| Бесславие постигает манихеев даже после их смерти 142 . Из исторических фактов наказания ереси можно указать на наказание Итала, который при Алексее Комнине за свои еретическия суждения собором был приговорен к заключению в монастырь 143 . Впрочем, обычно ересь, как преступление, стала пониматься в смысле апостасии, она слилась с этим последним преступлением. Г) Богохульство. Постановление о богохульстве мы находим в 77 новелле Юстиниана. В этой новелле не выдержан строго юридический тон. Самый состав богохульства, как преступления, вовсе не очерчен. Оно названо здесь непристойностью – τπημα. За него положено наказание – τιμωα σχτη 144 . В последующих памятниках византийского права мы более не встречаем постановлений о богохульстве. В сохранившемся тексте Базилик этой новеллы нет. Но Винер не нашел возможным признать, что эта новелла не была рецепирована Базиликами; напротив, он думает, что она была помещена в LX kh., преимущественно трактующей об уголовном праве 145 . Д) Неуважение к богослужению и его совершителям. (Turbatio sacrorum). За насильственное вторжение в церковь и нанесение оскорбления священнослужителю в Кодексе еодосия Младшего положена смерть 146 . Юстиниан несколько изменил этот закон. За нанесение в церкви не при богослужении кому-либо из священнослужителей оскорбления он назначил виновному телесные наказания и ссылку; за тоже деяние, но совершенное во время богослужения и сопровождаемое при этом ругательством над Св. Тайнами, – смерть 147 . Это постановление Юстиниана вошло и в Базилики 148 . Е) Оскорбление мест погребения. (Sepulcri violatio). Sepulcri violatio означает поругание всякого рода мест погребения. «Sepulcri appellatione, говорит Ульпиан 149 , – omnem sepulturae locum contineri existimandum est». Все отдельные виды этого деликта Рейн 150 разграничивает на две группы: 1) повреждение надгробных памятников и 2) разрытие могил и осквернение трупов. Первая группа обнимает а) случаи разрушения гробниц 151 , присвоения и унесения надгробных камней – мрамора, колонн и т. |
| Сообщил П. А. Сырку. С.-Петербург, 1900». – У нас в России не может дело дойти до построения храмов в честь живых людей, считаемых святыми, потому что не будет это дозволено, но уже дошло до того, что сочиняют в честь таких живых людей акафисты: в настоящем 1902-м году один крестьянин Костромской губернии составил акафист о. Иоанну Сергиеву Кронштадтскому, озаглавленный: «Акафист великочудному сподвижнику Иоанну Ильичу Сергиеву, в Троице славимому». Напечатанное в газетах письмо о. Иоанна составителю акафиста, с подобающим суровым осуждением его безумия, от 22-го числа Мая месяца). 26 Есть слово импер. Льва Κυριακ μετ τν Πεντηκοστν, ες τος πανταχο γους πντας, т. е. в неделю по Пятидесятнице, в честь всех повсюду святых – в Nampoл. Muhя m. 107, col. 172. Но слово не в похвалу всех святых всех их чинов, а в похвалу всех мучеников, как это видно, помимо его содержания, и из самого его заглавия, в котором после приведенных слов читается: τε τν λστορα το γνους οκεοις θλοις κατβαλον κα πανκσμιος κκλησα τος τιμ, т. е. так как своими подвигами (подразумевается: мученическими) низвергли врага (человеческого) рода, и всемирная церковь сих чтит. 28 В прологе импер. Василия, содержащем жития святых всех классов всей Греческой церкви, положены памяти святых на все дни года. Но мы имеем свидетельство из конца XI – начала XII века, что и тогда еще были дни без памятей святых. У хартофилакса Константинопольской патриархии Петра, жившего при импер. Алексее Комнине (1081–1118) и написавшего ответы неизвестно на чьи вопросы, между прочим читается: «Вопрос: Подобает ли совершать литургию с одной просфорой? Ответ: если нет памяти святого или (поминовения) мертвого, то не существует никакого препятствия», у Ралли и N. V, 369. 29 Импер. Маркиан (450–457) построил храм в честь преп. Вассиана еще при жизни последнего, см. в Синактаристе Никодима под 10-м Октября; в честь преп. Маркиана Кирского было построено при его жизни несколько храмов, – Феодорита Φιλοθεος Ιστορα, гл. 3, y Muhя m. 92, col. 1336 fin. (b наших святцах первый под тем же 10-м Октября, второй – под 18-м Января и 2-м Ноября). 