| Из письма к редактору «Гражданина» Получив известие о смерти своего духовного наставника, оптинского старца отца Амвросия, Константин Николаевич Леонтьев , будучи больным и находясь в Сергиевом Посаде, подготовил настоящую статью и отправил ее князю Мещерскому Владимиру Петровичу, известному публицисту охранительного направления, издателю газеты-журнала «Гражданин», в которой он напечатал не одно свое произведение. § I «Не будь побежден злом, но побеждай зло добром», – сказал ап Павел. Ведь мы все: и Вы, князь, и я недостойный, мы все «верующие» – православные христиане: не будем же более радовать мелкими раздорами нашими наших общих врагов, которые не дремлют, как Вы видите, и восстают с разных сторон, и в новых видах и с новым, разнородным оружием (Вл. Соловьев, Л. Толстой, разные ученые специалисты и даже Н. Н. Страхов, явившийся недавно жалким защитником Ясно-Полянского юрода)! Неужели добросердечность, неужели «мораль» будут уместны везде, кроме литературы? Неужели только в литературе, под предлогом службы «идеям», будут разрешены и похвальны всякая злопамятность, всякая желчь, всякий яд, всякое упорство и всякая гордость, даже из-за неважных оттенков в этих идеях? Нет! Не верю я этому! Не хочу верить – неисправимости этого зла! Не хочу отчаиваться. Блаженной памяти наставник мой и стольких иных людей русских от Амвросий 1 – во многих и многих случаях был одним из тех миротворцев, про которых сказано, что они «сынами Божиими нарекутся». Он скончался, обремененный годами и недугами и утомленный наконец непосильными трудами для исправления и спасения нашего… Я счел бы себя крайне неправым, если бы не предложил Вам, князь, перепечатать здесь, во-первых, начало небольшой заметки Евгения Поселянина о том, кем и чем был в миру от Амвросий, когда и как он поступил в монахи и т. д., а потом описание его кончины и погребения (того же автора). С этого надо начать, а после, надеемся, Господь поможет нам и от себя еще что-нибудь прибавить. «Иеросхимонах Амвросий, – говорит Евгений П , – старец Калужской Введенской Оптиной пустыни, преемник великих старцев Леонида (Льва) и Макария, мирно почил 10 октября, достигнув глубокой, почти 80-летней старости. |
| Письма эти не так разнообразны по своему содержанию, как письма к светским лицам; они учат все одному и тому же: как иметь страх Божий, как искоренять страсти, как преуспевать в молитве, как вообще жить монаху или монахине, избегая прелести и обольщений; тем не менее, они глубоко назидательны и могут быть полезны не только для монашествующих, но и для мирян. Вот основные мысли некоторых из них: мудрость христианская состоит в том, чтобы во время искушений хранить веру в Господа; бодрость – от единения с Господом, уныние – от тщеславия; сознание своей немощи, самоукорение и терпение – три ступени к смирению; кратчайший путь ко Христу – носить тяготы друг друга; главные препятствия к усвоению святости – похоть плоти, похоть очес и гордость житейская; серьезная болезнь серьезнее обращает к Богу; духовное возрождение начинается освобождением от страстей, а завершается прохождением добродетелей; о том, что грешнику полезнее вспоминать ад, нежели рай; гордый ученик должен искать старца строгого; найти совершенство без покаяния – самообман; одни правила и посты без соблюдения заповедей не спасут; должно идти средним путем; не должно вступаться не в свои дела, а себе внимать; умеренному деланию цены нет, а крайности – от диавола; об искушениях на молитве и т. д. Отец Амвросий в своей келейной обстановке. Будничный и праздничный день старца. Дни исключительные Внешняя обстановка жизни о. Амвросия была самой скромной. Он занимал, как было уже сказано, небольшой корпус с правой стороны от Св. скитских врат. Небольшое крылечко изнутри скита вело в сени, а оттуда в низенький и темный коридор, по обеим сторонам которого стояли скамьи для приходящих монахов и простых посетителей мужского пола. Из коридора первая дверь направо вела в небольшую приемную зальцу, куда старец выходил также на общее благословение. Передний угол зальцы занят был св. иконами. Стены сплошь увешаны картинами духовного содержания и портретами, между которыми можно было видеть портреты: Государя Императора, митрополитов Филарета и Иннокентия Московских, Филарета, Арсения и Иоанникия Киевских, епископов – Григория II, Владимира и Анастасия Калужских, Молдавского старца Паисия Величковского и других духовных старцев, оптинских и не оптинских. |
