| Третья польза св. поста состоит в том, что постом мы служим Богу: говение есть богопочтение. Так св. Анна пророчица, в посте и молитве, служила Богу день и ночь ( Лк.2 ). И не по Божию повелению эта жена хранила такой пост, но по своему собственному произволению; однако же этим самопроизвольным постом поистине чтила Бога и служила Ему. в) В чем состояла пища древних святых постников? – Это были смоквы и финики, разные огородные растения, самым простым образом приготовленные, без всяких приправ, разве только с солью, очень редко с маслом. Одному подвижнику в день пасхи ученик приготовил пищу с маслом, он посмотрел на нее, залился слезами и, сказав: «Господь мой вкусил оцет с желчию, – и я ли буду есть с маслом!» – велел подать себе обычную пищу без масла. Вкушали они большею частью вареные зерна пшеничные, ячменные, чечевичные или другие, что у них называлось сочивом. И при таком-то скудном питании они еще никогда не ели и досыта: оставлять пищу, когда еще есть некоторый остаток голода – вот какое у них было правило! Они смотрели на пищу, как на лекарство. Фунт хлеба в сутки – вот самая обычная мера их пропитания. Но многие и эту меру сокращали: преп. Досифей уменьшил ее до четверти фунта в день; преп. Макарий александрийский сделал себе сосуд с узким отверстием, так, чтобы только могла проходить рука, и клал в этот сосуд мелко нарезанные сухари: сколько можно было за один раз захватить рукою, столько и составляло его дневное пропитание, – это было не более осьмушки фунта в день. (См. «Троицк, лист.» 544). Вот каков был пост древних подвижников! г) Труды св. постников. Меньше ли нас они трудились, более ли ослабевали нас? Нет, и трудились больше и ослабевали менее. Послушайте, например, что говорится о преподобном Евфимии: «кто опишет, кроме поста, духовные его подвиги, всенощные стояния... постоянные коленопреклонения, спание на голой земле, житие без возжения огня... телесную наготу, ибо он имел одну только обветшавшую одежду, да и та от ветхости и безпрерывных подвигов распалась!» (Аф. пат. стр. 49). Или еще: «ночи он проводил в молитвах, а дни в трудах, участвуя лично во всех работах» (Там же, 57). Также и про Дионисия читаем, что он проводил жизнь в неусыпных трудах братского послушания (Аф. пат. ч. 2, стр. 44). |
| которые в форме совершения их носят на себе следы шаманства; наконец совсем изгладилось из памяти первое значение праздника, но самая форма, нравившаяся простому народу, сохранилась до сих пор, хотя и она уже много потеряла своего прежнего величия. Теперь никто вам из Китайцев не объяснит, что значит этот праздник и вы сами должны уже догадываться о его цели и смысле по некоторым весьма недостаточным описаниям. Но извините, – я уклонился от дела. Сейчас же вам расскажу, что такое ныне праздник фонарей. Это что-то в роде нашей иллюминации, которая главным образом проявляется в самых важных частях города, где обыкновенно возвышаются четверы огромные ворота, образующие внутри себя площадь, которая для известных отделов столицы служит центром, куда сходятся улицы с четырех сторон. Все лавки и магазины, принадлежащие к этому сводному пункту, извне и изнутри иллюминованы самым ярким огнем. Фонари различных величин, сортов, фигур висят целыми рядами, связками, гирляндами и горят радужными красками: то сверкает пред вами самый белый матовый свет, то переходит в нежный палевый, то играет ярким румянцем, рубином, пурпуром, то делается зеленым, как лист пальмы или кипариса, или превращается в темно-синюю лазурь восточного неба; одним словом – затейливое воображение дало простому лучу огня все цветы и оттенки призмы, чтобы очаровать зрение разнообразием цветов. Самая пестрота, не подведенная под строгие условия единства, где на каждом шагу видите