| – Очень точный. И я тоже этот рассказ люблю. Отец Киприан был монахом по призванию. Окончив Белградский университет, он стал инспектором в семинарии, потом по приглашению архиепископа Анастасия (Грибановского) возглавил Русскую духовную миссию на Святой Земле. Там он подготовил книгу об архимандрите Антонине (Капустине) , переизданную сейчас в России. А в 1937 году начал преподавать литургику в Свято-Сергиевском институте, написал свою «Евхаристия». Когда во время войны Флоровский уехал в Америку, отец Киприан взял на себя и патрологию, закончил книгу об антропологии Григория Паламы , за которую был удостоен степени доктора богословия. – Как он служил Литургию? – Для меня его служение было идеалом молитвенной красоты. Красоты духовной. Святость – это горение духом – Насколько важным Вы считаете чтение так называемых в Служебниках «тайных» молитв на Литургии вслух? Эта практика широко распространена во Франции, в России же эти молитвы вслух читают лишь немногие священники... – Надо быть осторожным, потому что чтение «тайных» молитв вслух требует духовного подготовления и церковного сознания общества. Так прямо читать людям, которые не привыкли, «тайные» молитвы вслух, будет слишком сильно, слишком непонятно, слишком долго. Тут нужна духовная педагогика, церковное образование, воспитание. Тут нужно время. В некоторых Церквях эта традиция постепенно прививается. У нас, на Западе, все чаще и чаще священники служат именно так. – Насколько оправдано наше присутствие на Евхаристии без причастия? Мы молимся в конце Литургии: «Видехом свет истины, прияхом Духа небеснаго...». Выходит, что мы Духа небесного не приняли, а слова произносим всуе. – Что оправдано, что не оправдано... Как я могу сказать? Иногда стоишь на Литургии и чувствуешь такое свое недостоинство, что не дерзаешь подойти к Святой Чаше. Иногда ты не подготовлен: что-то поел, кого-то обидел, кого-то огорчил. Всякие бывают состояния, но, конечно, Литургия осмысляется в своей полноте в причастии. Только мы не всегда можем эту полноту, это совершенство в себе явить и исполнить. |
| Наиболее серьезные последствия имело «Послание Мировой конференции от имени Русского Всезарубежного Церковного Собора». «Послание...» появилось в февр. 1922 г. и стало реакцией ВЦУЗ на приглашение на международную Генуэзскую конференцию по экономическому восстановлению Центр. и Вост. Европы советской делегации. «Послание...» категорически отказывало коммунистическим властям в праве считаться представителями рус. народа: «Какая же логика может признать право народного представительства за теми, кто поставил себе целью совершенно уничтожить народную культуру, т. е. прежде всего то, чем народ жил почти тысячу лет,- его религию?..» В «Послании...» выражено решительное осуждение признания международным сообществом советского правительства: «Если на Конференции или после Конференции выяснится, что большевицкая власть в России признана полноправной, то в одном государстве за другим начнутся большевицкие перевороты, которые, как это всем известно, настойчиво подготовляются интернационалом во всех народах». В заключительной части «Послания...» содержался призыв к военной помощи в борьбе рус. эмиграции с большевизмом: «Народы Европы! Народы Мира! Пожалейте наш добрый, открытый, благородный по сердцу народ русский, попавший в руки мировых злодеев! Не поддерживайте их, не укрепляйте их против Ваших детей и внуков! А лучше помогите честным русским гражданам. Дайте им в руки оружие, дайте им своих добровольцев и помогите изгнать большевизм - этот культ убийства, грабежа и богохульства из России и всего мира». В «Послании...» говорилось, что оно составлено от имени Русского Всезарубежного Церковного Собора, который «единогласно уполномочил свой президиум обратиться к Мировой конференции». Во время работы Собора о буд. Генуэзской конференции еще не было известно, предложения о ее созыве появились только в янв. 1922 г. Зарубежное Церковное Собрание действительно уполномочило свой президиум составить послание «Ко всему миру», но это поручение было дано в связи с поднятым архиеп. Анастасием (Грибановским) вопросом о помощи голодающим. Такое послание было составлено, но в нем, повторяя известное воззвание патриарха Тихона «К народам мира и к православному человеку», говорилось исключительно о сборе средств для помощи жертвам стихийного бедствия - небывалой засухи. |