| На сем журнале резолюция Его Высокопреосвященства: «23 мая 1915 г. Исполнить 28 мая 1915 года. 6. Присутствовали, под председательством Преосвященного Ректора Академии Феодора, Епископа Волоколамского, Инспектор Академии архимандрит Иларион, сверхштатный заслуженный ординарный профессор М. Д. Муретов , и. д. ординарного, заслуженный проф. А. П. Шостьин ; ординарные —109— профессоры – С. С. Глаголев, С. И. Смирнов и Д. И. Введенский ; экстраординарные профессоры – И. В. Попов , священник Е. А. Воронцов, Н. Л. Туницкий, А. П. Орлов, протоиерей Д. В. Рождественский, священник И. В. Гумилевский и священник П. А. Флоренский. Отсутствовали: Ординарные профессоры – А. И. Алмазов , С. И. Соболевский, А. А. Спасский, М. М. Тареев и М. М. Богословский ; заслуженный экстраординарный профессор П. П. Соколов и экстраординарный профессор священник В. Η. Страхов. В собрании сем преподаватель Калужской духовной семинарии, кандидат богословия, окончивший академический курс по первому разряду, Иван Адамов защищал на коллоквиуме представленную им на соискание степени магистра богословия диссертацию под заглавием: «Св. Амвросий Медиоланский ». Сергиев Посад, 1915 г. Официальными оппонентами были: и. д. ординарного, заслуженный профессор Академии по кафедре педагогики А. И. Шостьин и экстраординарный профессор по 1-й кафедре патрологии И. В. Попов. По окончании коллоквиума, Преосвященный Ректор Академии, собрав голоса, объявил, что Совет единогласно признал защиту удовлетворительною, а магистранта – достойным утверждения в искомой им степени магистра богословия. Справка: §§ 179 и 109, лит. в, п. 6, устава духовных академий. Определили: 1) просить ходатайства Его Высокопреосвященства пред Святейшим Синодом об утверждении преподавателя Калужской духовной семинарии, кандидата богословия, Ивана Адамова в степени магистра богословия. – 2) Представить Его Высокопреосвященству один экземпляр, а в Святейший Синод – восемнадцать экземпляров-диссертаций кандидата Адамова и копии с отзывов о ней и. д. ординарного, заслуженного профессора Академии А. И. Шостьина и экстраординарного профессора И. В. Попова. |
| Еще: «По примеру Цицерона и св. Амвросий различает officium aut medium aut perfectum, или же ατρφωμα, perfectum et absolutum officium, с одной стороны, и commune officium с другой, причем в последнем случае имеется ввиду officium, которое potest plurimis esse commune: или также officia prima и officia media, из которых первые предназначены для немногих (paucis), а вторые – для большинства (pluribus)» (стр. 634). Не прочь наш автор выдумывать и употреблять такие неологизмы, которые можно было бы заменить выражениями более употребительными и понятными, – напр.: «интеллигибельный» (стр. 305, 643), «мериторный» (500, 503). Конечно, существу дела и научному достоинству книги это не вредить, но чтение и понимание ее от этого сильно затрудняется». Справка: 1) По § 172 устава духовных академий: «Степени магистра богословия удостаиваются кандидаты богословия, по напечатании признанного Советом достаточным для означенной степени сочинения и по надлежащей защите его в присутствии Совета и приглашённых Советом сторонних лиц на коллоквиуме, а числящиеся по второму разряду, сверх того, и по успешном выдержании указанных в § 171 испытаний». – 2) Преподаватель Калужской духовной семинарии И. Адамов окончил, курс Московской Духовной Академии в 1905 году со степенью кандидата богословия и правом при искании степени магистра не держать новых устных испытаний. – 3) По § 109, лит. а п. 15, академического устава «распоряжение о рассмотрении диссертаций на ученые степени и оценка оных (§§ 172 и 173)» значится —64— в числе дел, решаемых Советом Академии и представляемых для просмотра Епархиальному Архиерею. Определили: 1) Соглашаясь с отзывами рецензентов и признавая представленное на соискание степени магистра богословия преподавателем Калужской духовной семинарии Иваном Адамовым сочинение под вышеуказанным заглавием достаточным для сей степени, – допустить г. Адамова к защите сочинения и коллоквиуме. – 2) Официальными оппонентами при защите диссертации назначить и. д. ординарного, заслуженного профессора Академии А. П. Шостьина и экстраординарного профессора И. В. Попова. – 3) Предоставить Преосвященному Ректору Академии, по представлении магистрантом 65-ти экземпляров диссертации, войти с ним в соглашение относительно дня коллоквиума и пригласить к участию в последнем сторонних лиц. |
