| Собственно, дело пошло. Поначалу мне было даже как-то задорно, весело. Везу я русского беглого пленного. Он весь в бинтах, в гипсах, полголовы забинтовано, только часть одного глаза видна. Сам ходить не может, вместо речи только мычание. Проходят контролеры – подаю билеты и выписку из медицинской карты. Рядом патрульные, смотрят, не отрывая глаз. Начинают что-то спрашивать, отвечаю по-французски, что везу доходягу в родное село под Люксембургом. Слышу немецкую речь, переговариваются между собой: “Пора уже этих калек к стенке ставить; наверное, на нашем фронте воевал, наших бил, а теперь пропускай тут его домой…” Постепенно стал приходить страх. Патрули менялись. Но вероятность попасть на один и тот же была. Прошло сообщение, что одного такого же, как я, курьера из Шарлеруа взяли прямо в поезде. Ездить стало страшно. Когда была возможность, разговаривал с “больными”. Особенно это хотелось сделать, когда знал, что перевозимый мною “калека” – русский. Спрашивали, как я “сюда” попал. Некоторые удивлялись, что “контра недобитая”, а помогает. Но таких было мало. В основном люди, повидавшие смерть и голод, всё воспринимали спокойно, даже чрезвычайно спокойно. Понимали, что делаем общее дело, что Родина одна и ее надо спасать». Между тем Юрий Святославович Шалькевич в повседневной жизни прихода занимал особое место. Во-первых, он посещал все богослужения. Можно сказать, был прописанным в храме. Но в административных делах он обо всем узнавал последним. Жил как-то без суеты, не осуетившись. Великим постом было заведено еще митрополитом Александром (Немоловским) служить все Литургии Преждеосвященных Даров . Он на всех и присутствовал. Но что особенно примечательно, он еще работал таксистом. Как-то он посетовал мне, что его хозяин не может больше его отправлять в рейсы, так как его больше не страхуют по причине преклонного возраста. В это время ему был 81 год. Поэтому хозяин «стал выпускать меня в рейс ночью, чтобы было незаметно», – сразил он меня. И вот после этих ночных рейсов он стоял Преждеосвященные Литургии и причащался. |
| Сохранилось свидетельство о пребывании о. Никона в Бельгии, куда он приехал на короткое время. Причина этой поездки неизвестна, но она наделала переполоху среди соратников митрополита Евлогия (Георгиевского). Вот что архиепископ Александр (Немоловский) пишет митрополиту в письме от 2 июня 1933 года: «Чтобы окончательно не потерять церковную общину в Антверпене, я назначил Бож. Литургию на день Св. Тройцы [так!], ибо в Антверпене поселился иеромонах Никон (Штрадман [так!]), и нам необходимо спешить». Опасаться владыке было нечего: скоро «страшный» иеромонах навсегда покинул мир. Но в Антверпене у афонского монаха на долгие годы остались друзья, которые помнили его и навещали на Афоне. А вот что пишет о появлении о. Никона в Антверпене современный исследователь: «Итак, уже второй карловацкий” священник прибыл в те майские дни 1933 г. в Антверпен, намного старше и опытнее молодого Иннокентия и к тому же заметная фигура: о. Никон (Н.Н. Штрандтман) († 1963) был в миру полковником лейб-гвардии 4-го Стрелкового Императорской Фамилии полка и адъютантом одного из Великих князей, участвовал еще в Русско-японской войне, а его старший брат был последним царским послом в Сербии. О силе личности иеромонаха Никона и его возможном огромном влиянии на русских антверпенцев говорит и то, что вскоре он принял схиму на Афоне и лет 30 прожил там, в пещере, высеченной в скале» . Скоро, в 1935–1936 году, он переезжает на Афон, что видно из его греческого паспорта . Паспорт о. Никона Об о. Никоне хочется сказать словами архимандрита Херувима, живого свидетеля подвигов старца. Простите за длинную цитату, но мало, наверно, найдется тех, кто не