| В свете Пасхальных озарений сложилась вся жизненная философия Русского народа, привыкшого смотреть на весь мир с точки зрения вечной победы, приобретенной для нас Воскресшим Спасителем, сокрушившим державу ада и смерти. Отсюда истекала его (русского народа – ред.) нравственная сила, его исключительное благодушие в перенесении ударов судьбы, внутренняя гармония его сердца, спокойное примиренное отношение к смерти, непоколебимая вера в конечное торжество правды – сколько бы поругаема и уничижаема она ни была иногда на земле эта просветленная любовь к природе и ко всем людям, которых он считал своими братьями, хотя бы они были ему и чужды по крови. Здесь надо искать главный ключ к разгадке всей тайны русской души, не перестающей возбуждать любопытство западного мира. Сколько бы ни обольщали его соблазны мира, русский человек непоколебимо верит, что Христос один есть Путь, Истина и Жизнь, и что вне Его и без Него нет истинного счастья, и сама жизнь утрачивает свой смысл, становясь тяжким бременем для ея носителей. Человечество может жить лишь постольку, поскольку оно способно обновляться и возрождаться во Христе, Который постоянно повторяет над ним чудо воскресения. Опыт нынешних дней особенно ясно убеждает нас в этой истине, хотя, к сожалению, главным образом, отрицательным путем. Наблюдая окружающия нас мировыя события, несущияся вперед таким бурным потоком, мы видим, что чем дальше люди отходят от Христа, тем дальше они уходят от истоков жизни, и тем скорее приближаются к смерти, или, лучше сказать, сами приближают ее к себе. Примеры у нас перед глазами. Обратите внимание на эти чудовищныя орудия, изрыгающия тысячи смертей, на эти ужасающия взрывчатыя вещества и ядовитые газы, способные в одно мгновение уничтожить тьмы тем людей, как ничтожных насекомых, и целый край превратить в пустыню, разве все это не есть расширение господства власти смерти и ада, готовых ныне поглотить весь мир, искупленный смертию и воскресением Христа Жизнодавца. Если не наступило еще время «расковать мечи своя на орала, и копия своя на серпы», ибо война часто является неизбежной в качестве удерживающого начала против распространения зла, насилия и неправды на земле, то, во всяком случае, христианские народы должны были бы скорее смягчать ея ужасы, чем умножать для нея средства разрушения и расширять самую сферу ея убийственного действия, придавая ей так называемый тотальный характер. Эти многочисленныя подземныя убежища, о сооружении которых так много заботятся государства во время войны, не говорят ли наглядно о том, что люди сами своею жестокостью лишили себя права свободно жить на земле, любоваться светом солнца, и должны, как пресмыкающиеся, скрываться в подземных норах от преследующих их врагов? |
| Рубрики Коллекции Система пользовательского поиска Упорядочить: Relevance Relevance Что просить у Бога после кончины близких? 6 мин., 19.11.2013 Просите, и дастся вам, ищите и обрящете… В прошении выявляется вера христианина в то, что он небезразличен Богу, в то, что Бог не может остаться безучастным по отношению к человеческой боли, что Бог сострадает ему во всем кошмаре его жизненной ситуации, что это их общая боль . Возвращаясь непосредственно к нашей теме, отметим, что заупокойная молитва — это просительная молитва, но не только просительная, а еще и ходатайственная молитва. А это значит, что сам молящийся об упокоении усопшего, выступает не просто в роли просителя, но и в некотором смысле в роли поручителя, в роли того, кто готов восполнить то, на что уже неспособен отошедший в мир иной близкий ему человек. Поэтому огромное значение имеют не только взаимоотношения с Богом самого усопшего, но и духовное состояние того, кто молится о его упокоении. Мы поговорим о двух смысловых центра православного поминовения усопших, которые в равной степени присутствуют в заупокойных текстах: о ходатайстве за душу умершего и о покаянии. В силу того что заупокойная молитва все-таки по преимуществу является просительной молитвой, мы остановимся на этом моменте подробнее. Здесь обязательно нужно сказать, что любой диалог, а молитва это всегда диалог между человеком и Богом (или человеком и человеком), предполагает наличие чувства такта, которое митрополит Анастасий Грибановский определяет как «ум благородного сердца». Поэтому молитвенный диалог становится подлинным, если приоритетным для молящегося являются не его собственные интересы, но Тот, Кто должен его услышать, к Кому он в данный момент обращается. Возникает резонный вопрос: на каких основаниях мы можем что-либо просить у Бога? Можем ли мы это просить у Того, Кто нам не известен, не близок, безразличен, Кто для нас по сути чужой? Не является ли наше прошение действительно бестактностью по отношению к Нему? Ведь странно было бы просить незнакомца оказать неоценимую услугу близкому вам человеку. Но в отношениях с Богом все еще сложнее, так как эти отношения не могут строиться на корыстных началах, и даже если в основе нашего прошения, нашего ходатайства лежит самый благородный посыл — желание блага усопшему дорогому для нашего сердца человеку. Молитва никогда не может носить характер сделки, молитвенные отношения с Богом — это не деловое партнерство по принципу: я что-то делаю для Тебя, а Ты для меня, я соблюдаю нравственный или ритуальный закон, а Ты исполняешь Свои обетования. |
