| Был он верен данному слову, отстаивал справедливость и того же требовал от сыновей. Прощал он врагов своих и даже щедро одаривал их: отдал Киев Михаилу Черниговскому. Своими победами и походами снискал славу и в Русской земле, и в Европе. Был искусным полководцем, признававшим победу или смерть. С малой дружиной побеждал многочисленные полки. Даже монголо-татарам пришлось считаться с ним и сделать его своим союзником, а не подданным. Умер Даниил Романович в 1264 году и был похоронен в воздвигнутой им новой столице – Холме. Галицкие литературные традиции нашли отражение и в другом княжеском жизнеописании XIII века – «Повести о житии Александра Невского», написанной, скорее всего, тем же автором, предположительно митрополитом Кириллом, после того как он перебрался из Холма во Владимиро-Суздальскую землю. В «Повести о житии Александра Невского» прославляются героические подвиги Александра Ярославича (1220–1263), защитника русских земель от шведских и немецких рыцарей. За победу над шведами в 1240 г. на р. Неве молодой князь и получил почетное прозвище Невский. Жизненный путь Александра Ярославича – это путь благочестивого православного князя. Автор подчеркивает, что «без Божьего повеления не было бы княжения его, но княжение князя Александра Ярославича Богом благословенно». Князь защищает Новгородскую землю и православную веру от врагов, отстаивает народ свой у монгольского хана, проявляя при этом смирение и расплачиваясь за это собственной жизнью. Наглядным примером развития религиозно-прагматического метода служат произведения литературы второй половины XIV b. Казалось бы, автор «Задонщины» использовал некоторую символику «Слова о полку Игореве», то есть старый метод отражения. Однако образы «Задонщины» совершенно утратили свое символическое значение, что свидетельствует об ином литературном методе. Часть из них стала малопонятна не только читателям, но и книжным людям – переписчикам (оттого появились и «темные» места в «Слове»), а часть превратилась в реальные сравнения в «Задонщине». Скажем, не к Бояну-соловью, воспарявшему под небеса (соловей-то под небесами не поет!), обращается автор «Задонщины», а к реальным птицам – соловью, жаворонку (поющему как раз высоко в небе); не тучи, символизирующие половцев, с моря идут, а реальная гроза собирается, и т. д. Правда, вторая половина XIV b. – это начало новой стадии – миропонимания. Однако господствующим в ней становится именно религиозно-прагматический метод, формировавшийся в рассмотренный нами сейчас переходный период XIII – первой половины XIV b. – на стадии средневекового миросозерцания. |
| — Все, бывало, так и ощипывается, чтобы никто до нее не дотронулся, — передавала Ольга Федотовна, приходившая, впрочем, в наибольший ужас от того, что Александра Ярославовна делала, заботясь о своей красоте. — Она-то и мылась и гладилась по целым дням, и все не по-людски, а в особом виде: ногти одни по целому часу в кипяченом теплом вине держала, чтобы были розовы, а на ночь и руки и лицо каким-то жиром намазывала и так и спала в перчатках, и чтобы, боже сохрани, никто к ней подойти не смел, а утром всякий день приказывала себе из коровьего молока ванны делать и вся в молоко садилась. Княгиня, узнав об этом, приказала, чтобы ей ванну молоком наливали, но сами сказали: «Мерзость какая» — и плюнули, потому что хоть она, положим, и хороша была, но все же княгиня в свое время двадцать раз ее была красивее, а никогда ничего такого не делалось. Разве когда очень с дороги лицо обветреет, так вином, на свежих огурцах настоенном, оботрутся, да и все, а это, чтобы в молоке плавать… боже сохрани! Бабушке даже было неприятно, что в людях во всех, по дворне и по деревням, через это молоко разговор пошел: что как ей это не грех божий дар поганить, который бы детям в пищу пошел. Но она, кроме себя, ни о ком не думала. Все эти мелочи скоро сделали, что Александра Ярославовна не успела оглянуться, как сделалась в доме самым неприятным