| Они вошли в ворота и двинулись по раскалившейся днем и остывающей к вечеру главной улице с колоннадой и портиками. Сейчас, когда спала жара, между колоннами прогуливались нарядные горожане, а в портиках располагались торговцы сладостями и напитками, украшениями и безделушками. Красив или нет был Иераполис, Евфимия не заметила, ей было совсем не до городских достопримечательностей. Лишь в одном месте она вдруг почувствовала, что на нее упала холодная тень, и не просто прохладная, а какая-то леденящая. — Статуя Аполлона, — произнес негромко, как бы про себя, Аларих. Евфимия не поняла, обращается он к ней или просто размышляет вслух, и ничего ему не ответила, невольно обратив внимание на статую одного из верховных языческих богов — демонов, как учили ее дома. Здание с белыми колоннами имело два входа, а статуя находилась между ними, но на некотором расстоянии от стены. Колоссальное мраморное изваяние возвышалось на высоком массивном постаменте и оттого казалось еще огромней. Языческий бог был изображен сидящим на троне, с кифарой в левой руке. Одет он был в тунику, но выполненную так искусно, что она казалась прозрачной и не скрывала подробностей мощного и прекрасного мужского тела. Евфимия отвернулась. От главной улицы они свернули к реке. Здесь стояли богатые особняки знатных горожан, окруженные садами и высокими белыми стенами; возле одного из них Аларих и остановился. Он спешился, подошел к воротам и постучал. В воротах открылась небольшая дверца на уровне головы человека, оттуда кто-то выглянул, громко крикнул что-то радостное, — готфского языка Евфимия не знала, но, наверное, что-нибудь вроде «Хозяин вернулся!» — и почти тотчас же ворота распахнулись. Из дверей большого белого дома с портиком высыпали непривычно ярко одетые люди и бросились встречать Алариха, радостно гомоня, смеясь от радости и вскрикивая. Потом они расступились, и по ступеням сошла высокая статная женщина в сочно-алом одеянии. Это и была Фиона, как сразу догадалась Евфимия. Она протянула руки, Аларих бросился к ней, обнял, поцеловал. Тут же с радостным визгом подбежали две нарядные белокурые девочки, готф подхватил их обеими руками и закружил. Потом Аларих опустил дочерей на землю, снова обнял жену, и так они, обнявшись, прошли в дом, а все домашние и слуги двинулись за ними. |
| 6 . Древний славянский перевод Евангелия от Марка по спискам первой редакции отличается точностью, верностью подлиннику и ясностью при большей или меньшей свободе переложения. При вообще дословной передаче подлинника соблюдаются, однакож, требования славянского синтаксиса. Позднее, как увидим, стали ближе держаться буквальной точности, иногда даже в ущерб требованиям славянского языка. Самый язык первоначального перевода Евангелия – при необыкновенной стройности и благозвучности – отличается величественными, изящными, правильными и разнообразными формами. Древний славянский перевод Евангелия от Марка заключал в себе, как мы видели, довольно слов и оборотов старинных, происхождения мораво-паннонского и южно-славянского, позднее вышедших из употребления; заключал в себе в значительном количестве непереведенные греческие и вообще чужие слова, которые после были переведены по-славянски. Вместе с тем, кирилло-мефодиевский перевод Евангелия с самого начала отличался замечательной чистотой выражения христианских понятий, произошедшей вследствие отстранения всех намеков на прежний до христианский быт. Это должно быть поставлено тем в большую заслугу свв. славянских первоучителей, что до них язык славянский не имел ни литературы, ни даже настоящего письма. Это свойство первоначального славянского перевода особенно резко выдается по сравнению его с готическим переводом Ульфилы IV в. – Готфский перевод Ульфилы – по изысканиям Ф.И. Буслаева – при первом взгляде поражает яркостью языческой действительности, беспрестанно выступающей разнообразными намеками сквозь идеи христианские. Отвлеченность христианского учения передается осязательными образами, взятыми из языческого быта, выражениями, взятыми из уст язычника и омрачающими чистоту христианских идей… В славянском переводе, напротив, мы видим, что переводчики старались передать христианские понятия во всевозможной чистоте: все, что напоминало обряд или обычай языческий и противный христианству, они считали недостойным евангельской чистоты 129 … Так, напр. |
