| Не знаю, как наладится дело потом, но сперва во всяком случае пойдёт поток, ибо не сегодня-завтра мне надо вступить в должность (если теперь Синод утвердит), а наши друзья вне черты своей осёдлости. Присылайте что есть. Для начала необходимо печатать (особенно лиц подозрительных) нетяжеловесное и вполне переносимое, с точки зрения цензуры, – нравов, языка, яркости и т. п., одним словом такое, чтобы оно не возбуждало лишнего внимания к себе. Надо нам к себе приучить читателей, верхних и нижних, чтобы они были уверены, что мы ничего собственно не намерены выкидывать. Господь да благословит Вас и Ваших. Обнимаю Вас дружески. Недостойный священник Павел Флоренский ». 28 сентября 1912 года Святейший Синод утвердил священника Павла Флоренского в должности редактора издававшегося при МДА журнала «Богословский вестник» (указ 14663 – 30, с. 554; 36). До него «Богословским вестником» руководили: П. И. Горский-Платонов (1892–1893), В. А. Соколов (1893–1898), А. А. Спасский (1898–1903), П. В. Попов (1903–1906), И. Д. Андреев (1906–1907), А. И. Покровский (1907–1909), А. П. Орлов (1909), Н. А. Заозерский (1909–1912) (66, с. 621). Священник Павел Флоренский стал первым редактором журнала, который, на основании нового академического устава, был назначен на эту должность ректором Академии, а не избран её корпорацией. Впервые также за 20 лет существования журнала во главе его стал редактор в священном сане. Это должно было способствовать более чёткому определению направления «Богословского вестника» как печатного органа Московской Духовной Академии. При частой смене редакторов и их независимости от ректора МДА ранее такую задачу было, конечно, осуществить затруднительно. Священник Павел Флоренский поставил перед собой как редактором «Богословского вестника» две задачи: 1) сделать так, чтобы разнообразный материал сводился к основным идеям православного богословия, отвечающим на проблемы современной жизни; 2) сделать «Богословский вестник» легко читаемым, интересным журналом. «Имейте в виду, – писал отец Павел В. Ф. Эрну 6 октября 1912 года, – что направление журнала в значительной] мере зависеть будет от количества материала доброкачественного, кот[орый] будет иметь в виду редакция. В случае же недостатка материала, волей-неволей придется печатать не только материал мало-интересный, но и прямо недоброкачественного направления». |
| Литовская митрополия окончила свое недолговременное существование, по-видимому, благодаря стараниям митрополита всея Руси Феогноста. Тотчас же по своем приезде на Русь в 1328 г. он поставляет галицкого и владимирского епископов при участии еп. туровского, который не мог бы участвовать в этом хиротонийном соборе, если бы в этот момент не упразднилась литовская митрополия. В таком случае присутствие литовского митрополита Феофила в КПле в 1329 г., вероятно, значит то, что он явился туда хлопотать об открытии своей митрополии, упраздненной при назначении на Русь митрополита Феогноста. Об литовской митрополии в греческой росписи архиерейских кафедр времени импер. Андроника есть такого рода приписка: «эта митрополия раз учрежденная при импер. Андронике Старшем, охотно возводившем епископии на степень митрополий, потом совершенно упразднилась, частию потому, что в Литве христиан слишком мало, частию потому, что этот народ, по соседству с Русью может быть управляем русским митрополитом». Едва только митр. Феогност успел добиться единства русской митрополии, как оно снова было нарушено. В 1331 г., в апреле месяце под актами КПльской патриархии подписывается митрополит Галицкий (o " Gali " tzh_s u " pe " rtimo_s). При тогдашнем крайне корыстолюбивом патриархе Исаии такое открытие новой митрополии было делом нетрудным. Неизвестно только: кто позаботился об этом? Галицким князем в то время был непредприимчивый и