| Этот последний рескрипт дан 22 сентября 257 , и 8 октября собор был открыт в Халкидоне. Что и Диоскор с египетскими епископами был в Никее, мы уже знаем 258 . Такова совокупность документальных данных, сделаем из них выводы для критики сообщения „похвального слова“. 1 . Собор переведен был из Никеи в Халкидон совершенно неожиданно для всех. Ни Анатолий константинопольский, явившийся в Никею с архидиаконом, ни Пульхерия, отправлявшая к консуляру указ „Intentio“, не предполагали, что этот перевод состоится. 2. Халкидон и следовательно Константинополь казались отцам опасной почвой, и Анатолий не мог разубедить их в этом. Но опасения сводились лишь к простому подозрению 259 , не подкрепленному конкретным фактом. Сдедовательно эта почва была для них опытно неизведанная. 3 . Император 22 сентября был очень недалеко от столицы; но это не звачит, что он там был недавно. От Никеи до Ираклии было 233–255 верст; на этот переезд нужно полагать около трех суток. Уже это одно заставляет предполагать, что рескрипт „Cum festmaremus“ писан не позже 15 сентября в ответ на прошение отцов, посланное государю 12 числа. Так как в предшествующем рескрипте „Studii“ император уже просил отцов подождать, то ясно, что до 12 сентября они ждали довольно долго. Ничто не препятствует думать, что рескрипт „Studii“ получен в Никее 1–2 сентября в смысле заявления, почему в назначенный срок собор не открывается. Этот рескрипт Маркиан посылает с похода и заявляет не о том, что политические осложнения вынудили его предпринять экспедицию, но о том, что они удерживают его в походе. Все это показывает, что в самом конце августа государя уже не было в столице. Представляется даже правдоподобным, что государь выступил в поход задолго до конца августа, так что в начале сентября он надеелся блегополучно возвратиться из похода в столицу и потому не сделал лично заранее тех распоряжений, которые от его имени делает Пульхерия. Это предположение подтверждается несколько и с другой стороны. Легаты папы заявляют, что они не осмеливаются отправиться в Никею, если там лично не будет государя. Если бы Маркиан дал им решительный ответ (в смысле ли обещания – присутствовать непременно или в смысле предписания – отправляться на собор без рассуждений), они не осмелились бы не отправиться в Никею. Так как представителей Льва в. император мог принять лишь с почетом, тο эта неуверенность их объясняется тем, что они не застали императора в Константинополе; a прибыли они туда 260 вероятно в половине августа. |
| Но переходим к историческим фактам, удостоверяющим, что греко-восточная иерархия и деятельно, сколько могла, помогала утверждению мира и благосостояния Оттоманской Порты. Это было совершенно естественно. Если Порта одарила иерархию необыкновенными правами, то конечно она дала их недаром. Историки утверждают, что «правительственная духовная власть анатолийской церкви очень долго оставалась усердной носительницей и выразительницей турецкого владычества над греческим народом». Или несколько иначе передавая ту же мысль, говорят: «высшее духовенство анатолийской церкви многих столетий было очень существенным и очень полезным фактором турецкого могущества». 1543 В чем же именно все такое обнаруживалось? Все греко-восточные архиереи, по крайней мере в позднейшее время, обязывались смотреть за точ- —249— ным и неукоснительным сбором хараджа с райи, в их епархиях. 1544 Они сделались как бы некоторого рода чиновниками турецкого министерства финансов. Но это, конечно, не имеет еще большой важности. Важнейшее дело заключалось в том, что греко-восточная иерархия, в знак благодарности Порте за те привилегии, какими она, иерархия, пользовалась, приняла на себя ручательство за верность и преданность греко-восточного народа Оттоманской власти и султанам. Она обязана была держать народ в страхе и послушании пред иноверным правительством. 1545 Что обязана была делать иерархия, и что она бралась делать, то конечно и делала, это само собою, разумеется. Но делала она это, по мнению лиц, имевших возможность наблюдать ход дел на христианском Востоке, с такою избыточествующею готовностью, что в конце концов «большая часть греческих архиереев ставила и ценила свое положение (т.