| Итак, два очень умных друга, как говорится, «метель да вьюга», возомнившие себя спасателями России, порешили промеж себя освободить Царскую Семью, да и всю Россию от «страшного мужика-разбойника». Однако, результат получился обратный: своим неуемным темпераментом они понагородили столько, что разгребать созданные ими вокруг имени Григория Распутина завалы приходится до сих пор, а сколько неприятных переживаний они причинили обожаемым ими на словах монархам, наверное, не поддается описанию. Изложение С. С. Ольденбургом дальнейшего развития событий дает дополнительный штрих к характеру и манере поведения еп. Гермогена: «За это время епископ Гермоген, человек фанатически убежденный, но крайне неуживчивый, выдержавший в своей епархии борьбу с местными властями, был приглашен в состав Синода. Там он тотчас же вошел в конфликт с большинством иерархов и с обер-прокурором В. К. Саблером и обратился к Государю в Ливадию с телеграммой, резко обличая Синод в попустительстве ересям, за допущение молитв за «инославных» и за благожелательное в принципе отношение к учреждению должности «дьяконис». Видя, что епископ Гермоген мало подходит к коллегиальной работе в составе Синода, Государь, по предложению В. К. Саблера, издал распоряжение о том, чтобы епископ Гермоген вернулся обратно в свою Саратовскую епархию». 61 Вместо того, чтобы подчиниться распоряжению Государя и успокоиться, епископ Гермоген (Долганов) вместе с иеромонахом Илиодором (Труфановым) в присутствии Мити Козельского и Ивана Родионова 16 декабря 1911 г. на Ярославском подворье Санкт-Петербурга попытались обличить Григория Распутина-Нового и силой взять с него обещание никогда больше не бывать у Царя и Царицы. Все происходило в крайне грубой, вероломной и недопустимой форме насилия и принуждения, а по утверждению Григория Ефимовича, его пытались оскопить. 62 Описание того, что произошло на Ярославском подворье, приводит А. В. Герасимов: «... епископ Гермоген вместе с Илиодором завлекли Распутина, с которым они до этого состояли в дружеских отношениях, на квартиру Гермогена в Александро-Невской лавре [ здесь неточность: инцидент произошел на Ярославском подворье, Васильевский остров ] и, под угрозой насилия, требовали от него поклясться на кресте и евангелии в том, что он не будет больше посещать царский дворец и вообще поддерживать отношения с членами царской семьи. Но Распутин вырвался от них и изобразил дело Государю так, как будто бы это было покушение на его жизнь. Разгневанный Государь после этого отдал предписание о высылке епископа Гермогена, который до того времени пользовался большим благорасположением царской семьи». 63 |
| Их нагнали Тверичи и Дмитровцы, приспевшие на помощь к расстроенной уже дружине Новоторжской п, после битвы под Торопцем, вогнали их в этот город. На другой день явился к Торопцу и Александр с Новгородцами. Дела приняли, вместе с прибытием его, самый благоприятный вид. В один день защищаемый Торопец был взят, Литовцы разбиты, – одних князьков их убито восемь, – весь полон и добыча у них отнята. Новгородцы, довольствуясь этим успехом, тотчас же решились возвратиться домой. Но Александр не хотел останавливаться на половине. Опытный и мудрый военачальник, он признал необходимым воспользоваться первым успехом для совершенного поражения врага, который иначе легко мог опять собраться с силою, – и тогда, как Новгородское войско отправилось домой, св. Князь с одною своею дружиною, преследовал бегущих Литовцев. Настигнув их у озера Жизца 136 , он поразил их совершенно, не оставив, как свидетельствуют летописи, ни одного человека, ни одного князька 137 . Эта новая победа не была еще последнею. Ожидал ли Александр, или нет, только по выходе из Витебска, куда заезжал, чтобы взять оттуда своего сына 138 , он встретил новую рать Литовскую на Усвете 139 . Бог помог ему решительно разбить и эту