| Поелику же западные в Аримине сверх чаяния отвергли слово: существо, то акакиане и стали держаться их изложения; потому что, если оно, говорили, будет принято, то вместе с словом: существо, будет умолчано и слово: единосущный, которое однакож западные епископы, из уважения к никейскому Собору, ценили весьма высоко. Притом и сам царь решился принять это исповедание, ибо имел в виду многочисленность собиравшихся в Аримине и рассуждал, что не будет греха, если он станет исповедовать (Сына) подобным, а не подобносущным, и что у него не будет различия в мыслях, если, отвергнув слова, неупотребляющиеся в священном Писании, он равносильным и бесспорным словом: подобный, будет выражать один и тот же смысл. Рассуждая таким образом, Констанций приказал епископам единодушно принять изложенное Собором ариминским исповедание и, приготовляясь на другой день к консульскому торжеству, какое, по римскому обычаю, совершалось в начале месяца Января, провел весь день и большую часть наступившей ночи между епископами в рассуждениях (о вере), пока и прибывшие из Селевкии не подписались под привезенным из Аримина символом. Глава 24 О том, что акакиане подтвердили определения ариминского Собора; также список низложенных епископов, и о том, за какие вины они низложены. Пробыв несколько времени в Константинополе, Акакий с сообщниками вызвал из Вифинии епископов, в числе которых были Марий халкидонский и Ульфила готфский. Сошедшись в одно место до пятидесяти, они подтвердили читанное в Аримине изложение веры и присовокупили, чтобы впредь отнюдь не упоминать ни о существе, ни об ипостаси в Боге и, кроме этого символа, отвергнуть все другие, бывшие и будущие. После сего лишили диаконского сана Аэция — за то, что он писал сочинения спорные, хвастаясь мудростию, несогласною с духом Церкви, в разговорах употреблял нечестивые выражения и производил в Церквах беспокойства и смятения. Некоторые говорят, что они низложили его не по убеждению, но желая оправдать себя во мнении царя; ибо их обвиняли в единомыслии с Аэцием. |
| имя=гортанное + ? + мя. Далее, слово имя произносится с оттенком йммя и уже как йнмя; это произношение мало заметно, но что им˜=им-м˜=ин-м˜, это видно из малороссийских: имъя, имня, имен-о, имьня, на-мено, и польского imi. Им-ня не есть метафезис, из инмя. Следовательно, в корень слова имя входит еще носовой звук н, ассимилирующийся с формальным м. Но отсюда еще не следует, чтобы этим звуком исчерпывался корень, и потому: имя=гортанное + носовая + ? + мя. Чтобы выяснить этот неизвестный элемент корня, обращаемся к другим индоевропейским языкам: латинское – санскритское — новоперсидское — готфское — древневерхненемецкое — осетинское (дичарское) – (древнейшее) французское — немецкое — армянское — a-nun (из anuan=an-man) греческое — Ф-пота Обращаем внимание на разительное сходство слов: оно доказывает древность их и делает тем интереснее. Утеря же коренных звуков в свой черед показывает обветшалость этих слов, от долгого употребления полуразрушенных. Из сопоставления приведенной таблички видно, что в корне слова была гласная, равносильная долгому или o — звук промежуточный между и o , который получится, если быстро произносить aoaoao …… .; так и еврейский камед, долгое произносится по-сефардимски иногда, a по-ашкеназимски всегда — как o . Таким образом, состав исследуемого слова определяется равенством: Имя =гортанное+носовая,+гласная o +мя. Большинство языков утеряло гортанное, а у других языков оно перешло в зубную, подобно тому, как й, j или в слове иудей, йудей перешло в ж (жид), или как во французском juif; так в том же языке гортанное g часто произносится как ж. Латинское nomen было первоначально gnomen, что видно из сложных слов, где требования евфонии заставили сохранить архаическую форму: co-gnomen, a-gnomen. Поэтому может быть написана лингвистически пропорция: Gnosco входит в слова co-gnosco, a-gnosco и т.д. Здесь : греческое Фпота есть Ф-gno-ma, и это сказывается в ионийском оЬпота, где с выпадением g произошло в виде компенсации удлинение начального o. Здесь |
