| Казалось, Андроника I вообще не интересовало ничего, кроме вопросов укрепления власти и собственной безопасности, хотя внешнее положение Римской империи в годы его правления стало крайне тяжелым. Верный Мануилу I Венгерский король Белла III вовсе не собирался присягать на верность узурпатору, а потому в 1181–1183 гг. захватил Далмацию, Браничев, Белград и Ниш. Он скооперировался с сербами и вслед за этим захватил Сердику (Софию). Сербский жупан Стефан Неманя (1170–1196), заявивший в 1170 г. о независимости объединенной им Сербии от Римского государства, также расширил свои владения за счет византийских земель. Он захватил города Перник, Стоб, Земун, Вельбуж, Градач, Прицрен, Раввин, осадил Рагузу (Дубровник), после чего перенес военные действия на территорию современной Албании. Слабая римская армия пыталась противодействовать венграм и сербам, но неизбежно была вынуждена отвлечься на другого, более страшного врага – норманнов 777 . Но еще оказались враги на Западе. В августе 1185 г. Сицилийский король Вильгельм II, при котором возник широкий круг политических беженцев из Византии (там даже появился лжецаревич Алексей II), выдвинул громадную армию численностью до 80 тыс. воинов на многострадальный Диррахий, и уже 5 августа город был взят штурмом. Затем норманнский флот пошел в направлении Фессалоники, и 6 августа осадил ее. Оборона продолжалась всего 9 дней, и 15 августа 1185 г. Фессалоника пала. Бесчинства норманнов, которых справедливо называли варварами, достигла верхней точки. Как рассказывают, они кастрюлями и кувшинами черпали драгоценное миро из гробницы святого Димитрия Фессалоникийского, вливали в рыбные жаровни, смазывали им обувь. В ответ Андроник I бросил в тюрьму родственников своих полководцев, неспособных остановить норманнов, обвинив их всех в измене, – известный способ переложить свою вину на чужую голову 778 . Пришлось думать об укреплении Константинополя, поскольку норманны явно не собирались удовольствоваться этими скорыми успехами, и искать союзников. Поскольку на Западе это делать было глупо – Андроник I своими репрессиями затронул почти все родственные связи византийских аристократов с европейскими дворами, – в сентябре 1185 г. василевс отправил посольство на Восток, желая заключить союз с Саладином. Пока шли переговоры, норманны захватили Амфиополь и Мозинополь, а Андроник I как ни в чем не бывало проводил дни в обществе гетер и пиршествах, обещая константинопольцам дать в скором времени генеральное сражение захватчикам. В волнении за свою власть, он предавался астрологии, пытаясь установить имя возможного претендента на престол. Ему, однако, недолго оставалось ждать ответа Провидения 779 . |
| И тогда он решил просить прощенья. Мануил, слишком довольный заполучить такого опасного противника, поспешил со своей всегдашней снисходительностью обещать своему кузену полную безопасность, и с этими гарантиями Андроник вновь появился в Константинополе. В качестве искусного актера он хотел устроить свое возвращение с повинной по театральному. Он обмотал себе тело длинной железной цепью, скрыв ее под одеждой, так что она висела от шеи до самых ног; и когда во Влахернском дворце его ввели к Мануилу, он перед всем собравшимся двором бросился лицом на землю, обливаясь, горькими слезами и моля о пощаде. Мануил, крайне растроганный такой патетической сценой, также прослезился и уговаривал своего кузена встать. Но тот упорно оставался простертым на полу и, высвободив бывшую на нем цепь, объявил, что хочет, чтобы его, в наказание за преступления, как пленника волокли к подножию императорского трона. Пришлось исполнить это его желание. После чего его окружили полным вниманием, «как подобало, говорит летописец, такому человеку, возвратившемуся после долгого отсутствия». Тем не менее, сочли опасным держать в столице этого нового блудного сына; да и они сами, Андроник и Мануил, чувствовали, что если будут жить вместе, не замедлит возгореться вновь их старая вражда. Поэтому Комнина отправили в почетное