| Столь же обличительным было послание Синода после V ассамблеи ВСЦ в Найроби в декабре 1975 года. В нем критикуется искусственное замалчивание перед внешним миром вероисповедных различий, подчеркивается опасность превращения ВСЦ в некую «сверх-церковь», решительно отвергается экуменическое предложение допустить женское «священство» 439 . Наконец, выражается неприятное удивление православных делегатов «исключением из внешнего оформления Ассамблеи общехристианских символов» 440 , т. е. прежде всего Святого Креста! Хотя все эти прискорбные факты должны были бы вызвать немедленной выход из ВСЦ как из нехристианского сборища, в синодальном послании вдруг делается совершенно обратное заключение: «Русская Православная Церковь, несмотря на свое несогласие с отрицательными сторонами ассамблеи, по-прежнему ценит свое участие в этом экуменическом содружестве Всемирного совета церквей. А потому вслед за участниками I Генеральной ассамблеи ВСЦ в Амстердаме мы хотим повторить, обращаясь к нашим сестрам и братьям во Всемирном совете церквей: „Мы решили оставаться вместе!”» 441 . Это нелогичное повторение 28 лет спустя слов участников Амстердамской ассамблеи решительно разрывает всякую связь с православной позицией Московского Совещания 1948 года, отказавшегося от участия в названной ассамблее по принципиальным соображениям, которыми Русской Православной Церкви следовало бы руководствоваться, особенно после Найроби. Спрашивается, зачем нужны были громкие протесты в ВСЦ, если все закончилось возвращением в экуменическое болото (2Петр. 2, 22)? Вопрос о вступлении в ВСЦ был решен одновременно и параллельно с вопросом об устранении духовенства от управления приходами. На Поместном Соборе Русской Православной Церкви в июне 1988 года это действие было признано незаконным, и руководящее положение священника в церковном приходе восстановлено 442 . Логично и естественно ожидать также пересмотра вопроса о вступлении Русской Православной Церкви в ВСЦ в 1961 году, как продиктованное теми же «сложностями ситуацции, в которой оказалась Русская Церковь в конце 50х и начале 60х годов» 443 . |
| В мемуарах В. пишет, что уже в 20-30-х гг. XX в. неоднократно встречался с правосл. иерархами и богословами: архиеп. Германом (К-польский Патриархат), еп. Новосадским Иринеем (Сербская Православная Церковь), проф. протопресв. Стефаном Цанковым (Болгарская Православная Церковь), проф. Г. С. Аливизатосом (Элладская Православная Церковь) и др. Борьба В. против нацизма во время второй мировой войны укрепила его симпатии к России. Он приложил немало усилий, чтобы рассеять предубеждения в отношении РПЦ, бытовавшие в то время на Западе. В июне 1945 г., во время офиц. визита делегации РПЦ в Великобританию, В. встречался и беседовал с митр. Крутицким Николаем (Ярушевичем) . В этот период шла интенсивная подготовка к проведению в Амстердаме I Ассамблеи ВСЦ и В. хотел, чтобы РПЦ приняла в ней участие. С этой целью он предложил Патриарху Алексию I направить делегацию для ознакомления с деятельностью «Всемирного Совета Церквей в процессе подготовки». Это предложение было принято, однако усиливавшаяся «холодная война» помешала его осуществлению. Совещание Предстоятелей и представителей автокефальных правосл. Церквей в Москве, проходившее в июле 1948 г. совместно с празднованием 500-летия автокефалии РПЦ, обсудило среди др. и вопрос об отношении Поместных Православных Церквей к экуменическому движению и вынесло решение воздержаться от участия в амстердамской Ассамблее ВСЦ, мотивируя это тем, что «экуменическое движение не обеспечивает дела воссоединения Церквей благодатными путями и средствами» (Деяния Совещания Глав и представителей Автокефальных Православных Церквей. Т. 2. С. 435-436). В то же время деятельность самого В. на Совещании была охарактеризована весьма положительно. По инициативе В., ЦК ВСЦ, собравшийся в Давосе в апр. 1955 г., обратился к РПЦ с предложением об экуменической встрече. Предложение было принято, и 7-9 авг. 1958 г. в Утрехте состоялась встреча делегаций ВСЦ и РПЦ, возглавлявшихся В. и митр. Николаем. Во время совместных заседаний были обсуждены 4 темы: «Русская Православная Церковь и Всемирный Совет Церквей», «Христианское единство в защите мира», «Русская Православная Церковь и социально-политические проблемы нашего времени», «Общая озабоченность Церквей религиозной свободой». В. выступил с докладом «Всемирный Совет Церквей и мир во всем мире». Была выработана общая позиция, к-рая заключалась в том, что Церкви должны совместно добиваться мира (Memoirs. P. 266). Результаты встречи предопределили принятие последующего решения о вступлении РПЦ в ВСЦ. В дек. 1959 г. В. впервые посетил Москву в составе офиц. делегации ВСЦ, к-рая прибыла в СССР по приглашению РПЦ с целью дальнейшего сближения позиций в рамках экуменического диалога, а также для содействия вступлению РПЦ в ВСЦ. |