рать. Усмирив таким образом Литву, которая лет семь после сего уже не беспокоила Новгородских владений и покрыв имя свое новою славою, Александр возвратился в Новгород. Но ненадолго: в скором времени его ожидало новое призвание. Битва Усветская была последняя, которую совершил Александр еще Князем собственно Новгородским 140 . III. Св. Александр Невский, как Князь Киевский, 1246–1252 г. В 1246 г., на возвратном пути из великой Татарии, в. к. Ярослав, как говорят, вследствие отравы, почувствовал себя больным и 30 Сентя6ря, заочно благословив. детей своих 141 , скончался. Услышав о кончине отца, св. Александр прибыл во Владимир, чтобы вместе с дядей своим, Святославом Всеволодовичем, и братьями 142 оплакать скончавшегося.... Вслед затем Святослав Всеволодович сел во Владимире на столе брата своего, a племянников своих посадил по городам, как «урядил им отец их Ярослав» 143 . |
| С той же энергией, какой отмечается служба покойного в звании гласного городской думы, отдавался он и земскому делу. Здесь мы видим его долгое время гласным Ростовского уездного и Ярославского губернского земств (1874–1904 гг.); одно время председателем Ростовской уездной земской управы (1878–1881гг.) и попечителем Ростовской земской больницы (1878–1904 гг.); на земских собраниях – неизменным секретарем. Усиленно изучает он каждую отдельную отрасль земского хозяйства, всесторонне знакомится с ними, и мы знаем, что уже в первое десятилетие деятельности Андрея Александровича твердо устанавливается за ним завидная репутация и составляется определенное мнение о нем, как «об одном из лучших во всех отношениях знатоков Ростовского уезда». По земскому делу Андрей Александрович выступил и с первыми своими литературными трудами. С 1878 года последовательно одна за другой выходят в свет его работы: «Деятельность Ростовского земства по охранению народного здравия» (1876 г.), «Вымирающий город» (1877 г.) и «Сведения о кустарных промыслах по Ростовскому уезду» (1876 г.). Они печатались в «Вестнике Ярославского земства» (у автора имелись отдельные оттиски). В 1879 году Андрей Александрович издал книжку «Деятельность Ростовского земства по народному образованию с 1865 по 1876 гг.», где заключает свой труд такими словами: «…сравните данные последних лет с теми, которые красуются в первых главах... и вы примиритесь с Ростовским земством по школьному вопросу, который был сперва поставлен у нас, почти, как и везде, слабо и шатко. Теперь картина переменилась и возбуждает уже удовольствие, а не сожаление о народе: теперь он может учиться, благодаря земству ». Говорить так мог лишь вполне убежденный земец, веривший в новое дело, преданный ему и знавший его. А успехи начального обучения народа Андрей Александрович мог ценить более, чем кто-либо. По рассказам лиц, близко знакомых с этой стороной деятельности покойного, «в экзаменационный период школьной жизни он был занят едва ли не каждый день; по званию члена Уездного Училищного Совета и Ростовского Отделения Епархиального Училищного Совета, он всюду участвует в комиссиях, разъезжает по уезду на экзамены, первым представляет доклады в Советы о результатах произведенных испытаний…» Годы участия Андрея Александровича в экзаменационных комиссиях земских и церковно-приходских составляют своего рода эпоху и в воспоминаниях учителей и учительниц останутся в памяти на долгое время. «Где Андрей Александрович на экзаменах, там деловая торопливость, там бодрость и оживление среди учащих и учащихся. Все знают, что это экзаменатор добрый, не удручает ни продолжительным выспрашиваньем, ни придирчивостью, но тем не менее выведает, что ему надо, хотя и сделает это легко и как бы шутя. Без книжек, картинок, гостинцев Андрей Александрович на экзамены не являлся и его экзамены были действительно радостным днем в начальной школе». |
