибо это значит: проводите. С миром, то есть безопасно, без борьбы и спора, со всякой покорностью. Словами жду его устрашает, дабы они, зная, что он обо всем расскажет Павлу, ничем не оскорбили его, и одновременно выставляет его достойным почтения; ибо почитает его так необходимым, что ждет его. |
| В конце третьего цикла бесед друзья уже начинают ему конкретно перечислять, в каких грехах он, наверное, виноват: что он притеснял вдовиц, что он обижал сирот, отказывал в хлебе голодным. При этом Елифаз высказывает следующую мысль: «Разве может человек доставлять пользу Богу? Разумный доставляет пользу себе самому. Что за удовольствие Вседержителю, что ты праведен? И будет ли Ему выгода от того, что ты содержишь пути твои в непорочности? Неужели Он, боясь тебя, вступит с тобою в состязание, пойдет судиться с тобою?» (Иов. 22:2-4). В ответ Иов подтверждает, что пути Божии неисповедимы, что никто не чист перед Богом, что даже в ангелах Своих Бог усматривает недостатки, но все-таки ему кажется, что мера возможного греха его не соответствует той мере страданий, той мере наказаний, которую он понес. И, более того, Иов вопиет к Богу и молит о помиловании и ослаблении страдания, даже если он и грешен. Потому что завтра его не будет и никто не вспомнит, кто он и каков был. Но при этом решительно не соглашается признаваться в тех грехах, в которых его обвиняют друзья: «не укорит меня сердце мое во все дни мои» (Иов. 27:6). Судя по тому, что во время этого третьего цикла бесед Софар уже ничего не говорит, становится очевидно, что собеседование зашло в тупик, каждый остался при своем, аргументы исчерпаны, несмотря на накал спора. Святитель Иоанн Златоуст считал, что Иов победил в споре, доказав свою правоту, после чего сделал поучение на пользу друзьям т. 6, кн. 2, c. 668]. Он обратил к ним пространную речь, в которой снова вспомнил все произошедшее: о том благословении, в котором он пребывал, об уничижении, позоре и страдании, в которые он впал. Он снова убеждает друзей в своей невиновности, причем, перечисляет достаточно подробно свои добродетели. Нужно сказать, что 31-ю главу книги Иова полезно почитать, чтобы посмотреть, каковы были ветхозаветные праведники – праведники до благодати, и себя сравнить: таковы ли мы, христиане? И, наконец, он вновь высказывает желание, чтобы не из уст своих друзей слушать обвинения, но чтобы Бог Сам рассмотрел его дело. И в качестве доказательства искренности он выражает готовность понести проклятие, если ему действительно будут предъявлены какие-то серьезные обвинения. |
| В научной дискуссии по вопросу о соотношении между ранним христианством и иудейской традицией на равных правах с учеными, принадлежащими к различным христианским конфессиям, и исследователями, заявляющими о своей конфессиональной нейтральности, участвуют представители иудаизма. Некоторые из них пытаются представить раннее христианство как одно из течений внутри иудаизма. Другие, напротив, считают, что проповедь Иисуса имела анти-иудейскую направленность, а деятельность Павла знаменует собой радикальный и окончательный разрыв с иудаизмом. В контексте данного спора выяснение взглядов Павла на соотношение между христианством и иудейской традицией имеет особое значение. He пытаться подверстать Павла под те или иные идеологические установки, а наоборот, постараться услышать его собственный живой голос – вот та насущная задача, которая стоит перед современной библейской наукой в той ее части, которая посвящена изучению наследия Павла. Израильский народ, по учению Павла, продолжает занимать особое место в божественном плане спасения всего человечества. Павел подчеркивает, что иудеи – народ, которому вверено слово Божие (τ λγια το θεο – букв. «слова Божии»). Именно в этом их преимущество перед другими народами. Но это не повод хвалиться и превозноситься. Скорее наоборот: верность Бога Своему народу налагает на него дополнительную ответственность. Народ же оказывается не на высоте своего призвания. Павел никоим образом не отделяет себя от своего народа. Он говорит: «наша неправда открывает правду Божию», «верность Божия возвышается моею неверностью к славе Божией». Но он подчеркивает, что благость и милосердие Бога не могут служить извинением для злых деяний человека. А следовательно – иудей не может надеяться на спасение только благодаря тому, что он обрезан и воспитан в иудейской традиции: свою принадлежность к народу Божию он должен подтверждать делами. Утверждение о том, что «Бог верен» (γινσθω δ θες ληθς – букв. «Бог истинен») суммирует ветхозаветные упоминания о верности и истинности Бога, а слова о том, что «всякий человек лжив», являются аллюзией на Пс. 115:2 («Я сказал в опрометчивости моей: всякий человек ложь»), За ними следует цитата из покаянного 50-го псалма: «Тебе, Тебе единому согрешил я и лукавое пред очами Твоими сделал, так что Ты праведен в приговоре Твоем и чист в суде Твоем» ( Пс. 50:6 ). |