крайне слабый Юрий II Андреевич (1324—1336), последний потомок Романа Великого, со смертью которого галицко-волынское княжество поделили между собой Литва и Польша. Один специальный исследователь судеб Галицкой митрополии ему именно, т. е. Юрию Андреевичу, и приписывает инициативу дела. Но Голубинский весьма удачно подозревает, в виду отмеченных качеств Галицкого князя, что здесь действовал тот же Гедимин Литовский. Его литовская митрополия была закрыта под тем предлогом, что в Литве мало христиан и потому она не может быть самостоятельной церковной единицей. Но Гедимину, конечно, желательно было иметь свою Литву, хотя бы и в качестве составной части какой угодно митрополии, только не киево-владимирской (или московской). |
| Меня спасло, что где-то в восьмом классе меня отправили в художественную школу. Она была на Чудовке – это был переулок, которого уже практически нет, возле Николы в Хамовниках. До этого мы несколько раз переезжали. Сначала, как я говорил, жили в Электростали, потом переехали на московскую окраину, ближе к Коломенскому, а потом на улицу Кооперативная, она примыкала к улице Усачевской. Улица Усачевская была то еще зрелище… В послевоенный период, в 50-х гг. это была совершенно уголовная улица: бараки, трущобные закоулки. Но учили меня в общеобразовательной школе классные педагоги. Школа была базовой при Пединституте. В художественной школе был особый мир. Наставники – почти все пожилые, нищие, но известные мастера. Особенно памятен Михаил Семёнович Перуцкий, известный ещё с 1920-х годов. Мы учились всего 4 года, очень мало, но нас очень недурно учили, хотя я понимаю: живопись – штука трудная. Мы, мальчишки, мало что знали и понимали в этом, и педагогам было очень трудно что-то объяснить. Они придерживались других начал: они прошли 20-е гг., авангард и жёстко относились к художникам соцреалистического толка, слишком лощеным, но иногда по-своему тоже замечательных. Ну не могли они принять их. После выставок, посвященных вождю, уже после его смерти художественная жизнь постепенно нормализовалась, функционировали выставки в Академии художеств. Открылся в 1955 году Музей изобразительных искусств с грандиозной выставкой Дрезденской галереи. Это было нечто феноменальное. А поскольку мой дядюшка был художником, то я мог с восьми утра и до десяти ходить там спокойно, по спецбилетам для художников, сейчас слово «спец» имеет другой оттенок… Возможность увидеть всю европейскую живопись сразу, всеобъемлюще – это было замечательно. Потом на меня активно повлияли походы в Третьяковскую галерею и Музей изобразительных искусств со своими замечательными коллекциями; с живописью XIX века – с импрессионистами, Сезанном и Гогеном замечательным. Это определило мои достаточно чёткие художественные ориентиры и идеалы. Встреча с Андрониковым монастырём |
| Близким сотрудником вологодского епископа был прот. Николай Ефграфович Якубов , смотритель Вологодского духовного училища. Хвалебный отзыв его об епископе Антонии приведён игуменом Андроником (Трубачевым) . Также Н. Е. Якубов писал прочувственную прощальную статью по поводу отбытия преосвященного Антония из Вологды в Вологодских епархиальных ведомостях . Сам Антоний говорил про кафедрального протоиерея Якубова: «Вы были для меня одним из лучших советников в делах по улучшению управления вверенной мне паствой, вы всегда говорили и высказывали лишь правду, открыто, и не стесняясь ничего» . Примечательно, что увольнение о. Якубова из духовного училища Н. А. Ильинский связывал с работой комиссии, проводившей ревизию деятельности епископа Антония . Одной из наиболее обсуждаемых инициатив епископа Антония на Вологодской кафедре была предполагавшаяся передача семинарского общежития под помещение епархиального женского училища. «Пошли слухи, скоро воплотившиеся в действительность, что