30 Указывают на один пример весьма непохвального злоупотребления канонизацией со стороны императоров, именно – на то, будто Василий Македонянин построил было церковь в честь своего первородного сына Константина, неожиданная смерть которого (в 879-м году) причинила ему величайшую скорбь. Но на самом деле Василий Македонянин построил церковь не в честь своего сына, а во имя его ангела – св. Константина Великого , см. продолжателя Амартола по изданию сего последнего Муральтом р. 762 sub fin., makжe в нашей Никоновск. Лет. – I, 20 fin., равно выписку из летописца в 48-м слове Пандект Никона Черногорца, – Почаевск. изд. л. 331 об. нач. (построена была церковь в загородном дворце у «Живоносного источника», – ντο ς καλουμναις Πηγας, см. Константина Nopфuporehuma Hismoriam de vita Basili, cap. XC, b Scripmores post Theophanem p. 207 fin.). |
| Иоанн, диакон Св. Софии (XI b.), известен своим догматическим трудом «О домостроительстве Божием в отношении к человеку»; 265 сочинение разделяется на две части, в первой из которых речь идёт о Божественном домостроительстве от начала мира до Христа, а во второй – о новом Адаме, т. е. Господе Иисусе Христе. Лев, архиепископ Ахридский (XI b.), принимал участие в полемике с латинянами в эпоху разделения Церквей, когда написал несколько сочинений по вопросам – об исхождении Св. Духа только от Отца, опресноках, посте в субботу и других латинских церковных разностях; ему же принадлежат «Пятьдесят глав» аскетического содержания (Vindol. theol. 204). 266 Затем, диакон-хартофилакс Никита, живший в Никее (XI b.), написал небольшие сочинения «Об опресноках» и «О причинах разделения между Греческой и Латинской церквами от императора Грациана до 1054г.». 267 Другой Никита, диакон и дидаскал Св. Софии в Константинополе, потом архиепископ Ираклийский, составил (около 1075г.) трактат «О Св. Троице и Св. Духе, на основании посланий апостола Павла, Евангелий, творений Амфилохия, Афанасия, Василия, Кирилла и остальных отцов» (в рукописи). 268 Евстратий, митрополит Никейский, процветал при императоре Алексее Комнине, около 1110г., и был, по свидетельству Анны Комниной, мужем мудрым в науках богословских и светских, и во время богословских прений, нередко происходивших при дворе, хвалился своими познаниями не меньше, чем философ классической Академии. Он принимал большое участие в полемике с латинянами и написал много сочинений, из которых издана только часть. Восемь его трактатов посвящены вопросу об исхождении Св. Духа и разносторонне обозревают предмет и положительно, и критически – в отношении к латинскому учению. Два сочинения трактуют об опресноках – против латинян. Современник Евстратия, иконийский клирик Никита Сеид, известен тремя полемическими против латинян сочинениями, два из которых трактуют об исхождении Св. Духа и одно об опресноках. Далее, Никита, архиепископ Никомидийский, живший в XII b., был муж красноречивый и весьма образованный. |
| Не смотря на оглавление: το ταλο ωννου, κεφλαιον ι, на самом деле печатается только 10 положений (Венецианское издание 1722 года). Рукописные наблюдения свидетельствуют, кроме того, о девяти главах, в которых заключается еретическое учение Итала. Таков римский кодекс Casanatense G. IV. 14. Мы обращали внимание на этот кодекс в сочинении «Образование второго болгарского царства», Одесса 1879, приложение I. Здесь приведено девять положений, т. е. не включены статьи 10 и 11. Теперь можно думать, что это не есть ни ошибка, ни пропуск, а что наш список передает тот момент в истории Итала, когда церковь формулировала против него только 9 обвинений. Следует обратить внимание при этом на оглавление, предшествующее положениям против Итала: τ ννα κεφλαια τατα φημζοντο διδσκειν τν Ιταλν Ι τν φιλσοφον τος ατο φοιτητς κα νεθεματσθησαν παρ τς ερς συνδου νδ. ι. Упоминание об индикте 15 нас