| 2287 Положим, такой отзыв нельзя назвать вполне беспристрастным; но несомненно он верно намечает основные черты, из которых слагается интеллектуальный образ Кирилла. Другой тоже, как мы сказали, иностранный писатель так пишет о Кирилле: «он понимал высокое значение народного греческого языка, он дал возбуждение к тому, чтобы св. Писание чрез перевод его на новогреческий язык сделать общедоступным для народа; горячая и сильная борьба, которая ознаменовала его жизнь, дала его сочинениям (?) искренность и глубину, которых до сих пор здесь не знали». 2288 Но перечислим других патриархов того же века, на которых нужно смотреть как на лиц, выдающихся по своей образованности. Современник Кирилла Лукаря Афанасий Пателларий вызвал у Μ. Гедеона следующего содержания отзыв: Афанасий, родом из Крита, «был муж образованный, знаток эллинского (т. е древнего) и латинского языка, проповедник слова Божия, философ, филолог и поэт». 2289 К сожалению, эта очень лестная характеристика Пателлария основывается на несколько мутном источнике – на Димитрии Прокопии, знания которого были очень огра- —467— ничены и отзывы которого ничем не подкреплены серьезно. 2290 Но мы не станем на этот раз спорить ни с Гедеоном, ни с Прокопием, из опасения лишиться и последних своих руководителей при изучении темноватого XVII века. 2291 Затем, от начала XVII века перенесемся прямо к его концу. Здесь встречаем троих патриархов, которым следует дать место в нашем исчислении просвещеннейших патриархов. И прежде всего скажем о патриархе Дионисии IV Музелиме-Комнине. Он был родом из Константинополя, учился в патриаршей академии, считался мужем просвещенным. Он славился в качестве проповедника, не отпускавшего без поучения народ во все праздничные дни. Дионисий собрал хорошую библиотеку, которую пожертвовал при жизни в Иверский монастырь на Афоне. 2292 – Каллиник II, Акарнанский. Родившись в селении близ Аграфы, он получил образование под руководством славного в то время наставника Евгения Этолийского. О Каллинике, как человеке просвещенном, есть некоторые подробности у Димитрия Прокопия, но ими не решается пользоваться Гедеон, а еще меньше склонны к тому же мы. |
| А иногда, как мы сказали, о. Иванцов делает в таком роде ссылки на источники, что остается загадкой, к чему это сделано, так как в них совершенно не заключается того, что они должны заключать, по идее критика. На стр. 226 о. Иванцов замечает: «что сочинение Григория Нисского о Св. Духе писано было в это время (во время II вселенского собора), об этом см. свидетельство Иеронима de viris illustribus гл. 128». Смотрим и ничего не находим в ней, доказывающего мысль критика. Глава 128 указанного сочинения, гласит: «Григорий, Нисский епископ, несколько лет назад (когда же именно?) читал мне и Григорию Назианзину свои книги против Евномия (а не о Св. Духе). Говорят, что он писал и теперь пишет много сочинений», (вот и вся 128 глава). На стр. 138 о. Иванцов пишет: «о том, как сильно распространено было арианство в Палестине, можно получить некоторые сведения из писаний Иеронима: «жизнь св. Иллариона» и Епифаньева Панария: ерес. 69. 24, 27, 28». Но, смеем уверить почтенного критика, что мы внимательно перечитали и жизнь Иллариона, описанную Иеронимом, и указанные критиком главы Панария, и, однако ж, не нашли здесь ни одного слова, в котором бы можно было обрести указание на степень (и, тем более, сильную степень) распространения арианства в Палестине 23 . Что бы значил сон сей? Бдительность над собою – дело, далеко не лишнее, для нашего критика. Критик неправильно приводит первое правило II-ro вселенского собора. У него это правило читается так: «да не отметается символ веры трехсот восемнадцати отцов, бывших на соборе в Никее, но да пребывает он непреложным» (209). Смеем заметить критику, что греческие слова, την πστιν, переведенные у него словами « символ веры » имеют более широкое значение. Например, наша церковь исповедует «веру никейскую», но символа Никейского в ней никто не знает, исключая специалистов – богословов 24 . На стр. 15 критик утверждает, что спор о почитании трех святителей – Василия Вел., Григория Богослова и Иоанна Златоуста относится к XIII веку, тогда как, он был при Алексее I Комнине, след., или в конце XI, или в начале XII века 25 . |