| По настоянию князя во Владимиро-суздальской Руси исчисление произошло спокойно, и Александр поспешил в Орду, чтобы склонить на милость хана, довольного послушанием русских людей и их князя. Но в Орде решено было подвести под число и Великий Новгород, где особенно сильно была развита ненависть к поработителям Руси. Зная о таком возбуждении новгородцев, великий князь с тяжелою, озабоченною думою возвращался на родину. И его опасения оправдались. Как только в Новгороде услышали о готовящейся переписи, в народе началось брожение, начали устраивать вечевые собрания и постановили скорее умереть, чем подчиниться ханскому требованию. Новгородцы не хотели согласиться на перечисление и потому, что Новгород не был завоеван татарами, и многим казалось, что уже поэтому татары не имеют права распоряжаться над областью святой Софии так, как хотят. «Умрем за святую Софию и за домы ангельские (св. обители)», – раздавались клики на улицах города, и горожане готовились к восстанию. Александр Ярославич, чтобы предотвратить от Новгорода страшную татарскую месть, поспешил сюда. Он надеялся, что новгородцы послушают его благоразумного совета. Но еще до приезда князя в городе начались несогласия: в то время, как чернь хотела бороться против татар, богатые люди предпочитали уплатить требуемую дань, чтобы не раздражать и татар, и великого князя. Александр Ярославич воспользовался этим и своею твердостью успел склонить новгородцев на перепись. Однако появление татарских чиновников и злоупотребления, которые происходили во время переписи не только от татар, но и от зажиточных новгородцев, снова возбудили движение в Новгороде. Сторону волновавшихся принял на этот раз и новгородский князь Василий Александрович, но, боясь отца, он убежал в Псков. Благоверный князь Александр приказал схватить непокорного сына и, лишив его новгородского княжения, отправил в Суздальскую Русь. Были строго наказаны и зачинщики мятежа, а так как и после этих строгих мер новгородцы не хотели успокоиться и согласиться на ханские требования, то благоверный князь Александр вместе с татарами немедленно оставил Новгород, предоставляя самим новгородцам считаться с гневом хана. Отъезд великого князя подействовал сильнее всяких убеждений: новгородцы смирились, приняли ханских чиновников, и таким образом разгром Новгорода татарами был предупрежден. |
| Самой тяжелой и, как сейчас говорят, «непопулярной» задачей его правления стало — обеспечить правильное налогообложение в пользу Орды. Только так Александр Ярославич мог избавить Русь от новой Неврюевой рати. Но именно тот город, который был более всего обязан его воинской доблести, хуже всего отнесся к перспективе платить ордынцам дань. Великий неверный Новгород. 1257 год принес новгородцам черную весть: «низовская» Русь (Рязань, Владимир, Суздаль, Муром и т. п.) дали ордынцам «число». Иными словами, позволили собрать сведения для налогообложения. Вслед за ними пришел черед Новгорода. Здешнее население, незнакомое с кошмаром ордынских набегов, не завоеванное монголо-татарами, не терпевшее власти их представителей-баскаков, возмутилось. Древняя новгородская вольница не допускала мысли о подобном унижении. Летопись сообщает: «Смятошася люди». Тогда к Новгороду двинулся сам Александр Ярославич с «послами татарскими». Он не раз спасал эту землю от чужеземной власти. Но теперь гневу князя не было границ. Он-то видел, как гибла Русь под татарскими мечами, как великие полки в битвах с огромным войском ордынцев ложились, словно скошенные колосья, — не раз, не два и не три. И он, как никто другой, понимал: если позволить новгородской вольности по-прежнему цвести и благоухать, карательная рать прибудет к стенам города незамедлительно. И ничего не останется ни от богатств его, ни от гордыни. Полягут те смельчаки, коим теперь так мило рвать глотки на вече, в отдалении от смертоносных туменов. Смирив Новгород, Александр Невский спас его. С новгородцами, увидевшими силу, князь договорился миром, получил от них дары для хана. Но «число» новгородцы всё еще не соглашались дать. Полтора года спустя Александр Ярославич все-таки заставил горделивых вечевиков сделать это. Им пригрозили новым походом: «Уже полки собираются!» И новгородцы покорились. Новгород превратился в данника Орды… Горько, грустно. Но головешки Новгорода — куда более печальный вариант развития событий, нежели Новгород, согласившийся платить татарские налоги. |