| Это поначалу давалось достаточно трудно. Сложно продвигалась работа над материалами о владыке Анастасии (Грибановском) и владыке Антонии (Храповицком), которые по нескольку раз рецензировались, уточнялись, дополнялись. Хочу отметить в этой связи один очень интересный и мало известный факт: одним из первых (если не первым вообще!) писем Святейшего Патриарха Алексия к митрополиту Лавру стало письмо, сопровождавшее посылку с 1-м томом «Православной энциклопедии». В нем Святейший Патриарх как главный редактор благодарил владыку Лавра за содействие и посылал ему том «Православной энциклопедии» как одному из наиболее почтенных авторов. — Наверное, это именно тот случай, когда церковное единство не строят, а вдруг обнаруживают. — Да, именно так. Оно, действительно, именно обнаруживается в ходе совместной работы, проявляясь в единстве взглядов. Это, кстати, во многом характерно и для межрелигиозного диалога. «Православная энциклопедия» и по своему авторскому составу, и по своим статьям находится ближе к консервативной части Русской Православной Церкви в том, что касается области богословских и литургических вопросов. Но при этом, находясь на консервативной позиции, мы находим возможность писать о других конфессиях максимально объективно — хотя и с точки зрения православной традиции. В частности, у нас публикуется много материалов, посвященных истории Римско-католической Церкви, ее деятелям. Уже после выхода первых томов энциклопедии мы получили важное для нас свидетельство того, сколь успешной является наша работа, когда руководители научных институтов Ватикана не просто отметили точность и объективность наших статей по истории католицизма, но и предложили одну из первых презентаций «Православной энциклопедии» за рубежом провести в Ватикане. Мне кажется, что это был очень важный прецедент, когда в Ватикане, при участии многочисленных кардиналов в Папском дворце была проведена презентация «Православной энциклопедии» и тома со статьей «Ватикан». Статья была написана без каких-либо реверансов в сторону католицизма, и, тем не менее, католические ученые ее оценили очень высоко. Презентация в Ватикане вызвала очень большой резонанс и интерес. |
| — Во времена владыки Антония папа был слишком юным, чтобы лично встречаться с владыкой. Конечно, он говорил, что у него было благоговейное чувство перед таким архиереем. Владыка Антоний стал инициатором важнейшей для Русской диаспоры того времени традиции, в которой папа принимал активное участие впоследствии и которую описал в своих воспоминаниях. Ростиславу Владимировичу в 1937 году в Сараево об этом рассказывал русский политический и военный деятель, участник Гражданской войны и Белого движения на Юге России Виктор Михайлович Байдалаков. Оказалось, что еще в 1927 году митрополит Антоний призвал отмечать 7 ноября как День непримиримости. Эмиграция не откликнулась тогда на призыв своего Первоиерарха. Тем не менее, Национальный Союз Нового Поколения (НСНП) поставил себе целью провести в жизнь это предложение. Виктор Михайлович говорил моему отцу, что это очень важно: с одной стороны, надо было объединить национально мыслящую эмиграцию, а с другой, требовалось напомнить о долге перед Россией и русским народом. Тогда, в 1937-м, Байдалаков устроил День непримиримости 7 ноября в зале Сараевского кадетского корпуса, для чего привлёк Русский общевоинский союз (РОВС) и другие организации русской диаспоры, в том числе пригласив выступить 18-летнего Ростислава Полчанинова. С тех пор Дни непримиримости регулярно отмечались в Русском Зарубежье, и на них всегда приходил митрополит и духовенство. Скауты из Организации Российских Юных Разведчиков (ОРЮР) готовили постановки «Трагедии России». Когда мы с семьёй только что приехали в Нью Йорк в 1951-м, я помню, как папу пригласили экспромтом выступить 7 ноября на постановке «Трагедии России» в «День скорби и непримиримости». В огромном зале в первом ряду сидели митрополит Анастасий (Грибановский), епископы и священники, а над выступающими на декорации был огромный меч, окружённый колючей проволокой… Отец говорил о трагедии России и о продолжающейся борьбе за её освобождение. Мне особенно запомнились последние его слова: «Владыко, спасибо!» Он благодарил владыку Анастасия и духовенство за благословение и посещение мероприятия, после чего были громкие овации. Нью-Йоркская газета «Россия» тогда писала: |