ввело в соблазн, когда мы в первый раз, в 1879 году, занимались этим вопросом, прямая ссылка Анны Комниной на индикт 7, падающий на 1084 год, побудила нас предпочесть второе показание первому. Но если дело Итала доводимо было до церковнаго суда не один раз, то ясно, что нет причины отвергать и первую дату. Напротив, она прекрасно согласуется с летописными известиями, относящими к царствованию Дук начало философской деятельности Итала. Если это так, то в индикте 16 мы должны усматривать доказательство того, что первый собор на Итала был при Михаиле VΙΙ Дуке в 1076 году. В занимающей нас рукописи мы имеем не только положения против Итала, но и опровержения их, т. е. по всей вероятности соборные деяния. Таким образом, есть до некоторой степени надежда отыскать соборные деяния, формулировавшие обвинения против нашего философа. Сначала, вероятно, формулировано было всего девять обвинений и притом, вследствие высокого положения Итала и благорасположения, которым он пользовался при Дуках, обвинения эти составлены были не против лица, а против направления или школы. Десятая и одиннадцатая глава присоединены при Алексее Комнине. |
| Большое внимание привлекло к себе разыгравшееся при Алексее Комнине дело ученого, философа Иоанна Итала, родом из Италии, ученика Пселла, обвиненного в том, что он внушал “своим слушателям превратные теории и еретические мнения, осужденные церковью и противные Священному Писанию и преданию отцов церкви, что он не чтит святых икон” 312 и т. д. Делопроизводство по обвинению Иоанна Итала в ереси, изданное и разобранное в только что цитированном сочинении Ф. И. Успенского, открывает интересную страницу в интеллектуальной жизни эпохи первого Комнина. На соборе, разбиравшем дело Итала, в его лице предстал не только еретик, проповедовавший опасное для церкви учение, но и профессор высшей школы, преподававший науку людям зрелого возраста, находившийся под влиянием идей Аристотеля, отчасти Платона и других философов. В суд было вызвано также несколько его учеников. Разобрав мнения Итала, собор признал их соблазнительными и еретическими. Патриарх, которому для наставления в истине был передан Итал, сам сделался, к великому соблазну для церкви и народа, последователем его учения. По приказанию императора, был составлен тогда список заблуждений Итала. В конце концов, одиннадцать пунктов его учения, признанных еретическими, и сам еретик были преданы анафеме. 313 Ввиду того, что не все сочинения Итала еще изданы, не представляется возможности вынести о нем одно определенное суждение, что и замечается в науке. В то время, когда, по словам Ф. И. Успенского, “свобода философского мышления была ограничена высшим авторитетом Священного Писания и святоотеческих творений,” 314 Итал, по мнению Безобразова и Брянцева, “считал возможным отдавать в иных вопросах предпочтение языческой философии перед церковным учением,” 315 “разграничивал области богословия и философии и допускал возможность держаться самостоятельных взглядов в той и другой области.” 316 Наконец, в связи с делом Итала Н. Я. Марр ставит “важнейший культурно-исторический вопрос: стояли ли инициаторы суда над Италом на высоте его научного развития, требовавшего разграничения области философии от богословия, и осудив мыслителя за вторжение в теологию, предоставили ли ему свободу чисто философского мышления?” 317 Ответ на этот вопрос, конечно, отрицательный. В то время такая свобода была невозможна. Однако Итала нужно оценивать не только как теолога. “Он был философом, который был осужден из-за того, что его философская система не соответствовала доктрине церкви.” 318 Новейший исследователь религиозной жизни эпохи Комнинов сказал, что вся информация о нем ясно показывает – Итал принадлежал к неоплатонической школе. 319 Только что приведенные взгляды и вопросы ученых ясно показывают, насколько вопрос об Иоанне Итале интересен с точки зрения культурной истории Византии конца XI и начала XII века. |
