| Всякий, ненавидящий брата своего, есть человекоубийца; а вы знаете, что никакой человекоубийца не имеет жизни вечной, в нем пребывающей. 1 Ин. 3,15 СЕЛЬМАНОВ ИВАН ИЛЬИЧ Статья из энциклопедии " Древо " : drevo-info.ru Иван Ильич Сельманов ( 1900 - 1937 ), мученик Память 28 июля в в Соборе новомучеников и исповедников Церкви Русской Родился в 1900 году в селе Салазгорь Спасского уезда Тамбовской губернии (ныне Республика Мордовия, Торбеевский район) в крестьянской семье. Отец Ивана Ильича некоторое время занимался торговлей. Иван выучился сапожному мастерству и этим зарабатывал на хлеб. В 1920 году его призвали в Красную армию. В это время жена его Ольга Евдокимовна ждала первого ребенка, дочь Клавдия родилась в 1921 году и отец увидел ее, когда девочке шел третий год. После окончания гражданской войны Иван вернулся в родное село, продолжал заниматься своим ремеслом. В 1920-е гг. он был лишен избирательных прав из-за происхождения - из торговцев. В 1931 году был арестован и приговорен к 10 годам лишения свободы. Был досрочно освобожден из-за серьезной болезни и вернулся в родное село Салазгорь. В 1930-е годы по селам ходили странники и рассказывали, что " царь Романов " остался жив, " только до времени скрывается " , что " скоро советская власть падет... страной будет управлять один порядочный человек, не такой, как богохульники " . Странники обещали хорошую жизнь и говорили: " Вот тогда-то православные вновь воспрянут, вспомнят традиции, по которым жили много веков их предки " . Ивану Сельманову такие разговоры были абсолютно по душе. Ему очень хотелось, чтобы церкви поскорее открыли, он даже решил не дожидаться обещанного «благоприятного времени» и стал инициатором движения сельчан за открытие местного храма. В 1937 году Иван Ильич был арестован, в его доме произвели обыск. Проходил по групповому " Делу монахини Анастасии (Камаевой) и др. Мордовская АССР, 1937 г. " В обвинении говорилось: " являлся участником религиозной контрреволюционной организации, вел контрреволюционную антисоветскую антиколхозную агитацию, высказывал террористические намерения по адресу руководителей партии и правительства " . На первом же допросе Иван сказал, что не станет признавать за собой того, в чем его обвиняют. 5 августа тройкой при НКВД МАССР был приговорен к расстрелу. Расстрелян 10 августа 1937 года. Реабилитирован 13 марта 1989 года Прокуратурой Республики Мордовия. Канонизирован в августе 2000 года Архиерейским Собором Русской Православной Церкви . Использованные материалы Редакция текста от: 10.08.2014 16:58:55 Дорогой читатель, если ты видишь, что эта статья недостаточна или плохо написана, значит ты знаешь хоть немного больше, - помоги нам, поделись своим знанием. Или же, если ты не удовлетворишься представленной здесь информацией и пойдешь искать дальше, пожалуйста, вернись потом сюда и поделись найденным, и пришедшие после тебя будут тебе благодарны. |
| Особенно подчеркивали то, что для пользы дела ценен каждый пятачок. Цену за ромашковые букеты не запрашивали – каждый давал, сколько может, кто копейку, и кто рубль. Жертвователям, дававшим по пяти и более рублей, вручали памятный значок. Денежный ящик был опломбирован, пломбу снимали только при подсчете денег. Сами члены Царской семьи не только наблюдали за событиями со стороны, но и практически в них участвовали. Императрица Александра Федоровна настаивала, чтобы цесаревич Алексей и великие княжны Ольга, Татьяна, Мария и Анастасия продавали белую ромашку наравне с другими участниками. Все, что выручалось в этот день, до копейки шло на дела милосердия. О том, сколько было собрано средств «Белым цветком» и на какие цели их потратили, горожане узнавали из газет. Цветок в Ялте Кстати, не только столица была центром торжеств, посвященных «Белому цветку». Праздник проходил и в Ялте – «всероссийском госпитале» для лечения больных туберкулезом. Ялтинский «Белый цветок» также всякий раз был