гостем. И мой отец с матерью, и сам дядя, зная бабушкин характер, стали ежеминутно опасаться, как бы не произошло домашней сцены, которая поставит сына с матерью в неприязненные отношения. Опасность эта была тем вероятнее, что дяде невозможно было скрывать капризов своей жены: все замечали, что Александра Ярославовна частенько по целым дням не говорила с мужем ни одного слова и даже не отвечала на его вопросы, которые он ей предлагал, чтобы скрыть существующие неудовольствия. Наконец, однажды бабушка, встав по своему обыкновению ранее всех в доме и подняв штору, неожиданно увидала дядю Якова на балконе в халате с одеялом и подушкою под мышкой. Он, очевидно, собрал сам свою постель и хотел с нею уходить, но бабушка его остановила: она постучала ему в окно и, торопливо раскрыв раму, спросила: что это значит? |
| Но было ли на этих переговорах что-либо, способного вызвать затаённый личный гнев хана, личную обиду — вставшую над интересами государства? По одной из версий, весьма правдоподобной, Берке даже был заинтересован в изгнании откупщиков из русских городов. Доход от откупов шёл, возможно, не ему непосредственно, а великому хану в далекую Монголию. В этом пункте нет согласия между специалистами, поскольку нет полного понимания того, какими путями и куда шла дань с русских земель, полученная через откупа. Точно ли всё шло в Каракорум? Или всё-таки какая-то часть оставалась в Сарае? А если да, то насколько значительная часть? Вопросы эти до конца не прояснены. Но даже если весомая часть откупной дани «застревала» в Сарае, то перерезание нитей с Каракорумом означало, как минимум, то, что Сарай отныне ни с кем не делился и мог, соответственно, получить от Руси больше. Александр Ярославич мог прямо пообещать: будет дано щедрее серебра, чем прежде! Между тем магистральный политический курс Берке был направлен на отделение от великой Монгольской империи, на создание собственного независимого государства. Отсюда можно сделать вывод: к чему мстить за откупщиков, если восстание принесло казне хана Берке прибыль сейчас и на будущее? Но… был ли Александр Ярославич организатором восстания, нет ли, хан мог предположить именно это; а если «улусник» сумел один раз поднять восстание и победить, что помешает ему совершить то же самое во второй раз — уже против самого Берке? Сильный, независимо, умело и властно ведущий дела подчиненный правитель одновременно полезен и опасен для хана. Берке вряд ли устраивало однозначное усиление одного из русских князей. В этом виделась излишняя, с ордынской точки зрения, самостоятельность «улуса». Достаточная ли для тайной расправы? Бог весть. Тот же вопрос о выделении воинских контингентов против Хулагу… С одной стороны, Александр Ярославич мог заявить: «Вся моя сила обороняет Русь от немцев. Сын мой Дмитрий пошёл с полками в поход, идут тяжёлые битвы». И — вроде бы, да, откуда стране взять новые полки для южного похода, если ядро её мощи бьётся с врагом на далёкой окраине? А с другой стороны, нет ли тут лукавства: так ли уж важна окраина, да точно ли великокняжеская армия обороняется, а не нападает? Говорят, русские взяли немецкий город Юрьев, обогатились добычей. Выходит, защищаются вовсе не подданные великого князя владимирского, а немцы? Тёмная, непрозрачная для ордынского правителя история. Доверие к «улуснику» она несколько подтачивает. |
| Пелгусий замолчал. Ярославич смущенно слушал, не до конца веря ижорскому старейшине, хотя и знал его за человека правдивого. - Прошу тебя, Пелгусий, никому не говори о своем видении, - попросил он. - Есть такие, что усомнятся, не заснул ли ты перед рассветом и не увидел ли всё это во сне. " С БОГОМ, БРАТЬЯ! " Ночью новгородские рати неслышно, частью вброд, частью по наведенным мостам, перешли Ижору и скрытно приблизились к неприятельскому стану. Разведчики донесли, что продрогшие шведы спят в шатрах, кутаясь от утреннего холода в плащи. Пелгусий предсказал верно. Со стороны Невы дул сырой ветер. Болотистые