| С. М. приписывают всемирную Хронику, известную как Хроника Симеона Логофета или Симеона Магистра (см.: историки Византии). В действительности это хронографическое сочинение не является текстом одного автора, а представляет собой продукт редакторской работы VIII-X вв., дошедший до нас в нескольких поздних версиях. Первоначальное ядро этого текста составляла так называемая «Эпитома» рубежа VII-VIII вв., восходящая к хронике некоего Траяна Патрикия и охватывающая период от Адама до Юстиниана II (711 г.), затем она была продолжена до 800 или 842 г. Местами «Эпитома» совпадает с хроникой Георгия Амартола. Собственно Хроника Симеона Логофета, формально продолжающая хронику Амартола и охватывающая период с 842 по 948 г., не была изначально составлена как продолжение Амартола, а сложилась постепенно из разных нарративных источников. Первая редакция Хроники Симеона Логофета была написана между 948 и 963 гг. и состоит из трех частей: Жизнеописания Василия I, составленного в 887–897 гг.; истории Льва VI и Александра (886–912 гг.); истории 913–948 гг., описанной на основании собственного опыта автора и его современников. Известны три редакции Хроники Симеона Логофета, основные различия которых ограничиваются первой частью Хроники (842–886 гг.). Первая редакция возникла из текста первоначальной версии Хроники Симеона Логофета. В рукописях приписывается разным авторам. Так, одна из версий издана именем Льва Грамматика, другая приписана Феодосию Мелитинскому (правильно Мелиссину), есть славянский перевод. Вторая редакция Хроники Симеона Логофета сохранилась в третьей части Продолжателя Феофана и у Продолжателя Георгия Амартола. Третья редакция это Хроника Симеона Магистра, или Псевдо-Симеона; сохранилась в рукописи XII-XIII вв., охватывает период от сотворения мира до 963 г. Представляет самостоятельную переработку «пра-текста» Симеона Логофета. Симеон Сиф – протовестиарий и магистр при василевсе Алексее I Комнине (1081–1118 гг.); врач, ученый и переводчик с арабского; составил словарь о целебных свойствах элементов, растений. |
| После осады в 627 г. во В. была построена новая стена, окончательно определившая границу города. Стена, сохранившаяся до наст. времени, была возведена на том же месте имп. Мануилом Комнином в сер. XII в. В дальнейшем значение В. постепенно росло, и в правление Палеологов (сер. XIII - сер. XV в.) этот район - прежнее предместье - стал одним из центральных и густо заселенных мест города. В визант. эпоху здесь сложились неск. храмовых комплексов, в т. ч. церкви Богородицы во В. и в Пигах, храмы св. апостолов Петра и Марка, свт. Николая Чудотворца (святых Приска и Николая), пророков Илии, Елисея, св. Феклы, св. Константина и др. Сформировались также по крайней мере 3 крупных дворцовых комплекса: главный дворец, Текфур-сарай (XIII-XIV вв., греч. название неизв.) и, возможно, дворец в совр. районе Айван-сарай. Памятники Дворец. Появление имп. резиденции относится, видимо, к сер. V в., когда был построен храм Богородицы. Дворец располагался за пределами стены Феодосия, к западу от храма. В правление имп. Анастасия I (рубеж V-VI вв.) он был расширен: появились дворцы Данувий (Δανοβιος) и Океан (Ωκεανς), между собой и с храмом соединенные портиками и переходами. Этот дворец почти не использовался и был уничтожен пожаром в 1069 г. Строительство нового дворца начато при имп. Алексее I Комнине, и с этого времени значение комплекса возросло. В 1094 г. здесь состоялся церковный Собор, осудивший мессалиан (см. ст. Константинопольские Соборы ), весной 1097 г. император принимал вождей 1-го крестового похода. В 40-х гг. XII в. имп. Мануил, видимо, на ярусах прежних построек возвел некий «верхний драгоценный дворец» (ψηφερς δμος, ς Πολτιμος λγεται). Ок. 1186/87 г. имп. Исаак Ангел отстроил рядом большую башню-донжон, превратив дворец в некое подобие рыцарского замка. В 1204 г. дворец был занят и разграблен воинами Балдуина I Фландрского. В период Латинской империи как резиденция использовался только с начала правления Балдуина II (1228). При Палеологах дворец стал основной имп. резиденцией, центром политических и мн. церковных событий в истории Византии. В 1453 г. он был разграблен, опустел и быстро превратился в руины. В кон. XVI в. на месте части бывш. дворцового комплекса была построена мечеть Иваз-эфенди. В наст. время сохранились остатки высоких фундаментов дворца и башни Исаака Ангела, а также т. н. тюрьма Анемы, примыкающая к влахернской стене и, видимо, также относившаяся к дворцу. Первые исследователи памятников К-поля ошибочно отождествляли с дворцом во В. находящийся южнее Текфур-сарай. |