следы прихотливой, живой фантазии, так же нравится вам, как арабески в архитектуре и вариации в музыке. Но еще не здесь выражается все разнообразие этой картины: взгляните на форму фонарей, и – вы скажете, что Китайцы великие люди на малые дела. Пред вами лошади и машут гривами, плавают огненные рыбы, прыгают обезьяны; букеты цветов во все стороны сыплют лучи; из-под зелени дерев сверкают золотые плоды; одним словом – целые сотни фонарей роговых, шелковых, стеклянных, бумажных и даже овощных приняли все формы, какие угодно было им сообщить самому досужливому искуснику. Здесь вертятся волшебные фонари |
| В первом печатном издании славянской Библии 1581 г. книга Есфирь была вновь переведена с греческого текста LXX. Но к какому из древних списков текста LXX более близок нынешний славянский текст книги Есфирь, на этот вопрос можно отвечать прежде всего на основании прямого заявления и указания в предисловии к изданию 1751 г., что в книге Есфирь некоторые места при новом издании были прибавлены к прежнему печатному тексту, некоторые – опущены, а некоторые, как напр. второй указ, вновь переведены на основании Александрийского состава, т. е. кодекса. Но все-таки в теперешнем славянском тексте кн. Есфирь есть места, сближающие его с греч. текстом издания Комилютенского, но взятые из старой печатной Библии , которой стали держаться издатели 1751 года. Из этой истории славянского текста кн. Есфирь следует заключение, что Кирилло-Мефодиевский перевод ее в России был очень скоро потерян. Но, конечно, остается еще надежда, что где-нибудь будут найдены такие библейские рукописи, в которых сохранился в более или менее чистом виде Кирилло-Мефодиевский перевод книги Есфирь. В заключение своей речи я не могу не вспомнить с глубоко благодарным, но в то же время, по весьма понятной причине, и печальным чувством о покойном достопочтенном профессоре Иване Степановиче Якимове . Происхождение моей книжки связано с его почтенным именем. Ему, во-первых, принадлежит самая тема моего исследования 5 ; затем, когда я начал работу и имел надобности в некоторых указаниях, то Иван Степанович, как добрейший, по общему признанию всех знавших его, человек, оказывал мне всякое содействие; наконец, когда я приступил уже к печатанию сочинения, то Иван Степанович, как трудолюбивейший человек, почти накануне смерти самым тщательным образом прокорректировал первый лист моего сочинения, а больше ничего он уже сделать не мог... 1 Значительны разности между его списками можно видеть в издании Sabatier : Bibliorum sacrarum latinae versiones antiquae, tom 1. Читать далее Источник: Рождественский И.Г. Значение исследования о переводных текстах кн. Есфирь для вопроса о ее неповрежденности и каноническом достоинстве//Христианское чтение. 1886. 1-2. С. 211-225. Поделиться ссылкой на выделенное |
| делятся на дипломатические, в их основе лежит текст одной рукописи (Ватиканский или Александрийский), и критические, в к-рых на основании сличения разных рукописей делается попытка выявить более древние формы текста. Первое печатное издание одной из книг ВЗ - Миланская Псалтирь (1481). Полностью греч. ВЗ был впервые напечатан в составе Комплютенской полиглотты. В этом издании за основу был взят текст 2 идентифицированных минускулов из Ватиканской б-ки и, вероятно, неск. рукописей, находившихся в то время в Испании. Одна из ватиканских рукописей содержит текст в антиохийской редакции. Текст LXX в Комплютенской полиглотте был заимствован последующими изданиями: Антверпенской (1569-1572), Гейдельбергской (1586-1587), Гамбургской (1596) и Парижской (1645) полиглоттами. В 1518-1519 гг. в Венеции вышла в свет Альдийская Библия (Aldina, по имени владельца изд-ва Альда Мануция). Ее текст ВЗ базируется на неск. рукописях, к-рые