| К настоятелям прочих монастырей Калужской епархии, которые, большей частью, были или его постриженики, или прежние сотрудники, о. Исаакий относился всегда с неизменною любовью, не отказывая им в мудрых советах, почерпнутых им из многолетнего опыта. Особенное благорасположение питал он к настоятелю Тихоновой пустыни, отцу Моисею, которого принимал всегда в собственных покоях. Нечего и говорить о том расположении и уважении, которыми он взаимно от них пользовался. При возникшей у старца Амвросия мысли об устройстве Шамординской женской общины, о. Исаакий на первых порах отнесся было к этому намерению старца не совсем благоприятно, опасаясь близости общины к Оптиной пустыни, основываясь при этом на мнении некоторых близких к нему людей. Но, успокоенный преосвященным Владимиром, который сам ездил осматривать место, предназначавшееся для обители, и не нашел его слишком близким, он совершенно переменил свой взгляд. Назначенный же благочинным Шамординской общины и утешенный доверием владыки, при ее открытии, когда последний поручил ему наблюдение за установлением в ней монастырского порядка, он начал относиться к ней с теплым чувством расположения, всячески помогая старцу в его благом начинании и принимая живое участие во всех важных делах общины. Для успокоения приезжавших к старцу Шамординских сестер, о. Исаакий уступил в их пользу корпус, который занимала прежде мать Амвросия Ключарева . И после, когда уже по смерти старца, Шамординская настоятельница просила его оставить за ними это помещение, он после некоторого колебания согласился на ее просьбу. Снисходительным к Шамордину и попечительным оставался о. Исаакий до самой своей кончины. И только переселение туда старца Амвросия охладило на время его теплое чувство к общине. Огорченный отбытием из пустыни своего духовного отца, мудрого советника и молитвенника, а равно, и начавшимся ощущаться материальным недостатком в обители, когда многочисленные ее посетители обратились в Шамордино к старцу, о. Исаакий, по обычной своей прямоте, не в силах был скрыть своего огорчения на о. |
| При этом старец пояснил, что лебедь поет свою песнь только однажды, перед смертью . Все сестры были опечалены этими словами, но вскоре они забылись, потому что жизнь текла своим обычным порядком; старец, хотя и был слаб, но продолжал принимать посетителей. Спокойно, в обычных иноческих трудах прошел Великий пост . С особой радостью шамординские сестры встретили Св. Пасху; их любимый старец был с ними. Всю светлую седмицу сестры пели в келье у старца утреню, часы и вечерню. Батюшка сам пел вместе с певчими, младенческая радость сияла на его лице. В пятницу на светлой седмице, благодаря сестер за то утешение, которое они ему доставили, о. Амвросий ласково сказал им: “Спаси Господи, – а потом прибавил, – будете вы вспоминать эту Святую” 192 . Сестры не придали особого значения этим словам, и только через год, когда в этот же день отмечалась полугодичная память со дня кончины старца, им стал понятен смысл слов старца. Когда наступила теплая погода, о. Амвросий неоднократно выезжал на место строительства жилых корпусов и детского приюта. Ни один важный вопрос хозяйственной, дисциплинарной и духовной жизни не решался в это время без совета мудрого старца. Непрестанные заботы лишали о. Амвросися последних сил. Многие из его близких говорили, что ему нужен полный покой и отдых, но старец на это отвечал со свойственным ему юмором, что покой для человека настанет только тогда, когда пропоют над ним: “Со святыми упокой” 193 . Часто старец был настолько слаб, что не мог принимать многочисленных посетителей и, зная, что на него обижаются те, кто долго не мог попасть на прием к нему, говорил: “Ведь не верят, что я слаб, а ропщут” 194 . В течение всего лета в Шамординскую обитель приходили слухи, что новый Калужский архиерей, Преосвященный Виталий собирается посетить их обитель. Приезд владыки вызывал у многих опасения, так как было известно, что Преосвященный был недоволен столь долгим пребыванием о. Амвросия в Шамордино. Сестры спрашивали с тревогой батюшку, как встретить им владыку? На это старец, ободряя их, полушутя говорил: “Не мы его, а он нас будет встречать, а мы ему “аллилуия” пропоем” 195 . |
