| Другие более широкие аллегорические объяснение Песни Песней Лютер выказывает абсурдом и опровергаешь: ex his enim sententiis quid quaeso fructus protest percipi? Вообще же принятым в реформаторской Церкви толкованием Песни Песней было толкование таргума 24 . Не скроем, что и в христианской Церкви общий концерт аллегорических толкований Песни Песней, воспринятых от синагоги и различно преломлявшихся, нарешался изредка проявлявшимися в ней стремлениями к буквальному пониманию, в которых также нужно видеть отголосок суждений и взглядов изредка и случайно встречавшихся в синагоге. Впервые такое стремление обнаружили некоторые представители антиохийской школы, поставившей для себя задачей, в противоположность александрийской школе, заботиться о разъяснении внешней стороны св. Писания. Уже епископ Филастрий Бресчийский упоминает о существовании буквального понимания Песни Песней во второй половине IV века и относит его к числу еретических. Из обличений, встречающихся у Феодорита Кипрского (предисловие к его комментарию на Песню Песней) видно, что в V веке буквальное понимание Песни Песней даже значительно развилось и образовало несколько отдельных фракций. По одним Песнь Песней изображала историю той суламитянки Абисаги, о которой говорится в начале первой книги Царств, которая была призвана во дворец, чтобы услаждать своею необыкновенной красотой последние годы даря Давида и из-за которой впоследствии смертельною ненавистью возненавидел Соломон своего брата Адония и из ревности лишил его жизни ( 1Цар.2:17–25 ). Таким образом Песнь Песней являлась семейною драмою царского дома, в которой Соломон воспел свою победу над соперником в обладании наложницею отца. Кажущимся основанием этого взгляда было совпадение имен Суламитяики и Соломона, фигурирующих в Песни Песней и в указанном эпизоде книги Царств, а также то обстоятельство, что Суламитянка Песни Песней называет своего возлюбленного братом (по LXX) н сама получает название невесты-сестры, между тем Суламитянка книги Царств, как жена Соломона, могла назваться сестрою Адонии. |
| 398 О начале этих последних пяти и всех остальных автокефальных церквей мы будем говорить дальше, во II отделе этой книги. 399 Существуют некоторые отдельные постановления касательно некоторых сторон церковного управления в церквах: Александрийской, Антиохийской, Иерусалимской, Кипрской, Синайской и Черногорской, но эти постановления не имеют формально-законного характера и не напечатаны; мне известно о них частным образом от друзей из Константинополя, Афин и Цетинье. Этих постановлений немного и о существующих из них, известных мне, я упомяну в соответствующих рубриках этой книги. 400 Напечатано в «Journal de Constantinople», 1856, 347. См. Die Verfassung der griechisch-orthodoxen Kirche in Türkei. Ein Beitrag zu der neueren Kirchengeschichte des Oriente von C. N. Pischon (Theolog. Studien und Kritiken. Jahrgang 1864. S. 272–273). 401 Напечатано в «Presso d’Orient», 1857, 302. Я имею в оригинальном издании ν Κωνσταντινουπλει, 1888 г. под заглавием: δηγαι τς ’ϒ ψηλς κυβερνσεως, σταλεσαι ες τ Πατριαρχεα περ τε το σχηματισμο τν, κατ τν ννοιαν το περ τς γενικς το Κρτους βελτισεως προεκδθεντος ψηλο Ατοκρατορικου διατγματος, ν τος Πατριαρχεοις συγκρατηθησομνων εδικν προσωρινν συμβουλων, κα περ τν καθηκντων ατν. Совет этот составляли: 7 митрополитов (епископов), 10 народных выборных из Константинополя, 11 народных выборных из провинций и патриарший секретарь, всего 29 членов. – Фанарскому клиру все это было невыгодно, почему он постарался не дать хода предложению Порты, и только по новому настоятельному предложению от ноября 1857 года было приступлено к делу весною следующего (1858) года. Особенно недовольны этою реформою были духовные члены герусии; видавшие, что их власть, которую они имели до того времени в делах своего патриархата, должна уменьшиться. Герусия была основана в время патриарха Самуила (1764–1780 г.) с целью уничтожить злоупотребления в церковном управлении; она состояла из 6 старших епископов (митрополитов), из патриаршего синода, 2 архонтов (греческих дворян) и 2 членов из торгового сословия, и имела главный надзор над патриаршим управлением. Пять епископов (митрополитов), члены герусии, протестовали против занятий совета, сначала устно, а затем подали и письменный протест якобы за нарушение их древних привилегий. За такой поступок епископы эти были удалены из Константинополя, а осенью 1859 года один из самых главных мирских членов совета, Каратеодори издал брошюру νασκευ τς διαμαρτυρσεως τν πντε συνοδικν (Опровержение протеста пяти синодальных членов), в которой доказывалась пред Портою и пред патриархом безосновательность желаний герусии и выставлялась явная необходимость реформы церковного управления. |
