| Чтобы обеспечить брата средствами для найма армии, василевс передал Андронику доходы от острова Кипр. Но тот не самым удачным образом использовал доверие царя: решив дать сражение Армянскому князю Торосу, он настолько медленно разворачивал боевые порядки, что армяне успели первыми нанести удар и разгромили византийцев. Не спеша возвращаться в Константинополь, в конце 1166 г. Андроник I отправился в Антиохию, где обольстил княжну Филиппу, сестру Византийской императрицы Марии – вновь наш «герой» умудрился стать участником кровосмесительных отношений. Известие об этом «подвиге» двоюродного брата привело василевса в негодование. Он тут же направил в Антиохию севаста Константина Каламана, поручив тому принять на себя правление этим княжеством и решить вопрос о женитьбе на Филиппе. Но та даже не удостоила Каламана беседы, заметив, что ей не нужен «второсортный» сановник, когда перед ней член царской рода, герой-любовник Андроник. Сконфуженный Константин Каламан оставил Антиохию и отправился в Тарс, где искал утешения в войне с Арменией 760 . Однако и Андроник опасался угроз василевса, а потому спешно перебрался с громадной суммой денег, собранных с острова Кипр и в Киликии, в Палестину, а оттуда в город Аку, где был принят вдовой Иерусалимского короля Балдуина III бывшей византийской принцессой Феодорой. И вновь сердце красавицы не выдержало галантных атак 42-летнего мужчины, завоевавшего ее любовь. Одна незадача – и на этот раз связь оказалась родственной, поскольку Феодора приходилось дочерью севастократора Исаака, т.е. племянницей Мануила I и Андроника I. Тем не менее из всех любовных приключений нашего авантюриста это оказалось самым крепким и долговечным. На этот раз император взорвался – Андроник путал ему все политические планы и открыто игнорировал царские поручения. В Келесирию был отправлен приказ царя арестовать мятежника и немедленно ослепить его, как преступника. Но и на этот раз удача улыбнулась покорителю женских сердец: приказ попал в руки его возлюбленной, и вместе с Феодорой Калузиной Андроник в конце 1168 г. бежал из Палестины. |
| Дряхлость византийской государственной системы с особой ясностью проявилась после того, как по смерти Мануила на престол вступил его двенадцатилетний сын Алексей II, а регентство возглавила вдова императора Мария Антиохийская. Распорядителем государственных дел благоволением императрицы был избран протосеваст Алексей Комнин, племянник почившего императора. Выбор был не слишком удачен: выдвижение тщеславного и ничем себя не зарекомендовавшего Алексея вызвало большое недовольство у прочих представителей семьи Комнинов. Народу латинянка Мария и ее фаворит были одинаково ненавистны. Естественным образом при таком регентстве латинофильский курс получил более четкое направление, и именно этому обстоятельству византийские граждане приписывали быстрое ухудшение внешне- и внутриполитического положения. Росло недовольство против латинян – итальянских купцов, обогащавшихся в Византии, и западных наемников, составлявших главную опору регентства. Представители дома Комнинов неоднократно делали попытки свергнуть правительство посредством дворцового переворота, однако ни одна из них не удалась. Оппозиции в Константинополе не хватало лидера. Решающим оказалось участие Андроника Комнина, двоюродного брата Мануила, который пребывал тогда наместником в области Понта. Андроник Комнин – одна из наиболее примечательных фигур в византийской истории 916 . В то время ему было уже за шестьдесят, и за плечами у него была весьма бурная жизнь. Его дерзкие проделки и авантюрные любовные приключения с давних пор были предметом разговоров в Византии. Он обладал импозантной внешностью, был блестяще образован, остроумен, красноречив, отважен в бою и прямодушен при дворе. Он единственный отваживался открыто вставать в оппозицию к императору Мануилу. Андроник и Мануил издавна были соперниками, и, вероятно, не без основания Мануил подозревал своего честолюбивого кузена в желании добиться императорского венца. Андроник был способен на все, его жажда власти и почестей была неутолима, он не стеснялся ни в каких средствах и действовал безоглядно. После неоднократных попыток примирения всегда следовали новые ссоры. Спасаясь от подозрительности императора, Андроник много лет вел полную приключений бродячую жизнь, был желанным гостем при дворе русского князя в Галиче, а также при дворах мусульманских правителей Передней Азии. Не только личное соперничество, но и политические разногласия разделяли двух великих Комнинов. Андроник был врагом феодальной аристократии и решительным противником западного направления. Поэтому теперь, когда требовалось свергнуть пролатинское регентство в Константинополе, все взоры обратились к нему. |