| Мин. 7 января. Ассемани, ed. 1. р. 22). Здесь хранилась она до взятия Царьграда Турками, В 1484 году она случайно была найдена в султанской сокровищехранительнице; Баязет II, по дружбе с великим магистром Мальтийскаго ордена П. Добюссоном, послал ее в дар рыцарям этого ордена, которые положили ее в церкви св. Иоанна, на острове Родосе, а по взятии этого острова Солиманом, перенесли с собою на остров Мальту. Когда император Павел Петровичь принял на себя звание великаго магистра и покровителя Мальтийскаго ордена, тогда священаая десница Крестителя с частию древа животворящаго Креста и чудотворною иконою Богоматери, в октябре 1799 года, присланы были в Гатчину, а отсюда потом перенесены в Санктпетербург, в церковь Зимняго Дворца (Византия, 360. 165; сн. патр. Константия, . 1824. Мурав. Пис. с Восх. ч. I. Саб. 1851. стр. 40. Дебольс. Дни богослуж. кн. I. Спб. 1846. стр. 221). 73 Повесть о нерукотв. образе Господа нашего I. X. и о перенесении его из Едеса в Царьград см. в Чет.Мин. 16 августа. В конце этой повести сказано, что “уставися празднование пренесения нерукотвореннаго образа Христова месяца августа в 16 день, в оньже прия его внутрь себе царствующий град с велиею честию и торжеством, и в церкви пресвятыя Богородицы, Фаре нарицаемой, положи в защищение граду, Бысть пренесение.... в лето бытия мира (по свидетельству Цареградскаго хронографа, Георгия Кедрина) 6452, коему лету сходно есть воплощения Божия лето 944” (См. Г. Кедрина, Сокращ. ист. в Corp. script. hist. Byz.t. I. р. 313 – 315). 75 Церковь Богородицы, именуемой Фарской или Маячной, находилась неподалеку от хрисотриклина, на так называемом У Византийских писателей эта церковь называется и просто также Византий называет ее В ней-то, между многими драгоценными святынями, хранился и нерукотворенный образ Спасителя, принесенный в Царьград из Едеса при императоре Романе Лакапине (см. прим. 73), и камень гроба Господня, перенесенный сюда из Ефеса при импер. Мануиле Комнине (Дюканжа, Consmanminop. christ. lib. IV. |
| 92 Повесть о нерукотв. образе Господа нашего И. X. и о перенесении его из Едеса в Царьград см. в Чет. Мин. 16 августа. В конце этой повести сказано, что «уставися празднование пренесения нерукотвореннаго образа Христова месяца августа в 16 день, в оньже прия его внутрь себе царствующий град с велиею честию и торжеством, и в церкви пресвятыя Богородицы, Фаре нарицаемой, положи в защищение граду. Бысть пренесение... в лето бытия мира (по свидетельству Цареградского хронографа, Георгия Кедрина) 6452, коему лету сходно есть воплощения Божия лето 944» (См. Г. Кедрина, Сокращ. ист. в Согр. script. hist. Byz. t. I. р. 313–315). 94 Церковь Богородицы, именуемой Фарской или Маячной, находилась неподалеку от хрисотриклина, на так называемом λιακς το Φρου. У Византийских писателей эта церковь называется νας ν τ Φρ и просто Φρος, также κκλησα το Φρου и κατ τν Φρον νας των μεγλων ανακτρων. Византий называет ее πρωτεων κα περχων πντων (ναν) τν ν τ παλατ. В ней-то, между многими драгоценными святынями, хранился и нерукотворенный образ Спасителя, принесенный в Царьград из Едеса при императоре Романе Лакапине (см. прим. 92), и камень гроба Господня, перенесенный сюда из Ефеса при импер. Мануиле Комнине (Дюканжа, Consmanminop. christ. lib. IV. р . 