| Февдерих послал Соу и Дагисфея, но велел им оставаться в Скампии и послать наперед одного человека, который бы принял клятву от Савиниана в том, что как скоро Адамантий возвратится невредим, то и выданные заложники возвратятся тоже невредимыми. Савиниан объявил, что он не даст присяги, потому что никогда прежде ни в чем не клялся и теперь не нарушит правила, которое было им давно принято. Напрасно Адамантий представлял ему, что надо уступить обстоятельствам; что если он не присягнет, то посольство его останется без успеха, ибо он не отправится к Февдериху, не получив от него какого-нибудь залога в личной его безопасности. Он не мог убедить Савиниана, который объявил, что Адамантий должен знать, что ему следует делать; а сам он никак не поступит против своего закона. Адамантий был в недоумении. Наконец он решился взять двести воинов и вместе с ними к вечеру пустился в путь крутыми берегами, дорогой, многим неизвестной, узкой, не торной, по которой, как говорили тогда, впервые шли лошади. Объездом он прибыл в один замок, стоящий близ Эпидамна, на высоком холме, совершенно неприступный; под зáмком была глубокая пропасть, а в пропасти текла глубокая река. В том месте Адамантий призвал к себе Февдериха. Он послушался, оставил в отдалении свое войско и с немногими конными подъехал к реке. Адамантий, поставив воинов вокруг холма, чтобы не обошли неприятели, спустился к одному камню, с которого мог быть услышан, и, сказав Февдериху, чтобы и тот удалил своих товарищей, говорил с ним с глазу на глаз. Февдерих жаловался на римлян, и, по-видимому, справедливо. Он говорил: «Я хотел проводить жизнь вне Фракии, далеко в Скифии, и, проживая там в покое, никого не беспокоить; я был готов повиноваться царю и оттуда исполнять то, что он мне прикажет. Вы призвали меня как будто на войну против Февдериха. Вы обещали, во-первых, что полководец фракийских войск присоединится ко мне немедленно со своей силой, а он нигде не показался; во-вторых, что Клавдий, казначей готфского войска, придет вместе с иностранным войском, но я и его не видел; в-третьих, вы дали мне вожатых, которые, оставив удобнейшие дороги, таскали меня путем, ведущим к неприятелю, по тропам отвесным, по крутым скалам, по которым идя с лошадьми, с возами и со всеми военными снарядами, я чуть разом не погиб вместе со всем моим народом, когда неприятели на меня внезапно напали. |
| IV-V вв., Готфский и Сирский по кодд. Курет. и Син. заменяют союзом «и», повторяющим предыдущее να 26 . Общий вывод из рассмотрения всех одиннадцати случаев употребления союза στε в тексте писаний св. Луки получается такой: если из тринадцати случаев в десяти несомнительных случаях στε имеет значение союза, выражающего следствие и означающего «так что» и не может иметь значения союза цели – «чтобы», – затем: если в одном сомнительном случае должно предпочесть чтение ς вместо στε, причем и этот последний союз может быть здесь толкуем как в значении цели, так и в значении следствия ( Лк. 9:52 ), – а в другом сомнительном же случае, где выражается цель, а не следствие, можно предпочесть ες τ вместо στε ( Лк. 20:20 ): то в остальном сомнительном случае ( Лк. 4:29 ), предпочитая чтению ες τ чтение στε, если не должно, то во всяком случае можно понимать этот союз в таком же смысле, в каком он употреблен св. Лукою в десяти несомнительных случаях, т.е. в значении союза, выражающего следствие, а не цель. Перевод поэтому Лк. 4:29 : στε κατακρημν σαι может быть такой: «и отвели Его (даже) до вершины горы, на коей город их был построен, так что и (даже) свергли Его, – Он же, пройдя посреди их, удалялся» (imperfectum), т.е. медленно уходил от них, и они это видели, не быв в состоянии предпринять что-либо против Него. Обращаясь затем к употреблению στε с неопределенным наклонением у других новозаветных писателей, мы находим, что из тридцати девяти случаев (кроме рассматриваемых тринадцати у Луки) этот союз выражает следствие, а не цель, и должен быть переводим русским «так что», а не «что бы»: а) у Ап. Павла во всех пятнадцати случаях, именно: Рим. 7 (так что мы служим); 15:19; 1Кор. 1:7; 5 (так что некто имеет); 13:2; 2Кор. 1:8, 2:7, 3:7, 7:7 ; Флп. 1:13 ; 1Сол. 1:7–8 ; 2Сол. 1:4, 2:4 ; Евр. 13:6 ; – б) в 1Пет. 1 единственный случай (так что вера ваша и надежда есть в Бога, а не в кого-либо другого – подразумевается); в) во всех одиннадцати случаях у еванг. Марка, именно: Мк. 1:27, 45, 2:2, 12, 3:10, 20 (нек. |