были доступны А. Асолану. Предполагается, что он использовал нек-рые венецианские рукописи, хранящиеся в наст. время в Национальной б-ке св. Марка в Венеции. По крайней мере 3 минускула из использованных идентифицированы. Наибольший авторитет среди первых печатных изданий LXX имела т. н. Сикстинская Библия (Sixtina Romana), изданная по инициативе папы Сикста V в 1587 г. в Риме. В основу ветхозаветного текста впервые был положен один из лучших унциалов - Ватиканский кодекс, отсутствующие фрагменты заполнялись текстом др. рукописей. В XVII-XIX вв. появилось более 20 изданий Б., к-рые следовали тексту ВЗ Сикстинской Библии. В 1707-1720 гг. в Оксфорде был опубликован текст ВЗ, основанный на тексте Александрийского кодекса и ставший известным как издание Грабе. Особенностью этого четырехтомного издания (тома 2 и 3 подготовили Ф. Ли и Дж. Виган уже после смерти Й. Э. Грабе) является применение оригеновских знаков. Текст Грабе перепечатывался неск. раз, в частности в Москве в 1821 г. по благословению Святейшего Синода и в Афинах в 1843-1850 гг. Титульный лист Антверпенской Полиглотты. Антверпен. Изд. К. Плантена. 1569-1572 |
| Следующий этап в истории новозаветной текстологии характеризуется настойчивыми попытками собрать разночтения из греческих рукописей, переводов и произведений Отцов Церкви. В течение двух столетий ученые изучали собрания библиотек и музеев в Европе и на Ближнем Востоке, пытаясь обнаружить дополнительные сведения о новозаветном тексте. Тем не менее практически все издатели Нового Завета в этот период довольствовались тем, что перепечатывали почитаемый, но во многом неверный Textus Receptus, а сведения из более ранних источников помещали в аппарате к нему. Отдельных смельчаков, осмеливавших печатать другой вариант греческого текста, либо осуждали, либо игнорировали. Первая систематическая подборка разночтений (подборка Стефана в издании 1550 г. была сделана, строго говоря, хаотично) была включена в многоязычную Библию, изданную Брайеном Уолтоном (Brain Walton) (1600–1661) и напечатанную в Лондоне в 1655–1657 гг. в шести томах инфолио (в полный лист). Пятый том (1657) содержал Новый Завет на греческом, латинском (Вульгата и перевод Ария Монтана), сирийском, эфиопском, арабском и (только Евангелия) персидском языках. Греческий текст и каждый из восточноязычных переводов сопровождались буквальным переводом на латинский язык. Греческий текст печатался по изданию Стефана 1550 г. с незначительными поправками. В постраничных примечаниях были даны разночтения из Александрийского кодекса, который незадолго до того был подарен (1627) Кириллом Лукарисом, патриархом Константинопольским, Kapлy I. В шестой том этого издания (Приложение) Уолтон включил подготовленный архиепископом Усшером критический аппарат разночтений, заимствованных из 15 других авторитетных источников, к которым прибавили и варианты на полях из издания Стефана 142 . В 1675 г. профессор Джон Фелл (John Fell) (1625–1686) 143 , настоятель Церкви Христа, а впоследствии епископ Оксфордский, анонимно издал малый по размеру (9,5 x 14 см) первый греческий Новый Завет, напечатанный в Оксфорде. Текст, заимствованный из издания Эльзевира 1633 г., был снабжен аппаратом, в котором, по утверждению Фелла, были сведены варианты более чем из 100 рукописей и древних переводов. К сожалению, примерно 20 из них, включая Ватиканский кодекс ( В ), цитируются не самостоятельно, но только в отрывках, имеющих отношение к общему числу рукописей, которые согласуются в каждом конкретном варианте. Данные готского и бохейрского переводов, обработанные Т. Маршаллом, стали впервые доступны благодаря аппарату Фелла. |