отмечен высоким посещением Царской Семьи, что объясняет тот факт, что проходил он особенно красочно и торжественно – так празднично встречали только императора, который вместе с венценосной супругой и детьми был активным организатором и участником праздника. Как гласят документы и свидетельства очевидцев, весной 1912 и 1914 годов «Белый цветок» проходил в Ливадии – любимом имении Семьи. «Представим себе теплый апрельский день в Ялте: сверкающее море, бездонное голубое небо, цветущие глицинии, фиалки, сирень, – рассказывается в книге «Романовы и Крым». Но в этот день главным цветком стала маленькая ромашка, гирляндами которой увиты высокие шесты в руках молодых женщин и детей, одетых во все белое. Венчают шесты зеленые пышные банты и маленькие щитки с крестом и надписью «На борьбу с чахоткой»… Плата за ромашки добровольная и посильна для каждого – от копеек до десятков рублей». Как писали газеты тех лет и дней, ромашка «объединила скупой и расчетливый город, создала весеннюю сказку любви к больному человеку». |
| Первоначально планировалось осуществить убийство Царя якобы при попытке к бегству. Для этого один из соратников Ленина – Пинхус Войков (Вайнер) – составил фальшивое письмо к Царю будто бы от имени офицеров, пытавшихся его спасти. Чекисты хотели спровоцировать Царя на побег, добиться того, чтобы он ответил согласием, а затем организовать инсценировку бегства, во время которой ликвидировать Царскую семью, предъявив все письменные доказательства заговора Царя. Государь на провокацию не поддался, поэтому чекистам оставалось только прямое убийство. 16 июля в Екатеринбурге из Москвы через Пермь была получена телеграмма на условном языке, содержащая приказ об «истреблении Романовых» (записка Я.Х.Юровского). Вечером оперативный руководитель преступления Ш. Голощекин дает приказ Юровскому убить Царскую семью. У того уже все было готово, даже были найдены места для сокрытия трупов. Один из участников злодейства – караульный Ал. Стрекотин – впоследствии вспоминал: «Все арестованные были одеты по обыкновению чисто и нарядно. Царь на руках несет своего сына… Царевна, дочь Анастасия, несет на руках маленькую курносую собачку, экс-императорша – под ручку со своей старшей дочерью Ольгой… Когда арестованные были введены в комнату, в это время группа людей, что раньше вошла в одну из комнат, и направилась к комнате, в которую только что ввели арестованных. Я пошел за ними, оставив свой пост. Они и я остановились в дверях комнаты. Юровский коротким движением рук показывает арестованным, как и куда нужно становиться, и спокойно, тихим голосом: “Пожалуйста, вы встаньте сюда, а вы – вот сюда, вот так в ряд…” Арестованные стояли в два ряда: в первом – вся Царская семья, во втором – их лакеи. Наследник сидел на стуле. Правофланговым в первом ряду стоял Царь. В затылок ему стоял один из лакеев. Перед Царем, лицом к лицу, стоял Юровский, держа правую руку в кармане брюк, а в левой – держал небольшой листок, потом он читал приговор… Не успел он докончить последние слова, как Царь громко переспросил: “Как, я не понял? Прочитайте еще раз”. |
| Только допусти их (опять) к себе, тотчас тебя ослепят» 259 . Самая смерть Анастасии Романовны была приписана их чарам. «Суеверие их свело с царем, говорит Костомаров, суеверие и развело». Чародейством были объясняемы и успехи самозванца. Царь Шуйский в своих грамотах народу объявлял, что расстрига Лжедимитрий «всех прельстил чародейством, ведовством и чернокнижеством, с помощью адской силы». За напущение разных болезней были наказаны следующие лица. 1606 года пермский крестьянин Талев был пытан, жжен огнем, и получил три встряски, за напущение на людей икоты. В Шуе казнили волхва, делавшего женщин кликушами. В Москву писали из разных мест, «что вот-де явился знахарь, который испортил на пиру гостей и новобрачных»; или что «лихой человек наводит да людей скорбь, и они без ума и без памяти кличут». 