| Андрей Александрович Титов † 24 октября 1911 года в Ростове-Ярославском Утром 25 минувшего октября весь Ростов облетело печальное известие о внезапной кончине Андрея Александровича Титова , последовавшей поздно вечером 24 октября. Известие это поразило всех своей неожиданностью. Никто не хотел ему верить, никто не мирился с мыслию, что не стало всем хорошо знакомого, жизнерадостного, обладавшего, по-видимому, прекрасным здоровьем человека, которого в самый день смерти многие видели на обычном месте в его мануфактурном магазине; видели веселым, здоровым, оживленно беседовавшим со своими знакомыми. В лице почившего Андрея Александровича наше общество, небогатое людьми, потеряло гуманного, просвещенного коммерсанта, видного общественного деятеля, крупную учено-литературную силу. Андрей Александрович Титов родился в Ростове 16 октября 1844 года. Он принадлежал к старинной купеческой фамилии, получил домашнее образование и в 22-летнем возрасте наследовал от деда своего, Ивана Андреевича Титова, значительное торговое мануфактурное дело; сравнительно быстро расширил его и в 1883 году учредил Торговый Дом под фирмою « А. Титов и Ф. Малоземов». Торговля производится в Ростове, Ярославле и Нижегородской ярмарке. В роду Титовых торговое дело ведет свое начало с 1817 года – таким образом, Андрею Александровичу не суждено было дожить только не многих шести лет до столетнего юбилея своей торговой фирмы. В 1897 году, в компании с покойным шурином своим, известным ярославским деятелем Иваном Александровичем Вахромеевым, Андрей Александрович учредил в Ростове Товарищество ростовского цикорного производства под фирмою «И. Вахромеев и К о » и состоял бессменно председателем правления Товарищества до дня своей кончины. В коммерческом мире Андрей Александрович пользовался большой известностью и доверием. Торговая Москва знала его хорошо и ценила те честные принципы покойного, выразителем которых он неизменно являлся как в своем деле, так и в сношениях с торговыми людьми. В Ярославле Андрей Александрович состоял членом учетного комитета в Отделении Государственного Банка и членом Ярославской Биржи. |
| Покойный был сын священника Ярославской губ. Любимского уезда села Мечеходова. Первоначальное образование он получил в Пошехонском Духовном Училище, за тем в Ярославской Духовной Семинарии, из которой с отличной рекомендацией послан был в Московскую Духовную Академию и по выдержании экзамена принят был в число студентов её в 1878 году. По окончании курса 1882 года 23-го сентября Советом Академии был избран на кафедру Патристики в звании Приват-доцента. За тем, вследствие введения нового устава и штата Духовных Академий, Высочайше утверждённого 20 апр. 1884 г. оставлен при Академии с званием Исправляющего должность Доцента по той же кафедре. По представлении диссертации на степень Магистра Богословия под заглавием: Учение Св. Григория Епископа Нисского о природе человека. М. 1886 г. и защищении её утверждён Св. Си- —789— нодом в степени Магистра Богословия; в этом же году избран Доцентом Академии. В 1891 году Советом Академии Александру Васильевичу поручено было, кроме чтения лекций по кафедре Патристики, преподавание Английского языка в звании Лектора. В 1893-м году определением Св. Синода Александр Васильевич назначен был Ректором Харьковской Духовной Семинарии: 5-го мая этого года Преосвященным Александром