| Поскольку же забота о поставке хлебного каравана нераздельно связана с статьей о корабельной подати, необходимо и об этом поставить решение, чтобы всему предприятию уделить должное внимание. И прежде всего лицо, приставленное для сбора пошлины с кораблей, не имеет права вмешиваться во все роды казенных пошлин и некоторым плательщикам делать поблажки за уплату взятки, и вследствие этого наносить ущерб казне, а с других брать пошлину свыше меры и, таким образом, вносить в это дело беспорядок (§ 7). Так как твоя неусыпная заботливость поставила нас в известность, что всего в александрийской гавани собирается с кораблей восемь мириад номисм (80 000), и что хлебный караван составляет восемьсот мириад 351 (т.е. восемь миллионов), постановляем, чтобы сборщику корабельного выдавалась сумма в 80 000 номисм с подчиненных провинций, городов и мест. Таким образом, сиятельный августалий и подчиненный ему полицейский отряд произведут сборы с городов, мест и лиц корабельной пошлины, назначенной с Александрии и двух Египтов. Эта сумма собирается под личной ответственностью августалия и сборщика корабельной пошлины, который распоряжается с ней по установленному обычаю и выдает плату корабельщикам за поставку хлебного каравана» (§ 8) Пропуская затем несколько статей, касающихся общих мер по отношению к сбору податей с Египта, назначенных в государственное и частное царское казначейство, остановимся еще на некоторых специальных постановлениях, знакомящих с хозяйством города Александрии: «Считаем необходимым внести в настоящий закон и нижеследующее. Твоя светлость, производя тщательное исследование о городе Александрии, сделала открытие акта из времени царя Анастасия, когда Мариан, стоявший во главе провинции, составил окладной лист города, в котором обозначил в отделе расходов на различные статьи расход в тысячу четыреста шестьдесят девять золотых 352 , т.е. 492 золотых на общественные бани, 419 на так называемый антиканфар, 558 12 – сборщику корабельной пошлины, всего 1469 золотых. По этой статье есть сбережение в пользу города 100 номисм, да за 36 жеребят, по обычаю жертвуемых августалием городскому ипподрому, 320 золотых. |
| — Слава Богу! — с облегчением выдохнула она, тоже бессильно опустилась на кровать и заплакала. — Что это ты? Раньше плакать надо было! — удивился Василий Иванович, и Настя, взглянув на него сквозь слезы, прошептала: — Думаешь, у меня нервы крепче? — Ладно, иди! — Никуда я не пойду, — ласково, чтобы только не огорчить мужа и не спровоцировать повторения приступа, сказала она. — Ты же ведь опять за машинку сядешь! — Сяду, — упрямо подтвердил Василий Иванович. — Разве ты не понимаешь, что я должен написать эту повесть к сроку? — Понимаю… И что же нам тогда делать? — Не знаю… — Как жаль, что я на машинке не умею так быстро, как ты… — Да что об этом теперь жалеть… — А давай так, — предложила Настя. — Ты будешь мне диктовать лежа, а я записывать! — Не знаю, я как-то не пробовал так писать… — замялся Василий Иванович. — А мы сделаем только одно начало, — не отставала Настя. — Потом, когда ты совсем поправишься и окрепнешь, поверь, я сама усажу тебя за машинку! — Ну хорошо, тогда пиши! — улыбнулся Василий Иванович подождал, пока Настя взяла авторучку и его исписанную дневниковыми записями, пометками для памяти, мыслями для их обдумывания и прологом тетрадь, и начал: «… — Никодим! Массивная, обитая позеленевшей бронзой, дверь открылась с поразительной для нее быстротой. На пороге подвала выросла долговязая фигура Апамея. Щурясь со света, он обвел взглядом столы, усеянные осколками дешевых поделочных камней, полки с запыленными глиняными богами, отыскал пятнадцатилетнего сына и заторопил его: — Неси каламус, чернила, лист папируса, что поновей! Аа, Зевс тебя оживи! Келад, помоги ему! Скользнув по отцу рассеянным взглядом, Никодим продолжал вырезать на желто-коричневой яшме голову Апполона. Зато широкоплечий, с косичкой под гладиатора парень, не столько полировавший, сколько пытавшийся удержать в грубых пальцах свинцовую печать, стряхнул с себя порошок из толченых раковин и бросился в угол, задевая стол с амулетами из александрийского стекла. Не по годам рослый, больше трех с половиной талантов весом, он даже не заметил помехи. Лишь услышав грохот, оглянулся и заморгал, видя, как разбегаются по полу разноцветные скарабеи, птицы и львы… |