прослезится, читая об этом маленьком эпизоде: «Затем я пошел в исихастирион русского аскета Никона. Открылась дверь, и показалась эта замечательная личность. Он первый сделал поклон и что-то сказал по-русски. Я слушал его, ничего не понимая, смотрел на него и поражался. Вот, – думал я, – небесный человек, который находится еще на земле! Сколько раз хотелось бы нам повстречаться в жизни с такими людьми! Я верю, что самое черствое, самое напоенное мирскими помыслами сердце не может остаться не взволнованным и безразличным перед величием, которое являют дикость места и покой, безмятежность этих людей: оно открывает, смягчает, умиляет... |
| На короткое время Никон прибыл в Бельгию. Причина этой поездки не известна, но она наделала переполох среди соратников митрополита Евлогия (Георгиевского)7. Вот что архиепископ Александр (Немоловский) пишет митрополиту в письме от 2 июня 1933 года: «Чтобы окончательно не потерять церковную общину в Антверпене, я назначил Бож. Литургию на день Св. Тройцы , ибо в Антверпене поселился иеромонах Никон (Штрадман), и нам необходимо спешить». Опасаться владыке было нечего: скоро «страшный» иеромонах навсегда покинул мир. Но в Антверпене у афонского монаха на долгие годы остались друзья, которые помнили его и навещали на Афоне. А вот что пишет об появлении о. Никона в Антверпене современный исследователь: «Итак, уже второй «карловацкий» священник прибыл в те майские дни 1933 г. в Антверпен, намного старше и опытнее молодого Иннокентия и к тому же заметная фигура: о. Никон (Н.Н. Штрандтман) (умер 1963) был в миру полковником Лейб-Гвардии 4-го Стрелкового Императорской Фамилии полка и адъютантом одного из великих князей, участвовал еще в русско-японской войне, а его младший брат был последним царским послом в Сербии. О силе личности иеромонаха Никона и его возможном огромном влиянии на русских антверпенцев говорит и то, что вскоре он принял схиму на Афоне и лет 30 прожил там в пещере, высеченной в скале 8, 9» На Афоне еще остались монахи, которые помнят о. Никона. Нам было известно три монаха, которые знали о. Никона. С одним из них нам поговорить не удалось, другие же два 10 дали бывшему полковнику исчерпывающую характеристику, поминутно восклицая: «Калос 11 ...калос». Ещё удалось нам узнать, что о. Никон свободно владел пятью языками: английским, немецким, французским, итальянским и испанским. Но получить более подробные сведения было очень трудно, так как афонские монахи мало внимания уделяют внешним моментам или фактам биографии своих собратьев по монашеской жизни. Он поселился на Афоне не позднее конца 30-ых годов. На Каруле сама местность делает человека затворником: кругом обрывы и пропасти, по которым можно передвигаться только с помощью верёвки. Собственно, все предыдущее: и о его брате, и о блестящим прошлом, и о принадлежности к высшим слоям русского общества, говорится только для того, чтобы подчеркнуть тот невероятный контраст между прежней жизнью и карульской нищетой, в которой достаточно только одного – камней 12. |
| За обедом прочитаны были и полученные юбиляром поздравительные письма и телеграммы. Некоторые из них в высшей степени трогательны, а все вообще прекрасно свидетельствуют о широкой популярности о. Хотовицкого и глубоких уважении и любви, какими он пользуется. Все их присутствовавшие встречали одушевленными рукоплесканиями и за все глубоко благодарны авторам, так славно почтившим юбиляра и так широко и сильно поддержавшим их самих в торжественном чествовании его. За многочисленностью их не представляется возможности привести их здесь полностию и приходится посему ограничиться одним перечнем их. Именно, поздравительные сердечные письма получены были юбиляром от Протоиерея А. Товта, Священника В. Александрова – от него и его Аллегенской паствы 871 , чешского коммерсанта в Нью-Йорке И. Пульпита, прихожанина из Нью-Джерзи Я. Даньковского, Юнкерского прихожанина (прежде Нью-Йоркского) Ф. Бабея, бывшего секретаря редакции «Правды» Ф. Гузеля и др.; телеграммы: от Российского Императорского Посла в Вашингтоне Барона P. P. Розена, от членов Посольства Гансена, Зиберта и Кудашева, Протоиерея И. Недзельницкого, Свято-Васильевского Братства в Вест Трой, Н.