| В многообразном творчестве А. преобладала христ. и историческая тематика, автор пытался преодолеть границы между светской и духовной лит-рой. Наиболее известны написанные в высоком одическом стиле поэмы А. «Пожарский, Минин, Гермоген, или спасенная Россия» (1807), «Петр Великий» (1810), «Иисус в Ветхом и Новом Завете, или ночи у Креста» (1824). Из духовных сочинений последнего периода жизни наиболее значим «Псалтырь десятиструнный» (не изд.), содержащий поэтическое переложение 10 псалмов. А. стремился к сближению рус. светской культуры с Православием, отводил православию решающую роль в формировании рус. национального самосознания и укреплении российской государственности. Придавал первостепенное значение очищению лит. языка от иностранных слов и обогащению его за счет церковнослав. языка, критически оценивал проекты перевода Свящ. Писания с церковнослав. на рус. язык. По этой причине с известной осторожностью он отнесся к Катехизису, составленному свт. Филаретом (Дроздовым) , отдавая предпочтение «Православному исповеданию» свт. Петра (Могилы) . Соч.: Пожарский, Минин, Гермоген, или Спасенная Россия. СПб., 1807; Песнь российскому слову. СПб., 1809; Петр Великий. СПб., 1810; Возвращение в отечество любезного брата. СПб., 1810; Ночь на гробах и Песнь россу. СПб., 1812; Песнь Сотворившему вся. СПб., 1817; Переложение стихир в честь Божией Матери. СПб., 1821; Иисус в Ветхом и Новом Завете. СПб., 1824; К истории русской богословской мысли 30-х гг. текущего столетия: Из переписки братьев кн. Ширинских-Шихматовых//ХЧ. 1889. Т. 1, 2; 1890. Т. 1, 2; Путешествие иером. Аникиты (в мире кн. С. А. Ширинского-Шихматова) по святым местам Востока в 1834-1836 гг.//Там же. 1891. Т. 1, 2. Лит.: [Ширинский-Шихматов П. А. ] О жизни и трудах иером. Аникиты, в мире кн. С. А. Ширинского-Шихматова. СПб., 1838, 18532; Дмитриева М. А. Братья Ширинские-Шихматовы и архим. Фотий//Христианство и русская литература. СПб., 1996; ЖПодв. Сентябрь. С. 70-79. С. Н. Носов Рубрики: Ключевые слова: АНАТОЛИЙ (Ботвинников Анатолий Иванович; 1881-1937), иером., прмч. (пам. 31 окт. и в Соборе новомучеников и исповедников Российских) |
| КОЛЕНО VII: Князь Михайло Петрович Князь Матвей Григорьевич КОЛЕНО VIII: Князь Андрей Михайлович КОЛЕНО IX: Князь Прохор Андреевич КОЛЕНО X: Князь Иван Прохорович Князь Николай Прохорович Князь Александр Прохорович † в октябре 1793; женат на Ольге Васильевой Иевлевой КОЛЕНО XI: Князь Павел Иванович Князь Владимир Иванович Князь Африкан Иванович Князь Ярослав Иванович Князь Дмитрий Иванович Михаил Александрович Князь Николай Александрович Князь Василий Александрович Князь Павел Александрович Князь Алексей Александрович Князь Сергий Александрович, во иноках Аникита, рождение 1783 † 7 июня 1837 Князь Владимир Александрович Князь Платон Александрович, тайный советник, министр народного просвещения и святого Александра Невского кавалер † 6 мая 1853; женат на Анне Николаевне Спечинской Князь Прохор Александрович КОЛЕНО XII: Князь Андрей Ярославович Князь Александр Владимирович Князь Василий Владимирович, флота капитан 2-го ранга Князь Валериан Платонович, женат на Агние Афанасьевне Соломка Князь Александр Платонович Княжна Ольга Платоновна, за Дмитрием Алексеевичем Кашкаровым Княжна Мария Платоновна, за Сергием Васильевичем Карцовым Княжна Варвара Платоновна Княжна Аграфена Платоновна, за графом Александром Николаевичем Подгоричани Князь Александр Прохорович В 1699 году, в числе владельцев населённых имений, находились трое князей Ширинских и трое князей Шихматовых. Княжеское достоинство окончательно утверждено за фамилиею Ширинских- Шихматовых Императором Николаем Павловичем, 3-го января 1836 года, при утверждении десятой части Общего Российского Гербовника, где герб их помещён под 95-м. Щит разделён на четыре части; 1-я часть разделена, горизонтально, на два поля; в верхнем, черном поле золотой крест, и под ним серебряный полумесяц, рогами вниз; в нижнем, горностаевом поле, княжеская шапка. Во 2-й части, в золотом поле, скачущий вправо на белом коне, всадник в мантие и в шапке княжеской, с подъятым мечём. 3-я часть разделена перпендикулярно на два поля; правое серебряное, левое красное, и в ней башня, красная в поле серебряном, и серебряная в поле красном. 4-я часть разделена горизонтально на два неравные поля; в верхнем, мèньшем, чёрном поле четыре перпендикулярные золотые полосы; в нижнем, бòльшем, голубом поле две серебряные сабли, крестообразно, остриями вверх. Герб покрыт княжескою мантиею и дворянскою короною, над коею находится чалма с пером. |