епископ во что бы то ни стало решил отдать общежитие под епархиальное училище. Эту мысль архиерея поддерживали многие как из среды городского, так и сельского духовенства. Воспитанники, жившие в общежитии, главным образом из дальних уездов, немало были удручены такими предприятиями Преосвященного Антония и начали волноваться. Однако наш о. ректор был решительным противником архиерейских намерений. Взаимные отношения между епархиальным архиереем и нашим начальником обострялись с каждым днём. Ректор, нужно сказать правду, держал себя с достоинством и не шёл ни на какие уступки» . Это начинание вполне укладывается в наблюдавшуюся нами ещё со времён Самарской семинарии симпатию епископа к епархиальным училищам, отчасти в ущерб семинарии. С другой стороны, оно стало ещё одним этапом развития конфронтации с ректором. Вопрос был настолько острым, что получил освещение в московской печати: «Преосвященный Антоний решил хлопотать о разрешении перенести училище , а семинарское общежитие вывести на квартиру или построить другой дом близ семинарии. |
| Такое понимание Платоновской Идеи дало возможность Флоренскому близко связать ее с интуициями статуи и, в частности, с изображениями богов и употреблением их в мистериях. Понимание Флоренского воистину можно назвать мифологическим и в полном смысле магическим пониманием, потому что ни Гегель, ни Наторп, давшие до Флоренского наиболее яркие и ценные концепции платонизма, не дошли до Идеи как самостоятельного мифа, как лика личности, а только дали – самое большее – логическую структуру мифа. Это, конечно, тоже необходимо. Но всё же диалектика мифа не есть еще мифология, и смысл мифа не есть сам миф. Узрение смысла мифа не есть еще творческое узрение самого мифа. Символически-магическая природа мифа – вот то подлинно новое, почти небывалое, что Флоренский вносит в мировую сокровищницу различных историко-философских учений, старающихся проникнуть в тайны платонизма. Замечу, кроме того, что взгляды Флоренского на Платона развивались вне всякой зависимости от каких бы то ни было учений о Платоне на Западе» (Лосев А. Ф. Очерки античного символизма и мифологии. М., 1930, с. 680). 28 сентября 1912 года священник Павел Флоренский был назначен редактором издававшегося при Московской Духовной Академии журнала «Богословский вестник», который он возглавлял по 3 мая 1917 года. Говоря о направлении «Богословского вестника» за этот период, следует отметить, что, сохраняя церковность и традиционную академичность, журнал публиковал много материалов по общекультурным вопросам: в нем органически находили свое место статьи богословского, философского, церковно-исторического, литературного, общественного и даже математического характера. В этом, несомненно, сказалась направленность интересов самого редактора. Как редактор «Богословского вестника» священник Павел Флоренский организовал в журнале целый ряд архивных публикаций. Большая часть этих публикаций может рассматриваться ныне как первоисточники, а тщательность, с какой они были выполнены, и сопроводительный научный аппарат ставят «Богословский вестник» 1912–1917 годов в ряд лучших археографических журналов. |
| Тайный монах В июне 1929 года Алексей Федорович и его жена и помощница приняли тайный постриг с именами Андроник и Афанасия. Перед постригом Валентина Михайловна написала в дневнике: «Предстоит мученичество за исповедование Христа. Или надо уходить в пустыню, или на подвиг исповедничества». Лосевы на Беломорканале, 1933 год А через год вышла «Диалектика мифа» Лосева, приведшая обоих супругов в тюрьму, а потом в лагерь. С тех пор Лосев до конца жизни носил скуфью — свою знаменитую шапочку, в которой он запечатлен практически на каждой фотографии. В кругу семьи Вторая жена-сестра В 1944 году в семью Лосевых вошла аспирантка Алексея