| В ответ на его мольбы, преподобный Стефан сказал ему: — Не сам ли ты избрал это и захотел искусить Живого Бога, почему же теперь отказываешься? Кудесник же кланяясь до земли и припадая к ногам святого, говорил о своем бессилии и, сознавая свою вину, обличил суетность своего обольщения, и открыл, что, желая устрашить св. Стефана, придумал такой способ решения спора, будучи уверен, что раб Живого Бога убоится. Но ухищрение кудесника обратились на его голову и на верх его неправда его сошла. Точно также не пошел старейшина пермских волхвов и в воду, хотя на реке уже приготовили две проруби: одну вверх по течению, а другую вниз; предполагалось войти обоим, держась за руки, в одну прорубь, и идя подо льдом, выйти вон в другую; когда св. Стефан стал понуждать кудесника идти вместе с ним в прорубь, то последний отказался. Так обнаружилось бессилие всех его чародеяний и ложь его, обольщавших раньше, учений. После этого св. Стефан спросил кудесника: — Хочешь ли веровать и креститься, так как ты уже побежден? Но он отказывался от принятия христианской веры и святого крещения. Тогда святой сказал народу: — Вы свидетели тому, что он окаянный сам изобрел способ определить правую веру огнем и водою и не захотел исполнить своего же слова, не желая идти ни в огонь, ни в воду. И теперь всё таки не верует, не требует крещения. Что вы думаете о нем? Скажите. Народ же закричал: — Подлежит смертной казни! И, схвативши его, отдали в руки святого Стефана, чтобы он предал его какой хочет смертной казни. При этом они говорили: — Если отпустить его живым, то он будет причинять тебе еще большие неприятности. Святой же отвечал им: — Нет, да не будет рука наша на враге нашем. Не послал меня Христос бить, но благовествовать, не повелел мне мучить, но учить с кротостью и увещевать со спокойствием. Точно также не завещал мне Владыка мой казнить, но наказывать с милостью по сказанному: «Пусть наказывает меня праведник: это милость; пусть обличает меня» (Пс. 140:5). А так как он не хочет веровать, будучи ожесточен и ослеплен злобою, то для него будет вечная казнь. Ибо Господь наш говорит: «Кто будет веровать и креститься, спасен будет; а кто не будет веровать, осужден будет» (Мрк. 16:16). |
| В приведенном нами месте говорится далее, что Христос лежит в предмет пререканий, то есть в предмет спора. Как здесь, так и в других местах, Христос справедливо называется знамением, чудом, потому что в Нем все чудесно, все непостижимо, все несогласно с обыкновенным способом мышления. Он – Бог и в то же время смертный человек: Он всемогущ и вместе с тем не свободен и от человеческой немощи; Он Царь славы и Высочайшее Существо и в то же время уничиженнейший из всех сынов человеческих; Он – Владыка вселенной и в то же время не имеет, где приклонить голову ( Мф.8:20 ). Хотя Бог ни в чем так не обнаружил Свое всемогущество, Свою премудрость, благость и правду, как в добровольном уничижении Своего единородного Сына, однако осуетившийся ум многих иудеев и язычников не мог этого понять, почему Христос для иудеев послужил соблазном, а для эллинов безумием. По их мнению, Мессия должен был явиться в земном величии, славе и могуществе. А так как Господь Иисус Христос явился в крайне уничиженном виде, в образе раба, то поэтому и сделался предметом пререканий, причем усматривали глупость и безумие там, где сокрыта была высочайшая мудрость. В самом деле, ужели не было согласно с Божественною мудростью то, чтобы она избрала немудрое мира, чтобы посрамить мудрых, и немощное мира... чтобы посрамить сильное ( 1Кор.1:27 )? Если бы Христос для основания Своего духовного Царства на земле призвал на помощь сильных и мудрых мира сего, то успех этого дела могли бы приписать внешним обстоятельствам. Теперь же быстрое распространение христианской религии является очевидным чудом, и чем более Божественный Учредитель его и Его посланники лишены естественных вспомогательных средств, тем нагляднее и очевиднее открывается перст Всевышнего. В наше время никого уже не соблазняет тот уничиженный вид Спасителя, в каком явился Он на землю, и ни в ком не оставляет недоумений вопрос о том, почему Он в таком, а не в другом виде был на земле, – но зато тем более пререканий встречает Его святое учение. Мудрецы нашего времени, не желая по гордости своей подчинить свой разум игу веры и в то же время не в состоянии будучи понять некоторые тайны христианской религии, или подвергают их сомнению, или совсем отвергают. |