| «Западники» Мария и протосеваст Алексей в своих политических симпатиях меры не знали и вызывали потворством иноземцам, в ущерб интересам Византии, справедливый гнев мыслящей части общества. Столичную оппозицию возглавили дочь Мануила I, тоже Мария, и ее муж, деятельный и популярный человек, кесарь Раймунд Монферратский. Кроме того, из Пафлагонии через своих сыновей-придворных на ситуацию в Константинополе активно влиял известный интриган, кузен Мануила I Андроник (будущий император). Зимой 1181г. на протосеваста было запланировано покушение. Заговор провалился, но популярность его участников была такова, что правительство не сочло возможным предать их казни. Ни Мария Антиохийская, ни Алексей надлежащих выводов не сделали. Казна по-прежнему разбазаривалась на пиры и увеселения или просто расхищалась, государственные дела пришли в полное запустение. Предприимчивый сосед Византии, а когда-то наследник ее короны (см.»Андроник I”), венгерский король Бела III в союзе с сербами навсегда отобрал у нее далматинские города. На Пасху 5 апреля 1182 г. Мария Комнина вместе с мужем бежали в св.Софию и потребовали у второго опекуна Алексея II патриарха Феодосия свержения ненавистного протосеваста, человека бесстыдного и позорящего трон своими выходками. Пока Мария-императрица и ее любовник размышляли, что же делать, к Константинополю, возбуждая население патриотическими лозунгами, двинулся с пафлагонским войском Андроник Комнин. 2 мая по приказу императрицы наемники-латиняне пошли на штурм св.Софии. В городе начались бои, подогреваемые одновременно патриотизмом и жаждой наживы жители накинулись на латинские кварталы. Несчастных «франков» убивали на порогах их собственных жилищ, женщин насиловали, дома расхищали и жгли. Безжалостная толпа перебила даже больных католического госпиталя. Немногие спасшиеся от ужасов этого погрома, получившего название «Константинопольской бани», покинули город морем, разнося по западным странам призывы отомстить за поруганных братьев По вере. Столица сделалась неуправляемой, единственной надежной силой в руках правительства оставались уцелевшие наемники и флот под началом Андроника Кондостефана. Последний, недолго думая, увел корабли к Андронику Комнину. Власть в свои руки на десять месяцев взял синклит, а затем узурпатор Андроник беспрепятственно вступил в столицу и овладел престолом. Императрица Мария была осуждена на казнь, и Алексей II подписал приговор собственной матери. |
| Против этих опасностей, угрожавших со всех сторон, власть не имела ни поддержки, ни силы; сами члены императорской семьи, самые знатные государственные люди, недовольные, встревоженные, думали и заботились только о личных делах. «Не заботились больше о делах общественных; в советах империи была пустота». Известно, каков был результат такого плачевного состояния, и те кровавые драмы, которые разразились, одна за другой, в столице и во дворце. Мария Комнина, поднявшая мятеж против брата и выдержавшая настоящую осаду в св. Софии; Андроник, восставший в свою очередь, скоро овладевший Константинополем и ставший соправителем юного царя при восторженном одобрении народа; низверженный фаворит, заключенный в тюрьму, ослепленный; затем, по выражению Никиты, «императорский сад, весь вырубленный», Мария Комнина и муж ее отравленные, регентша Мария Антиохийская, осужденная за измену и преданная лютой казни; наконец, юный Алексей, низверженный, задушенный, и Андроник Комнин, овладевающей престолом: таковы события, отметившие эти три трагические года, испуганной свидетельницей которых должна была стать Агнесса французская. В то время как умер юный император, оставив маленькую императрицу совершенно одну, покинутую в чужом городе, ей было двенадцать лет. Она осталась беззащитной, преданной в руки нового властелина, в жертву всех его затей. Чтобы упрочить за собой похищенную им власть, Андроник не нашел ничего лучшего, как жениться на невесте своего предшественника, и, несмотря на неравенство возраста (царю было больше шестидесяти лет), брак состоялся в 1182 году и был отпразднован в св. Софии. Это произвело скандал даже в Византии, привыкшей ко всяким преступлениями «Этот старик на закате своих дней, пишет Никита, не устыдился соединиться с молодой и хорошенькой женой своего племянника; этот разбитый, покрытый морщинами человек, обладал молодой девушкой с пальцами, подобными лепесткам роз, от которой веяло благоуханием любви». Общественное мнение Европы было не менее возмущено этим событием. |