95. Византия, . Κωνσταντινοπολις, τμ. α´. σελ. 214–216). 95 Эта церковь находилась против циканистирия и обыкновенно называлась новою царскою (или придворною) церковию. Она построена императором Василием Македонянином и первоначально посвящена была Спасителю, архангелу Михаилу и Илии Фесвитянину: κατ δ καιρν εκενον περικαλλς οτος νας κα περβλεπτος κοδομετο, ν Ναν βασιλικν κκλησαν λγειν εϑαμεν, ς π’ νματι το Σωτρος μν ’Ιησο Χριστο κα Μιχαλ το πρτου τν γγλων κα λου το Θεσβτου γερετο... ’Εξ ο δ ρτο κα τ παλαιν τζυκανιστριον, κεσε τηνικατα τυγχνον, νϑα κα Να κτισται κκλησα. На устройство и украшение этой церкви император брал сосуды, мозаики и мраморы из разных церквей и других зданий (Дюканжа, Constantinop. christ. lib. IV. р. 97, 98. Византия, τμ. α´. σελ. 216). |
| Правда, такое решительное суждение он подтверждает аргументами: но, —574— во 1-х, эти аргументы – не его, а чужие, и им не проверенные, и во 2-х они – таковы, что дают основание для вероятного только предположения, но отнюдь не для категорического утверждения. Вот эти аргументы: Аргумент 1-й: „Как хроника, так и все другие сочинения Зонары написаны им в монашестве; в монашество же он поступил никак не при Алексие Комнине: некролог этого императора он писал по личным воспоминаниям, следов., находился еще тогда при дворе; не мог бы он описывать и современных Алексею Комнину придворных событий, если бы удалился уже тогда на уединенный остров. Едва ли принял Зонара монашество и вскоре по смерти Алексея Комнина, так как знал события из времен следующего императора. Может даже быть, что Зонара не был монахом и в 1156 году: по крайней мере на соборе этого года в числе присутствовавших придворных чинов упоминается μεγαλεπιφα-υστατος πωτοασητις Νιλαος Ζωνας, а это может быть и есть историк и канонист Зонара под своим мирским именем“ (Стр. 60–61). Как видно из самого строя речи этого аргумента, весь он состоит из предположений. Предположения же сии ниспровергаются показанием самого Зонары в последней странице его хроники. Описав кончину и погребение Алексия Комнина и представив сжатую и общую характеристику его, Зонара так оканчивает свою хронику: „здесь и да будет конец моему писанию, и да остановится течение истории, зашедшее так далеко: ибо предавать письмени теперь совершающееся (δοναι γ γδαφ νυν α τ λεποντα) мне кажется и бесполезно, и не благовременно“. Из этого показания видно, что хроника Зонары дописана была в первые годы царствования Иоанна Комнена (А когда начата? – Без сомнения еще в царствование Алексея Комнина: ибо она – труд, весьма большой), и что в это время Зонара был уже монах (ибо, как сей час увидим он в монашестве уже начал писать и первые строки своей хроники). —575— Аргумент 2-й: „Хроника не была – читаем у Г. Красножена – одним из последних предсмертных трудов Зонары; наоборот, это был первый литературный труд знаменитого канониста после его пострижения в монашество. |
| Апостолу Петру принадлежат два так называемых соборных послания, а апостолу Павлу целых 14, в которых они дают первую богословскую обработку христианского учения, очень самобытную и глубокую. Ну а для нас их жизнь – пример прямого общения человека с Богом, и той силы, которую оно дает человеку. Об этом очень хорошо сказал блаженный Августин : «Петр был избран из числа немощных мира, чтобы посрамить сильных, ибо до апостольства был рыбаком; а в Павле преизобиловал грех , да умножится благодать, ибо он гнал Церквь Божию. Первый предостерегает нас от надменности, а второй от отчаяния. Будем помнить об этом, и не будем гордиться мирским величием, равно как и отчаиваться в милосердии Божиим, когда вспомним о своем недостоинстве» 12 . 