е. свои привилегии и удобства жизни) гораздо выше и отечества (т.е. греческих народных идеалов) и свободы». 1546 Факты, в которых выразилось доблестное служение рассматриваемой иерархии пользам своего правительства, относятся собственно к XVIII и XIX веку. Более ранних фактов в том же роде мы не знаем. Вот первый факт, относящийся ко второй половине XVIII века. В 1770 году проживало на Афоне, как говорится на покое, три константинопольских патриарха Кирилл V, Серафим II и Самуил I. Второй из них, когда узнал о том, что в Элладе началось движение с целью освободиться от турецкого владычества, то покинул Афон и нашел себе приют на русском военном корабле, принадлежавшем к русскому флоту, крейсировавшему тогда в Архипелаге. Но не в этом суть дела. Почувствовав себя на свободе, Серафим начал рассылать окружные послания с воззванием к Грекам продолжать начатое |
| Однако в июле 1439 г. Флорентийская уния была официально заключена. Согласно ей, КПЦ признала первенство Рима в церковных делах и согласилась с допустимостью всех догматических и обрядовых традиций латинян. Избранный по возвращении визант. делегации в К-поль патриарх Митрофан II (1440-1443) официально поминал на литургиях папу Римского. Др. Восточные Церкви не поддержали униат. политику. Уния не пользовалась популярностью ни у простого народа, ни у клира и монашества и находила поддержку лишь у императора и части ориентированной на Запад визант. элиты. Церковная история последних лет существования Византийской империи известна смутно. Когда после разгрома османской армией европ. крестоносцев под Варной (1444) надежды на военный перелом в борьбе с турками рухнули, церковный союз с Западом лишился для византийцев своего главного оправдания. Патриарх-униат Григорий III Мамма , избегая усилившихся нападок, в 1450 г. покинул К-поль и эмигрировал в Рим, где был благосклонно принят при папском дворе. Он сохранял титул патриарха К-польского, к-рый в 1459 г. перешел к Исидору, бывш. митрополиту Киевскому (позднее кардиналу). Но к этому времени К-поль и остатки владений Византии уже находились в руках турок. Драматизм военно-политической агонии Византийской империи усугублялся полным крахом ее церковной политики. Острое противостояние сторонников и противников унии внесло фатальный раскол в жизнь общества. В дни героической обороны К-поля весной 1453 г. в городе, как и во всем гос-ве, судя по всему, отсутствовала каноническая церковная власть (известие о правосл. патриархе Афанасии II , будто бы назначенном на осудившем унию К-польском Соборе 1450 г. в присутствии 3 вост. патриархов, не внушает доверия исследователям). Султан Мехмед II, захватив К-поль, счел необходимым поддержать партию защитников Православия, один из лидеров к-рых, Геннадий II Схоларий , стал 1-м патриархом КПЦ под тур. владычеством. П. В. Кузенков В поздневизант. эпоху все усиливавшимися темпами продолжался процесс тюркизации М. Азии. В период временного распада Византии в 1-й пол. XIII в., а затем в результате военных успехов в XIV в. различные тюрк. гос-ва поставили под свой контроль почти всю территорию Анатолии, за исключением Трапезунда и неск. городов в долине р. Меандр. Завоевания все более и более воздействовали на жизнь христ. общин региона, приводили к порабощению части христиан, обнищанию остальных и переходу значительных групп населения в ислам; церковная паства КПЦ в XIII-XV вв. уменьшалась. Особенно масштабный обвал в провинциальных церковных структурах в Анатолии отражен в источниках XIV в. ( Vryonis. The Decline. 1971. P. 288-350). |