| Много говорится о Руси и в связи с эпопеей бегства Андроника Комнина (будущего императора) из тюрьмы вплоть до его возвращения в 1165 г. из «Галицы». «Галицей» же Никита Хониат называет одну из «топархий росов», которых еще считает «гиперборейскими скифами». Описываются обстоятельства бегства Андроника в Галич, его арест «влахами» по пути, хитрости беглеца, благодаря которым ему удается избежать опасности и добраться до Галича. Весь последний год перед возвращением в Византию Андроник находился при дворе «правителя Галицы», участвуя с ним в совместных пирах и охотах. Вновь вспоминает Никита Хониат о странствиях Андроника в связи с рассказами о злодеяниях его в то время, когда он был императором (1183–1185): писатель напоминает (подразумевая, конечно, еврипидову трагедию о Ифигении) об обычае тавроскифов убивать иноземцев, а ниже замечает, что страсть к зверствам и крови Андроник позаимствовал у народов, среди которых странствовал по свету. Пребывание Андроника на Руси нашло отражение и в его быту: палаты последнего императора-Комнина имели настенные росписи с изображением диковинного зверя, водящегося в «Тавроскифии», – зубра, русское название которого Никита Хониат воспроизводит в греческой транскрипции. И после свержения с престола в 1185 г. Андроник вновь пытается бежать к «тавроскифам» – на Русь. Вновь к Руси повествование Никиты Хониата возвращается в связи с сообщением о нашествии болгар и куманов ок. 1200/1202 гг. Помощь Византии оказал, напав на половцев, правитель Галицы Роман, вняв мольбам архипастыря, т. е. митрополита (или епископа) на Руси. Тем самым росы проявили себя как «христианнейший народ». Примерно этим же временем Никита Хониат датирует и начало княжеских междоусобиц на Руси, когда Роман обагрил свой меч в родственной крови, одолев властителя «Киавы» (т. е. Киева) Рюрика. Однако пример братоубийственной вражды «тавроскифы» получили именно из Константинополя, замечает историк, намекая на обстоятельства прихода к власти в Византии Алексея III Ангела (1195), затем – возвращения Исаака II вместе с сыном Алексеем IV Ангелом (1203) и их окончательного низвержения Алексеем V Дукой Мурчуфлом (1204). |
| Во дворце Вуколеон царила атмосфера набожности и даже аскетизма, введенная еще бабушкой царевичей Анной Далассиной. Дети прекрасно знали Священное Писание и Святоотеческую литературу. Например, Андроник I особенно любил послания апостола Павла и многие из них знал наизусть. Помимо этого, мальчики активно обучались военному искусству и государственному управлению. Мануил и Андроник, сверстники и товарищи, вскоре стали неразлучными друзьями, коротая время не только в литературных упражнениях, но и на охоте, кулачных состязаниях, турнирах и пеших переходах. Однако со временем их дружба переросла в молчаливое соперничество. Оба красивые, мужественные, отважные, они были прирожденные лидеры, привыкшие повелевать, но глубоко различные по характеру и складу ума. Мануил I с детства являл пример рассудительности и здравого мышления, что не мешало ему, конечно, демонстрировать временами какую-то отчаянную храбрость. По физическим качествам Андроник I не уступал царевичу: он был невероятно высок – около 2 метров, обладал железным здоровьем и никогда не болел. Подобно героям поэм Гомера, сотоварищ Мануила I питался одним жареным мясом, которое запивал вином 747 . Однако, в отличие от выдержанного брата, умевшего не только повелевать, но и послушаться, Андроник I, пропитанный гордыней, быстро впадал в гнев, был хитер и скрытен. Эти недостатки он компенсировал величественной осанкой, геркулесовой силой, остроумием, внешним дружелюбием и превосходной памятью. Кроме того, его отличали великолепные данные актера, врожденное умение привлекать к себе людей, коммуникабельность, мужество и хитрость 748 . Вследствие личной храбрости он стал настоящим кумиром солдат 749 . Однако при всех многосторонних увлечениях только две страсти по-настоящему занимали Андроника I – женщины, на которых он был просто ненасытен, и царская власть. Титул Римского царя не давал ему покоя уже с юношеских лет, и он был готов продать душу для достижения своей цели. Что, собственно, и произошло, как мы уже видели. |