| Слух, что Святогорещ известный уже публике по задушевным письмам, помещенным в «Маяке», прибыл в Москву, скоро распространился по всей столице; множество особ знатных и из купечества, желая познакомиться с ним, приглашали его к себе или приезжали к нему. Посещая новых знакомых, он был везде принимаем особенно ласково и милостиво; знатные лица и из духовенства не лишали его также своего расположения. Всеобщая любовь к отцу Сергию много способствовала ему собрать в Москве довольно значительное вспомоществование святогорской Пантелеимоновой обители, которое и получили мы от него с величайшею, сердечною признательностью к христолюбивым благодетелям, о здравии и спасении коих не перестаем усердно молить Господа и Пречистую Его Матерь. Несказанно утешаемый частым посещением многочисленных святынь древней столицы и Сергиевой Лавры, отец Сергий, может быть, пробыл бы в Москве еще долее, если бы не явился сюда издатель его книги, тщетно писавший к нему несколько раз, и не увез его в Петербург. На берегах Невы, в юной, прекрасной столице обширного царства Русского приняли отца Сергия так же радушно, так же милостиво, ласково и приветливо, как и в Москве белокаменной: особенно оказали ему благосклонность Высокопреосвященные - митрополит Санкт-Петербургский Никанор и архиепископ Херсонский Иннокентий, также многие лица высокого духовенства; а из светских пленил его радушным приемом князь Платон Александрович Ширинский-Шихматов, бывший в то время министром народного просвещения, родной браг незабвенного нашего старца отца Аникиты. Он во все время пребывания отца Сергия в Петербурге оказывал ему истинно отеческое расположение и любовь, да и все знатные и незнатные искренно любили и уважали тихого, смиренного и благочестивого Святогорца. Прожив в Санкт-Петербурге около года, отец Сергий напечатал и издал вторую часть своих писем. Книга эта, благодаря всеобщему сочувствию к задушевным думам автора, разошлась с изумительною быстротою. Через знакомства свои, как и в Москве, собрав значительное подаяние в обитель Русскую и распродав изданные книги, отец Сергий с чувством сердечной благодарности простился со своими благотворителями и, напутствуемый благословением Высокопреосвященного митрополита Никанора, отправился через Киев и Одессу на благословенный Афон, в тихую и мирную свою пристань. |
| Храм Святой Троицы находится в центре Афин, недалеко от греческого парламента. Некогда он был церковью при Российском императорском посольстве. Храм ныне принадлежит Афинской Архиепископии, здесь духовно окормляется значительно возросшее за последние десятилетия русскоязычное население Афин. В античные времена, по одной из версий, на этом месте располагался Лицей (Ликион) Аристотеля. С этим обстоятельством связано название данного места — Ликодиму, которое нашло отражение в наименовании построенного здесь в XI веке храма в честь Пресвятой Богородицы — храм Панагии Ликодиму (или Никодиму). Храм был собором монастыря, разрушенного землетрясением в 1701 году. Свой нынешний вид церковь приобрела в 1852-1854 годах благодаря усилиям архимандрита Антонина (Капустина), главы русской духовной миссии в Греции. Он стал первым настоятелем храма, после реставрации освященного в 1855 году в честь Святой Троицы. Его настоятелями впоследствии были также афонский подвижник иеромонах Аникита (князь С. Ширинский-Шихматов) и будущий Патриарх