| Как известно, Всемирный Совет Церквей был создан в послевоенные годы, когда и на политическом, и на межхристианском уровне наблюдалось стремление к консолидации. Инициаторами создания ВСЦ были протестантские церкви Севера (т.е. Европы и Северной Америки). В ВСЦ вошли также и некоторые Поместные Православные Церкви, в частности, Константинопольский Патриархат. Членом ВСЦ не стала Римско-Католическая Церковь, которая, однако, сохранила членство в комиссии «Вера и церковное устройство», вошедшей в состав ВСЦ. Русская Православная Церковь поначалу негативно оценивала деятельность ВСЦ и так называемого «экуменического движения» в целом. Это проявилось во время межправославной конференции 1948 года, когда Русская Церковь и ряд других Поместных Православных Церквей приняли решение не участвовать в этом движении. Однако отношение Русской Церкви к ВСЦ стало меняться во второй половине 1950-х годов. Об этом изменении свидетельствуют слова председателя ОВЦС митрополита Николая (Ярушевича), сказанные на торжественном акте в Московской Духовной Академии 13 мая 1958 года: «Когда появилась возможность заняться экуменическим вопросом, наша Церковь совместно с другими Церквами — участницами Московского церковного совещания 1948 года отказалась послать своих представителей на Амстердамскую ассамблею... Этот отказ имел весьма серьезные основания... Экуменическое движение оказалось чрезвычайно противоречивым. В его широкой и разнородной деятельности исканиям обетованной земли христианского единства с самого начала сопутствовали ярко выраженные социально-политические планы, которые в период Амстердамской ассамблеи явно преобладали над задачей догматического единства... Благодаря участию одних Православных Церквей и неучастию других в экуменическом движении за последние 10 лет произошли значительные изменения, свидетельствующие о его эволюции в сторону церковности. В этом смысле весьма показательны огромные сдвиги в сфере немецкого протестантского богословия, открывающего мистические глубины Православия и преодолевающего свой традиционный рационализм…. Соприкасаясь с нашей церковной жизнью, многие деятели экуменического движения совершенно изменили свое представление о православии... Видимо одобряя декларацию православных участников Эванстонской ассамблеи, мы соглашаемся на встречу с руководителями Всемирного Совета Церквей исключительно во имя нашего общеправославного долга — служить воссоединению всех христиан в лоне Христовой Церкви». |
| Теперь, когда мы через 75 лет обсуждаем те же проблемы (натиск Ватикана на Православие и наше участие в экуменическом движении), Деяния Совещания и его Резолюции могут и должны послужить основанием для выработки правильного суждения по этим вопросам. При этом, имея горький опыт многолетнего участия в экуменическом движении, мы можем оценить и те пагубные последствия, к которым привело Православные Поместные Церкви нарушение подписанных в 1948 году Резолюций. 2. ХОД СОВЕЩАНИЯ И ПОВЕСТКА ДНЯ История созыва Всеправославного Совещания 1948 года связана с тем, что после войны Православные Поместные Церкви начали испытывать все более сильное давление как со стороны Ватикана, так и со стороны усилившегося экуменического движения. В 1948 году организаторы Амстердамской Ассамблеи, на которой должна была быть создана «экуменическая церковь» под названием «Всемирный Совет Церквей», прислали всем Поместным Церквам, в том числе и Русской, приглашения участвовать в Ассамблее и стать членами ВСЦ. Тогда было решено организовать встречу глав и представителей Поместных Церквей с тем, чтобы они могли обсудить стоящие перед ними проблемы и выработать единую точку зрения. Московское Совещание было созвано за месяц до Амстердамской экуменической Ассамблеи и проходило с 8 по 18 июля 1948 года. Главы и представители всех Автокефальных Православных Церквей были приглашены в связи с празднованием 500-летия Автокефалии Русской Православной Церкви. В Москву приехали делегации 11 Автокефальных Церквей из 13 стран. Иерусалимский Патриарх не смог приехать из-за войны в Палестине и осады Иерусалима, но впоследствии одобрил все решения Совещания. Отказалась от участия Кипрская Церковь, а представители Греческой и Константинопольской Церквей прибыли только на празднества и в работе Совещания не участвовали. Это неучастие, а также попытки воздействия на других участников с целью сорвать принятие ряда решений объясняются тем, что ко времени Московского Совещания эти Церкви были уже вовлечены в экуменическое движение и дали согласие на участие в Амстердамской Ассамблее. |