| противопоставлял учение о едином Боге языческим многобожию и идолопоклонству, считая, что превратное представление о Боге коренится в рабском следовании мнению неразумной толпы; К. выражал эту т. зр. в следующем стихе: «Несчастен всякий, кто подвластен мнению,/Напрасно думая найти в нем нечто доброе» ( Clem. Alex. Protrept. 6. 72. 2; Idem. Strom. V 14. 111. 1; SVF. I 560). Положительно оценивая этический ригоризм К., Климент Александрийский ссылался на его учение о тождестве справедливого, полезного и приносящего счастье ( Clem. Alex. Strom. II 22. 131. 3=SVF. I 558) и цитировал нек-рые моральные максимы К. ( Clem. Alex. Strom V 3. 17. 6; V 14. 111. 1=SVF. I 559-560). Отрицательные отзывы древних церковных писателей о К. по большей части основываются на некорректной интерпретации его учения на основании сведений, почерпнутых из ненадежных источников, или отражают общее настороженное отношение христ. авторов к языческой философии (см., напр.: Lact. Div. inst. I 5. 19; III 18. 5; Idem. Epitom. 4, 34). Так, согласно свт. Епифанию Кипрскому , К. утверждал, «что благо и прекрасное - это наслаждения; человеком он называл одну душу, богов - таинственными формами и священными именами, солнце - жрецом-предводителем, космос - таинством, а посвященных в мистерии - причастными божественным вещам» ( Epiph. Adv. haer. III 2. 9=SVF. I 538); в этом отрывке отголоски подлинных мнений К. соединяются с чуждыми ему воззрениями (попытку непротиворечивого истолкования см.: Фрагменты ранних стоиков. 1998. С. 188-189). Апологет Феофил , еп. Антиохийский, приписывал К. характерное для Зенона Китийского и представителей кинизма учение о допустимости поедания человеческой плоти ( Theoph. Antioch. Ad Autol. III 5=SVF. I 584). Из лат. церковных писателей после Тертуллиана никто, по-видимому, сочинений К. не читал, однако отдельные его мнения были известны по пересказам Цицерона и Сенеки. Напр., блж. Августин в соч. «О граде Божием» цитировал четверостишие К. «Веди меня, о Зевс...» в лат. переводе Сенеки без упоминания имени К.; он отмечал, что стоики «называют судьбой главным образом волю верховного Бога, власть Которого непреодолимо простирается на все», и утверждал, что такое учение может быть принято и христианами ( Aug. |
| По своему значению и влиянию личность Плифона далеко выходит за пределы интересов культурной истории Византии и по этому одному заслуживает самого глубокого внимания. Хотя его деятельность и значение еще не полностью оценены, значение Гемистия Плифона является одной из наиболее привлекательных тем для историка, интересующегося культурной историей поздней Византии. 1159 В области риторики, которая часто бывает связана с философией, можно выделить несколько лиц. Упомянутый уже выше патриарх при Андронике Старшем Григорий (Георгий) Кипрский оставил интересную и прекрасно написанную автобиографию. 1160 Современник того же Андроника и ученик Григория Кипрского Никифор Хумн, написавший целый ряд риторических произведений, оставивший сборник в 172 письма разнообразного содержания. В своих философских сочинениях он выступает как один из наиболее пылких и умелых защитников Аристотеля. Хумн был в переписке практически со всеми известными деятелями своего времени, прославившимися в политике, религии или литературе. Уступая по уму, оригинальности и знаниям своему учителю, Григорию Кипрскому , Хумн не лишен определенного значения для византийского и итальянского Возрождения своего времени. “По своей любви к древности, страстной, несколько правда рабской, и по разнообразию своих познаний Хумн предвещает итальянский гуманизм и западное Возрождение.” 1161 Наконец, сочинения Мазариса, подражателя Лукиану – “Путешествие Мазариса в ад,” его “Сон после оживления” и несколько писем, связанных с Пелопоннесскими делами начала XV века – несмотря на малую литературную талантливость автора, представляют важный документ для знакомства с вопросом о подражании Лукиану в византийской литературе и сообщают подробности о византийской культуре данной эпохи. С точки зрения филологии, время Палеологов также дало немало интересных представителей, являющихся по своему характеру и образу мыслей предвестниками новой духовной эры и имеющих, по словам Крумбахера, меньше связи с их византийскими предшественниками, например, с Фотием или Евстафием Солунским , чем с первыми деятелями классического Возрождения на Западе. |