| На означенном указе резолюция Его Высокопреосвященства за 548: «1909 г. Февр. 5. В Правление Московской Духовной Академии для объявления академической корпорации». —3— Определили: Указ Святейшего Синода принять к исполнению и руководству. II. Сданный Его Высокопреосвященством с надписью: «1909 г. Янв. 29. В Совет Московской Духовной Академии» – указ на имя Его Высокопреосвященства из Святейшего Синода от 26 января 1909 года за 1006: «По указу Его Императорского Величества, Святейший Правительствующий Синод слушали: представление Вашего Преосвященства, от 21 января сего года 33, по ходатайству Совета Московской духовной академии о разрешении ординарному профессору по кафедре общей церковной истории Анатолию Спасскому которому было поручено с 1 февраля 1908 года временное чтение лекций по вакантной кафедре новой гражданской истории, продолжать чтение сих лекций до конца 1908–1909 учебного года. Приказали: В виду изъясненной Советом Московской духовной академии необходимости возложения чтения лекций по кафедре новой гражданской истории в академии до конца 1908–1909 учебного года на временного преподавателя, Святейший Синод, руководствуясь Высочайшим повелением 9 мая 1881 г., определяет: разрешить ординарному профессору названной академии Анатолию Спасскому продолжать, в виде изъятия, чтение лекций студентам академии по новой гражданской истории до конца 1908–1909 учебного года, о чём и послать Вашему Преосвященству указ». Определили: Указ Святейшего Синода принять к сведению и исполнению. III. а) Сданный Его Высокопреосвященством с надписью: «1909 г. Янв. 30. В Совет Московской Духовной Академии» – указ на имя Его Высокопреосвященства из Святейшего Синода от 29 января за 1118: «По указу Его Императорского Величества, Святейший Правительствующий Синод слушали: 1) донесение Вашего Преосвященства, от 10 Ноября 1908 г. 480, о состоявшейся в собрании Совета Московской духовной академии, 23 Октября того же года, защите и. д. доцента академии Ильею Громогласовым представленной на соискание |
| Для доказательства этого просим сравнить Халкидонское вероопределение (Mansi, VII, 116. А.-С. Деян., IV, стр. 108–109. Mansi, IX, 340. С. 341. А. Деян., V, стр. 315–316) и Антиохийский символ по тексту, приводимому Феодоритом в письме 151 (Migne, gr. ser. t. 83, col. 1420, p. 1294. Mansi, V, 1025. D-E. Hoffmann. S. 47,38–48,5. Martin. Actes. P. 106. Perry. P. 223; греческий текст см. в гл. III, прим. 74 на стр. 81; ср. также выше прим. 184. Русский перевод дан в гл. III, к прим. 154 на стр. 104); тогда окажется, что большая часть была взята Анатолием из последнего документа или буквально (жирный шрифт) или с изменением редакции (курсив). Вот наглядная схема: «Последуя святым отцам, все согласно поучаем исповедывать одного и того же Сына, Господа нашего Иисуса Христа, совершенного в божестве и совершенного в человечестве, истинно Бога и истинно человека, того же из души разумной и тела, – единосущного Отцу по божеству и того же единосущного нам по человечеству, во всем подобного нам кроме греха (из томоса Льва не буквально), рожденного прежде веков от Отца по божеству, а в последние дни ради нас и ради нашего спасения от Марии Девы Богородицы по человечеству , одного и того же Христа, Сына, Господа , единороднаго, в двух естествах неслитно, неизменно, нераздельно познаваемого». Одне из самых важнейших формул были заимствованы именно из Антиохийского вероизложения, которое, может быть, еще точнее было воспроизведено Анатолием Константинопольским в недошедшем до нас проекте. По крайней мере, справедливо полагают (ср. Mansi, VII, 101. В. 104. А. Деян., IV, стр. 97. 99), что там не было термина Θεοτ κος, как его нет и в первой части символа отступнического собора и по латинской версии Synodicon’a и по тексту Феодоритова послания к монахам. Что касается того факта, что жаркими защитниками первоначальной, несохранившейся редакции Халкидонского ορος’а являются Иллирийцы и Палестинцы, – лица с монофизитскою окраской, – то это обстоятельство объясняется, вероятно, тем, что Антиохийский символ все же был принят св. Кириллом и по встречающимся здесь общим выражениям (напр. фразе: δο φσεων νωσις γγονε, переделанной в κ δυον φ σεων: Mansi, VII, 104. В. Деян., IV, стр. 99 и окончательно замененной словами ν δυον φ σεσι γνωριζμενον, τ. ε. Χριστν μολογομεν: Mansi, VII. 116. В. Деян., IV, стр. 109) представлял немалое удобство соединять с ним слишком разнообразный смысл. Естественно, что некоторые из «Восточных» не желали потворствовать подобному коварству и предлагали взать нечто из томоса Льва, хотя и не буквально, а в духе чистой Антиохийской догматики. См. подробнее об этом предмете в диссертации проф. Ал. И. Лебедева: Вселенские соборы IV и V веков, гл. IX и особенно стр. 254–269. |