Сергий (Страгородский). В 1924 году, после признания Грецией СССР, община отделилась от Посольства и присоединилась к Афинской Архиепископии со статусом «параклиса». Храм стал центром духовной жизни русской эмиграции. Так, его прихожанами были последний царский посол в Греции князь Елим Павлович Демидов и его супруга княгиня Софья Иларионовна, урожденная Воронцова-Дашкова. Их могилы расположены у стен храма. Много для прихода сделал настоятель храма схиархимандрит Тимофей (Саккас). Он создал воскресную церковную школу для детей, а для взрослых — просветительский лекторий. В настоящее время отец Тимофей, являясь почетным настоятелем храма, сосредоточился на окормлении возглавляемого им монастыря Параклит и «Русского дома» для престарелых членов общины. В церкви три престола: главный — Пресвятой Троицы, левый — праведного Никодима, правый — святителя Николая Чудотворца. В Свято-Троицком храме установлен высокий русского типа иконостас из светлого паросского и пентелийского мрамора. Восемнадцать образов для него были написаны П.М. Шамшиным, учеником В. Васнецова. На трехъярусной колокольне из желтого камня, красного кирпича и белого мрамора установлен ансамбль колоколов, самый большой из которых, «Никодим», весит более четырех тонн. |
| Возрождение Перынского и расцвет Свято-Юрьева монастырей связаны с именем знаменитого архимандрита Фотия (Спасского) (1792—1838). В 1822 году он был назначен архимандритом Свято-Юрьева монастыря, каковым и оставался до кончины. С помощью огромных средств своей духовной дочери графини Анны Алексеевны Орловой-Чесменской архимандриту Фотию удалось привести обитель в цветущее состояние. По прошению архимандрита Фотия церковь Рождества Богородицы вновь была приписана к Свято-Юрьеву монастырю. Стены храма внутри и снаружи были основательно отремонтированы и расписаны заново, с западной стороны появилась обширная пристройка, сделаны новый пол и глава. После ремонта церковь освящена в 1828 году и при ней основан скит. Первым начальником скита стал иеромонах Аникита (в миру князь С. А. Ширинский-Шихматов). В конце 30-х — начале 40-х годов XIX века из красного кирпича были построены братский корпус, маленькие корпуса начальника скита и юрьевского архимандрита, два хозяйственных корпуса, ограда вокруг монастыря, звонница при церкви «на двух каменных столбах с 6 небольшими колоколами». В августе 1919 года губернским съездом Советов было принято решение о закрытии монастырей в Новгородской губернии. Перынский скит был закрыт и разорён. Юго-западный хозяйственный корпус, звонница и ограда были разобраны на кирпич, из которого построено обширное хранилище льда рыболовецкой артели. Церковь использовалась под склад. Во время войны 1941—1945 гг. по Волхову проходила линия фронта. Скит находился на оккупированной территории, но постоянного гарнизона не имел. После войны на острове работал филиал Новгородского рыбокомбината, который в 60-х годах сменила турбаза. В 1991 году Перынский полуостров с храмом и постройками был передан Русской Православной Церкви. Сегодня монастырь возрождается как скит Свято-Юрьева монастыря. Церковь Рождества Богородицы [ править править код ] Рождество Пресвятой Богородицы - 21 сентября Церковь Рождества Пресвятой Богородицы (Перынский скит) Церковь Рождества Богородицы — один из самых маленьких храмов новгородской земли (7,5 на 9,5 на 12 метров). О сооружении каменной церкви на месте мольбища в летописях прямых сведений нет. Каменная постройка датируется 30-ми годами XIII века. Предположительно, её построили в 1226 году, когда в Новгороде находился отец Александра Невского и проходили публичные выборы архимандрита. |