Епископом Дмитровским был рукоположен во диакона, 6-го – во священника и 9-го возведён в сан Протоиерея. В Харьковской Семинарии Александр Васильевич служил только один год, совершенно неожиданно получив назначение на должность Ректора Таврической Духовной Семинарии. В это время открылась при Московском Сельскохозяйственном Институте Кафедра Богословия и должность Настоятеля при домовой церкви Института, и Александр Васильевич, отказавшись от неожиданного назначения, занял эти должности. С 1894 года и началась его служба при Сельскохозяйственном Институте. С обычной ревностью и свойственным ему тактом Александр Васильевич снова вступил в должность профессора. осложнённую теперь обязанностями Священнослужителя и Пастыря. В короткое время он успел ориентироваться в своём новом положении и снискать себе уважение и любовь со стороны начальства, сослуживцев и студентов Института. Александр Васильевич был деятельным Членом Совета и Правления Института и председателем Распорядительного Комитета Общества вспомоществования нуждающимся студентам Московского Сельскохозяйственного Института. В последние годы он нёс ещё и труды преподавания Богословия на женских курсах и в Женской Классической Гимназии С. Н. Фишер. |
| Скелет рыбы и состязание в баре. Семнадцатилетний художник придумал сцены для фильма, который получил Оскара И как работают вместе мультипликаторы Александр и Дмитрий Петровы 10 ноября, 2019 И как работают вместе мультипликаторы Александр и Дмитрий Петровы Александр Петров – мультипликатор, режиссер, четырежды номинировался на «Оскар», а его фильм «Старик и море» получил эту престижную мировую награду. Он снимает в технике «ожившей живописи», масляными красками по стеклу. В итоге получается настоящее произведение искусства. Уже в начале девяностых фильмы Петрова становились событием на международных кинофестивалях. А он в это время пытался создать в Ярославле собственную студию, иллюстрировал книги и – вместе с женой и сыном – стоял за прилавком. Сын Александра Петрова, Дмитрий – тоже художник, он создает фильмы вместе с отцом, – у него есть самостоятельные проекты, в том числе – анимационное оформление спектакля, в котором участвуют слепоглухие актеры. О том, как создавалась студия Александра Петрова в девяностые, о совместной работе и собственных проектах, о том, чего категорически нельзя предлагать зрителю – в интервью Петровых «Правмиру». – Как началась история съемок фильма «Старик и море» в Канаде? Александр Петров: Началось все в Ярославле, в нашей студии. В Канаде живет моя хорошая подруга, режиссер Мартина Шартран, сейчас она мне как сестра, а тогда мы были не знакомы, но она видела фильмы Александра Петрова в Оттаве. И ей захотелось учиться у этого художника. У них в стране существуют программы, по которым государство помогает художникам реализоваться, Мартина написала заявку, и ей выделили грант, чтобы она смогла съездить в Россию, поучиться месяц у этого художника. Она стала писать мне письма. А у нас – 90-е годы. Я в киностудии «Чайка», в комнатке, на 14 квадратных метрах, пытаюсь построить хоть какое-то подобие съемочного оборудования, монтирую камеру, которую я купил на фабрике в Москве на Московском заводе киноаппаратуры. Правда, оказалось, мне продали ее без мотора. Мне самому-то не на чем снимать, а тут нужно еще кого-то принимать, объяснять, как снимать кино, как рисовать красками фильм. Она год или два добивалась визита, а я не относился к этому серьезно, думал, что это какая-то блажь, не более. |