Федоровича, дочь репрессированных родителей Аза Тахо-Годи. А десять лет спустя, в 1954 году, Валентина Михайловна Лосева, умирая, сказала ей: «Передаю из рук в руки» и попросила не оставлять Алексея Федоровича, всегда быть с ним вместе. Но в пуританском СССР исполнить этот завет можно было, только получив официальный статус «жены». Так у тайного монаха Лосева появилась вторая «жена»-сестра. Аза Алибековна, доктор филологических наук, почетный профессор МГУ, до последнего дня жизни учителя была его верной помощницей, а после смерти стала хранительницей его наследия. С супругой А. Тахо-Годи в МГУ 3 года ссылки За «Диалектику мифа», в которой ученый критиковал марксизм и «пролетарскую идеологию» в целом, Лосев отправился на строительство Беломоро-Балтийского канала, а его жена — на Алтай. Освободить их только через 3 года удалось первой жене писателя Максима Горького. После ссылки ученому запретили заниматься философией, и он на долгие годы стал всего лишь преподавателем Московского государственного педагогического института. Работал слепым В лагере Лосев сильно повредил зрение, а к концу жизни практически полностью ослеп. Но, несмотря на это, он продолжил научную работу, диктуя свои тексты. В память об этом в Российской государственной библиотеке для слепых установили бюст Лосева — как напоминание о том, что и при потере зрения возможно добиться выдающегося результата в науке и творчестве. Бюст философа Алексея Фёдоровича Лосева в Российской государственной библиотеке для слепых в Москве. Фото Щербаков4/Wikimedia Commons/CC-BY-SA-3.0 |
| Я на опыте в Холмском крае узнал, что означает безусловная свобода веры, когда не приняты во внимание ни психология инославных, ни реальная обстановка, в которой сталкиваются люди разных вероисповеданий. Не будучи принципиальным противником " свободы " , я стоял за постепенность. Этот путь постепенности был намечен Столыпиным; он хотел дать " свободу совести " , но не хотел давать свободы религиозной пропаганды, т. е. дать внутреннюю свободу, но ограничить право агитации в пользу того или иного исповедания. Правые, которые вообще его недолюбливали, были недовольны его либерализмом в этом вопросе и пренебрежительно говорили " продался жидам " . Может быть, и не надо было цепляться за старые позиции — бояться пропаганды, но мы, увы, тогда еще не знала, что придут безбожные агитаторы, которые будут кощунствовать и вытравлять самое понятие Бога из русских душ. Лишь теперь, оглядываясь назад, видишь, как мы были близоруки. Не чуяли мы надвигающейся беды… Председательствовал я в этой комиссии не до конца существования III Думы. Как-то раз я погорячился (на меня напали евреи) и оказался в меньшинстве. Провалился я всего одним голосом по беспечности одного священника, который во время голосования загляделся на какое-то расписание в коридоре. Я счел провал за недоверие — и из председателей ушел. Меня сменил Каменский (октябрист, с уклоном к теософии и вообще к оккультизму). Осмотревшись в Думе, я увидал, что она становится на путь той сравнительно спокойной законодательной работы, которая обеспечивает ей продолжительный, нормальный (пятилетний) срок существования, и решил ходатайствовать пред Святейшим Синодом о назначении мне помощника в Епархиальном управлении на положении моего викария в Холме. Таким временным моим заместителем был назначен епископ Андроник, бывший миссионер в Японии, хорошо мне знакомый еще со студенческой скамьи (он был двумя курсами моложе меня в Московской Духовной Академии). Это был молодой, очень ревностный и благочестивый епископ, которому с полным доверием я мог вручить свою паству. К сожалению, он скоро был перемещен викарием в Новгородскую епархию. Впоследствии, будучи уже архиепископом Пермским, он был замучен большевиками. Вместо него мне в помощники был назначен викарий Гродненской епархии епископ Белостокский Владимир, ныне здравствующий архиепископ в Ницце . С ним у меня были еще более дружеские, братские отношения, чем с епископом Андроником. Он помогал мне в продолжение III Государственной думы и своим высоким молитвенным настроением, своею кротостью и смирением завоевал уважение и любовь моей холмской паствы, а я, имея такого прекрасного помощника, мог спокойно заниматься государственными делами, уверенный, что местная епархиальная жизнь нисколько не страдает от моего продолжительного отсутствия из Холма. |