| Велик восторг еще и оттого, что мы начинаем воспринимать волю Бога о нас; мы видим себя вовлеченными в творческий процесс Самого Бога; мы были сотрудниками Ему в нашем собственном восстании от падения и искажений; и вот: Он поставляет нас быть Его “соработниками” на Его “ниве”. Такова последовательность возрождения нашего в Духе чрез покаяние. Господь во дни плоти Своей с сильным воплем и со слезами принес молитвы и моления могущему спасти Его от смерти, и услышан был за Свое благоговение; хотя Он и Сын, однако страданиями навык послушанию, и совершившись сделался для всех послушных Ему виновником спасения вечного... О сем надлежало бы нам говорить много; но трудно изъяснять глубины христианской жизни людям, не имеющим в сей дивной сфере должного опыта (ср. Евр. 5: 7-11). Христос “для всех послушных Ему” сделался единственным путем и не отказывает им уподобляться Ему в молитве. Что скажу я, ничтожнейший из всех людей? За время долгой жизни моей и я “приносил Ему молитвы и моления с сильным воплем и горячими слезами”. К этой молитве приводило меня мое отчаяние за самого себя, когда я ставил себя на суд заповедей Христа. Бывало, что мучительная горечь ненависти к себе, бросив меня в неизобразимую словом бездну, отступала затем назад, давая место светоносной любви. Я думал, что любовь моя становилась безвозвратной; мне казалось, что я лежу у порога входа “во внутреннейшее за завесу” (Евр. 6, 19), откуда никак бы не хотел возвращаться на покинутую мною Землю. Господь, однако, не благоволил взять меня. Многажды вспоминал я Пророка Моисея, который после Откровения ему в “неопалимой купине” был послан в Египет и в течение сорока лет томился в болотной тине мелких страстей тех, кого надлежало спасать; тех, которые сами того не искали. Говоря так, я вовсе не равняю себя с Пророками, ни с Апостолами или Отцами, но улавливаю лишь некую долю аналогии, без которой невозможно было бы ориентироваться на нашем пути. Бог по безмерному смирению Своему не отверг меня, но давал мне созерцать Его Нетварный Свет. Христос стал моей жизнью; я возлюбил Его и не представляю никакой параллели Ему: Он единственный для меня Господь и Бог. Почти непрестанно болею я сердцем, страшась потерять Его милосердие за множество моих преткновений. Не без спора с Ним, не без многочисленных попыток уклониться от Креста Его, я все же лобызаю Его, Крест Христов, и как-то несу посланный мне, мой крест (ср. Мф. 16, 24). |
| Взяв слепого за руку, Господь Иисус вывел его вон из селения и, плюнув ему на глаза, возложил на него руки и спросил его: видит ли что? Тот, взглянув, сказал: «вижу проходящих людей, как деревья». Потом опять возложил руки на глаза ему и велел ему взглянуть. И больной исцелел, и стал видеть все ясно. Тогда Господь отослал его домой, запретив рассказывать об исцелении. Вскоре после того Господь исцелил глухонемого лунатика у подошвы горы преображения. Когда Он с Петром, Иаковом и Иоанном был на горе, к ученикам Его, остававшимся с народом у горы, один из народа привел своего сына, больного лунатика глухонемого. И ученики не могли исцелить его. Читатель, вникающий в евангельскую историю, не может обойти вниманием этого примечательного события: апостолы, которым была дана власть над нечистыми духами, чтобы изгонять их, и врачевать всякую болезнь и всякую немощь, в этом случае не могли исцелить больного! Конечно, ближайшая причина этой немощи апостолов была в неверии, как их собственном, так и тех, которые просили об исцелении больного. Но ведь они и раньше и позднее веровали: почему же теперь иссякла их вера? Да и как мало нужно было иметь им веры: с зерно горчичное! Самому Господу Иисусу отец больного исповедался так: «верую, Господи! помоги моему неверию». Это была не столько вера, сколько жажда веры, – и Господь внял его слезам. Ужели апостолы не имели столько веры? Очевидно, маловерие апостолов, в других случаях достаточное для исцеления больных по милости Господа, теперь было причиною их немощи потому, что оно было наказано от Господа бессилием, бесплодностью. Наказано же маловерие апостолов было в высших провиденциальных целях: их бессилие открыло силу Иисуса. Немощь апостолов доставила книжникам кратковременное торжество и они вступили с учениками в спор, которому народ внимал с напряжением. Когда Иисус Христос показался с горы, народ в возбуждении приветствовал Его. И Он, узнав о причине спора книжников с учениками, велел привести к Себе больного и сказал ему со властью: «дух немой и глухой! Я повелеваю тебе, выйди: из него, и впредь не входи в него». |
|
|