| Первая Ассамблея Всемирного совета церквей (Амстердам, 1948 г.) В годы войны из-за немецкой оккупации Сербии и положения епископов РПЦЗ как перемещенных лиц экуменический вопрос был не самым острым на повестке дня . После окончания войны участие РПЦЗ в межхристианской деятельности возобновилось. В протоколе заседания Синодального миссионерского комитета записана просьба к еп. Нафанаилу (Львову) и некоему доктору Лодыженскому проинформировать комитет о работе экуменической конференции, которая должна была состояться в Осло в июне 1947 года . В 1948 году в Амстердаме состоялось уже давно запланированное объединение движений «Вера и порядок» и «Жизнь и деятельность» во Всемирный совет церквей (ВСЦ). В СССР, между тем, происходит некоторое ослабление антирелигиозной политики. Это обстоятельство, вероятно, поставило под вопрос участие РПЦЗ. 4 сентября 1948 года Архиерейский синод сообщил Михаилу Зызыкину, что он не сможет участвовать в Амстердамской ассамблее в качестве представителя РПЦЗ не только потому, что «мы не участвуем в экуменическом совете» (что соответствовало «охранительской» позиции), но и по той простой причине, что Синод не получил приглашения из Амстердама . В анонимной статье, опубликованной за несколько месяцев до Амстердамской ассамблеи, говорилось, что представители РПЦЗ не были приглашены в Амстердам генеральным секретариатом из-за боязни поставить под угрозу будущие отношения между экуменическим движением и «Советской Церковью» . Это утверждение не было необоснованным. Генеральному секретариату ВСЦ пришлось решать действительно очень деликатную проблему. Представителя Москвы, митрополита Крутицкого Николая, на Ассамблею пригласили. 1 августа 1948 года в ответном письме он поблагодарил за приглашение, но отказался участвовать в экуменическом собрании. Однако для нашего исследования интересно другое. Как представитель Московского Патриархата, он стремился к тому, чтобы РПЦ была признана единственной «законной» Русской церковью, и надеялся, что ВСЦ не будет приглашать «раскольников» из Америки под предводительством митрополита Феофила и митрополита РПЦЗ Анастасия из Мюнхена в качестве представителей Русской Православной Церкви. В письме он назвал их группами, которые «не имеют ничего общего с Русской Православной Церковью» . |
| Мы уже говорили о недопустимости совместной молитвы православных христиан с инославными. Во время подобной «традиционной» молитвы представителей всех исповеданий, состоявшейся 30 января 1987 года в московском православном храме Всех святых, был совершен «чин экуменической молитвы, разработанный Всемирным Советом церквей сов местно с Секретариатом Римско-католической церкви по содействию христианскому единству»! 386 Итак, будучи связаны экуменическими обязательствами, православные должны рабски повиноваться указаниям и повелениям своих женевских хозяев, действующих в согласии с Римом! Доколе будем терпеть эту унизительную для Православия экуменическую диктатуру? Разочарование Иерусалимского патриархата подобной позицией ВСЦ отразилось в заявлении Патриарха Диодора I корреспонденту греческой газеты «Ортодоксос Типос». Выразив большую тревогу в отношении ВСЦ и подчеркнув, что «наша Православная Церковь унижаема своим присутствием в нем, наряду с 400 „христианскими” исповеданиями». Патриарах далее заявил, что «участие Иерусалимского патриархата является лишь формальностью и что сам он сделал Священному Синоду предложение выйти из ВСЦ» 388 . Д) МИРСКОЙ ДУХ ЭКУМЕНИЧЕСКОГО ДВИЖЕНИЯ Мы уже критиковали искусственное противопоставление понятий «ортодоксия» (правомыслие) и «ортопраксия» (праводелание), которое проводит экуменизм, предпочитая праводелание правомыслию. Занимаясь социальными и политическими задачами, ВСЦ превратился в откровенно мирскую организацию. Как заметила в частном разговоре гжа Клодин Небель (православная швейцарка из Женевы), ВСЦ — это чисто мирская организация, ничего общего не имеющая с церковностью. Об этом же свидетельствует деятельность всех экуменических ассамблей, начиная с Амстердамской (1948 г.) и кончая Ванкуверской (1983 г.). На первой стояли вопросы, которые «ищут только социально-экономической подосновы для интервенции Церкви в мирские дела и в международную жизнь с целью уклонения Церкви от истинного пути в Царствие Божие» 389 , и говорилось «не о Царствии Божием внутри нас (Лк. 17, 21), а об устроении дел мира сего» 390 . А между тем для христианства земная жизнь не есть самоцель, а подготовка к вечной жизни! |