| 13. Когда [митрополит] Эфесский начал зачитывать из [Нила] Кавасилы по поводу обсуждаемого вопроса, [митрополит] Росийский сразу сказал: «Мы пришли сюда ради единства и мира, а не ради схизмы и раздора. Мы хотим, чтобы здесь читали сторонников единства, а не схизматиков и сторонников разделения. Кавасила же схизматик, и мы не хотим, чтобы его читали». Его поддержал [митрополит] Лакедемонский, сказав: «Кто для нас Кавасила? Мы не держим его за святого. Он был архиерей, и для нас он как один из нынешних архиереев, как [митрополит] Монемвасийский, например, или кто другой, так что мы не обязаны соглашаться с его писаниями». [Митрополит] Эфесский сказал на это: «Тогда давайте почитаем Векка». Досадуя на их дерзость и наглость, и поняв, что почти все сдались и готовы на одобрение латинства, он умолк. 14. Вновь [все] мы сошлись через день и говорили об объединении. [Митрополит] же Эфесский молчал. Некоторые предлагали голосовать. Присутствовал тогда и Патриарх, во все время этой встречи и полемики, притом что на других встречах он лишь однажды появился на короткое время, но затем, как боляший, ничего не сказав по поводу выступлений, ушел в свои покои и скрывался, словно под волнами. Итак, он тогда присутствовал, по поводу голосования просил помедлить и сказал: «Я хочу, чтобы здесь были зачитаны цитаты, чтобы я сам послушал и понял, как об этом говорят святые». Так и сделали. 15. Через день мы [снова] собрались. [Митрополит] Никейский приготовил книгу и прочел некоторые цитаты из св. Кирилла [Александрийского], сокращая их и умалчивая в начале, обрезая и калеча в конце. Затем он прочитал некоторые искаженные и несогласованные цитаты из св. Епифания [Кипрского], наполнил уши тех, кто собирался голосовать и добавил, что святые говорили это во многих местах. Повитийствовал и император, что «это божественное дело единства не с меня началось, но начал его готовить государь мой император – мой отец. Каким он был в мысли, слове, деле, добродетели, в понимании божественных и человеческих вещей, и каковы все его достоинства, вы хорошо знаете, как и я знаю. |
| Но так понимать гипотезу творения душ – значило бы обращать ее в гипотезу традуционизма, которая не была принята Церковью. Лучше поэтому как нам кажется, несмотря на некоторые недоумения, прямо держаться принятой Церковью гипотезы творения душ как гипотезы, более гармонирующей с духовной природой души; но только следует при этом помнить, что происхождение душ человеческих составляет тайну, ведомую одному Богу 572 , о которой только гадать может отчасти наш разум, но которой вполне разгадать он не в силах, потому что она стоит выше всякого опыта и не ясно открыта в слове Божием. 185 Устроенные впоследствии, по распоряжению Божию, лики херувимов в самой скинии ( Исх.36:35, 37:7–9 ) должны были это представление об ангелах мало-помалу прививать и к сознанию всего народа еврейского. Не иная мысль об ангелах находится в следующих словах Моисеевых, если читать их по переводу 70-ти: «Когда Всевышний давал уделы народам и расселял сынов человеческих, тогда поставил пределы народов по числу ангелов Божиих» ( Втор.32:8 ). 186 Слова из символа Иерусалимской Церкви. Подобным же образом выражен этот член веры и в символах – Антиохийском, Кесарие-Палестинском и Кипрском. Смотр, ч. I. § 13. 194 Следы этого соображения можно замечать у св. Иустина, когда он говорит о следующем за Сыном Божиим воинстве уподобляющихся Ему ангелов (Apolog. I. n. 6), у Климента Александрийского , когда он, рассматривая лестницу сотворенных существ, на высших ступенях ее поставляет ангелов, за которыми следует уже Сам Творец их Сын Божий (Strom. lib. VII. с. 2), а также у тех Отцов и Учителей, которые находили более уместным и вероятным представлять, что Бог сперва создал бесплотных духов, как более близких к Себе и совершенных существ, а после уже создал, как низший и менее совершенный, чувственный мир с человеком во главе. В средние же века под схоластической формой находит его у Раймунда Сабундского. Затем под разными видами и формами его можно встречать у всех, верующих в духовный мир западных философов и богословов. |