| Напрасно современные верховные правители государств, вместе со своими ближайшими, умудренными опытом сотрудниками, усиливаются возстановить его всеми способами, в числе коих предусматривается и устрашение наиболее безпокойных и немирных членов международной семьи атомными бомбами и другими разрушительными орудиями, на изобретение которых тратится ныне столько энергии и материальных средств. Опыт последней войны показал, что это последнее средство далеко не всегда достигает своей цели. Нельзя гасить огонь огнем и духу насилия и разрушительной жестокости противопоставить то же оружие. Это только увеличивает взаимное озлобление воюющих и ведет к полному разложению христианской культуры и сомоистреблению человечества. Недействительными оказываются для обезпечения прочного мира на земле и мирныя соглашения отдельных государств между собой, если внутри их самых недостает устойчивого порядка, постоянства и твердости в управлении. Глубокое разстройство всей современной жизни не прекратится до тех пор, пока все народы не вспомнят о забытых ими нравственных основах общежития, о которых не перестанет вещать им наш почивший Царь-Мученик самою своею страдальческою кончиною. Прежде других должен вспомнить об этом наш русский народ, воскресив перед собою высокий образ своего Государя, обвеянный духом Православия, бывшим искони главным зиждительнымь началом в нашей истории. Это был подлинно Царь православный, в котором воплотились многия евангельския добродетели и прежде всего те, за которыя ублажает Христос Спаситель Своих последователей в Нагорной проповеди . Во главе их поставлена нищета духовная, т. е. смирение сердца, которым наш самодержавный Царь обладал в такой степени, как никто другой из венценосцев. Оно возносит его на высоту и делает его достойным уже не земного, а вечного Царства Небесного. Родившись в день ветхозаветного страдальца Иова, Государь должен был испить чашу тяжких, горьких страданий. Они проходят через все его царствование и достигают высшого предела в конце его жизни. |
| Он плакал горькими незримыми слезами не столько о своей участи и несчастной судьбе своей семьи, сколько о непонимании его лучших благородных стремлений и особенно об ослеплении своего народа, отрекшагося от своего царя, от своей истории и частью от самой своей веры. Он не нашел уже утешения на земле, как некогда Иов и за то обретет его сторицею в блаженном Царстве Христовом. Кротость его смиренного сердца известна всем, и если кроткие наследят землю, то и он унаследует землю благих и посажен будет на престоле, который не поколеблется во веки. Его возвышенная душа никогда не переставала алкать и жаждать правды, за которую он положил душу свою – и он насытится ею там, где правда будет царствовать во веки. Милосердие – сердце милующее, готовое обнять всехъ – это лучшее украшение монарховъ – составляло самую сердцевину его души. Через эту добродетель он сам обретет помилование у Бога. Чистота сердца, которую он хранил до последняго издыхания, сделает его достойным открытыми очами взирать на славу Божию, а любовь и мир, какия он распространял вокруг себя, как духовный воздух, и к которым он призвал все народы тотчас же по вступлении на царство – приобщают его к сонму истинных сынов Божиих, наряду с прочими миротворцами. Наконец, кто больше его претерпел незаслуженных поношений, гонений, унижений, клеветы и поруганий, постигших его только за то, что он хотел быть христианином не по имени только, но и в самой жизни показать себя исполнителем заповедей Христовых, положенных им в самое основание своего царствования. Тернии клеветы и лживых обвинений сплетаются в скорбный венец вокруг его чела даже теперь, когда он отошел от этого мира и предстал на суд Божий. Но чем больше суждено было ему пострадать за правду в этом мире, тем большая награда ожидает его в грядущей жизни. Этого нетленного венца мы испрашиваем для него у Бога, принося ныне безкровную жертву в этом святом храме, созданном в его блаженную память. Возлюбленные во Христе братия и сестры! Когда умирали первые мученики Христовы, их оплакивали прочие христиане так же, как оплакиваем мы своих новых страстотерпцев, платя невольную дань немощи своей природы. Но проходили дни, и скорбь, как и все земное, проходила вместе с ними. Оставалась только вечная нетленная красота их мученического подвига, прелагавшая человеческую печаль в радость и претворявшая дни их мученической кончины в светлые победные праздники для Церкви. |