| Архив Пн Религиозные деятели и зарубежные соотечественники обсудили вопросы сохранения традиционных ценностей 3 ноября 2023 г. 15:58 2 ноября 2023 года в Москве в гостинице «Даниловская» в рамках тематической конференции соотечественников, проживающих за рубежом, состоялась работа секции «Традиционные религии как часть российского исторического и духовного наследия». Встреча была посвящена теме «Укрепление традиционных духовно-нравственных ценностей — залог единства российских соотечественников». На мероприятие собрались представители религиозных организаций России, российских соотечественников, проживающих за рубежом, Министерства иностранных дел Российской Федерации, Россотрудничества, общественных организаций. Модератором круглого стола по благословению председателя Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата митрополита Волоколамского Антония выступил секретарь ОВЦС по делам дальнего зарубежья протоиерей Сергий Звонарёв. Соведущими секции также стали член Всемирного координационного совета российских соотечественников А.Е. Геращенко, начальник отдела Департамента МИД России по связям с субъектами Федерации, парламентом и общественными объединениями М.М. Мелех и советник Департамента МИД России по работе с соотечественниками за рубежом И.А. Самарина. После вступительного слова модератора с приветствиями к участникам встречи обратились генеральный представитель Координационного центра мусульман Северного Кавказа муфтий Ш.А. Пшихачев, муфтий Московской области Д.Н. Мухутдинов (Духовное собрание мусульман России), руководитель Департамента образования и науки Духовного управления мусульман Российской Федерации И.К. Давлетшин, священник Русской Православной Старообрядческой Церкви Василий Андроников, президент Национального благотворительного фонда «Наследие» Л.П. Решетников. В ходе работы секции участники обсудили вопросы, посвященные вкладу православных общин и других религиозных сообществ в сохранение и распространение традиционных духовно-нравственных ценностей в российской диаспоре, особенностям духовного окормления паствы за рубежом, диалогу между различными культурами и религиями, а также современной ситуации, связанной с наблюдаемой в мире русофобией. |
| сост. монахиня Елена (Хиловская), О.В. Меликова, О.В. Руколь Творение и назначение человека (антропология) См. также: Апологетическое (Основное) богословие: Антропология. Назначение человека 1550–1557). 1406. Гурий (Степанов) , архиеп. Суздальский. Богозданный человек: Опыт православной теодицеи жизни/Еп. Гурий//БТ. 1974. Сб. 12. С. 5–72. 1407. Гуряк Ф., свящ. Антропологическая интерпретация тайны спасения//ХЧ. 1998. 16. С. 45–87. 1408. Лега В. П. Проблема личности: святоотеческий и философский подходы//ЕжБК ПСТБИ, 1992–1996. С. 281–285. 1409. Лосский В. Н. Богословское понятие человеческой личности/Пер. с фр.: [В. А. Рещикова]//БТ. 1975. Сб. 14. С. 113–120. 1410. Малков П. Ю. Человек: микрокосм или макрокосм?: (Святоотеческий взгляд на проблему)//ЕжБК ПСТБИ, 1999. С. 18–21. 1411. Малков П. Ю. По образу Слова//БСб. 2000. 5. С. 61–87. 1412. Малков П. Ю. Святоотеческое учение о сотворении человека по образу Сына Божия//ЕжБК ПСТБИ, 2000. С. 38–45. 