| Глава 8. КНЯЗЬ АЛЕКСАНДР ЯРОСЛАВИЧ НЕВСКИЙ XIII век был периодом самого ужасного потрясения для Руси. С востока на нее нахлынули монголы с бесчисленными полчищами покоренных татарских племен, разорили, обезлюдили большую часть Руси и поработили остаток народонаселения; с северо-запада угрожало ей немецкое племя под знаменем западного католичества. Задачею политического деятеля того времени было поставить Русь по возможности в такие отношения к разным врагам, при которых она могла удержать свое существование. Человек, который принял на себя эту задачу и положил твердое основание на будущие времена дальнейшему исполнению этой задачи, по справедливости может назваться истинным представителем своего века. Таким является в русской истории князь Александр Ярославич Невский. Отрочество и юность его большею частью протекли в Новгороде. Отец его Ярослав всю жизнь то ссорился с новгородцами, то опять ладил с ними. Несколько раз новгородцы прогоняли его за крутой нрав и насилие и несколько раз приглашали снова, как бы не в состоянии обойтись без него. Князь Александр уже в молодых летах подвергался тому же вместе с отцом. В 1228 году, оставленный со своим братом Федором, с двумя княжескими мужами, в Новгороде, он должен был бежать, не выдержав поднявшегося в то время междоусобия – явления обычного в вольном Новгороде. В 1230 году юноша снова вернулся в Новгород с отцом и с тех пор, как кажется, долго не покидал Новгорода. С 1236 года начинается его самобытная деятельность. Отец его Ярослав уехал в Киев; Александр посажен был князем в Великом Новгороде. Через два года (1238) Новгород праздновал свадьбу своего молодого князя: он женился на Александре, дочери Брячислава полоцкого, как кажется, последнего из Рогволодовичей, скоро замененных в Полоцке литовскими князьками. Венчание происходило в Торопце. Князь отпраздновал два свадебных пира, называемых тогда «кашею» – один в Торопце, другой в Новгороде, как бы для того, чтобы сделать новгородцев участниками своего семейного торжества. Молодой князь был высок ростом, красив собою, а голос его, по выражению современника, «гремел перед народом как труба». Вскоре важный подвиг предстоял ему. |
| Но помнить об этом мы должны! В момент страшных испытаний - и на Неве против шведов, и рядом со Псковом - Александр Невский выходит со своей небольшой, но мужественной дружиной биться за православие. Это было самым главным. Русь – это православие и ничто другое! Мы можем иногда не ощущать это, имея огромные территории могущественной страны; мощную армию; великую нашу историю и культуру. А тогда православные люди знали: Русь, теснимая и угнетаемая с востока, разоряемая с запада, - это только православие. Только Русь, как православие, имеет смысл перед Богом, перед людьми и перед историей. Двадцатилетний Александр выходит со своими воинами к Чудскому озеру. Уже захвачен Псков немецкими рыцарями. Нельзя сказать, что псковичи мужественно отстаивали свой город – быстренько сдали его. Но Александр освобождает Псков и идёт на битву с тевтонами. Его воины были такими же подростками, как и он; один воевода был сорокалетним – он изображён на скульптуре. О нём писал Александр Сергеевич Пушкин: «Мой предок Рача мышцей бранной Святому Невскому служил». Остальные были гриднями (отроками) – это младшая дружина. Александр Невский впервые сел в седло боевого коня и прошёл свою первую битву вместе с отцом князем Ярославом, когда ему было четырнадцать лет. Его брату князю Андрею Ярославовичу, который пришёл из Владимира на помощь старшему брату Александру Ярославовичу, было четырнадцать лет. Это были выносливые, горячие, искренние, вставшие на защиту своего Отечества и своей веры, абсолютно взрослые, свершившиеся духом люди. Когда мы делали памятник, который открыл вчера глава нашего государства Владимир Владимирович Путин, и освятил Святейший Патриарх, молодёжь спрашивала, кто это и почему он такой молодой. Все привыкли видеть пятидесятилетнего Черкасова. А Александру было двадцать! Его брату Андрею было четырнадцать. Спрашиваем наших подростков: а вы яичницу пожарить можете? Отвечают: видели, как мама жарит… До чего мы довели наше Отечество! Наши подростки мало что могут; они инфантильны. |
|
|