изгнание в город Эней на берегу Черного моря, и он стал жить там «вдали от Юпитера и громов его», пользуясь, впрочем, крайне хорошим обращением с собой всех, благодаря щедротам Мануила, и отдыхая в этом спокойном и светлом уединении от своих былых похождений. Можно предполагать, что Феодора последовала за ним в эту резиденцию: через несколько лет после этого их связь все еще длилась. Казалось, Андроник отказался от всех своих былых честолюбивых замыслов. Принеся повинную императору, он торжественно поклялся в верности ему и его юному сыну Алексею. Уходившийся и успокоившийся, он, казалось, забыл все свои былые стремления к власти, окончательно угомонил свою мятежную душу. Ему должно было скоро исполниться шестьдесят лет. В своем тихом и великолепном уединении он любил рассказывать свои приключения, сравнивая себя с царем Давидом, как и он, тоже много потерпевшим от зависти, также вынужденным бежать от своих врагов, прибавляя не без иронии, что он видел многих других в таком положении, помимо царя пророка. Но и при седине в волосах он оставался крепок телом, молод лицом, пылок и весел душой. Достаточно было малейшего повода, чтобы пробудить это лишь дремавшее честолюбие и вновь разжечь его властолюбие. h9 V |
| Посольство претора Н. Просуха в Афины падает на кратковременный период царствования Алексея II. Есть возможность прийдти и к точнейшим вычислениям. От сентября 1180 по май 1182 г. во главе думы бояр, управлявших империей за малолетством царя Алексея, стоял вельможа – Алексей протосеваст. Он возбудил против себя сильное недовольство в высших слоях византийского дворянства, которое, едва ли справедливо впрочем, приписывало ему замысел лишить власти и жизни царя Алексея. Агенты Андроника Комнина, следившего за расположением умов в столице из полученного им еще при Мануиле удела в Пафлагонии, волновали торговый и рабочий класс Константинополя. Весной 1182 г. Андроник, с небольшим отрядом Пафлагонцев, прибыл в Халкидон, на малоазийском берегу Босфора и вступил в переговоры с недовольными правительством дворянами, равно как завязал сношения с народною парией, требовавшею политических и экономических реформ. В угоду первым он лишил власти Алексея протосеваста, став сам во главе регентства; в удовлетворение народной парии – согласился на разорение всего Латинского квартала в Константинополе, в котором в довольстве и роскоши проживало до 60.000 иностранных купцов. От мая 1182 до сентября 1183 г. Андроник был регентом государства; к этому времени относится назначение претором в Елладу Н. Просуха. И речь М. Акомината, в которой Андроник называется «вторым отцом, спасителем, опекуном и стражем» царя Алексея, с большим основанием может быть помечена первым, чем вторым годом. Ораторская муза оказывает, действительно, величайшую услугу истории. Произведения, с которыми мы имеем здесь дело, отличаются весьма ценным для нас качеством – современностью. Если жалобы на вымогательство со стороны сборщиков податей, на лихоимство судей и на конечное раззорение являются как бы общим местом и неизменным мотивом почти всех произведений М. Акомината, имеющих хотя в малой степени официальное значение, то при достаточном внимании нельзя не различать в них намеков и указаний на такие факты, которые обязаны своим происхождением особенным причинам, имеющим свое место и свое время. Зубы зверей, ненасытно пожирающих целые города, стирающих с земли и моря людей и целые достояния, против которых, хотя безуспешно, вооружался уже император Мануил, и от которых врачует шипящим железом Алексей II, служат, по нашему мнению, указанием на один из таких особенных фактов. Едва ли идет здесь речь об обычных набегах на береговые селения морских разбойников – бедствие, которое губило страну с таким же постоянством, как дурная система управления и взимания податей, и на которое встречаются указания в напечатанных источниках. Морские разбойники приобретали иногда такую силу, что византийское правительство не стеснялось вступать с ними в сделку, выговаривая от них или часть в добыче, или обещание защищать от других пиратов имперские торговые суда и береговые селения. Так, известны милитские корсары, содержавшие целый крейсерский флот на Средиземном море 35 . |