берега окутывал плотный серый туман. Сидя на коне едва можно было увидеть наконечник собственного копья. Но Александр знал, что вскоре рассветет, и туман мало-помалу начнет рассеиваться. Выстроив свое небольшое войско, к которому по пути примкнули и союзные ладожане, Александр обратился к нему: - Коли разбойные люди ворвутся в дом ваш и станут поругать седины отца вашего, унижать жену, пленить детей, топтать иконы православные, станете ли вы считать сколько их? Дюжина? Две дюжины? Или броситесь на врага и будете биться? Дружина возмущенно загудела. - Не станем мы считать врагов, княже! Ударим на них хоть с дубиной, хоть с дрекольем, хоть с ножом подсапожным, - крикнул новогородец Сбыслав Якунович, своей охотой примкнувший к дружине Александра. - Веди нас, Ярославич! Мертвые срама не имут. Лучше нам лечь костьми, чем видеть позор земли нашей! - зашумели дружинники. - Погодите, братья! Подождем, пока рассеется туман. На рассвете сон шведов будет самым крепким и беспечным. Тогда Ратша с частью дружины зайдет со стороны леса, а Гаврила Олексич обрушится со стороны песчаного склона. В ту пору на лодках подойдут наши союзники ижорцы. Их поведет Пелгусий. Они станут рубить сходни и канаты, поджигать просмоленые паруса и прорубать днища у свейских кораблей. - А где будешь ты, Ярославич? - спросил ловчий князя Яков Полочанин. - Я с малой дружиной обрушусь на лагерь свеев по центру. Рассеку его и пробьюсь к воде, - князь Александр привстал на стременах, пытаясь высмотреть сквозь туман шатер ярла Биргера, о котором рассказывал ему Пелгусий. |
| В сей час за окнами еще только-только начинало светать. Нарядившись, великий князь немного поел вчерашней дивно приготовленной журавлятины, выпил еще немного меду и вышел из своей горницы. Каково же было его восхищенное удивление, когда навстречу ему вышел его сын Александр в сопровождении отрока Саввы, ловчего Якова, новгородца Сбыслава и двух сокольников — Андрея Сумянина по прозвищу Варлап и Мефодия Михайлова, которого ради его юного возраста и мелковатости звали Нефедиком. Все они, как и Ярослав, были обряжены в подобающие ловам одежды. — Исполать тебе, великий князь, — поклонился Александр, а с ним и вся его свита. — И тебе многая лета, — со смехом отвечал Ярослав. — Вот уж не ожидал видеть тебя после первой гнездовой ночки с утра пораньше! Отчего не милуешься со своей любезной? Может, что не так? Не по-твоему? — Не тревожься, батюшка, — рассмеялся в ответ Александр. — Все так и все сладилось. Лучшего и быть не может. Только вот Саночка моя спит сладко, а я… Ты сам знаешь… Яко учил нас твой прадед, а мой прапрадед Мономах: «Да не застанет вас солнце в постели. Заутреннюю отдавше Богови хвалу, и потом — солнцу восходящу и, узревши солнце, прославити Бога с радостию!» — И, стало быть, ты решил поутру размяться соколиной охотой? — обнимая сына, сказал Ярослав и трижды поцеловал его свежее лицо. — Смерть как хочется тестевы подарки в деле испробовать! — отвечал Ярославич. Спустя некоторое время они уже скакали по полю в окрестностях Торопецкой крепости, держа на своих рукавицах кто соколика, кто кречета, а кто и ястребка. Ярослав нес Патроклоса, а Александр — Столбика, про которого, помнится, было сказано Брячиславом, что он в ловах не шибко силен, зато в полете необычайно красив, а к тому же — любимчик Александры. Впереди всех скакал Александр, бодрый и оживленный, словно не его вчера с трудом подняли, обвенчали, будто не у него только что состоялась и сладилась первая брачная ночь. Он скакал на своем золотисто-буланом Аере, тонком, как луч рассвета, встававшего впереди, шелковое корзно огнем трепетало за спиной Ярославича, но рука, держащая на перчатке птицу, оставалась неподвижной, так что Столбику не доставлялось никакого беспокойства, и он мог оправдывать свою кличку, сидя на Александровой руке прямо, аки столбик. |