| " Некие два мирянина были благочестивы и, согласившись между собою, вышли и сделались монахами: возбуждаемые ревностию по Евангельскому слову, не зная же [j] оскопили самих себя, то есть, ради Царствия Небесного (Мф.19:12). Архиепископ [k], услышавши о сем, отлучил их. Они же, думая, что хорошо сделали, вознегодовали на него, говоря: мы сделались скопцами ради Царствия Небесного, и он отлучил нас. Пойдем и принесем на него жалобу архиепископу Иерусалимскому. И пошедши, рассказали ему обо всем. Архиепископ говорит им: и я отлучаю вас. Затем снова опечаленные пошли к архиепископу в Антиохию и рассказали ему все о самих себе. Сей также отлучил их. И они говорят между собою: пойдем в Рим к патриарху; он защитит нас от всех их. Пришедши к великому архиепископу Римскому, рассказали ему, что сделали с ними архиепископы. Мы, говорят, пришли к тебе, потому что ты глава [l] всех. И сей сказал им: и я отлучаю вас, - и вы находитесь в отлучении. После сего, недоумевая, сказал один другому: сии угождают один другому, потому что сходятся вместе на соборах; пойдем к святому Божию Епифанию, епископу Кипрскому; ибо он пророк есть и не зрит на лице человека. Когда же они приблизились ко граду его, то ему было открыто о них. И он, пославши навстречу им, сказал: не входите в град сей. Тогда они, пришедши в самих себя, сказали: поистине мы согрешили. Итак, зачем же мы оправдываем самих себя, будто они несправедливо отлучили нас, когда (отлучает) также и сей пророк? ибо Бог открыл ему об нас. И много обвиняли себя за дело, которое сделали. Тогда сердцеведец Бог, зная, что они поистине обвиняли себя, открыл об этом авве Епифанию. Пославши за ними, привел их к себе и, утешивши, принял в общение (церковное) и написал архиепископу Александрийскому так: приими чад твоих, ибо они искренно раскаялись " Сколько поучительного для нас содержит в себе это бесхитростное повествование христианской древности! Им подтверждается великая и для нашего времени, может быть, особенно важная истина, - как опасно самочинное, отрешенное от святоотеческого (иначе - церковного) разума толкование св. Писания. Оно знакомит нас с трогательной простотой отношений между рядовыми христианами и высшими представителями иерархии того времени. Оно показывает нам живую связь, которая существовала тогда между различными православными церквами. В нем же мы находим простодушное свидетельство иноков о первенствующем положении среди тогдашних предстоятелей церквей - римского епископа, что, конечно, нимало не говорит как о его господстве над ними, так, тем более, о его непогрешимости. |
| 194 Его проповеди представляют великое изобилие догматических и других идей, извлекаемых им чрез аллегорическое толкование из священного писания и отчасти поясняющих, отчасти восполняющих содержание других его сочинений. Но с точки зрения общих требований истинно-христианского учительства его беседам не достает нередко даже умеренных достоинств красноречия. Он большею частью или не желает, или не умеет придать своей речи ораторски-лирическое одушевление; нравоучительный и увещательный элемент у него присутствует далеко не в той мере, какая должна быть свойственна христианскому учительному слову. Он способен сообщать религиозное экзегетическое знание, но не умеет и не заботится придать своей речи такие свойства, которые способствовали бы могущественному действию на чувство и на всю совокупность духовных сил слушателей. Хотя Фотий говорит, что самое название, приданное ему современниками – адамантовый (δαμντιος и χαλκντερος) усвоено 195 ему собственно за его «могущественное красноречие», и хотя следует признать пристрастными и неправильными суждения о нем Епифания Кипрского и Евстафия Антиохийского , которые находят в его проповедях «безмерную болтовню» и тождесловие, а также Феофила Александрийского, который проповедь Оригена считает «рассадником пустословия»: тем не менее нельзя не признать совершенной справедливости замечания Эразма Роттердамского, который говорит, что Ориген в своей проповеди лишь иногда, изредка «возвышается», т. е. отрешается от обыкновенного экзегетического рассуждения, «но весь в учении, нисколько не касаясь страстей, разве когда их трогает самый предмет, – что свойственно аттикам». 196 Действительно в слове Оригена всегда чувствуется некоторая сухость, и оно никогда почти не выходит из тона простой, холодной, прозаической беседы. Ориген «весь в учении», весь – рассуждающий и исследующий ум, хотя отнюдь нельзя отказать ему в религиозном убеждении и в благоговении пред объясняемым учением. Движение чувства и сердечность являются у него лишь эпизодически, когда он, например, исповедует свое недостоинство, или когда говорит об упорстве заблуждений и ереси. |