1 Святитель Григорий Палама (+ 1359) поясняет, почему их так называют в Церкви и описывает их как служителей божественной славы: «Если память всякого святого…совершается нами с гимнами и…песнословиями, то насколько более – память Петра и Павла…, которые являются общими отцами и вождями всех носящих имя Христово: апостолов, мучеников, преподобных, священников, иерархов, пастырей и учителей, а также всех, кого они пасут и учат, как архипастыри и строители…благочестия и добродетели; как светильники, несущие слово жизни. Их добродетели сияют и отражаются в других…, как солнце отражается в других светилах…Они являют нетленный и предвечный Свет, выводят к Нему из мрака (погибели) и делают других причастниками и чадами этого совершенного Света так, чтобы каждый во время пришествия Подателя Света и Богочеловека, мог просиять как солнце… Они оба в равной степени приобщились Христа, …Источника вечного Света, и обладают равной высотой, славой и сиянием…» ( Григорий Палама , святитель. Омилия 28, произнесенная в праздник святых и верховных апостолов Петра и Павла. Беседы. Т. 2. Монреаль, 1975. С. 32–33). 2 Вальсамон , Федор, греческий канонист. Он родился в Константинополе в 1140 году, получил блестящее юридическое образование и занимал важные церковные должности при императорах Мануиле Комнине (+1181) и Исааке Ангеле (+1194). Около 1191 года становится греческим патриархом Антиохии, но остается жить в Констатинополе, поскольку Антиохия вошла в состав Латинского патриархата, учрежденного крестоносцами. Его важнейшим сочинением является Толкование (Схолия) на Номоканон (сборник церковных канонов и императорских конституций) патриарха Фотия (+895), где он объясняет, как следует применять гражданское законодательство, когда оно вступает в противоречие с церковными канонами (The Oxford Dictionary of the Christian Church. Edited by F. L. Cross. Oxford, 1985. P. 124). |
| Проблема ипостасного единства вновь возникла, будучи поставлена в более сложном виде при Мануиле Комнине, когда на двух Константинопольских соборах (1156 и 1157 годов) обсуждалось учение диакона Сотериха Пантевгена, нареченного патриарха антиохийского, которого поддерживала заметная группа епископов и богословов. Дискуссия была связана с пониманием жертвы Христа. Отцу или Святой Троице приносилась жертва? Второй вариант, согласно Сотериху, являлся несторианским, поскольку он предполагал, что во Христе человеческая природа «приносит», в то время как божество «приемлет» жертву. Следовательно, во Христе должны были бы существовать две ипостаси как субъекты этих двух противоположных действий. Тем не менее Сотерих сам был обвинен в смешении понятий природы и ипостаси: если бы каждое «действие» предполагало наличие ипостаси, следовало бы также различать ипостаси Христа как священника и как жертвы. Собор противопоставил этому обращенную ко Христу молитву, присутствующую в византийских литургиях Василия Великого и Иоанна Златоустог о: «Ты бо еси Приносяй и Приносимый, и Приемляй и Раздаваемый». Согласно Соборам 1156–1157 годов и председательствовавшему на них Николаю Мефонскому , единая Ипостась воплощенного Слова именно как Ипостась может и должна рассматриваться как единственный субъект совершенных Христом человеческих действий, в том числе приношения, и действий божественных, в том числе приятия, совершенных Христом. Для этого направления мысли, в котором сказывается влияние преп. Максима и даже св. Иринея, сотериологическое значение Жертвы Христовой заключается именно в том, что Священник, Жертва и Бог, приемлющий приношение, суть одно. Таким образом, Жертва приносится не только Отцу, но и всей Троице, ибо Сын, сделавшийся человеком и