1227 года новгородцы сожгли четырех волхвов, по одному подозрению в чародействе. При наступлении действительных бедствий, часто происходивших от неустройств древней Руси, народ являлся беззащитною жертвою их. И это зависело не столько от невежества и неумения справиться с бедой, сколько от преувеличенного страха, слепой веры в волшебную силу и сверхъестественное значение беды. Признавая делом волшебства общественные бедствия, народ принимал против них особенные меры, часто нелепые, увеличивавшие общее зло. Так мы видели, что дли отвращения вредной погоды, наводнения и т.п., народ выкапывал из земли удавленников и утопленников. Но особенно в таких случаях народ преследовал знахарей, приписывая их ворожбе и наговорам всякое зло. Преследуя невинных людей, народ бунтовался и совершал страшные зверства. Так, вовремя сильного развития черной смерти во Пскове, 1411 года, жители сожгли двенадцать ведьм или волшебниц. Во время самого ужасного пожара, при Иване Грозном, истребившего Москву, разнеслась молва о волшебстве Глинской, бабки государя. Говорили, что она вынимала сердца из трупов, настаивала их в воде, и этой водой кропила улицы; а от этого произошел пожар. Народ взволновался, убил дядю государева Глинского, и чуть не убил самого государя. |
| 638 ...Юрья Михайловича Булгакова... – Ю. М. Булгаков (Голицын-Патрикеев) – московский боярин из рода Гедиминовичей, еще в XIV в. вошедших в состав великокняжеского двора, а во второй половине XV в. составивших самую влиятельную прослойку в Думе. Его дед Иван Булгак был потомком литовского князя Патрикие, в начале XV в. приехавшего на Русь и породнившегося с великим князем Василием I через брак своего сына Юрия с его дочерью. Ю. М. Булгаков получил боярство в период малолетства Ивана Грозного, в 40-е гг. служил в Коломне, Кашире, в Нижнем Новгороде. В 1550 г. был тысяцким на свадьбе Владимира Андреевича Старицкого и А. А. Нагой. Его участие в строительстве Свияжска подтверждается летописями. 639 ...да болярина и воеводу князя Семена Ивановича Микулинского... – С. И. Микулинский (Телятевский-Пунков) – потомок тверских князей Микулинских, еще в середине XVI в. имевших собственных вассалов на территории бывшего Микулинского уезда, старший сын Ивана Андреевича Пунко (Луговицы), боярин с 1550 г., был женат на дочери В. Г. Морозова; как воевода участвовал в казанских походах 1547, 1548, 1550, 1551, 1552 гг., ливонских походах 1558–1559 гг., был оставлен наместником в Казани после взятия ее русскими войсками. Умер в 1562 г. 640 ...да болярина и дворетцкого московского Данила Романовича... – Д. Р. Захарьин (Юрьев-Кошкин), брат царицы Анастасии Романовны, шурин Ивана Грозного, происходил из могущественного старомосковского рода Кобылиных, служивших московским князьям еще с середины XIV в. Его дед – Ю. З. Кошкин был видным политическим деятелем времен Ивана III. Д. Р. Захарьин, посланный на строительство Свияжска, оставался там в ожидании нового похода на Казань, летом 1552 г. он ходил из Свияжска на горных черемисов и привел их к присяге Ивану Грозному, после взятия Казани в 1560 г. был направлен царем на подавление бунта луговых черемисов во главе с Мамич-Бердеем. 641 ...и царя им дав Шигалилея... – Речь идет о третьем, последнем правлении в Казани царя Шигалея (1551–1552). Обстоятельства третьего воцарения в Казани Шах-Али подробно описаны в «Летописце начала царства»; другую, беллетризованную версию дает автор «Казанской истории» (см. главы 35–36:42). |