| 8 26 марта/8 апреля 1949 г. 275 Его Преосвященству Высокопреосвященнейшему Нафанаилу, Епископу Брюссельскому и Западно-Европейскому Ваше Преосвященство, Милостивый Архипастырь, Я получил письмо от Высокопреосвященнейшего Митрополита Владимира, в котором он выражает сожаление по поводу неполучения от Вас свыше двух месяцев ответа на письменную просьбу о предоставлении канонического отпуска священнику Григорию Свечину. Не знаю, имеете ли Вы в нем нужду в настоящее время, но во всяком случае прошу Вас дать тот или иной ответ Владыке Владимиру. Если у Вас для о. Г. Свечина нет места, то Вы могли бы дать ему просимый отпуск, тем более что в некотором отношении это могло бы для Вас служить некоторым облегчением, ввиду его некоторых недостатков. 9 [копия] 26 марта/8 апреля 1949 г. 276 Его Высокопреосвященству Высокопреосвященнейшему Митрополиту Владимиру Ваше Высокопреосвященство, Милостивый Архипастырь, Я получил письмо Вашего Высокопреосвященства от 21 марта относительно священника Григория Свечина. Не имея сведений о том, как обстоит его дело, я одновременно с сим пишу Преосвященному Владыке Нафанаилу, прося его ускорить свое решение и незамедлительно сообщить о нем Вашему Высокопреосвященству. 10 Копия Мюнхен, 19 октября/2 ноября 1949 г. Председатель Архиерейского Синода Русской Православной Церкви заграницей 1029 Nucьмo.pdf Ваше Высокопреосвященство, Милостивый Архипастырь, Долгом считаю подтвердить получение вашего письма от 28 октября текущего года, в коем Вы приглашаете меня совместно с Вами обратиться к Святейшему Патриарху Вселенскому, дабы он своим высоким авторитетом водворил мир в Русской Зарубежной Церкви. Ваше Высокопреосвященство сообщает при этом что Ваше обращение ко мне с таким предложением вызвано теми «выражениями неутолимой сердечной скорби и душевного смятения» по поводу нашего церковного разделения, кои Вы наблюдали у участников очередного епархиального собрания духовенства и представителей от мирян окормляемого Вами Западно-Европейского Русского экзархата Вселенского патриарха. Эти чувства Ваше Высокопреосвященство разделяете и сами. Изъявления их, по вашим словам, доходят до Вас и от членов нашей паствы. |
| Только устранение этого незаконного явления может обновить святую любовь и единомыслие в сердцах наших, дабы мы от полноты сердца возносили Славу в Вышних Богу и проповедовали благоволение в человецех. [приписка от руки] С братской во Христе любовью Вашего Высокопреосвященства сомолитвенник и покорный слуга Митрополит Владимир. 6 [Оригинал на бланке ARCHEVÉQUE des Eglises Orthodoxes Russes en Europe Occidentale EXARQUE DU PATRIARCHE OECUMÉNIQUE. 12, Rue Daru- Paris 8.] 7 февраля 1949 г. Ваше Высокопреосвященство, достоуважаемый Владыка, Позвольте мне в ответ на ваше письмо от 25/12 января с. г. высказать Вам ряд мыслей, вызванных тем, что Вы пишете. Я очень ценю то миролюбие и подлинную церковную любовь, которую Вы неизменно проявляете по отношению ко мне и которою я чувствую и в последнем вашем письме по поводу прискорбных событий в марсельском приходе. Со своей стороны прошу и Вас верить моему чувству почитания, любви и искреннему желанию пребывать с Вами в мире и единомыслии, и поверьте, что не просто полемика руководит мной в трудном и больном вопросе взаимоотношений наших двух юрисдикций. Увы, совершенно верно, что, как Вы пишете, констатировать болезнь легче, чем найти средства к ее уврачеванию. Только Вы, должно быть, согласитесь, что это не значит, что болезнь следует признать нормальным состоянием. А если так, то нельзя и не искать средств к ее врачеванию в твердой вере, что Господь Пастыреначальник поможет нам в этом святом деле, коль скоро мы искренно возжелаем исполнить всякую правду. Я твердо верю, что невозможное человекам возможно Богу и что по неложному обещанию Господа Дух Святый в Святой Церкви неизменно немощное врачует и оскудевающее восполняет. Эта вера и заставляет меня снова и снова искать путей к излечению болезни, вот уже много лет терзающей церковное тело. Я чувствую, что на нас, иерархах, лежит долг приложить все усилия к возвращению мира и единства в церкви, без которых немыслима нормальная церковная жизнь и так страдает церковное дело. |
|
|