| 194 Господь Иисус Христос говорил о прославлении не только учеников Своих за их труды и прославление Отца Его небесного, но и всех верующих в Него сими словами: не о сих молю токмо, но и о всех верующих словесе их (т. е. учеников) ради в Мя. Да вси едино будут: якоже Ты, Отче, во Мне, и Аз в Тебе, да и тии в Нас, едино будут ( Ин.17:20 и 21). И Аз славу, юже дал еси Мне, дах им, да будут едино, якоже Мы едино есмы (ст. 22). Отче, ихже дал еси Мне, хощу, да идеже есмь Аз, и ти будут со Мною, и проч. (ст. 24). Слова, сильно говорящие о прославлении святых, их величии и царствовании, а следовательно и о суде. 196 Dictionnaire de la Bible par D. Calmet Tom II. pag. 601. Св. Амвросий Медиоланский думал видеть в нашествии Готфских полчищ пророчества Иезекииля о Гоге (de fide lib. II. cap. 16 – ad Gratian. – Ceillier – analyse du second livre, Tom. VII. pag. 501). 198 Св. Андрей Кесарийский в 22 Слове толкования на Апокалипсис, стран. 229, в подтверждение своего мнения, что мир не истребится, а обновится, приводит рассуждение св. Мефодия, священномученика и Епископа Патарского: «не угодно есть ниже оное, еже глаголати всячески от оснований погибнути всему, и земли, и воздуху и небу не быти: воспламенетбося ко очищению и обновлению весь мир огнем потопляем, но не приидет во всеконечную пагубу и тлю». Sed nec illud magnopere probo: si et funditus hoc universum periturum esse dicamus, et terram, atque aërem et cælum quandoque desiturum. Si quidem totus hic mundus et purgari instaurarique possit, exundantibus flammis incendio conflagravit, non tamen interibit ac corrumpetur omnino (Excerpta Method. de resurrection. Apud Epiphan. hæres. pag. 553. edit. Combefic. Paris. an. 1644). 199 Плиний в письме своем к Траяну, о котором выше упоминали, рассуждая о Христианах, между прочим доносит следующее: alii ab indice nominati, esse se christianos dixerunt, et mox negauerunt: fuisse quidam, sed desiisse, quidam ante triennium, quidam ante plures annos, non nemo etiam ante viginti quoque. Omnes et imaginem tuam, deorumque simulacra venerati sunt. Ji et Christo maledixerunt (Plin. lib. X. Epist. XCVII). То есть: Одни, поименованные в доносе, сознавались, что они Христиане, и тотчас отрекались; другие уверяли, что они были, но перестали быть Христианами, иные года за три тому назад, иные за несколько лет, а некоторые лет за двадцать. Все они принесли жертву твоему изображению и кумирам богов, и говорили с хулением о Христе». |
| Аларик, набрав новых ратников, опять явился в Италию. Но не было уже защитника. Стиликон умерщвлен был по подозрению императора. Аларик свободно прошел по Италии и подступил к Риму. – Римляне откупались, хитрили, договаривались, не думая выполнить договор; надежда спасения все еще мелькала. Но когда один Готфский военачальник, служивший в войске императора, изменнически напал на войско Аларика, который вел переговоры с министрами Равеннскими, то Аларик, раздраженный вероломством, осадил Рим, овладел им 14-го Августа 410 года от Р. X. и отдал на разграбление своему войску. Рим, город многовековый, могущественный, которого имя с трепетом произносили народы и цари, единственный по величию и славе во всей истории человечества, не сокрушаемый, даже названный вечным, непобедимый, восторжествовавший над многими сильными и просвещенными царями и народами, пал в короткое время под ударами кочующих варваров. Мы сказали в короткое время, и – точно. В царствование Феодосия, который умер в 395 году, ничто Риму не угрожало; внутренние мятежи все укрощены; варвары, многократно пораженные, стихли; Империя сосредоточилась под державою одного государя. – И что же последовало спустя 15 лет? Величественная, непобедимая столица мира становится добычею набегших на нее диких пришельцев. – Такое необыкновенное событие выходит из круга всех дел и превратностей человеческих. Оно до чрезвычайности изумительно; но еще более изумляет нас то, что оно предсказано в Апокалипсисе предведением Божиим за триста лет со многими характеристическими подробностями и признаками. – Поместим здесь краткое описание тех ужасных бедствий, которым тогда подпали жители Рима, заимствуя сведения из рассказа современника, бл. Августина, Епископа Гиппонийского. Он, когда пришла эта плачевная весть, излил свою горесть и тоску сердца о таком грозном посещении гнева Божия в трех поучениях: de urbis excidio (о разорении Рима), и по этому же случаю написал знаменитое свое сочинение: de civitate Dei (о граде Божием) 162 . Когда Готфы овладели Римом, то убийства, грабежи, пожары, пытки и разного рода мучения составили обширную картину ужасов. |