И., за подписью Ф. Гиры, братчиков в Ридинг 872 , Па.: Качура, Фалата, Козяра и Котулы, Священника К. Селецкого 873 с супругой, священника и прихожан в Пассайке, иером. Иоанникия Краснова, матушки А. Кочуровой и диакона И. Кедровского из Чикаго, православного прихода в Катасакве, Па., редакции «Света», за подписью редактора о. А. Немоловского и наборщиков Г. Доброва, Э. Ульриха и И. Сивца, священника Л. Владышевского с супругой, священника А. Кашеварова 874 с Ситхи (с радостным известием о благополучном прибытии Владыки Иннокентия в Кодьяк), свящ. П. Коханика, свящ. В.Кальнева, г-жи М. Мороз из Катасаквы, почтмейстера в Майфильд, Па., русского патриота г. А. Шлянты, Филадельфийского Братства Св. Ап. Андрея Первозванного, Чикагского прихожанина г. Гейслера, сербского священника в Вильмердинг, Па., редактора «Вера и Знание» Ф. Средановича 875 , редактора юмористического приложения к газете «Свет» “Соняшника”, Юнкерского прихода, Филадельфийских братчиков Пушкина и Шматюка, Нью-Британских прихожан за подписью И. Хамила и др. |
| 12/25 августа 1905. Пятница. Послал о. Немоловскому в Америку три пакета наших миссийских альбомов Церквей и разных фотографий – богослужения у военнопленных и прочее, и письмо. Из России с вопросами о военнопленных и с письмами и деньгами к ним, и от самих военнопленных – писем не оберешься! 13/26 августа 1905. Суббота. До 16/29 августа 1905. Вторник. Неизменно одна и та же работа: получение из России пакетов с книгами и крестиками для военнопленных, распределение и рассылка книг к ним и переписка с ними. 17/30 августа 1905. Среда. Мы начали рассылать военнопленным наши крестики, сделанные здесь, офицерам – серебряные позолоченные, нижним чинам – серебряные, сообразно с приходящими уведомлениями о числе лиц, имеющих получить крестики. Инославным, не желающим получить крестики, и иноверцам будет разослана стоимость серебра крестиков 10 сен с шелковым шнурком к нему 5 сен. По газетам – толки о мире. Но в душе было еще упование, что мир не будет бесславным для России. Линевич стоит еще с своим войском против японской армии, и знать же – силен он, что вот уже сколько месяцев японцы не осмеливаются напасть на него. Должно быть, скоро будет большое сражение, и в нем, наверное, мы победим, а тогда положение дел совсем изменится; мы еще можем со славою для себя кончить эту войну. Так мечтая, я в самом хорошем расположении духа делал обычный получасовой моцион от библиотеки к дому и обратно перед вечерней работой; надеялся много писем написать сегодня вечером. Увидев Акилу Кадзима, остановившегося на крыльце, я подозвал его, чтобы спросить что-то. Он ответил и говорит: «Мир заключен, получена телеграмма из Америки». Меня точно холодной водой обдало. Мгновенно отлетела веселость, и охватила тоска. Совершенно так, как было при разбитии нашего флота, когда я, не зная о том, весело шагал между домом и библиотекой, мечтая о возможной победе Рождественского, и неожиданно увидел у соседа красный флаг, возвещающий, что он уже разбит. Мир! Но, значит – это не смываемый веками позор России! Кто же из настоящих русских пожелает теперь мира, не смыв хоть бы одной победой стыда беспрерывных доселе поражений? Мир – это новое великое бедствие России… Я проворчал что-то Акиле, ушел к себе и целый вечер не мог заняться делом, а перелистывал и читал накопившиеся «Московские Ведомости». |