| Здесь забыто уже еретичество, в котором так недавно обвинялся Анатолий: главным и почти исключительным образом папа защищает свою излюбленную теорию о ненарушимости никейских канонов и в заключение письма без всяких покровов заявляет, что выше всего (super omnia) Анатолий должен ставить твердое охранение правил 1-го вселенского собора 833 . По поводу письма Анатолий папа вновь писал Маркиану и уведомлял его, что он рад возобновить прежний дружественные сношения с Анатолием; при этом опять неосторожно обмолвливается, что главная причина его радости – сохранение ненарушимости никейских правил 834 . Итак, примирение состоялось. Как показывает переписка между Константинополем и Римом, начало было ему положено Анатолием совершенно добровольно: ни откуда не видно, чтобы он уступил папе под давлением Маркиана и Пульхерии. Между тем католические исследователи со своей точки зрения на Анатолия совершенно естественно не могут понять поведений его просто, не могут верить, что этот человек, по его собственному заявлению, всегда всего больше «любил покой и тишину», и стараются непременно подыскать сторонние основания уступчивости, обнаруженной Анатолием. Такое основание указывают обыкновенно в законе Маркиана 454 года о правах и преимуществах церквей 835 , который имел целью, будто бы обуздать честолюбие Анатолия 836 . Но совершенно напрасно! Закон Маркиана говорит вовсе не о том, что видеть в нем желательно католическим ученым. Вот он в целом его виде: Privilegia, quae generalibus constitiitionibus universis sacro-sanctis ecclesiis orthodoxae religionis retro principes praestiterunt, flrma et illibata in perpetuum decernimus custodiri. Omnes sane praymaticas sanctiones, quae contra canoms ecclesiasticoe iiiterveiitu gratiae vel ambitionis elicitae sunt, suo robore et firinitate vacuatos esse praecipimus 837 . Как видно, в законе строго различаются canones ecclesiastici и pragmaticae sanctiones; отменяются последние, а первые утверждаются. 28-й канон должен быть отнесен именно к первым, как это ясно из изложения самого закона и из того толкования canoues и sanctiones, которое имело место в одном из заседаний Халкидонского собора по делу о Фотие Тирском и Евстафие Беритском 838 . Уже до сих пор изложенных кратких сведений из жизни Анатолия достаточно, чтобы видеть, что патриаршествование его было одним из самых труднейших, какие только знает история 839 . Помимо отношений Рима трудность эту увеличивало еще положение дел и в других патриархатах. Не сохранилось никаких известий об участии Анатолия в умирении смутъ, произведенных после Халкидонского собора и по поводу определений его монахом Феодосием в Палестине 840 . Но едва ли может подлежать сомнению это участие; едва ли эти смуты, заставившие много беспокоиться императорскую чету, не доставили хлопот и столичному иерарху. |
| И действительно, от древней Римской империи осталось весьма немного. Хотя Мануил и был законным наследником Августа и Константина, уже в течение многих столетий власть константинопольских императоров не распространялась на Римский мир. Для Запада они превратились просто в греческих или византийских императоров, не заслуживающих серьезного внимания соперников новых императоров, появившихся на Западе. Вплоть до XI в. Византия была блистательной и могущественной державой, оплотом христианства против ислама . Византийцы мужественно и успешно исполняли свой долг до тех пор, пока в середине столетия с Востока вместе с нашествием турок на них не надвинулась новая угроза со стороны мусульманства. Западная же Европа между тем зашла так далеко, что сама в лице норманнов попыталась осуществить агрессию против Византии, которая