| достигнут был положительный результат» . Далее, в одной из главных встреч начального периода, конференции «Вера и церковный строй» в Лозанне в 1927 г., участвуют уже митроп. Евлогий, прот. Сергий Булгаков, Н.Н.Глубоковский (последний – в качестве делегата Болгарской Церкви), и о.Сергий выступает с докладом о почитании Божией матери, святых и икон, а также избирается членом Комитета движения «Вера и церковный строй». На конференциях 1937 г. в Оксфорде и Эдинбурге, которые подводят Движение к учреждению его руководящего органа, Всемирного Совета Церквей (ВСЦ), участвуют уже представительные делегации из 5–10 профессоров Богословского Института, и о. Георгий Флоровский избирается членом весьма ответственного «Комитета 14-ти», на который была возложена миссия организации ВСЦ. Начиная с Эдинбургской конференции, где он был также главой секции о служении в Церкви и одним из составителей резолюции о церковном служении и таинствах, Флоровский выдвигается на руководящие позиции в Движении и течение длительного периода остается одним из наиболее влиятельных его лидеров; на Учредительной Ассамблее ВСЦ в 1948 г. в Амстердаме он был избран членом Исполнительного Комитета ВСЦ. «Деятельность Флоровского на Амстердамской ассамблее и в предшествующий ей период утвердила его положение как богослова с мировой репутацией и ведущего выразителя православных взглядов во всемирном движении за соединение церквей» . В прямой связи со своей активностью в экуменическом движении он начинает усиленные экклезиологические штудии, вырастающие в цельный опыт экклезиологии; и эта экклезиология Флоровского, главные тексты которой возникали в форме докладов на экуменических встречах, не только влияла на платформу Движения, но и осталась одним из крупнейших достижений богословской мысли диаспоры. Как ясно уже из сказанного, участие богословов диаспоры в Экуменическом движении отнюдь не было простым присоединением к тем программам и целям, что выдвигались протестантскими инициаторами Движения. Как прежде при включении в деятельность YMCA и Студенческого Христианского Движения, православные участники обнаруживали собственную духовную идентичность, в основе которой был опыт православной церковности; и эту идентичность они неукоснительно отстаивали и сохраняли. |
| Наиболее важны следующие положения этой, так называемой Торонтской декларации: “Всемирный Совет не может и не должен основываться на какой-либо одной определенной концепции Церкви. Он не предрешает экклезиологических проблем… Во Всемирном Совете есть место для экклезиологии всякой Церкви, которая готова участвовать в экуменическом диалоге и придерживается базиса Совета… Ни одна Церковь не обязана менять свою экклезиологию вследствие членства во Всемирном Совете” (§ 3,3). “Членство во Всемирном Совете не означает принятия определенной доктрины о сущности христианского единства” (§ 3,5). Именно эти положения позволили Русской Православной Церкви, в лице ее иерархов, согласиться на вступление в ВСЦ в том смысле, как было сказано выше. Что же касается 4й части Торонтской декларации (“Предпосылки, лежащие в основании ВСЦ”), то, несмотря на наличие в ней ряда мыслей, вполне приемлемых для православных, она рассматривается Русской Православной Церковью как некое частное мнение, совершенно необязательное для Церквей-членов ВСЦ, тем более, что в нем содержится взгляд на Церковь, вполне, по-видимому, подходящий для протестантов, но несовместимый с экклезиологичес-кими принципами Православия. Я не могу в рамках своего краткого выступления исследовать существо этого вопроса. Но для того чтобы обосновать наш взгляд на эту часть как на простое, необязательное частное мнение, вполне достаточно отметить, что Торонтская декларация говорит об “экклезиологических последствиях членства в ВСЦ” (см. вступление в 4ю часть декларации), тогда как, по ясному утверждению, высказанному в 3й части, ВСЦ “не предрешает экклезиологических проблем” (§ 3). Во многих документах ВСЦ высказывается мысль о том, что задача входящих в него Церквей — выявление существующего единства. Я уже цитировал то место из резолюции Амстердамской Ассамблеи “О полномочиях Совета”, где говорится, что Церквам, образовавшим Совет, “не нужно было создавать свое единство: оно есть дар Божий”, но что “их долг — сообща искать выражение этого единства в жизни и деятельности”. |