| Поэтому-то, заключает Августин, все, желающие избежать, пока есть время, вечного наказания, должны не аргументировать против Бога, а повиноваться божественному (о сем) учению 1088 . Понятно, что эта столь стойкая и всесторонняя полемика бл. Августина со своими противниками за неприкосновенность церковного учения о вечности будущих мучений не могла не способствовать к охранению и утверждению сего учения, а, также, не могла не положить собою преграды, ставшим сильно распространяться, в то время, оригенистическим мнениям о скончаемости означенных мучений. Между тем, на востоке отцы и учители пятого века, по-видимому, вовсе не находили нужным заниматься этим вопросом, что объясняется, частью, затишьем оригенистов после осуждения их на Александрийском и Кипрском Соборах, более же всего, тем, что все их внимание было сосредоточено на определении и защите, в борьбе с несторианами, и монофизитами, первостепенного догмата о лице Иисуса Христа и двух его естествах. Так, напр., св. Кирилл Александрийский , вовсе не касаясь противных мнений, с несомненностью выражал только свою и церковную веру в вечность мучений, прямо и решительно утверждая, относительно отвергшихся Бога, что они пойдут во ад и будут терпеть вечное наказание в огне нескончаемом 1089 . То же можно сказать и относительно бл. Феодорита, который по сему предмету писал, между прочим, следующее: «Относительно того, что грешной душе предлежит вместе с телом мучиться не малое какое-либо время, но беспредельные века, мы научены божественным Писанием. Ибо сказано: и идут сии в жизнь вечную, а онии в муку и стыдение вечное ( Дан.12:2 ) 1090 . Как, для упадшего в глубокую яму, невозможно выйти из нее, если никто не поможет; так нет возможности избежать вечного мучения, если не восхощет сего Божие человеколюбие» 1091 . Но к началу шестого века произошли на востоке такого рода обстоятельства, которые заставили всех восточных пастырей подвергнуть нарочитому обсуждению вопрос о вечности будущих мучений, и порешить его не только самим, но и совместно с пастырями каждой Церкви, окончательно и навсегда. |
| Буква «К» тоже будет содержать очень важные статьи. Достаточно сказать, что это тема Киевской Руси, Киево-Печерской лавры ; статьи, посвященные Кипрской и Константинопольской Церквям, Китаю; статьи, посвященные таким известным богословам, отцам Церкви, как Кирилл Александрийский и Кирилл Иерусалимский; статьи, богословские и философские, касающиеся Крещения, катехизации, канонического права, — все они будет содержаться в томах на букву «К». В будущем году будут продолжены традиционные для Церковно-научного центра работы по описанию церковно-исторических документов в Государственном архиве Российской Федерации и выпуск новых номеров научного журнала «Вестник церковной истории». Описание документов идет по плану. Меня Сергей Леонидович проинформировал о всем том, что уже было сделано, и о планах. Это, конечно, важная работа, которая поможет исследователям, историкам и практикам иметь быстрый доступ к тем материалам, которые хранятся в Государственном архиве. Еще раз хочу сказать: речь идет не о сканировании всего этого огромного массива исторических материалов, а о создании поисковой системы, с тем, чтобы в большом массиве архивных материалов можно было бы разбираться достаточно быстро. В первом квартале будущего года, мы надеемся, будет завершена работа над книгой «Православие в Эстонии. Исследования и документы» на русском и английском языках. Хотел бы напомнить собравшимся, что тема Православия в Эстонии стала темой конфликтной и в свое время привела даже к приостановке общения между Московским и Константинопольским Патриархатами. В настоящий момент, может быть, острота спала, но проблема остается, и она усугубляется появлением очень тенденциозных публикаций по поводу Православия в Эстонии. Для того чтобы ответить всем любителям поспекулировать на исторической тематике, и нужно завершить работу над этим фундаментальным исследованием. Православие в Эстонии будет представлено в систематическом изложении, с привлечением огромного исторического материала; это будет абсолютно выверенный научный труд, который покажет каждому беспристрастному читателю реальную картину того, что было в прошлом и что из себя сегодня представляет Православие в Эстонии. |
|
|