| Сначала два-три слова о сочинениях с содержанием местного характера, посвященных истории и географии Эпира, Албании, Фессалии, Пелопоннеса, Ионийских островов и островов Эгейского моря. Их существует не мало. Уже Гопф в своем биографическом перечне, напечатанном в 85 томе Энциклопедии Эрша и Грубера, поименовал 198 произведений этого рода, но после Гопфа коллекция значительно восполнилась. Насколько я мог познакомиться с этими сочинениями по тем из них, которые имеются в петербургских книгохранилищах, я пришел к тому выводу, что научное их значение для истории XI века до того ничтожно, что без ущерба для существа дела возможно их вполне игнорировать. Во многих из них совершенно обойдено молчанием время от Василия Болгаробойцы до Алексея Комнина, а в тех из них, в которых оно затронуто, ничего нового не сообщается, и даже то, что хорошо известно, представлено в извращенном и изуродованном виде. Можно было бы привести для доказательства массу примеров, но мы не будем утомлять внимания просвещенного собрания и ограничимся одним примером для каждого столетия. Вот «История Коринфа», составленная Спангенбергом и изданная в 1569 году. 4 XI веку отведено всего две страницы, однако ж и на этих двух страницах нашли себе место фактические и хронологические курьезы, в роде того, что первая жена Константина Мономаха находилась в живых, когда он женился на Зое, что Исаак Комнин потому отказался от престола и ушел в монастырь, что был испуган бесом охоты (Iagteuffel), что Никифор Вотаниат вступил на престол в 1081 году, а Алексей Комнин в 1084 году. Или вот «История Корфу», написанная Андреем Марморой и изданная в 1672 году. 5 На трех страницах, отведенных здесь истории XI века, читаем еще больше несообразностей, например, Михаил Пафлагон отожествлен с Михаилом Калафатом, и то, что относится к этим двум императорам, приписывается одному – Михаилу Пафлагону, как-то: женитьба его на Зое, отправление жены в ссылку, бунт против него народа и ослепление; сообщаются небылицы о Георгие Маниаке, Михаиле Стратиотике, Алексее Комнине, о первом говорится, что он был эпирским генералом, разбитым Мономахом, против которого восстал, бежал в Корфу, здесь жителями был схвачен и отправлен под караулом в Константинополь; о втором, Михаиле Стратиотике, говорится, что он был женат на императрице Феодоре и вместе с нею царствовал по смерти Мономаха; третий, Алексей Комнин, называется братом Михаила Парапинака. Из названных двух сочинений одно – Спангенберга – написано на немецком языке, другое – Марморы – на итальянском. |
| В конце царствования Алексея афониты несколько раз приходили к царю с жалобой на беспорядки и на запустение Афона, а к патриарху – с требованием об избавлении от мнимого запрещения. Развязка этого дела последовала только при преемнике Алексея – Иоанне. Между 1134–1140 гг. Иоанн созвал по этому поводу Собор, где и было доказано, что никакой анафемы на св. Гору патриарх Николай не изрекал. Но и после этого мнимая анафема волновала святогорцев, пока в 1177 г. патриарх Харитон своим сигиллионом весьма умно и справедливо не отменил ее. 1165 Под влиянием указанных беспорядков Афон весьма сильно опустел при Алексее Комнине. Из 180 монастырей, существовавших в первой половине XI в., во второй было только 60; остальные 120 совершенно лишились обитателей. 