| Русское присутствие в монастыре стало возрождаться с прибытием в него в 1830-х иеромонаха Аникиты (князь С. Ширинский-Шихматов) и иеромонаха Иеронима (купеческий сын Иван Соломенцов; † 1885). Игуменом с 1821 года был грек Герасим, благоволивший русскому присутствию. (Фото из личного собрания. Публикуется впервые) Монастырь пользовался покровительством русской императорской фамилии и во второй половине XIX века весьма разросся и расстроился. Первым русским игуменом стал в 1875 году архимандрит Макарий (Сушкин). Значительный рост количества насельников из России вызывал трения и конфликты; русские насельники желали официального признания российской юрисдикции за монастырём, а также иными русскими поселениями на Афоне. В начале XX века российский Святейший Синод и правительство рассматривали и сам монастырь, и всех русских насельников на Афоне как находящихся также и в их юрисдикции (наряду с оттоманским каковая практика была прямо запрещена Уставом Святой Горы, принятым в 1924 году. Хотя после второй мировой войны Московский Патриархат (РПЦ) и власти СССР числили Пантелеимонов монастырь среди обителей РПЦ, к тому не было никаких церковно- или гражданско-правовых оснований. В конце 1980-х насельникам монастыря Вселенской Патриархией было прямо указано на недопустимость возношения имени Московского Патриарха на общественном богослужении. К концу XIX века стал самым большим монастырём на Святой Горе по площади и численности братии. К 1903 году там насчитывалось 1.446 монахов, а к 1913 — более 2000. Россикон многократно страдал от пожаров, наиболее известные случаи: в 1307, когда монастырь был сожжён каталонскими пиратами, и в 1968 году. Кем был подожжен монастырь , и в 1968 году история умалчивает... Может быть, каталонскими пиратами? (Фото из личного собрания. Публикуется впервые) Комментарии Всего комментариев: 1 2010/07/12, 01:03:56 Да у историков часто в памяти провалы. Есть одно предположение: А монастырь ограбили мальтийские пираты... они совсем обнаглели... |
| Умоляю тебя, мой благородный друг, отстать от литературных мнений, которые погубят твой талант и разрушат надежды наши на твои произведения». В этом письме тоже упоминается имя Шихматова: «...Вкус твой несколько очеченился! Охота же тебе читать Шихматова и Библию ... Читай Байрона, Гете, Мура и Шиллера, читай кого хочешь, только не Шихматова!» Причины безпокойства друзей станут ясны, если вспомнить, что в 1824 году в первых номерах «Мнемозины» Кюхельбекера – Одоевского появятся «Давид» Грибоедова и библейские стихи Кюхельбекера, в которых современники не могли не видеть влияния Шихматова. Приступая к изданию «Мнемозины», Кюхельбекер писал Владимиру Одоевскому о Шихматове: «Одна из причин, побудивших меня сделаться журналистом, – желание отдать справедливость этому человеку». Что он и сделал в «Разборе поэмы князя Шихматова «Петр Великий " ». Запоздалым признанием заслуг Шихматова можно считать и строки из поздней поэмы Пушкина «Домик в Коломне». Пушкин, вспоминая о прошедших временах, упоминает о безглагольных рифмах, которые обычно и пародировали арзамасцы, но говорит о них уже совсем в ином ключе: «...Вы знаете, что рифмой наглагольной//Гнушаемся мы. Почему? Спрошу.//Так писывал Шихматов богомольный,//По большей части так и я пишу». Ни Пушкин, ни Дельвиг, ни Кюхельбекер, судя по всему, не были знакомы с поэтом князем Шихматовым, ни с монахом Аникитой, хотя именно он мог стать их первым воспитателем в Царскосельском лицее. В 1811 году ему предложили место инспектора во вновь открытом лицее, но он остался в родном Морском кадетском корпусе. Конечно, безсмысленно гадать: что было бы, если бы... И все же при воспитателе поэте-академике князе Шихматове, поэтическим наставником которого был адмирал Шишков, а духовным отцом – архимандрит Фотий, лицеист Пушкин вряд ли написал поэму «Монах», да и «Гавриилиаду» тоже; лишилась бы русская поэзия и глумливой лицейской пародии Дельвига на сотый псалом, а Кюхельбекер уж наверняка прочитал бы его поэму о Петре Великом не в 1824 году, а еще в лицее... Но князь Сергей Шихматов почти четверть века прослужил воспитателем не в лицее, а в Морском кадетском корпусе. Выйдя в отставку, он освободил от крепостного рабства всех своих крестьян, сам же стал рабом Божиим Аникитой. В 1835 году князь-монах