| Народ Божий, разделенное человечество с упованием и надеждой смотрят на нас, посланников Христовых, и ожидают нашего служения — служения единству и братству на земле. Явим же себя делателями непостыдными, преисполненными благой решимости самоотверженно и с любовью послужить святой Христовой Церкви, благу и процветанию нашего народа. Экуменическое движение (Доклад, прочитанный в Актовом зале Московских духовных академии и семинарии в 1975 г., накануне IV Ассамблеи ВСЦ) Русская Православная Церковь в 1961 г. вступила во Всемирный Совет Церквей, т.е. в братство Церквей (fellowship of churches — ст. 1 Конституции ВСЦ), основными целями которого является достижение возможно более высокой степени общехристианского единства и совместное служение христиан человечеству в духе евангельских заповедей любви и верности воле Божией. Известно также, что, при неизменно положительном отношении к основным идеям экуменизма, Русская Православная Церковь проявила в свое время большую осторожность в отношении конкретных форм его выражения и, в частности, в течение ряда лет после учредительной Амстердамской Ассамблеи Всемирного Совета Церквей, состоявшейся в 1948 г., изучала деятельность этой новой экуменической организации, выясняя для себя возможность сотрудничества в ней без ущерба для исповедуемых нашей Церковью принципов Православия. Для православного сознания было, впрочем, с самого начала очевидно, что сотрудничество со Всемирным Советом Церквей, а тем более вступление в это содружество, неизбежно будет означать погружение в стихию протестантизма и, если хотите, некую разновидность кенозиса, поскольку голос православного свидетельства и на экуменических собраниях, и в документах ВСЦ почти всегда будет тонуть в хоре разнородных, но протестантских по существу высказываний, в результате чего внешний наблюдатель, незнакомый или мало знакомый с Православием, будет находиться под ложным впечатлением, будто Православие есть одна из многих разновидностей протестантизма. Важно понять, что это ложное впечатление не может быть устранено одним лишь численным усилением представительства Православных Церквей в соответствии с фактическим удельным весом Православия в христианском мире, насколько бы при этом ни возросло и самое качество такого представительства. |
| Даллес утверждал, что моральные ценности мирового порядка олицетворяются западной демократией и призывал к уничтожению социализма во всех его проявлениях. Громадка выступал в защиту социалистической идеи, представляя коммунизм как вид общества, утраченный христианской церковью и западным обществом . Ассамблея не позволила этой проблеме нанести вред содружеству. Она разработала концепцию «ответственного общества», которое признает, что никакая мировая цивилизация не может радикально судить Божий мир и отказывается утверждать, что коммунизм и демократия – единственные возможные пути развития мирового сообщества . Можно сказать, что «ответственное общество» стало альтернативой капитализму и коммунизму . История ВСЦ рассматривает этот инцидент как свидетельство того, что никакие политические разногласия не могут препятствовать поиску христианского единства. Амстердамская Ассамблея, с одной стороны, завершила длительный этап развития экуменических отношений, но, с другой стороны, стала началом более серьезного диалога. Единый религиозный порыв, наступивший после окончания Мировых войн, на время преодолел конфессиональные разногласия, позволив создать общую площадку межхристианского сотрудничества. Но витавшим в начале XX в. идеям полного преодоления различий и объединения христиан не суждено было реализоваться. Начинает широко распространяться протестантская теория о «Невидимой Церкви» и ее видимых земных формах. Согласно этой теории ни одна из земных Церквей не имеет полноты истины, но содержит лишь ее элементы. Эта теория почти исключила возможность диалога с целью объединения, и несложно понять, что для православия эта теория неприемлема. Ведь Православные Церкви понимали экуменизм не как создание некоей новой «Сверх-Церкви», но как возвращение отпавших в единую, соборную и апостольскую Православную Церковь. Всемирный Совет Церквей был удобной площадкой для ознакомления с православной традицией. Но прошло более полувека, и существенных продвижений не произошло. В конце XX – нач. |
|
|