| В XII в. в связи с выходом на первый план внешней политики Комнинов отношений с Венгрией усиливаются связи империи с юго-зап. рус. княжествами ( Vernadsky. 1927/1928; Fran cès E. Les Relations russo-byzantines au XIIe s. et la domination de Galicie au Bas-Danube//BSl. 1959. T. 20; Гуревич Ф. Д. Зап. Русь и Византия в XII-XIII вв.//Сов. Арх. 1988. 3. С. 130-144; Horodysky. 1989). Летопись сохранила известие о браке в 1104 г. дочери кн. Володаря Ростиславича Перемышльского и «царевича Олексинича», одного из сыновей имп. Алексея Комнина (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 280; Т. 2. Стб. 256), к-рым был либо севастократор Андроник ( Βαρζς Κ. Η γενεαλογα. Σ. 234), либо его младший брат кесарь Исаак; греч. источники упоминают их супруг (обе Ирины), но не уточняют их происхождения ( Kazhdan. 1990. P. 419-420). Брат Володаревны кн. Владимирко Галицкий во время венг. похода имп. Мануила I Комнина (1151) упоминается как своего рода «вассал» империи (νρ πσπονδος Ρωμαοις, букв.- муж, связанный клятвой с ромеями); в то же время киевский вел. князь назван союзником (σμμαχος) императора ( Cinnam. Hist. P. 115, 234-237; Бибиков. 1997. С. 52, 55-56, 62, 66-67). На особо тесные политические отношения Галицкой Руси с Византией в это время указывает и обращение герм. имп. Конрада III к имп. Мануилу с просьбой наказать обидчиков нем. купцов, убитых и ограбленных «в России» (in Rossia) ( Otto ep. Frisigensis a Rahewini. Gesta Frederici/Ed. F. J. Schmale. Darmstadt, 19742. P. 174, 176). Рус. князь-изгой Иван Берладник, оспаривавший у галицких князей владения на нижнем Дунае, после долгих скитаний обосновался в Фессалонике, где и умер в 1162 г. Сын Владимирка Галицкого кн. Ярослав Осмомысл (1153-1187) вел по отношению к К-полю более самостоятельную политику; ок. 1165 г. он гостеприимно принял своего родственника, буд. имп. Андроника I Комнина , бежавшего из К-поля; имп. Мануил, опасаясь возникновения враждебной коалиции, поспешил примириться с Андроником и добился его возвращения ( Jurewicz O. Aus der Geschichte der Beziehungen zwischen Byzanz und Russland in der 2. Hälfte des 12. Jh.//Byzant. Beitr. B., 1964. S. 345 f.). |
| Теперь Андроник I разрушал эту систему, заботясь, конечно, о том, чтобы устранить централизованную оппозицию. Попутно его реформа оказалась благодатной для крестьянства, вновь приобретшего свободу. Еще в декабре 1182 г. он отменил закон о запрете продавать земли, выделенные стратиотам и лицам недворянского происхождения, а в 1184 г. ограничил площади земельных владений аристократов. Эти мероприятия самым благодатным образом повлияли на развитие сельского хозяйства, и нередко на стенах храмов появлялись изображения василевса в образе усталого труженика с серпом в руках. Кроме того, Андроник I решительно пресек практику продаж государственных должностей в столице и провинции, заменил государственный аппарат в фемах, установил высокое жалованье правителям, направляемым на периферию, и поднял планку византийского правосудия. Как и многие другие императоры, Андроник I очень любил лично разбирать жалобы и судебные споры, а помимо этого дал жесткую установку судебным чиновникам стоять на страже интересов закона и рядовых обывателей, а не сильных мира сего. Он же жесточайшими способами положил конец налоговым злоупотреблениям чиновничества. Нет сомнений в том, что многие из этих мер должны были создать положительный образ царя – главный мотив в действиях Андроника I, но объективно они во многом способствовали подъему народного хозяйства 768 . В этом отношении заслуг Андроника I нельзя приуменьшать. Самые злословные его недоброжелатели были вынуждены признать, что методы его борьбы с коррупцией хотя и отличались предельной жестокостью, однако были чрезвычайно эффективны. Правда, уничтожение поземельной аристократии, которая уже давно стала оплотом и основой политической элиты Римского государства, обессиливало державу 769 . Отныне только один человек в Византийской империи имел право жить в роскоши – сам Андроник I. Он решительно пресек излишества царского двора, слыл бережливым правителем, а конфискованное имущество многих осужденных аристократов направлял на общегосударственные нужды. |