| Тело графини А. В. Гендриковой еще совершенно не подверглось разложению: оно было крепкое, белое, а ногти давали даже розоватый оттенок. Следов пулевых ранений на теле не оказалось. Смерть последовала от страшного удара прикладом в левую часть головы сзади: часть лобовой, височная, половина теменной костей были совершенно снесены и весь мозг из головы выпал. Но вся правая сторона головы и все лицо остались целы и сохранили полную узнаваемость. Тела Анастасии Васильевны Гендриковой и Екатерины Адольфовны Шнейдер были переложены в гробы и 16 мая погребены в общем деревянном склепе на Ново-Смоленском кладбище. По случайному совпадению могила их оказалась как раз напротив окна камеры Пермской губернской тюрьмы, в которой провели они последние дни своей земной жизни. Глава III Работники-исполнители До 26 апреля советские руководители в Екатеринбурге не имели даже в мыслях, что Царская Семья может оказаться на жительстве в столице Красного Урала, и никаких мер по подготовке помещения в городе Екатеринбурге для приема и содержания Августейших Тобольских Узников не предпринималось. В равной мере никто из начальников станции Екатеринбургского железнодорожного узла не получал предупреждений о предстоящем привозе со стороны Тюмени бывшего Государя Императора или Его Семьи. Поэтому, судя по всему последовавшему после этого дня, можно с достаточной достоверностью сказать, что то секретное совещание президиума, о котором упоминает в своем рассказе комиссар Сакович, происходило именно или 25, или даже 26 апреля 1918 года. Вот как повествует об этом историческом совещании сам Сакович: «Я случайно был приглашен на совещание совета комиссаров перед перевозом Царской фамилии в город Екатеринбург из Тобольска. Совещание происходило в Волжско-Камском банке, в маленькой комнате, исправляю, что совещание было на Коробковской улице в белом двухэтажном доме на левой стороне, если идти от центра города, кажется, в первом квартале. Это было в марте или апреле. Так как дело не касалось здравоохранения, я не принимал участия в разговорах и читал газету. |
| Однако раздавал он вещи очень скупо, особо отличавшимся большевистским деятелям, и то «по протекции», как выразилась про него видная пермская большевистская деятельница, некая Голубева, служившая казначейшей в исполкоме. По ее словам, вещи Царской Семьи были привезены Исааком Голощекиным из Екатеринбурга при ней, и она показывала Семену Логинову, о котором речь будет еще впереди, во время их совместного путешествия в Москву полученные ею от Исаака Голощекина подушку пуховую Государыни Императрицы и женские ботинки на пуговицах очень хорошей мягкой кожи, принадлежавшие кому-то из Царской Семьи, но кому именно, она не знала. Кроме того, в Екатеринбурге после убийства Царской Семьи многие видели на любовнице комиссара Дидковского сапожки, сшитые по мужскому образцу и принадлежавшие одной из Великих Княжен. Такие сапожки имели все Великие Княжны; в них Они еще в Царском Селе, а затем и в Тобольске в зимнее время работали с Отцом в снегу по расчистке сада или двора. А что одежды должно было быть у Царской Семьи много, можно судить хотя бы по тому, что при разборке вещей было найдено 140 штук вешалок для платьев и верхней одежды. 2) В числе вещей, найденных в доме Ипатьева и в каретнике, не оказалось ни одной ювелирной вещицы из числа принадлежавших Царской Семье и даже самой незначительной ценности. Павел Медведев говорит, что когда он зашел утром после убийства в дом, то в комнате коменданта он застал Исаака Голощекина и Янкеля Юровского, а на столах, на диване лежали груды камней и золотых вещей. При разборке документов, подобранных при осмотре комнаты коменданта, в числе прочих оказался разорванный почтовый конверт, на котором сохранилась надпись: «Золотые вещи Анастасии Николаевны». Существовал ли этот конверт еще при жизни Великой Княжны, или происхождение его следует отнести ко времени разборки награбленных драгоценных вещей Царской Семьи Исааком Голощекиным и Янкелем Юровским после убийства и обобрания тел — остается вопросом открытым, но, судя по отсутствию в надписи на конверте титулования, второе предположение имеет более оснований. |