| 3) Полнее и любопытнее внутренние отношения империи времени Мануила. Придворные известия, суждение об администрации светской и церковной, о сотрудниках императора Маиуила-восполняют в значительной мере недостатки политической и военной истории. Достаточно указать на VII книгу Мануила, превосходную по содержанию и изложению, где писатель делает общий взгляд на правительственную систему этого царя. Это одна из лучших частей всего труда Никиты. Двухлетнее правление императора Андроника Комнина (1183 – 1185) описывается нашим писателем с полным знанием обстоятелеств дела и с любопытными подробностями (350–463 стр., в двух книгах). Чтобы достигнуть самодержавия, Андроник устраняет императора-юношу, приказав умертвить его; подобные же средства употребляет он и против других членов рода Комнинов, которые не хотели без борьбы уступить ему власть. В изложении событий этого царствования особенно выдаются слабые стороны труда Никиты – пристрастие и односторонность выводов и суждений. Доказывая с одной стороны, что империя после Мануила стала клониться к упадку, что возникли самостоятельные владения. которые увеличивали собою количество внешних врагов и ослабляли средства империи, подстрекая против Андроника новых соперников на востоке и западе; с другой, Никита сознается, что никогда государство не пользовалось таким спокойствием, развитием промышленности и богатств, как при этом императоре. Возвышенные качества героя-царя, сделавшегося предметом народных песен и поэтических сказаний, не могли быть скрыты писателем; но они теряют много своей привлекательности, будучи поставлены на ряду с суровыми мерами и жестокими поступками, на подбор которых не поскупился Никита. Для полной оценки этого лица нужно иметь в виду все места, где об нем говорится, как в истории царствования Мануила, так и Алексея: Андроник, в качестве родственника царского, изгнанника и скитальца по отдаленным местам, не унывающего в беде узника, любителя наук, соблазнителя трех женщин из царского рода, рисуется Никитой в более сочувственном виде, чем Андроник-царь. В изложении господствует элемент драматический; это не история Византии в царствование Андроника, а история самого Андроника: нить событий вяжется исключительно на этом лице. Его жестокость возбуждает против него иного не-другое, которые частью сами вооружаются, частью подстрекают против Андроника опасных внешних врагов: с запада сицилийцев, с востока турок. Постоянное недоверие к своим и опасение измены – побуждают Андроника предпринимать тонкие меры предосторожности, из которых возникают новые неожиданные затруднения, жертвой которых он и падает. |
| Никита вообще не одобряет в императоре такой рабской веры в астрологию; Андроник Контостефан тоже не желал опустить благоприятного времени и скрыл у себя царскую грамоту, не дав никому знать о содержании ее. Перед битвой с уграми он, по словам Никиты, произнес речь к войску; но нельтзя не заметим, что при составлении ее имелся уже в виду счастливый исход битвы, и что вся речь напрвлена против суеверия императора 482 . Некоторые образы в ней напоминают любимые обороты и картины Никиты: «кровавые волны Дуная пронесут славу о поражении угров во все земли, через которые протекает эта река» 483 . Во время египетского похода, в союзе с королем иерусалимским, начальник византийского войска, Андроник Контостефан, заметив нерасположение Амальрика I помочь ему, в речи к войску описывает отношение Египта и Иерусалима к Византии. Речь эта любопытна не только по обрисовке положения византийцев в отдаленном походе, но и по выражению того недоверия и боязни, с которыми ыизантийцы относились к египтянам. Андроник выставляет догадку, что Амальрик очарован египтянами, которые известны как знатоки в этом деле; картина о щите Аяксовом и другие образы в речи