| Уезжая из Новгорода, Ярослав Всеволодович, бывало, оставлял вместо себя молодых княжичей. В 1228 году семилетний Александр был оставлен вместе со старшим братом Фёдором и опытными управленцами, боярином и тиуном, в Новгороде Великом — как официальный представитель отца. Первое его тесное знакомство с новгородцами состоялось в скверных условиях. Русский Север жестоко страдал от голода, случившегося из-за неурожая. Доходило до поедания собачатины и даже человечины. Княжеские дружинники и «судьи» взимали «забожничье» — особую дань, оказавшуюся страшно обременительной в условиях общего разорения. Князя Ярослава в городе если не любили, то уж во всяком случае уважали. Он ещё не одержал самых громких своих побед, но уже получил великую славу и большую благодарность, разбив огромную литовскую рать (1226). Иными словами, как полководец Ярослав Всеволодович стоил своего великого сына. Поэтому новгородцы задумали миром просить у него отсрочки со сбором «забожничего» и отзыва «судей», разъезжавших по области от имени князя. К нему отправили гонцов с запросом. Но он не успел ответить. Голод вызвал в столице Северной Руси беспорядки, вылившиеся в большую вооруженную бойню. По боярским дворам прокатились грабежи. Мальчиков-княжичей едва увезли от этого несчастья. В ночь с 20 на 21 февраля 1229 года они покинули город, наполненный убиенными и сотрясаемый разбоем. Ярослав Всеволодович воспринял отношение новгородцев к его власти как обиду. А когда они пригласили на его место другого князя, отказался вывести свои отряды из пограничных крепостей Новгородчины. Однако город недолго сварился с князем: уже в декабре 1230 года его опять пригласили править. Картина Сергея Рубцова « Выступление в поход за Великий Новгород и Святую Софию » . Из цикла «Русь в красе заплаканной и древней» В ту пору Александр Ярославич мог извлечь из буйства мятежных толп важный урок: даже при самом хорошем отношении к правителю, вечевая республика не призн а ет его полновластия, если не будет принуждена к тому силой. Новгородчина — зыбкая почва для любого князя. Она даёт богатый доход, но может быстро поменять свое отношение и поискать себе другого князя, вместо прежнего, вроде бы, столь почитаемого… |
| Александр Невский был князь, начальник. Сегодня у нас примерно такое представление: начальники – это те, кто с мигалками ездят, кому все почести, и что их левая нога захочет, то и будет. Кто дорвался до власти, тому все и будет. А какое представление о власти и о начальствовании в житии и вообще в Православии? Вот здесь показан такой сюжет, как Александр Невский возвращается с победой, и все новгородцы его встречают и восхваляют его: «Слава князю!» – «Александр Ярославич – наш защитник!» Это то самое, ради чего становятся князем: он на коне, и ему все почести, ему слава. Проходит всего несколько месяцев, и новгородцы его выгоняют, он уже не нужен, у них и так все хорошо, они же победители. Он забирает свою семью и уезжает. Все, выгнали. Александр уезжает, и еще совсем немножко времени проходит, и немецкие рыцари с чудью их окружают. Изборск захватили, Псков взяли. Они наступают, что делать? Опять паника. Смотрите, а кресло-то пустое, на котором князь сидел. Опять надо звать князя. И что делает Александр Невский? Отказывает им? Нет, он возвращается. И все то же самое. Опять «Слава князю!», опять «Александр Ярославич – наш защитник!», и вот он едет, и он все знает. Они ему это все уже говорили, а после этого выгнали, а сейчас он их опять защищать будет, и с большой вероятностью они опять к нему так же неблагодарно отнесутся. А может быть, и нет, но не ради этого он едет. Не для того, чтобы ему все кланялись, а потому, что он долг свой выполняет, людей едет защищать и землю свою защищать, и может на это жизнь свою положить. И вот последние кадры: бессмертие героя, потому что Александр Невский победил в итоге, есть такое предание, что он явился во время Куликовской битвы, что по его молитвам и его заступлением мы, собственно, и победили в итоге тех самых татар, перед которыми ему в какой-то момент пришлось, чтобы