1413. Медведев Н. Д. Антропологический этюд//БТ. 1976. Сб. 16. С. 188–201. Гл. 2-я из неизданной дис.: Гносеология по богословию B. Н. Лосского. 1414. Миллер Т. А. Византийская экзегеза 4: Христианское учение о природе и человеке//АиО. 1995. 2(5). С. 63–75. 1415. Сергий (Страгородский) , патр. Московский и всея Руси. Вечная жизнь как высшее благо//АиО. 1999. 2(20). C. 147–172; 3(21). С. 130–145. 1416. Сержантов П. Б. Время опыта вечности в исихастской антропологии//АиО. 2000. 1(23). С. 166–182; 2(24). С. 184–203. 1417. Тимофеев А. Проблема соотношения понятий личности в психологии и христианской антропологии//ХЧ. 2000. 19. С. 184–200. 1418. Флоренский П. А., свящ. Макрокосм и микрокосм/Предисл.: иером. Андроник (Трубачев) //БТ. 1983. Сб. 24. С. 230–241. Гл. из цикла «У водоразделов мысли». См. также 284, 300, 334, 487, 1995, 2145, 2662. Читать далее Источник: Богословие и история Церкви: Аннотированный указатель статей центральных периодических изданий Русской Православной Церкви (1947–2000)/Сост. и введ.: монахиня Елена (Хиловская), О. В. Мелихова, О. В. Руколь; Науч. и общ. ред., предисл.: канд. ист. наук А. Г. Дунаев. — М.: Издательский Совет Русской Православной Церкви, 2006. — 464 с. Поделиться ссылкой на выделенное |
| Следствием этого стало уточнение, что речь идет именно о храме, находившемся в Чертолье. Урон от пожара 1365 г. был весьма значительным для Москвы, ибо серьезно пострадали деревянные кремлевские стены, воздвигнутые еще при Иване Калите. Тем самым город оказывался практически незащищенным от внешней угрозы. А в том, что она могла последовать и, в первую очередь, со стороны Орды, доказывали события осени этого года в Рязанской земле. Татарский князь Тагай, засевший в Наручади (район современного Наровчата), пришел «тайно и безвестно» в рязанские пределы, захватил Переяславль-Рязанский и сжег его 523 . В этих условиях оставлять Москву без всякого прикрытия было крайне опасно. Митрополит Алексей, фактически возглавлявший в малолетство великого князя Дмитрия тогдашнее московское правительство, должен был прекрасно понимать, что приступить сразу к возведению новых кремлевских укреплений было просто невозможно – в преддверии зимы горожане сначала должны были восстановить уничтоженные пожаром свои дома. Лишь зимой 1366/67 г. у москвичей появилась возможность начать строительство нового белокаменного Кремля. Под 1366 г. летописец записал: «Тое же зимы князь великии Дмитреи Ивановичь, погадавъ съ братомъ своимъ съ княземъ Володимеромъ Андреевичемъ и съ всеми бояры стареишими, и сдумаша ставите городъ каменъ Москву, да еже умыслиша, то и сътвориша, тое же зимы повезоша камень къ городу», а под следующим годом уточнил, что «тое же зимы на Москве почали ставить городъ каменъ» 524 . «Житие» Алексея сохранило свидетельство о том, что решение о строительстве белокаменного Кремля принималось при активном участии митрополита: «Тогда же великии князь Дмитрей Ивановичь, по благословению отца своего иже во святыхъ чюдотворца Алексия, заложи градъ Москву каменъ, а преже того отъ древнихъ лет древянъ былъ» 525 . Спешность, с которой возводили кремлевские стены («начаша делати безпрестани» 526 ), оказалась вполне оправданной – уже в конце 1368 г. Москву осадил литовский князь Ольгерд, но перед мощью новых укреплений вынужден был отступить: «а града кремля не взялъ» 527 . Возведение белокаменного Кремля потребовало от Москвы серьезного напряжения сил. Достаточно упомянуть о том, что тверские князья, вторые по могуществу и силе в Северо-Восточной Руси, годом спустя смогли укрепить свой стольный город лишь деревянными стенами, обмазанными глиной. Симеоновская летопись под 1369 г. сообщает, что «того же лета въ осенине градъ Тферь срубили древянъ, и глиною помазали». Рогожский летописец уточняет, что деревянные укрепления были срублены «въ две недели» 528 . |
|
|