указывают на ее происхождение 484 . Распоряжения Андроника Комнина против вредного обычая-грабить суда, потерпевшие крушение у берегов, равно против корыстолюбия областных правителей, указаны писателем в речи Андроника к царедворцам. О некоторых речах Никита и сам говорит, что они переданы лишь приблизительно 485 . При вступлении Алексея III на престол, византийцы ожидали перемены в полптических делах, потому что он пользовался славой хорошего полководца. Даже из соседних славянских земель, по словам Никиты, приостановлены были набеги на имперские области из опасения сильного отпора со стороны Византии. Собственное мнение о новом императоре Никита выражает посредством речи, приписанной Асеню. Что эта речь именно выражает личные воззрения писателя, мы видим из следующего: 1) рассуждение о народной молве, которая быстро разносить славу о делах человека – соответствует мнениям писателя об этом, высказанным в других местах истории; 2) Асен говорит о своих войнах с византийцами, называя их набегом, убийством, грабежем и т. |
| Причина постоянных мятежей заключалась даже не в военных неурядицах или тяжелом налоговом положении граждан – в этом отношении Исаак II Ангел ничем не отличался в худшую сторону от своих предшественников. Хотя в Византии так и не появился закон о престолонаследии, в общественном сознании уже давно созрело убеждение, что именно естественный способ передачи власти от императора к его преемнику является свидетельством Божественного избрания нового василевса. Византийское правосознание признавало, конечно, и иные вариации – в частности, когда имело место безвластие и на престол всходили достойные, хотя и случайные претенденты. Власть, полученная вследствие убийства пусть и тирана, но венчанного царя, не может быть праведной – таково сложилось общее убеждение. Иногда насильственная смена правящей династии допускалась, как, например, в случаях с Василием I Македонянином и его предшественником Михаилом III. Но для этого на престол должны были взойти такие же титаны. Исаак II Ангел этими качествами не обладал, а потому его статус был далеко не безусловен для политической элиты Римской империи 902 . Догадывался об истинных причинах систематических мятежей и заговоров сам император – Бог весть. Но бушующие пожары мятежей он начал тушить керосином. Некогда пообещав ввести мораторий на смертную казнь, ныне он уподобился Андронику I Комнину, ослепляя и сажая людей в тюрьмы по одному доносу или даже простому подозрению. Вследствие частых арестов наиболее активных и самостоятельно мыслящих аристократов, в которых Исаак II видел потенциальных заговорщиков, наступил кризис верховной власти. То один, то второй близкий помощник царя исчезал с поля зрения, оболганный кем-либо. Сын Феодоры Комниной Алексей Комнин был против его воли пострижен в монахи. На очереди оказался сын дуки Фессалоники Андроника Комнина, действительно попытавшийся свергнуть василевса. Он пришел в один из праздников в храм Святой Софии и потребовал, чтобы константинопольцы объявили его Римским императором. Его участь была печальна 903 . |
| К сожалению, падение нравов затронуло и Константина Месопотамского, отказавшегося от предложенного ему почетного титула епиканиклия (хранителя флакона с пурпурными чернилами, которыми подписывались царские хрисовулы). Ему почему-то захотелось совместить свою государственную должность с епископским статусом, и он упросил василевса дать поручение Константинопольскому патриарху произвести себя в диаконы. В принципе в этом не было ничего нового – в Византии данная практика существовала уже столетиями. Весь вопрос заключался в другом – для каких целей соискатель добивался этого совмещения. Как вскоре выяснилось, исключительно для увеличения собственного благосостояния. Едва он был рукоположен в дьяконы, как последовала новая просьба, и вот уже Константин стал Фессалоникийским архиепископом, не отказавшись от светской должности. Естественно, резкое возвышение царедворца вызвало соответствующую реакцию