спасти своих людей, смириться. Учиться властвовать собой Есть еще несколько разворотов, посвященных тому, чему я могу научиться у святого. Каким он, например, был начальником, как посвящал себя служению людям. Надо ли нам это? Мы князьями не будем. Но на самом деле каждый из нас может быть начальником, в том числе любой отец семейства – это начальник в своей семье. И вот, какой он: тот, который приходит, командует, и все стоят по стойке смирно, и в этом весь смысл? Что такое начальник? Здесь рассказано, какие именно качества князя как начальника могут пригодиться любому начальнику. Может быть, дети, читающие эту книжку, когда-нибудь станут начальниками, в том числе мэрами городов или даже президентами, а почему нет? Готовиться надо сейчас, заранее. Как Александр Невский готовился с детства к тому, чтобы стать князем, так и нам надо учиться становиться князьями и царями в таком настоящем, подлинном смысле слова. Учиться властвовать в первую очередь самим собой. |
| Забота о построении крепостей в Новгородской земле в это время была необходима; ибо с одной стороны Литва, а с другой Немцы, утвердившиеся в Ливонии, год от году более и более врывались в Новгородские и Псковские владения; так что Ярослав, вообще довольно тяжелый для Новгородцев, по необходимости был терпим народом, а Псков даже принужден был войти в тесные связи с Рижскими Немцами, чтобы общими силами отражать опустошительные набеги Литвы, год от году усиливавшейся и делавшейся страшной для соседей 13 . Впрочем, пока Ярослав сам участвовал в защите Новгородского края, то обстоятельства Новгородцев много еще облегчались тем, что Ярослав каждый раз приводил с собой низовые полки, следовательно Новгородцы сражались не одни: но с удалением Ярослава в Киев и особенно с нашествием Батыя, Ярославу было уже не до Новгорода; и по сему он, в 1236 году, оставляя там Александра самостоятельным князем с тем вместе предоставлял и Новгород собственным силам и средствам; что конечно не могли не знать своекорыстные и неприязненные соседи Новгородцев Литва и Немцы, и по сему естественно спешили воспользоваться благоприятными для них обстоятельствами. Таким образом, Александру достался жребий едва ли не труднейший перед всеми жребиями современных Князей; прочим князьям предстояла борьба с Татарами, против которых оставалось одно средство безусловная покорность, конечно средство горькое и унизительное, но, тем не менее, спасительное, и как необходимость ничем неотразимая, тем самым уже не бесчестное для князей, которые, не имели нужды оправдываться перед народом, ясно сознававшим Татарское могущество. Но совсем не такова борьба досталась Александру: враги его были Немцы и Литовцы, которых не раз поражали Новгородские и другие Русские Князья; следовательно, покориться таковым врагам или не победить их значило заклеймить себя бесславием, и к тому же народ и всю страну погубить на веки, без всякой надежды хотя на позднее освобождение; ибо Александр и окружавшие его хорошо должны были знать, как Немцы распоряжались в покоренной ими Ливонии, и конечно не могли ждать лучшего и для Новгорода. Но прежние князья Новгородские, воюя с Немцами и Литовцами, располагали средствами Новгородскими и своими собственными, получавшимися от их наследственных владений; Александр же должен был совершенно зависеть от одних Новгородских средств, следовательно, очевидно был слабее своих предшественников; тогда как враги его были гораздо сильнее против прежнего, ибо Ливонцы в это время соединились с сильным Немецким Орденом Св. Марии, а Шведы усилились победами своего знаменитого полководца Биргера, Литовцы же год от году делались страшнее и в 1237 году одержали важную победу над соединенными силами Ливонцев и Псковитян 14 . |