оказалась вовлеченной в борьбу на два фронта как раз в то время, когда она сама переживала династический кризис и внутренние неурядицы. Норманны были отброшены, но ценой этой победы явилась потеря византийской Италии. Византийцам пришлось также навсегда отдать туркам гористые плато Анатолии – земли, бывшие для них главным источником пополнения людских ресурсов для армии и запасов продовольствия. Таким образом, империя оказалась меж двух зол; и это ее и без того трудное положение было еще более осложнено движением, вошедшим в историю под названием Крестовых походов. Будучи христианами, византийцы симпатизировали крестоносцам, но огромный политический опыт научил их проявлять веротерпимость и мириться с существованием неверных. Священная война в том виде, в каком ее вел Запад, казалась им опасной и нереалистичной. Тем не менее они все же рассчитывали извлечь из нее некоторую пользу. Однако находящийся меж двух огней остается в безопасности только до тех пор, пока он силен. Византия продолжала играть роль великой державы, в то время как ее мощь была уже фактически подорвана. Потеря Анатолии, постоянного источника рекрутских пополнений в период непрекращающихся военных действий, принудила императора прибегнуть к помощи союзников и иностранных наемников, а те и другие требовали платы – либо деньгами, либо в виде торговых уступок. |
| Приписывая восстанию чисто религиозный характер, Евагрий невольно проговаривается, что оно приобрело социальную окраску. «Чернь» расправлялась со знатью, в частности – с ненавистным министром финансов – Марином Сирийцем. Вскоре восставшие стали угрожать самому императору: «Все опустошающее и великую силу превозмогающее возмущение простерлось до того, что царь, поставленный в крайне тяжкое положение, вышел на конское ристалище без короны и послал глашатаев объявить народу, что он готов сложить с себя верховную власть, но что всем невозможно принять ее – множества она не терпит,– и что после него будет только один правитель царства» 63 . Причины прекращения восстания описаны Евагрием крайне туманно: «Видя это, народ, как бы по божественному мановению, тотчас затих и стал просить Анастасия – надеть корону» 64 . Видимо, император сделал серьезные уступки, удовлетворив в какой-то степени восставших или их вождей. Однако восстание столь дорого стоило Анастасию, было для него столь страшным потрясением, что он вскоре умер 65 . Знаменитое восстание Ника Евагрий описал по Прокопию, целиком приняв его версию о невиновности Ипатия 66 . Наиболее достоверны и подробны рассказы Евагрия о народных восстаниях в городе, где он жил,– в Антиохии. Так, например, он описывает восстание народа в Антиохии во время осады города персами: «Народ, подняв мятеж, требовал нового порядка дел, как это обычно бывает и преимущественно в таких обстоятельствах. Потом крамольники разбежались, оставив город пустым, но отразив неприятеля» 67 . Привлекает внимание упоминание о том, что народ требовал «нового порядка дел», т. е. каких-то реформ. Особенно волновали Евагрия события, происходившие в Антиохии в связи с делом некоего Анатолия, свидетелем которых, очевидно, был сам автор. Этот «злодей», как его называет Евагрий, был человеком низкого звания, по профессии каретником, но затем разбогател и пробрался к высшим должностям, благодаря помощи патриарха Григория, к которому втерся в доверие. Анатолий был обвинен в язычестве и чародействе, и против него, а также его покровителя-патриарха восстал народ Антиохии. Анатолия отправили в столицу для расследования его дела. В Константинополе Анатолий был приговорен к смертной казни, а некоторые его сообщники – к ссылке. Этот приговор неожиданно вызвал народное восстание в самой столице. Восставшие схватили сообщников Анатолия и бросили живыми в костер. «Чернь вопияла также против императора Тиберия и константинопольского патриарха Евтихия как предателей веры, она хотела умертвить Евтихия и судей, всюду ходила, ища их» 68 . |