| Свидетель по делу доктор Уткин был допрошен судебным следователем Соколовым. Сильно нервничая, сбиваясь, он в общем подтвердил свое первоначальное показание, имевшееся в деле уголовного розыска. Тогда ему были предъявлены для опознания три самых позднейших фотографических группы Великих Княжен. На первой были сняты Великие Княжны Ольга, Мария и Анастасия Николаевны; он, всмотревшись, указал на Ольгу Николаевну. Следующая изображала Великих Княжен Ольгу, Татьяну и Марию Николаевен, — он указал на Татьяну Николаевну. Наконец, последняя фотография Великих Княжен Татьяны, Марии и Анастасии Николаевен, — он указал на Марию Николаевну. Доктор Уткин производил впечатление или действительно ненормального человека, или, на всякий случай, симулировавшего ненормального человека. На этом работа уголовного розыска была прервана. Ему было воспрещено заниматься розысками по Царскому делу, и все произведенное им расследование по этому делу было отобрано и поступило в дело следователя Соколова. Начало следствия С освобождением 25 июля войсками Войцеховского города Екатеринбурга в нем создавалось Правительство, принявшее название «Областного Уральского». Во главе его стал почтенный, уважаемый уральский старожил и делец Павел Васильевич Иванов, бывший Председатель биржевого комитета в Екатеринбурге, человек умеренно демократических принципов и глубоко честный. Но таких людей уже тогда оставалось немного, и правительственные аппараты, какие и создавались в то время волей или неволей, слагались из тех, которые или прошли через разврат разложения страны Керенской эпохи, или были специальными продуктами ее воспитания. Кроме того, сами условия нарождения тогда власти не обеспечивали от проникновения, даже в ее центральные органы, лиц совершенно низких моральных качеств, но умевших повсюду шуметь и кричать своими якобы высокогуманными, политическими лозунгами и популярными демократическими принципами. В частности, для Уральской правительственной власти положение серьезно осложнялось сильным закулисным влиянием на исполнительную часть работы правительственных органов, собравшихся в Екатеринбурге крайних левых элементов из бывших членов Учредительного Собрания с Черновым, Минором и Вольским во главе, нашедших себе покровительство и заступничество в среде влиятельного тогда чехословацкого национального совета в Екатеринбурге. |
| Надписи приведены в исправленном виде; Распутин же пишет страшно безграмотно, соединяя иногда два-три слова в одно, а иногда, как это видно на второй иконе, пропускает слова, отчего разобрать его рукописи довольно трудно. Не касаясь совершенно в настоящей части этой книги значения Распутина как оружия, выдвинутого определенными партиями и кругами общества для своих гнусных политических целей, о чем будет речь в третьей, последней части этой книги, здесь, исходя из приведенных надписей Распутина, нельзя, вспоминая весь тот ужас грязи, которой общество заливало Царскую Семью в Ее отношении к Распутину, отказаться от желания напомнить честному русскому христианину слова Апостола Павла к Коринфянам: «Но боюсь, чтобы как змей хитростью своею прельстил Еву, так и ваши умы не повредились, уклонившись от простоты во Христе». 10) Вещи, собранные в помещении бывшего областного совета, в здании Волжско-Камского банка, оказались в главной массе принадлежавшими графине Гендриковой, Е. А. Шнейдер, генералам Татищеву и Долгорукову. Здесь разборкой и увозом вещей распоряжались председатель облсовета Белобородов, его товарищ Сафаров, два делопроизводителя братья Толмачевы и секретарь прапорщик Мутных, а после них — два сторожа: Лылов и Новоселов и буфетчица Балмышева. Вещей осталось значительно больше, чем в доме Ипатьева; осталось и немного предметов, белья, одежды, обуви и даже некоторые драгоценные вещи, в общем на сумму в несколько тысяч рублей, если даже не больше. И что особенно ценно — остались все дневники Анастасии Васильевны Гендриковой, письма Государыни Императрицы и Великих Княжен к ней и много различных заметок и вырезок из журналов и газет, сделанных Анастасией Васильевной и генералом Долгоруковым. Лылов рассказывал, что разбиравшиеся в сундуках и