| Чего мог ожидать, на что надеяться Александр Ярославич? Увидеть место безвременной кончины отца, униженно склонить голову пред надменным варваром... Возвращение на родину... но в этом еще можно было сомневаться... Да мало утешения предстояло и в родной земле. Без сомнения, русские пленники не раз встречались Александру Ярославичу и в глубине азиатских степей и рассказывали грустную повесть о своем несчастий. Эти рассказы живо воскрешали пред ним картину народного горя: он знал, что татары продолжают разорять отечество ежедневно. Татарские сборщики дани отнимали детей у родителей, юношей и дев уводили в плен и продавали в рабство. Крымские и азовские города, Малая Азия, Сирия, Египет, Северная Африка, Испания наполнялись русскими рабами. Много впоследствии переплатил в Орду золота и серебра Александр Ярославич, выручая из тяжкого плена своих соотечественников. Сострадательное сердце его обливалось кровью при мысли о народном бедствии, и заботы о себе отступали на второй план. Но вот наконец и Монголия. Уже миновали Байкал. Скоро придется предстать пред очи верховного властелина Азии. У Чингиз-хана было четыре сына: Джучи, Джагатай, Огодай и Тулуй. Джучи умер еще при жизни отца. Вскоре скончался и сам Чингиз-хан в 1227 году. Своим преемником, или верховным ханом, грозный завоеватель назначил самого способного из своих сыновей, Огодая, Джагатаю отдал Бухарию и восточный Туркестан, Тулую – Иран, или Персию, Батыю, сыну Джучи, достались обширные земли, простиравшиеся от юго-западной Сибири и северных пределов Туркестана к западу до Карпатских гор, в числе их и наше отечество 209 . Эти страны покорены были татарами при Огодае. Таврические и азовские степи Батый предоставил одному из своих родственников. Брат его, Шибан, с его соизволения, господствовал в той части Джучиева удела, которая лежала в юго-западной Сибири и северном Туркестане. В средине, в обширных поволжских и подонских степях, расположились с главными силами сам Батый и сын его Сартак. Владея таким громадным пространством земель, Батый хотя и подчинялся верховному хану, был однако сильнейшим из монгольских властителей. |
| Таким-то образом Александр Ярославич «чини кашу» в Торопце, но он повторил свадебные пиршества и по приезде в Новгород, «не из любви к пирам, по справедливому замечанию историка, а из желания делиться своею радостью с народом. Он хотел, чтобы его домашняя жизнь имела тесную связь с государственною» 38 . «Сии народные угощения, по справедливому замечанию Карамзина, обыкновенные в древней России, установленные в начале гражданских обществ и долго поддерживаемые благоразумием государственным, представляли картину, можно сказать, восхитительную. Государь, как истинный хозяин, потчевал граждан, пил и ел вместе с ними; вельможи, тиуны, воеводы, знаменитые духовные особы смешивались с бесчисленными толпами гостей всякого состояния; дух братства оживлял сердца, питая в них любовь к отечеству и венценосцам» 39 . В Новгороде с молодой супругой Александр Ярославич поселился в обычном местопребывании новгородских князей – в Городище. Окрестности Великого Новгорода изобилуют водою. По выходе из Ильменя Волхов отделяет от себя рукав Волховец, а близ самой торговой стороны Новгорода – другой рукав Жилотуг, соединяющийся потом с Волховцем. На правом берегу реки между истоками этих рукавов находится возвышение, имеющее около квадратной версты. Здесь мы встречаем теперь простое село, жители которого занимаются рыбной ловлей и разведением овощей, но некогда это было так называемое Городище или загородный княжеский двор, где большею частью жили князья Великого Новгорода 40 . Князья любили соединять в своих загородных жилищах все удобства для жизни, какие представляло то время: недаром они называли их «раем», «красным селом» и т. п. Княжеский терем, от которого теперь не осталось никаких следов, со множеством пестрых узорчатых украшений, с позолоченным гребнем и смотревшими в разные стороны коньками на его концах, с резными карнизами представлял весьма красивый вид. Внутри терема особенным убранством отличались сени или столовая комната, где происходили пиршества. Полы устилались дорогими коврами, а стены расписывались. |
|
|