воспринявший положение священника и жертвы, не оставил при этом Своего места одесную Отца. Сотерих обосновывал свое мнение – «Жертва приносится только Отцу», – утверждая, что приятие и приношение являются ипостасными свойствами соответственно Отца и Сына. Именно в этом Николай Мефонский усматривал главную ошибку: смешение ипостасных свойств Лиц Пресвятой Троицы с энергиями или божественными действиями в порядке Домостроительства. Ведь во всех действиях Божества ad extra участвуют три Лица: Отец, Сын и Святой Дух: несомненно, их личное участие при этом сохраняется, хотя сущностно действие едино. |
| В Восточной церкви считается общепризнанным утверждение, что все догматы христианского Вероучения были окончательно сформулированы на Вселенских Соборах, когда Кафолическая Церковь зримо собиралась Византийскими императорами для преодоления ересей и установления истины. Однако в действительности с прекращением этой удивительной эпохи процесс богопознания вовсе не прекратился . Хрестоматийные примеры даёт нам Константинопольский собор 1166-1172 годов при императоре Мануиле I Комнине (1143-1180), созванный по поводу еретической книги «О славе Христовой», и еще более – Исихастские Соборы XIV века, особенно Собор 1351 года, объявивший свои определения догматом веры . Более того, хотя Отцы Вселенских Соборов под угрозой анафемы запрещали изменять утвержденные ими догматы, это на деле происходило не раз. Так, в частности, на II Вселенском Соборе 381 года встала необходимость так сформулировать Символ Веры, чтобы посредством него можно было воцерковлять язычников в духе определений Никейского собора 325 года. Проблема заключалась в том, что Никейский символ мало подходил для этой цели – изначально он был составлен для борьбы с еретиками, а потому касался только спорных вопросов Вероучения. По этой причине его текст был дополнен крещальный символом Иерусалимской церкви и определениями Александрийского собора 362 года. Так возник Никео-Цареградский символ веры. Текст Символа изменился, но дух Никейского ороса остался прежним . Вопрос – можно ли считать, что догмат веры изменился? Ответ – разумеется, нет, хотя формально текст его стал иным. Другой характерный пример был явлен тремя столетиями позже. Отцы VI Вселенского Собора 680-681 годов в силу объективной необходимости ниспровержения монофелитской ереси дополнили текст определения Халкидонского собора словами «единого от Святыя Троицы» и «истинно и в собственном смысле (Богородицы)», взятого из «Деяний» V Вселенского Собора, и своим изложением догмата о двух волях в Господе нашем Иисусе Христе фактически дали новую редакцию вероопределения IV Вселенского Собора, повторив тут же прежнее запрещение «излагать другую веру». Вывод из этого очевиден: Отцы VI Собора приняли новое изложение Веры, содержательно несогласное с учением Отцов Халкидонского собора . Однако Церковь реципировала это нововведение, как необходимое условие уразумения Символа Веры, уже сформулированного ранее на I, II и IV Вселенских Соборах. Это и есть характерный пример разъяснения истины. |
| Ибо она имеет великое дерзновение к человеколюбивому Богу, Чья слава и бескрайняя милость да будет со всеми нами чрез благоприятные моления святой Варвары. Аминь. Доброго здоровья и благополучия. Священной Великой обители Ватопед, смиренный/игумен Филарет./Ватопед,/1869 г., 20 февраля./На Святой Горе Афон». На листах 142–151об. следует акафист святой, на листах 153–153 об. помещаются две молитвы святой Варваре, на листах 154–154 об. приведено следующее повествование: «Частичное Повествование о честных мощах святой великомученицы и чудотворицы Варвары,/написанное/преподобнейшим игуменом Златорожского монастыря святых Архангелов в Киеве, господином