чемоданах вышеназванные чины совдепа очень торопились, спешили и интересовались не столько вещами, сколько самими сундуками, так как они, выбросив вещи на пол, набивали их драгоценностями и деньгами из кладовой. Вещи же, по-видимому, растащили уже потом разные бывшие служащие областного совета. Это характерно в том отношении, что слишком бросается в глаза разница в действиях одной части руководителей советской власти в Ипатьевском доме от другой части таких же руководителей в помещении Волжско-Камского банка. Там в каждом действии Исаака Голощекина и Янкеля Юровского проглядывает идея, обдуманность, цель; здесь у Белобородова, еврея Сафарова, братьев Толмачевых, прапорщика Мутных — простой грабеж наиболее ценного имущества, чужого добра. Там тщательное уничтожение своих следов, следов своего деяния, здесь выставление напоказ характерной, общей большевистской черты — грубого произвола. Там кощунственное отношение ко всякой Святыне: поломанные образа, сожженные иконы, разбитые флаконы со Святой водой, Святыни, выброшенные в помойку, здесь все священные предметы остались неприкосновенными, нетронутыми, неоскверненными руками исчадий еврейского народа. |
| При этом Нагорный, садясь на извозчика, обернулся, увидел их, узнал, долгим-долгим взглядом посмотрел на них, но, ничем не выдав, что он их знает, сел, и экипаж скрылся. Наконец 20 октября в Екатеринбург прибыл бежавший из Перми из-под расстрела камердинер Государыни Александр Андреевич Волков и дополнил материалы сергеевского «Дела» следующим рассказом: по его словам, после того как Родионов увез с вокзала Наследника Цесаревича и Великих Княжен, часа через два, на вокзал прибыл комиссар Мрачковский и, вызвав И. Л. Татищева, А. В. Гендрикову, Е. А. Шнейдер и его, Волкова, увез их в тюрьму, где их продержали до 20 июля. В этот день Гендрикову, Шнейдер и Волкова посадили в вагон с 38 другими арестованными и перевезли в Пермь, где опять-таки заключили в тюрьму. 5 сентября ночью Гендрикова, Шнейдер и Волков были доставлены в арестный дом и отсюда вместе с другими заключенными, всего в числе 11 человек, были отведены за город в лес для расстрела. Сообразив, куда и на что их ведут, Волков, улучив удобный момент, бросился в сторону и побежал в лес. По нем было сделано 3 выстрела, но неудачных, и ему после полуторамесячного скитания удалось выйти на фронт наших войск. Эти три свидетеля своими показаниями вполне точно устанавливают, кто к 16 июля мог находиться в доме Ипатьева. Это были: бывший Государь Император, Государыня Императрица, Наследник Цесаревич, Великие Княжны Ольга, Татьяна, Мария и Анастасия Николаевны, профессор Евгений Сергеевич Боткин, комнатная девушка Анна Степановна Демидова, камердинер Алексей Егорович Трупп, повар Иван Михайлович Харитонов и мальчик Леонид Иванович Сиднев. Эти указания вполне совпадали с данными показаний Летемина, Медведевой, Сторожева, Стародумовой и Дрогиной и не могли вызвать сомнений. Мальчик Сиднев 16 июля утром был переведен в казарму охранников дома Попова, где многие его видели сидящим на окне и плачущим. Охранники говорили, что его предполагали отправить на родину, но никто не мог сказать, что с ним сталось в действительности. С другой стороны, сведения, данные Чемадуровым, Жильяром и Волковым, уже тогда должны были дать следствию вполне определенные указания на то, что самую перевозку Царской Семьи из Тобольска в Екатеринбург советские власти проводят уже по какому-то плану, руководясь обдуманной заранее идеей. В то время эта идея выражается в том, что всю Царскую Семью и некоторых из приближенных собирают в Ипатьевском доме, где и содержат под строгой охраной; часть других приближенных и слуг заключают в тюрьму в Екатеринбурге; остальной части приближенных и слуг объявляют: «Вы нам не нужны» — и высылают за пределы Пермской губернии. Значит, те заключенные и арестованные «нужны» для какой-то цели, по какой-то уже тогда обдуманной идее. |
|
|