| Если сравнивать показания дней кончины святых в актах и житиях с днями празднования им по месяцесловам в евангелиях и апостолах и если сравнивать месяцесловы между собою, то выходит такое заключение, что памяти многих святых и едва ли не большей части их поставлены в разных месяцесловах не в дни их кончины, а в другие, как-то перенесения мощей, освящения церквей во имя их и часто в дни, назначенные им по усмотрению составителей месяцесловов 36 . До нас не дошли месяцесловы древних частных церквей востока, а только месяцесловы константинопольской церкви, на которые по временам и впоследствии влияли месяцесловы иерусалимской церкви. Составители же месяцесловов константинопольской церкви, основавшейся уже после времен гонения, ставили многих святых не под теми днями, под коими они находились в древних церквах, а по своему усмотрению. Это несомненно видно из сравнения месяцесловов константинопольской церкви с календарями римской, именно: древние составители константинопольского месяцеслова ставили большею частию западных святых не под теми днями, под коими они находятся в римских древних календарях и мартирологах, равно как и восточные святые находятся в западных древних календарях не под теми днями, под коими они находятся в восточных месяцесловах; из слов Златоуста на антиохийских святых видно, что тем святым в Антиохии праздновали не в те дни, в которые они поставлены в Константиноп. месяцесловах; в коптских и абиссинских месяцесловах, отраслях древнего александрийского, в готфском видим также большое различие в означении дней памятей святых от календарей, как константинопольской, так и римской церквей. Так и в новейшие времена св. Димитрий ростовский внес в свои минеи некоторых святых из западных календарей не под теми днями, под коими они находятся у западных, но по своему усмотрению. Сказанное относится ко всем месяцесловам вообще взятым в сравнение между собою. Но тот месяцеслов, который с течением времени выработан в Константинополе и принят русскою церковию, в отношении дней кончины святых более согласен с актами их, особенно в отношении тех святых, которым есть службы, что и показано нами в Т. II означением дня кончины святых знаком . А из V отдела каждого дня в том же томе II нашего месяцеслова несомненно видно, что разность в означении дней памятей святых, особенно в IX-XII века, была очень велика. |
| ми и пр. Вообще, несмотря на огрубение Кельтского языка и на чуждую примесь, изменившую чистоту его, в нём ещё заметно, как по характеру звуков, так и по словам, содержащим понятия несколько отвлечённые, большее сходство с обще-Иранским первообразом, чем в языке Германском, исключая его Готфскую или Скандинавскую отрасль, оживлённую влиянием Мидян, Азов и Славян-Ванов. Ирландское слово ещё сохраняет некоторое полногласие, заметное даже в искажении своём. Звуки а и о, преобладающие в Санскритском, не вполне вытеснены глухими у и резкими е и и. Придыхание, исказившее мягкость первоначального языка, не совсем сгладило все черты его красоты, и гласные ещё не уступили полного перевеса согласным; например, иногда в Кельтских наречиях слова оканчиваются гласной буквой, между тем как истинно Немецкое слово всегда кончается согласной или мёртвым е (иначе мы его назвать не можем, хотя оно и не совсем беззвучно, как Французское). Ещё можно изредка в формах Ирландских слышать отзвук форм, сохранённых святыней Брахманского языка. Так, например, В iodhane – мученье, gramaisg – толпа, plunia – нырять, niomhas – блеск, dia – Бог , nua – новый, beal – солнце, sion – небо, и др. очень явны Санскр. ятана, грама, плавана плаванье, нибга, дева, нава, сьона солнце и Славянское громада, плаванье, небо, диво, ново, солнце (едва ли не сиолнце). Хотя Кельтский язык в отношений чистоты Иранского начала нисколько не может выдержать сравнения со Славянским, хотя он более Германского принял в себя чуждых стихий, но остатки древне-Иранские сохранились в Ирландии с большей чистотой, чем в Германии. К несчастью, собственно Кельтское наречие уже исчезло с лица земли. Черноволосый, сухощавый Ирландец носит на себе отпечаток Семитической примеси и свидетельствует как в языке, так и в наружных формах тела о смелости Иверских и Финикийских мореплавателей, некогда рассекавших Западные волны и бросавших свои торговые колонии по берегам Атлантического океана. Приземистый, широкоплечий и рыжеватый житель Бретани, Валлийских гор и Шотландии принадлежит к семье Кумрийской, изменённой смешением с Финно-Турецкими племенами в своей прежней родине на берегах Волги и Урала. |
|
|