| 5-го июня, отметив, что о св. Дорофее Тирском «несть ничего, только взменка о нем in Niciphore et Comelio a Lapide», что также нет сведений о св.м. Маркиане и иже с ним, а о Феодоре чудотворце лишь «трошечки in Vitis SS Patrum», Святитель помещает здесь еще память св. князей Игоря Ольговича, о котором в Прологе «лист», и, сознавая, что материала все же недостаточно, пишет далее под тем же числом: «в Четье взменкуется преп. Ануфа чудостворец et in Vitis ss.pp. est quidam Anups (f. 469 et 476). De illo vide ibi, et hic pone illius пред Игорем, может быть с пол листа» 119 . В Четиих-Минеях и внесена под 5-м июня память св. Ануфрия исповедника с житием, заимствованным из Vitis ss.pp. Иногда Святитель намечал внесение новой памяти, но потом менял свое решение. Напр., не найдя ничего для жития св. Тихона Амафунтского (16 июня) и отметив, что о св. Тихоне Лухотском в Прологе лишь «трохи», свят. Димитрий пишет: «Hic Левкий. Acta ss. янв. 1, 667 и 669, гл. 4». Но жития св. Левкия под 16 июня нет, здесь вместо него дано жизнеописание св.м. Тигрия пресвитера и Евтропия чтеца, взятое из тех же Актов. А св. Левкий помещен под 20-м числом того же месяца, где также было мало материала, и Святитель искал, чем бы его дополнить. Так, сначала он отметил: ergo ponendus est s.m. Marciellinus (?) a s. Grigorio Dialog. Acta ss. янв. 1, 590», затем: «et Anastasis (л. 701 о сем св. Григорий) et Arcadius л. 721...». Но, очевидно, все эти жития не удовлетворили его, и он решил перенести сюда Левкия. Об этом свидетельствует последняя пометка за этот день: «зде Левкий» 120 . Или – 22-го июня Святитель решает: «Hic ponendus s.m. Пофит», но потом зачеркивает эту надпись и после приписывает: «июля 1-го positus» 121 . В том случае, если предположения о недостатке материала не оправдывались, Святитель и совсем опускал те памяти, которые он предполагал было внести. Напр., 9-го июня Святитель пишет: «после Кирилла Аттика бы воспомянути, qui янв. 1, 473» (очевидно Acta SS.), но так как помещенные под этим числом жития св. Кирилла Александрийского и преп. Кирилла Белоезерского оказались довольно большими, то память и житие Аттика были опущены 122 . |
| Источниками Геннадиевой Библии — в основной и существенной ее части — послужили новгородские списки отдельных частей славянского Библейского текста. Судим так потому, что большая часть свода 1499 г. опирается на тексты, известные в Новгороде с XI–XII вв. 4 . Обращался Геннадий в поисках лучших текстов в тогдашние книжные центры, в соседние с Новгородом области; так, известно его послание к ростовскому архиепископу Иоасафу (февр. 1489 г.): “да есть ли у вас в Кирилове, или Фарафонтове, или на Каменном книги: Селивестр папа Римскый, да Афанасий Александрийскый, да Пророчьство, да Бытья, да Царство, да Притчи, да Менандр, да Иисус Навин Занеже те книги у еретиков все есть” 5 . Но поиски эти скорее говорят не о скудости собственных новгородских церковных хранилищ в Библейских текстах, а о некоторого рода широте плана новгородского владыки. Он поименовывает в современном обозначении все известные тогда составные части Библии 6 , отмечает книгу Менандра, внесенную в учительный отдел Библейских книг в западной Руси. Он знает состав славянской Библии, потому что имеет