| Описание завоевания Солуни занимает место от 384 до 401 стр. Можно предполагать, что описание сделано не в одно время и в основание его легли известия разного характера 551 . Но любопытно заключение: «а какой был способ освобождения и кого Провидение избрало орудием для этого – пусть ждет своего времени» 552 . За этим начинается десятая глава, словами: «А мое повествование пусть возвратится к тому, на чем оно прервалось: продолжаем рассказ о делах царя Андроника». Но напрасно бы читатель пытался найти здесь известия более важные, чем сицилийская война: рассказ об ней прерывается для того, чтобы поместить несколько ужасных картин, рисующих жестокость, кровожадность и насильственные поступки Андроника. Для этого повторено еще раз о повешении братьев Севастьянов, рассказано о заключении в темницу зятя Андроника, Алексея Комнина, о сожжении в конном цирке Мамала, о покушении испечь на медленном огне Дисипата, при чем сделана оговорка, что слухи о взятии сицилийцами Епидамна и осаде Солуни тревожили Андроника и ослабляли, на короткое время, его кровавые замыслы. Снова повторяется о казни Макродуки и Дуки, предлагается новый случай жестокости в ослеплении К. Трипсиха; книга заключена следующими словами: «так-то шли дела в царственном городе» 553 . Если мы будем смотреть на повествование о казнях, как на отступление от истории (стр. 401–410), которое могло бы оправдываться лишь намерением автора-описать подробнее события, случившиеся в самом Цареграде, то после отступления должны ожидать снова прерванного повествования о сицилийской войне. На стр. 411, действительно, начинается опять: «сицилийское войско разделилось на три части, одна оставалась близ Солуни, другая вторгается в Серры, третья без затруднения подступает к Мосинополю». В известиях, помещенных здесь о сицилийской войне 554 , замечательны следующие особенности: а) подробности, которые было бы уместнее дать перед описанием разграбления Солуни: ссылка на грамоту царя к Давиду Комнину, стратигу солунской крепости, распоряжение о высылке войск против сицилийцев, намерение сицилийцев идти на самый Цареград 555 . |
| Книга 5 (1164 г.) 956 (Послание Мануила I Комнина венгерскому королю Стефану III, готовящемуся к войне с Византией.) ...Так написал василевс, он же [Стефан] 957 , как сказано, собрал свое союзное войско из аламан 958 и скифов, живущих у Тавра 959 , а также поставил в свой строй и народ чехов 960 , поскольку их архонт 961 пришел к нему со всеми силами. (Предыстория создания антивизантийской коалиции.) (1165 г.) 962 (Несмотря на грозное послание Мануила I Комнина, венгерский король Стефан III готовится к отвоеванию 3евгмина, что вызывает стремление василевса возвести на венгерский престол Стефана IV.) А Мануил, который возводил свой род к Комнинам 963 , прибыл к народу тавроскифов 964 , чтобы напомнить их архонту 965 о соглашениях, в [верности] которым он давал клятву василевсу 966 , а также чтобы укорить 967 его за дружбу с Иерославом 968 – правителем Галицы 969 . Ибо Иерослав не только вообще нарушил союз с ромеями 970 , но принял и удостоил милостью Андроника 971 , – о котором теперь мы расскажем подробнее, – бежавшего из тюрьмы во дворце, где содержался, я думаю, девять лет 972 до того, как перейти к нему 973 . (Рассказ о бегстве Андроника Комнина из константинопольской тюрьмы.) Вот так Андроник, бежав из темницы, пришел к тавроскифам. Нам же следует вернуться к тому, о чем шла речь. Тот Мануил 974 пришел к Примиславу 975 как по названным [причинам], так и с целью привести оттуда вспомогательное войско для ромеев 976 . Ему было предписано переговорить о помощи и с самим архонтом 977 Тавроскифской страны Росиславом 978 . И он, действительно, добился цели 979 . Чрезвычайно обрадованные, что такого [высокого] посла отправил к ним василевс, они обещали выполнить все, что угодно василевсу. Василевс не обошел поэтому вниманием и Иерослава 980 ; различными уловками он возбудил его против Стефана 981 , направив ему следующее [послание] 982 : «Мы не уподобимся тебе в недружелюбии, которое ты без всякой нужды явил по отношению к нам, когда пренебрег словами и договорами, в которых ты клялся прежде. Я ставлю [тебя] перед лицом [твоего] бесчестия, [поскольку] ты сам рискуешь оказаться совершенно обесчещенным. Знай, что ты отдаешь замуж свою дочь 983 за короля пеонцев 984 – человека злонравного и ужасно ненадежного в помыслах, ибо он никогда и никак не внимал ни праву, ни истине. А человеку, чуждому как естеству, так и законам, я считаю, легко сделать все, во что бы он ни был вовлечен. Итак, да не женится Стефан на твоей дочери! Да не совершит по отношению к ней ничего имеющего законные [основания]! Если же женится, то будет с ней связан не более чем как с распутницей. Ибо тот, кто так погрешил по отношению к вашей державе, не постыдившись недавно данные клятвы обратить в шутку, – подумай, как бесчеловечно поступит он по отношению к тебе!» |
|
|