| Иначе дело обстояло с 13 египетскими епископами, не перешедшими на первом заседании на правую (римскую) сторону, т.е. против Диоскора. С того момента они оставались за дверями собора. Β предвидении допроса они подготовили свое вероисповедание, в котором отвергали разные древние ереси, но умалчивали об Евтихе. Их вызвали, выслушали и поставили им ряд прямых вопросов. Они от Евтиха, хотя с трудом, но отреклись. Суждение же ο томосе папы Льва отказались высказывать, ссылаясь на свою александрийскую конституцию (шестое правило Никейского собора), которая, якобы, запрещала подобные действия в отсутствие александрийского возглавителя. Но нервы многих из них не выдержали. Они падали в ноги старейшим епископам, прося пощадить их седые головы, ибо за подпись томоса папы им грозит в Египте смерть. Это были не словесные гиперболы, это был физический террор Диоскора. Тогда им объявили, что их вотум отсрочивается до выборов нового патриарха вместо Диоскора, a пока они безопасно могут жить в Константинополе. После этого по указанию императора собору пришлось допросить толпу буйных монашеских вождей, в числе их и скандалиста 449 г., сирийского авву Варсума (Барцаума). He добившись толку от этих буянов, требовавших восстановления милого их сердцу Диоскора, собор в виде отписки от этого безнадежного дела предоставил его послесоборному административному усмотрению Константинопольского архиепископа Анатолия. Светские руководители собора видели, что епископы, утомленные разбором драматических личных конфликтов, не в состоянии уже спокойно перейти к догматическим формулировкам, и перенесли эту главную предписанную им двором задачу на дальнейшее заседание 22 октября. Для облегчения мук рождения нового вероопределения на архиепископа Анатолия была возложена обязанность в приватном кружке подготовить формулу к заседанию. Несохранившаяся полностью эта формула, насколько мы ее знаем из прений, отражала вкусы большинства, т.е. Кирилловскую александрийскую терминологию. Кроме римских легатов и некоторых антиохийцев почти все епископы стояли за монофизитскую, по существу, формулу μια φσις... |
| Кроме этого, св. Лев просит пока ничего не предпринимать относительно Аэция, «чтобы не выходить из пределов умеренности»; сообщает об известии Фессалоникийского митрополита, что Анатолий «дошел в своих притязаниях до такого безрассудства, что склонял к подписи (28 канона) Иллирийских епископов». Св. Лев не ограничился перепиской с одним Константинополем. О «притязаниях св. Анатолия» он писал и другим восточным епископам: Максиму Антиохийскому (CXIX от 11 июня 453 года) и св. Протерию Александрийскому (Ер. CXXIX от 10 марта 454 г.). В своих письмах к ним св. Лев убеждает их заботиться о сохранении привилегий и прав своих кафедр «против бесчестного честолюбия некоторых» (improbi quorumdam ambitioni). Между тем послание св. Льва «к епископам бывшим на Халкидонском соборе» было прочитано на поместном Константинопольском соборе, но не все, а только первая половина. Вторая половина, в которой отвергается 28-й канон, не была прочитана вовсе». Св. Лев был крайне удивлен этим обстоятельством (Ер. CXXVII, 3). Все это показывало, что св. Анатолий мало обращал внимания на требования св. Льва. Вследствие этого св. Лев решил прекратить с ним переписку и вообще всякие сношения до тех пор, пока он не исполнит его требований. В этом смысле писал св. Лев императору Маркиану (Ер. CXXVIII от 9 марта 454 года), в ответ на его письмо, – в котором тот просил «возвратить (св. Анатолию) с братскою любовию (прежнее) благорасположение своей души». Св. Лев писал, что он тогда только восстановит сношения с св. Анатолием, когда тот подчинится канонам, будет жить в любви и смирении со всеми священниками и оставит постыдное честолюбие. Прекращение всяких сношений, полный разрыв св. Льва с св. Анатолием не мог не беспокоить как этого последнего, так и императора Маркиана. В это время волнения, производимые монахами, принимали грозные размеры. Единение было необходимо. Все это побудило Анатолия (конечно не без сильного давления со стороны императора) по крайней мере формально, на бумаге, сделать уступку св. |
|
|