1166 Но и в существовавших 60 монастырях было очень ограниченное число иноков, так как весьма многие ( π ν πλθος) из них ушли с Афона частью с влахами, частью после них. 1167 Только русские монахи стекались сюда в таком количестве, что Алексей Комнин между 1081 –1118 гг. окончательно передал им во владение обитель Ксилургу. 1168 Как ни неблагоприятны были внешние условия рассматриваемого времени, однако афонские монастыри продолжали умножаться. В 1100 г. на Афоне возникли три новых монастыря. Два из них, из коих один назывался Аникитовым. а другой неизвестен по имени, были построены некоей Хромиотиссой, а третий – во имя пяти мучеников – основала госпожа Ванисса. 1169 Благосостояние монастырей продолжало обеспечиваться разными государственными актами. В 1109 г. все права и преимущества Афона были вновь подтверждены императором Алексеем. 1170 В 1095 г. за монастырем Есфигменским было укреплено завещанное ему владение Портарс. 1171 В 1104 г. Иверскому монастырю даны были Андроником и Иоанном Севастом Комнином два практикона на его имения. 1172 В 1116 г. монастырь Дохиарский обменял принадлежавшие ему в Фессалонике лавки на землю Руссон, по желанию владельца этой земли магистра Вурцова, и закрепил этот обмен юридическим актом ( νταλλαγ). 1173 Наконец, в 1118 г. царь адресовал к солунскому судье Ксифилину два питтакиона об имениях Дохиара. 1174 Преемник Алексея – Иоанн Комнин известен в истории Афона только своими заботами об умиротворении его обитателей, взволнованных мнимой анафемой патриарха Николая. При патриархе Льве (1134–1140) император Иоанн созвал по этому делу Собор и потребовал налицо акт анафематствования, приписываемый патриарху Николаю. Но этого акта не нашли. В этом смысле и было составлено соборное определение. Вручая соборный акт святогорцам, царь сказал им: «Поминайте отца моего, который более всех любил св. Гору, но не забывайте и меня, ибо вы сами знаете, сколько я старался освободить св. Гору от запрещения, беспокоящего вас». После этого он одарил их и отпустил с миром домой. 1175 |
| 5 Неудивительно после этого, если крестовые походы были в глазах греков величайшим злом, каким только когда-либо заявили себя латиняне. По меткому выражению одного нового греческого историка (Досифея Иерусалимского), «крестовые походы были священной войной в том же смысле, в каком проказа называется священной болезнью». Греки ничего так не желали, как того, чтобы скорее наступил конец этим, по имени крестовым, а по делу – варварским походам. Вскоре после того, как латиняне наводнили Восток, греки это свое желание, эти надежды облекли даже в форму религиозной легенды, записанной одним историком, современником первых крестовых походов. «При императоре Алексее Комнине в 1106 году явилась на небе комета, идущая с запада к востоку, показывалась она в продолжение сорока суток и потом скрылась. Царь потребовал от одного из своих царедворцев (префекта 6 Василия), считавшегося умным, разъяснить, что значит появление и исчезновение этой кометы. Царедворец, по рассказу историка, находясь в недоумении, испросил себе сроку на размышление и по дороге зашел в храм Иоанна Богослова и молился. И когда напала на него дремота, то он увидел во сне святого, одетого в священную одежду, и на предложенный вопрос о комете отвечавшего, что появление кометы указывает на нападение латинян (кельтов) на Восток, а что она пропала, это указывает, что латиняне будут истреблены». 7 Очевидно, греки этого времени везде, где ни случится, видели такое или другое указание на ненавистных латинян. Одним из очень крупных фактов, относящихся к эпохе первого столетия крестовых походов, – фактов, произведших сильное, неизгладимое впечатление на греков, и подбавивших еще и еще немного желчи в ту чашу, какую теперь пили греки от латинян, – это было плачевное событие разорения, опустошения и поругания латинскими выходцами с Запада главнейшего между греческими городами – Фессалоники, считавшейся «вторым оком империи». 8 Случай этот был в 1185 году. При взятии Фессалоники латиняне выразили в ужасных размерах ту ненависть, какою они были исполнены в отношении к грекам. |
|
|