вместе с двадцатью пятью иноками торжественным крестным ходом прибыл в афонский Свято-Пантелеймонов монастырь «на купножительство с греками». Русские монахи получили в свое распоряжение церковь св. Иоанна Предтечи, на средства отца Аникиты заложили церковь во имя святителя Митрофания Воронежского . Вскоре отец Аникита был назначен настоятелем посольской церкви в Афинах, где и скончался. Из лирической поэмы «Пожарский, Минин, Гермоген, или спасенная Россия» Тебя мы хвалим, Боже Вечный, Телес и душ безмездный врач! Ты утишил наш стон сердечный, Утешил неутешный плач, Смиряя, Ты смирил порочных; |
| Умоляю тебя, мой благородный друг, отстать от литературных мнений, которые погубят твой талант и разрушат надежды наши на твои произведения». В этом письме тоже упоминается имя Шихматова: «…Вкус твой несколько очеченился! Охота же тебе читать Шихматова и Библию… Читай Байрона, Гете, Мура и Шиллера, читай кого хочешь, только не Шихматова!» Причины безпокойства друзей станут ясны, если вспомнить, что в 1824 году в первых номерах «Мнемозины» Кюхельбекера – Одоевского появятся «Давид» Грибоедова и библейские стихи Кюхельбекера, в которых современники не могли не видеть влияния Шихматова. Приступая к изданию «Мнемозины», Кюхельбекер писал Владимиру Одоевскому о Шихматове: «Одна из причин, побудивших меня сделаться журналистом, – желание отдать справедливость этому человеку». Что он и сделал в «Разборе поэмы князя Шихматова «Петр Великий””. Запоздалым признанием заслуг Шихматова можно считать и строки из поздней поэмы Пушкина «Домик в Коломне». Пушкин, вспоминая о прошедших временах, упоминает о безглагольных рифмах, которые обычно и пародировали арзамасцы, но говорит о них уже совсем в ином ключе: «…Вы знаете, что рифмой наглагольной//Гнушаемся мы. Почему? Спрошу.//Так писывал Шихматов богомольный,//По большей части так и я пишу». Ни Пушкин, ни Дельвиг, ни Кюхельбекер, судя по всему, не были знакомы с поэтом князем Шихматовым, ни с монахом Аникитой, хотя именно он мог стать их первым воспитателем в Царскосельском лицее. В 1811 году ему предложили место инспектора во вновь открытом лицее, но он остался в родном Морском кадетском корпусе. Конечно, безсмысленно гадать: что было бы, если бы… И все же при воспитателе поэте-академике князе Шихматове, поэтическим наставником которого был адмирал Шишков, а духовным отцом – архимандрит Фотий, лицеист Пушкин вряд ли написал поэму «Монах», да и «Гавриилиаду» тоже; лишилась бы русская поэзия и глумливой лицейской пародии Дельвига на сотый псалом, а Кюхельбекер уж наверняка прочитал бы его поэму о Петре Великом не в 1824 году, а еще в лицее… Но князь Сергей Шихматов почти четверть века прослужил воспитателем не в лицее, а в Морском кадетском корпусе. Выйдя в отставку, он освободил от крепостного рабства всех своих крестьян, сам же стал рабом Божиим Аникитой. В 1835 году князь-монах вместе с двадцатью пятью иноками торжественным крестным ходом прибыл в афонский Свято-Пантелеймонов монастырь «на купножительство с греками». Русские монахи получили в свое распоряжение церковь св. Иоанна Предтечи, на средства отца Аникиты заложили церковь во имя святителя Митрофания Воронежского . Вскоре отец Аникита был назначен настоятелем посольской церкви в Афинах, где и скончался. Из лирической поэмы «Пожарский, Минин, Гермоген, или спасенная Россия» Тебя мы хвалим, Боже Вечный, Телес и душ безмездный врач! Ты утишил наш стон сердечный, Утешил неутешный плач, Смиряя, Ты смирил порочных; |