Феодосием, где и ныне находятся в целости святые мощи святой великомученицы Варвары». Incipit: «Святые мощи святой великомученицы Варвары были принесены из страны греческой в землю российскую в стольный город Киев...» Согласно данному сочинению, святые мощи великомученицы были перенесены в Киев при Алексии Комнине по просьбе его дочери Варвары, которая вышла замуж за русского князя Михаила Святополка. И далее мы читаем: «Муж ее, великий князь Киевский Михаил, построил каменную церковь во имя своего покровителя святого Архистратига Михаила, в году от сотворения мира 6616 и поместил в ней эти святые мощи досточестным и благоговейным образом. Они сохраняются до сих пор в упомянутом храме святых Архангелов. Через них совершилось множество чудес и ежедневно совершается с теми, кто с верой и благоговением приступают и лобызают их; не буду описывать их ради краткости. Ибо они описаны подробно по-русски, в целых книгах, и желающий узнать больше пусть прочтет их». Последним сочинением, помещенным в рукописи 717 на листах 161–170, в греческом переводе с русского языка, является Житие святых Кирилла и Мефодия по русскому изданию, осуществленному в связи с тысячелетием славянской письменности: Ширяев Г. Житие просветителей славян святителей Христовых, святых равноапостольных Кирилла и Мефодия. Санкт-Петербург, 1864. Название сочинения – «Житие/просветителей славян и святителей/Христовых, святых равноапостольных Кирилла и Мефодия./Изданное слепцом/Григорием Ширяевым,/на русском языке./В Петербурге,/1864./Впервые теперь/переводится с русского оригинала на греческий язык/рукою/Филарета, игумена Ватопедского./Ватопед, 1869». |
| Анна, в свою очередь, говорит, что Вриенний далеко превосходил всех своих сверстников и преимуществами красоты, и высотой ума, и точным знанием наук; своих занятий науками он не бросал и среди постоянных государственных трудов и военных подвигов (1, 4). В другом месте своей «Алексиады» (1, 319) Анна, упомянув о Вриеннии, который скончался в 1137г., продолжает: «Коснувшись воспоминаний о нём, я смущаюсь духом и готова плакать... Это был человек мудрый по уму и ещё более мудрый по красноречию. Он был украшен всеми достоинствами души. Отлично зная воинские дела, кесарь не пренебрегал также и учёностью. Читая всякие книги и занимаясь всякими науками, он приобрёл большую мудрость». Наконец, Никита Хониат рассказывает, что императрица Ирина и Анна Комнина, составив хитрый план – возвести на престол по смерти Алексея – Никифора Вриенния, помимо законного наследника Иоанна, рассчитывали на громадный авторитет нового претендента среди византийского общества, создавшийся под влиянием его выдающихся нравственных достоинств и больших познаний в науках (I, 13). Этот план не удался, но, несомненно, Вриенний был очень образованным деятелем эпохи. Об этом свидетельствует и его «Исторический труд об Алексее Комнине», описывающий жизнь последнего в период 1070–1079г., т. е. до вступления на византийский престол. Автор пользовался обширным материалом, критически оценивал его и вообще составил очень полезный исторический труд, который был продолжен его супругой – Анной Комниной. Сын и преемник Алексея император Иоанн Комнин (1118–1143) продолжал, по примеру отца, покровительствовать духовному просвещению в Империи и поддерживать школы, возникшие в прежнее время. Это был редкий по своим выдающимся нравственным качествам человек, глубоко религиозный, сердечный и добрый, проводивший благоугодную жизнь, сострадательный к бедным, покровитель духовенства и монашества, с особенной любовью относившийся к школам, устроенным при церквах и монастырях. Он и сам основал в Константинополе монастырь Пантократора, для которого написал в 1136г. |
|
|