патриарха, недовольного таким быстрым «архиереем», не подконтрольным его власти. Константина оболгали, он был отстранен от придворной должности и лишен архиерейства. А новым фаворитом василевса стал Феодор Ириник – редкостный, но осторожный сребролюбец 936 . Так прошли первые 3 года царствования Алексея III Ангела Комнина. В 1199 г. султан Кей-Хосров I, уже вернувшийся из византийской столицы в свои владения, был по пустячному поводу оскорблен Римским василевсом. Разумеется, он тут же разорвал мирный договор. Причину недоразумения еще можно было устранить, но не вовремя почувствовав свои силы, Алексей III приказал бросить в темницы всех купцов из Иконии, чем вызвал активные военные действия турок. Хосров захватил в плен жителей Кари и Тантала, а затем двинулся с войском к Антиохии Фригийской. По счастью, приблизившись к городу, он принял крики на свадьбе одного городского вельможи за перекличку византийских солдат. В страхе султан тут же вернул всех пленников по домам и возвратился в свои владения. Тем не менее, как вскоре выяснилось, многие византийцы уже разочаровались в своем царе, а потому многие города и области признали власть Кей-Хосрова, производившего куда лучшее впечатление как правитель. Взбешенный император направил против турок полководца Андроника Дуку – совсем еще мальчика, который не сумел нанести врагам никакого вреда. Тогда Алексей III сам двинулся на сельджуков, но перед этим настолько извел армию бесконечными и пустыми смотрами, что солдаты желали погибнуть за Византию, лишь бы только прекратились эти издевательства. Естественно, поход не задался, и никаких громких побед не последовало 937 . |
| Известия о сицилийской войне начинаются следующими словами 549 : «но Андроник всегда занимался такими и другими подобными, и гораздо худшими делами; а Алексей Комнин... явившись к сицилийскому тирану Вильгельму...» стал подговаривать его к войне с Андроником. Ясно, что это начало стоить в логической связи с предыдущим. Раньше ведется рассказ о жестокой казни, к которой присуждены были Макродука и Дука за сочувствие к кипрскому тирану Исааку; этот рассказ опять начинается словами, связанными логически с предыдущею 550 , т. е. с пятою главой. В пятой же главе излагается история Исаака, внука царя Мануила, до того времени, как он, сделавшись обладателем Кипра, стал страшным соперником царя Андроника. Что же мы видим из этого? То, во-первых, что повествование о сицилийской войне Никита соединяет с другими, не достойными похвалы, делами Андроника; во-вторых, что цель этого повествования – не самый предмет, а те стороны его, которые могут подкреплять несочувственные отзыв об Андронике; в-третьих, так как отношение причины к следствию не хронологическое, а логическое, то и в мотоде Никиты преобладает элемент логической, внутренней связи между событиями. Вильгельм, король сицилийский, получив от Алексея Комнина почти те-же сведения о состоянии империи, какие уже были переданы ему частью венециянами, частью другими иностранцами, изгнанными Андроником из Цареграда, направил сухопутные и морские силы на византийские области. Пешее войско подступило к Епидамну, овладело этим городом И шло по направлению к Солуни, а флот прямо приплыл в солунский залив; таким образом, славный город марсовым поясом, по выражению Никиты, окружен был с суши и с моря. Но его погубила не слабость и неопытность защитников, а нерадение стратига, Давида Комнина. После непродолжительного сопротивления, Солун должна была сдаться врагам. Описав жестокость и варварские поступки с побежденными, писатель делает общий отзыв об отношениях латинян к византийцам, говорит о ходатайстве за соотечественников архиепископа Евстафия. |