| Для этого он склонял некоторых благочестивых состоятельных людей к устроению женских общин, и сам, сколько мог, содействовал этому святому делу. По его совету и указаниям устроена была в 1879 году Предтеченская женская община в г. Кромы Орловской губернии. Особенно много забот употреблял он в 70-х годах на устройство Ахтырской Гусевской женской общины в Саратовской губернии. По его же благословению устроялись благотворителями – Козельщанская община в Полтавской губернии, Николо-Тихвинская в Воронежской. Старцу приходилось не только рассматривать планы, давать советы и благословлять людей на дело, но и защищать как благотворителей, так и насельниц общин от различных злоключений и препятствий со стороны некоторых недоброжелательных мирян. По этому случаю входил он иногда даже в переписку с епархиальными архиереями и членами Св. Синода. Но во всех этих случаях старец только других благословлял на дело, только другими руководил при устройстве общин, сам же не принимал в этом деле непосредственного участия. Настало время, когда, по особым путям Промысла Божия, ему самому пришлось принять на себя близкое его сердцу дело попечения о бесприютных в материальном и духовном смысле лицах женского пола, желавших проводить благочестивую жизнь и искавших его помощи и поддержки. Обстоятельства этого дела складывались медленно и постепенно. Все шло как будто бы случайно. Началось с того, что один состоятельный петербургский господин просил старца купить для него неподалеку от Оптиной пустыни небольшую дачку, чтобы ему можно было там проживать со своим семейством. Верстах в двенадцати от Оптиной, по большой Калужской дороге, несколько влево стоит деревня Шамордино. В некотором расстоянии от деревни жил старичок помещик, некто Калыгин, вдвоем со своею женою старушкою. При личном свидании с Калыгиным (посещавшим иногда скит), о. Амвросий среди разговора спросил его, не продаст ли он свое имение. Калыгин согласился с тем условием, если ему с женою позволят дожить остаток жизни в Оптиной пустыни, на гостинице. Однако петербургский господин вскоре, по каким-то своим соображениям, отказался от покупки Калыгинского имения; тогда его с радостью оставила за собой духовная дочь старца г-жа Ключарева, в монашестве м. Амвросия, также желавшая приобрести имение поблизости от Оптиной. Старец сказал ей при этом: «Вот, мать, жребий выпадает тебе взять это имение для себя. Будешь жить там, как на даче, со своими внучками, а мы будем ездить к тебе в гости». Нужно заметить, что у Ключаревой был единственный сын, первая жена которого, родивши двух дочерей близнят, вскоре после этого скончалась. Отец их женился на другой, а эти полусироты остались на попечении бабушки и жили вместе с ней. Крестным отцом их, по желанию бабушки, был отец Амвросий, который о них чрезвычайно заботился. В будущее обеспечение этих внучек Ключарева и купила Калыгинское имение. |
| На основании личного опыта, я могу утверждать, как факт, что чудный воздух калужских холмов, святая тишина берегов Оки, ласкающая взор и душу местность, – я это лето жил в указанном выше имении И.М.Моргунова, расположенном вблизи монастыря «Отрада и Утешение», с его тихими, благоухающими, как вечерний аромат полевых цветов, богослужениями, – воскресили мою душу и восстановили мое здоровье в какие-нибудь 2–3 месяца. И я, вырвавшийся из омута спиритических и оккультных радений, совершенно забыл окружавший меня лабиринт жизненной неразберихи и зажил настолько обновленною, спокойною, уравновешенною жизнью, что мне казалось, что я только что родился. Когда же, желая убедиться в реальности, правдивости своих наблюдений, я делился впечатлениями с калужскими обывателями, которые, как привыкшие уже к этой местности, не улавливали тех тончайших нюансов настроений, которые били мне, как новичку, в глаза на каждом шагу, – говорили мне, что я не ошибаюсь, и что только исключительностью этой природы и можно объяснить наличность в Калужской губернии таких великих обителей, как «Оптина пустынь», «Тихонова пустынь», «Сергиев скит», «Казанско-Амвросиевская Шамордина пустынь», «Отрада и Утешение», и такое изобилие в последних людей высокого духовного опыта, как оптинские старцы, за жизненным руководительством которых приходит масса людей из самых далеких окраин нашего отечества. Это последнее обстоятельство побудило меня воспользоваться и временем, и настроением, и первыми результатами благотворного отдыха и отправиться для ознакомления с местными калужскими святынями. Летом 1912 года я поехал в «Тихонову пустынь». Необходимо заметить, что, после проведения Брянского участка Московско-Киево-Воронежской дороги, путь в Тихонову пустынь значительно упростился и улучшился. Желающие проехать на Тихонову пустынь из Москвы отправляются с Брянского вокзала и через 159 верст они почти на месте. Здесь станция «Тихонова пустынь». Самая пустынь от станции находится в 9 верстах. Обыкновенно нанимается пара лошадей от 1 р. 50 к. до 2 рублей в конец, и приблизительно через час вы в самой пустыни. |