у себя ее списки, но для его предприятия нужно иметь возможно больше этих списков; у него видны замыслы о подборе лучших текстов, то есть по тогдашнему времени здесь нужно видеть план полного критического издания Библии. В том же послании к Иоасафу 1489 г. видно, что Геннадий уже осведомлен о различии текста некоторых Библейских книг жидовствующих от обычного церковного текста: “жидова еретическое npeдahie дрьжатъ — псалмы Давыдова или пророчества испревращали” 7 . Итак, по ближайшему подбору своих текстов Геннадиевская Библия — чисто русского происхождения. Она объединила в себе господствовавший в то время на Руси вид славянского перевода, известного в Новгороде с весьма давнего времени. Нет никаких данных, чтобы в этот свод был привлечен какой-либо текст из пределов, далеких от Новгорода 8 , или ходячий текст был существенно переработан новгородскими исправителями по выработанным редакцией соображениям. По-видимому, собственно новгородская ревизия текстов ограничивалась общим определением исправности избранных для свода списков со стороны полноты их текста. Одобренный в этом отношении список, по-видимому, прямо поручался главным наблюдателем этого дела, архиепископским архидиаконом Герасимом переписчикам, которые, в сознании важности своего труда, и занесли свои имена в выходной лист (л. 1): п’исали. с—е —ихъ суть —имена вас’иль гр’идп кл’име»нтъ |
| последовательность создания сочинений. Вместе с тем невозможно отрицать тематический параллелизм, существующий между «Увещеванием к язычникам» и 1-м смысловым блоком «Стромат», строящимся вокруг темы соотношения религии и философии, веры и знания (1-я кн. и начало 2-й кн.), а также между «Педагогом» и 2-м смысловым блоком «Стромат», в к-ром преимущественно рассматриваются вопросы христ. этики и ведется полемика с гностиками (окончание 2-й кн. и 3-я кн.). Это позволяет предполагать, что работа над «Строматами» началась одновременно с работой над «Увещеванием к язычникам» и шла параллельно работе над «Педагогом» (ср.: Mond é sert. 1951. P. 21), причем К. А. нередко разбирал в «Строматах» на более глубоком уровне те проблемы, с которыми сталкивался при работе над 2 «популярными» сочинениями. В начинающемся с переходной 4-й кн. 3-м смысловом блоке «Стромат», к-рый строится вокруг начертания портрета истинного гностика, К. А. завершает разбор тем, связанных с «Педагогом», и переопределяет программу «Стромат» как самостоятельного лит. проекта, единственной целью которого становится изложение учения о христ. «гносисе» (ср.: Clem. Alex. Strom. IV 1. 1-3). При этом в 4-й кн. подробно разрабатывается почти не встречавшаяся у К. А. ранее тема мученичества (см., однако: Ibid. II 20. 125. 2), возможно, ставшая актуальной вследствие гонений имп. Септимия Севера. Т. о., хронология 3 главных сочинений К. А. может быть выстроена следующим образом: между 190 и 200 гг.- «Увещевание к язычникам», «Педагог», книги 1-3 «Стромат»; между 200 и 210 г.- книги 4-5 «Стромат»; после 210 г.- книги 6-7 «Стромат». Поскольку 1-й лист рукописи Laurent. Plut. 5. 3 утрачен, полное название сочинения восстанавливается по внутренним отсылкам в самих «Строматах» (см.: Clem. Alex. Strom. I 29. 182. 3; III 18. 110. 3; V. 14. 141. 4; VII 18. 111. 4), а также по свидетельствам еп. Евсевия ( Euseb. Hist. Eccl. VI 13. 1) и свт. Фотия. Наиболее подробным является заглавие, приводимое свт. Фотием, к-рое, по его словам, он обнаружил в древней рукописи: «Тита Флавия Климента, пресвитера Александрийского, [книги] 1-я, 2-я, 3-я, 4-я, 5-я, 6-я, 7-я и 8-я Стромат гностических памятных заметок согласно истинной философии» (Ττου Θλαβου Κλμεντος, πρεσβυτρου Αλεξανδρεας, τν κατ τν ληθ φιλοσοφαν γνωστικν πομνημτων στρωματων α, β, γ, δ, ε, (?), ζ κα η - Phot. |
|
|