| Муж сестры Алексея армянин Григорий Таронит, близкий к роду Багратидов, получил должность протовестиария (хранителя царской казны) и сан паниперсеваста («наисвященнейший»). Два его брата – Андроник и Никифор стали соответственно протосевастом и друнгарием флота. Таким способом Комнин неожиданно произвел быструю и решительную реформу придворных титулов. Это была разумная мера, обусловленная объективными причинами – необходимостью избавиться от несуществующих и «пустых» должностей и субъективными – желанием укрепить свою власть родственниками, наделенными высшими чинами. Очевидно, титул кесаря, о котором так мечтал Никифор Мелиссин, теперь резко обесценился в глазах придворных 189 . Следует сказать, что новые назначения являлись не только и не столько платой за услуги, которые оказали отдельные лица Комнину во время похода за царской властью. Как справедливо замечают исследователи, столичная знать – евнухи, финансисты и престарелые чиновники уже были неспособны управлять Римской империей. Зато на периферии выросло поколение молодых, патриотически настроенных и амбициозных людей, принадлежащих к малоизвестным семьям. Талантливые и храбрые до самозабвения, римляне от головы до пят, они выбрали своим кумиром Алексея I, которому единственно и желали служить. Комнин также доверился своим товарищам, и, как мы увидим, не ошибся. Однако помимо укрепления их статуса, без чего привлечение патриотов к политической элите государства было совершенно невозможно, теперь требовалось, чтобы они эти звания и должности отслужили 190 . Следующий шаг Комнина был не менее неожиданным для современников. Испытывая угрызения совести за тот разбой, какой учинили его воины в течение 3 дней после взятия Константинополя, василевс инициировал церковный суд над собой (!). Был призван патриарх Косьма I с синодом, и император предстал в роли подсудимого, откровенно поведав обо всех прегрешениях своих солдат, причинах собственного возмущения против Никифора III Вотаниата и т.п. Решением суда он и все его близкие товарищи вместе с женами были подвергнуты епитимии сроком на 40 дней 191 . Можно, конечно, по-разному оценивать этот поступок императора, находя в нем прагматические мотивы, но, видимо, он был продиктован все же глубоким и живым религиозным чувством. |
| 8 Λιτρα (libra) римский фунт, равный 12 унциям, 327, 45 гр. 9 Ориг.: «третьим валом», который считался наиболее сильным. Я перевел: «девятым валом», потому что у нас считается это наиболее сильной и страшной волной, а именно это-то и хотел сказать преп. Неофит. В конце XII века Иерусалим попал в руки мусульман. Предводитель турок Саладин (Салах-ад-дин, т. е. «Благо веры») нанес поражение крестоносцам, в 1187 г. занял Иерусалим, и тем положил конец латинскому королевству Иерусалимскому, которое было создано крестоносцами в 1099 году. Западные христиане двинулись Крестовым походом на Иерусалим, но их усилия ни к чему не привели. Пошел на Восток германский император Фридрих I, но тяготы пути рассеяли его армию, а сам император утонул. Английский король Ричард Львиное Сердце собрал огромный флот, но флот этот потонул недалеко от берегов Кипра вследствие страшной бури. Тиран Кипра Исаак Комнин не только не помог бедствующим крестоносцам, но ограбил разбитые бурей корабли и перебил множество воинов Ричарда (1191 г.). Этим поступком Исаак Комнин вынес смертный приговор православному Кипру. Ричард занял остров и установил на нем свою власть. Исаак Комнин был внуком Константинопольского императора Мануила I Комнина. Он сделал Исаака начальником гарнизона на границе Византии и Армении. Вспыльчивый и взбалмошный, совсем еще молодой Исаак вступил в сражение с армянами и был захвачен в плен. Армяне продали его латинянам, у которых и пробыл до смерти императора Мануила. Андроник II Комнин, вняв желанию сената, выкупил его за очень большую сумму. Исаак Комнин отправился на Кипр, в 1185 году захватил власть и объявил себя царем. Попытки Андроника Комнина и Алексея Ангела вновь подчинить Кипр власти Византии успеха не имели. Исаак Комнин показал себя лютейшим тираном, грабителем и угнетателем. Поэтому его приближенные с радостью встретили Ричарда и перешли на его сторону. Исаак сдался англичанам, и те, не оказав ему милости, сослали его в оковах в крепость Маргато. Англичане разграбили остров, а потом продали тамплиерам. |
|
|