| из философского класса и после того, кажется, учившийся в московском университете 23 . ____________ Быстрое, неслыханное и почти баснословное, для человека его происхождения, возвышение М. М. Сперанского, по выходе его из семинарии, не входит в план нашей записки. Не знаем, радовались ли люди его прежнего круга его возвышению, но оно было счастьем не для него одного. В 1807 году, после долгих и многих сборов, предположений и попыток, дошла очередь до капитальной реформы духовных учебных заведений. По высочайшей воле, благодаря могуществу синодального обер-прокурора, князя А. Н. Галицина, образован Комитет о преобразовании духовных училищ. М. М. Сперанский назначен в число членов этого комитета. Состав его был небольшой. Митрополит Амвросий, Феофилакт, вызванный пред этим из Калуги, и духовник Их Величеств С. Ф. Краснопевков (старше Сперанского по невской семинарии 25 годами) вошли в него с духовной стороны; из светских вошли только двое: князь А. Н. Голицын и статс-секретарь М. М. Сперанский. Краснопевков вскоре умер, и на его место назначен в Комитет И. С. Державин, бывший наставником Сперанского в семинарии. В Комитете опять встретились два товарища, разошедшиеся в разные стороны, Феофилакт и Сперанский, оба молодые, а уже стоявшие на высших ступенях иерархии, один – церковной, другой – гражданской. Еще архимандритом, Феофилакт назначен был в члены Синода, когда Сперанский проходил еще низшие чины; в 1799 году посвящен в епископы калужские и в день посвящения украшен анинской звездой. «Человек молодой, – писал о нем м. Платон к м. Амвросию 5 февраля 1800 года, – и не сану отважный». Калужская епархия выделена была из московской. В разделе вышли споры; за спорами пошли неприятности. Платон жаловался Амвросию; «но – писал потом с горечью – он и сие немного уважает». В 1807 году, ввиду реформы духовных училищ, князь Голицын вызвал его в С.-Петербург, вероятно по указанию М. М. Сперанского. «Голова калужская тут накружит», – писал опять Платон к Амвросию 16 марта 1808 г. Зловещие предсказания знаменитого некогда старца, не легко мирившегося с своим старческим положением, не сбылись, по крайней мере, в отношении к реформам духовных училищ; но лично Феофилакту напорочили недоброе. |
| В её истории это время составляет эпоху, оставившую неизгладимые следы, и богословская письменность его по справедливости является идеалом истинной церковно-богословской науки. Все последующие за этим периодом поколения церковных богословов останавливаются пред ним в благоговейном изумлении, почитают священной обязанностью тщательное изучение творений великих отцов и учителей Церкви, из богатой сокровищницы их почерпывают назидание в правой вере и подлинно христианской жизни» 24 . Переиздаваемая ныне книга И.И. Адамова является единственным на русском языке полным исследованием жизни, творчества и богословия св. Амвросия Медиоланского . К сожалению, очень мало что известно об авторе этой книги. Мы знаем только, что Иван Иванович Адамов был сыном херсонского мещанина и родился 18 января 1880 г. в Херсоне. Он закончил в 1901 г. Одесскую Духовную Семинарию и поступил в том же году в Московскую Духовную Академию. Курс её И.И. Адамов успешно завершил в 1905 г. и был оставлен при Академии профессорским стипендиатом при кафедре Патрологии. Спустя год он назначается преподавателем Уфимской Духовной Семинарии, а с августа 1911 г. становится преподавателем Калужской Духовной Семинарии, где он сначала читает курсы основного, догматического и нравственного богословия, а затем занимает должность преподавателя философских наук. Что стало с Иваном Ивановичем Адамовым после революции и закрытия Калужской Духовной Семинарии, нам неизвестно. Его книга о св. Амвросии Медиоланском была защищена как магистерская диссертация в 1915 г. при Московской Духовной Академии. Оба рецензента – профессора И.В. Попов и А.П. Шостьин – дали положительные отзывы. Примечательно, что первый рецензент ( И.В. Попов ) указывает на одну из отличительных сторон диссертанта: «Подвергнув всю систему религиозных представлений отца западной Церкви самому детальному анализу, разложив её на отдельные термины и понятия, г-н Адамов вынуждался этим исследовать и источники воззрений св. Амвросия с тою же детальностью». |
|
|