| 1860. Ч. 1. С. 426-427). Кроме того, еженедельно читался Акафист Пресв. Богородице. Рацион скитской братии (не более 10 чел.) состоял только из растительной пищи, воспрещалось даже молочное и рыба. Женщины в скит не допускались, за исключением дня храмового праздника Рождества Пресв. Богородицы, 8 сент. С 1826 г. обветшавшая Рождественская ц. перестраивалась. С зап. стороны к ней на половину высоты здания был пристроен по ширине здания теплый притвор с двускатной крышей, украшенной «яблоком» с крестом. На барабане переделан аркатурный пояс и устроена луковичная глава. Древние узкие окна были растесаны, добавлены 2 оконных проема - над северным и южным порталами. В храме, вероятно, были разобраны хоры, выложен новый, кирпичный пол, сбита древняя роспись. Стены и своды заново расписали вышневолоцкий мещанин И. Е. Чистяков по программе, разработанной архим. Фотием (живопись, поновленная во 2-й пол. XIX в., частично сохр.). Так, на зап. стене была написана многофигурная композиция «Воздвижение Креста Господня», в честь праздника, особо чтимого архимандритом, освятившим Крестовоздвиженский храм в Юрьевом мон-ре ( Секретарь. 2011. С. 282). 11 нояб. 1828 г. церковь была вновь освящена. Ее храмовая икона «Рождество Пресв. Богородицы» считалась древней и чудотворной ( Макарий (Миролюбов). 1860. Ч. 2. С. 75-76). Вероятно, по проекту городского архит. И. Ф. Соколова в 30-40-х гг. XIX в. в стиле эклектики были построены 2 кирпичных корпуса братских келий, обращенные к Волхову, к западу от храма - трапезный корпус. Скит окружила каменная ограда с 2 флигелями (с юж. стороны для столоначальника, с северной - для архимандрита Юрьева мон-ря). В центре сев. линии ограды на 2 каменных столбах была возведена звонница с 6 колоколами, в вост. части устроены св. ворота, в сев.-зап. углу скита - каменная баня и кладовые ( Секретарь. 2011. С. 280). Вокруг скита была посажена аллеями роща. Первым перынским скитоначальником (1830-1834) стал ученик архим. Фотия иером. Аникита (в миру кн. С. А. Ширинский-Шихматов), действительный член имп. |
| 1. Старенький иеромонах читает акафист — “…радуйся…”.2. Иеромонах читает Евангелие… 3. Иеромонах помазует ему серебряной кисточкой маслицем от мощей голову, лоб, глаза. Помазует и нас. Приведенные примеры сразу дают почувствовать изменение точки зрения, убираются слова и выражения — свидетели того, что события описывает ребенок, причем синхронно с описываемыми событиями (“…описание как бы изнутри самого действия — то есть с синхронной, а не ретроспективной позиции, — помещая читателя непосредственно в центр описываемой сцены” 14 ). Б. А. Успенский подобную смену точки зрения ставит в зависимость от плана психологии и приводит пример, «демонстрирующий возможности “субъективного” и “объективного” описания некоторого события» 15 . В основном тексте главы у Шмелева возникает путаница из-за наложения двух точек зрения, вернее, совмещаются два плана психологии: и всезнающего автора, и ограниченного синхронного рассказчика. “Объективно” монахов было трое и самый старенький из них, конечно, о. Арсений. Но в сознании мальчика двое новоприсланных монахов могли сливаться в один образ, а старенький о. Арсений запомнился особо как наиболее примечательная фигура. Для автора, свободно путешествующего во времени и пространстве, объективно известно, сколько монахов находилось при мощах в Никольской часовне, но на момент болезни отца их, возможно, осталось двое, что и запечатлел синхронный рассказчик. Продолжая разговор о русском Афоне и его художественном отображении в прозе Шмелева, отметим, что период с 1735 по 1803 гг. — чисто греческий период в истории Свято-Пантелеимонова монастыря. Монастырь хотя и именовался русским, но в 1830-е гг. там не было ни одного русского. “Первое водворение русских в новом нынешнем Руссике случилось в 1835 г. с появлением на Святой Горе блаженной памяти иеромонаха о. Аникиты (князя Шихматова-Ширинского), который по просьбе греков поселился в Руссике. Он привлек к монастырю внимание наших соотечественников” 16 . И действительно, на Афон едут из России, о чем свидетельствуют издаваемые во множестве руководства для путешественников, паломников и “поклонников”, как их величали шутливо сами монахи. В этих довольно объемных руководствах-путеводителях подробно описывались все замечательные обители; книги, а их можно по праву назвать книгами, а не буклетами, снабжены литографиями и открытками и картой Афона. |
|
|