| 12/25 августа 1905. Пятница. Послал о. Немоловскому в Америку три пакета наших миссийских альбомов Церквей и разных фотографий — богослужения у военнопленных и прочее, и письмо. Из России с вопросами о военнопленных и с письмами и деньгами к ним, и от самих военнопленных — писем не оберешься! 13/26 августа 1905. Суббота. До 16/29 августа 1905. Вторник. Неизменно одна и та же работа: получение из России пакетов с книгами и крестиками для военнопленных, распределение и рассылка книг к ним и переписка с ними. 17/30 августа 1905. Среда. Мы начали рассылать военнопленным наши крестики, сделанные здесь, офицерам — серебряные позолоченные, нижним чинам — серебряные, сообразно с приходящими уведомлениями о числе лиц, имеющих получить крестики. Инославным, не желающим получить крестики, и иноверцам будет разослана стоимость серебра крестиков 10 сен с шелковым шнурком к нему 5 сен. По газетам — толки о мире. Но в душе было еще упование, что мир не будет бесславным для России. Линевич стоит еще с своим войском против японской армии, и знать же — силен он, что вот уже сколько месяцев японцы не осмеливаются напасть на него. Должно быть, скоро будет большое сражение, и в нем, наверное, мы победим, а тогда положение дел совсем изменится; мы еще можем со славою для себя кончить эту войну. Так мечтая, я в самом хорошем расположении духа делал обычный получасовой моцион от библиотеки к дому и обратно перед вечерней работой; надеялся много писем написать сегодня вечером. Увидев Акилу Кадзима, остановившегося на крыльце, я подозвал его, чтобы спросить что-то. Он ответил и говорит: «Мир заключен, получена телеграмма из Америки». Меня точно холодной водой обдало. Мгновенно отлетела веселость, и охватила тоска. Совершенно так, как было при разбитии нашего флота, когда я, не зная о том, весело шагал между домом и библиотекой, мечтая о возможной победе Рождественского, и неожиданно увидел у соседа красный флаг, возвещающий, что он уже разбит. Мир! Но, значит — это не смываемый веками позор России! Кто же из настоящих русских пожелает теперь мира, не смыв хоть бы одной победой стыда беспрерывных доселе поражений? Мир — это новое великое бедствие России… Я проворчал что-то Акиле, ушел к себе и целый вечер не мог заняться делом, а перелистывал и читал накопившиеся «Московские Ведомости». |
| Непорядки в этих делах начались ещё в бытность владыки Платона епархиальным архиереем в Сев. Америке. Запутал их архиепископа Александр (Немоловский). В еще более печальное состояние пришли дела при митр. Платоне, возвращенном в Соед. Штаты. Мы не будем теперь касаться всего материала и документации, которые находятся в нашем распоряжении, поскольку они непосредственно затрагивают личность митр. Платона. Щадим мы этим и нашего читателя. Главной нашей задачей является воспроизвести в общих чертах историю откалывавшейся и продолжающей ныне быть отколовшейся части Русской Православной Церкви за рубежом. Для подведения же итога деятельности митр; Платона достаточно приведения нижеследующего документа, красноречивого по своей искренности и простоте. Открытое письмо комитету защиты неприкосновенности канонических и имущественных устоев Русской Православной Церкви в Америке, (для руководства и в назидание.) Наконец, пришло время, когда Митроп. Платон благословляет на успешную борьбу с живоцерковником Кедровским народные массы, в лице создавшегося недавно Комитета по защите Церкви. Конечно, лучше поздно, чем никогда. Но думается, что больше успеха выпало бы на долю сему «народному» начинанию, если бы оно обходилось без рокового Митрополичьего благословения, и держало необходимую дистанцию от «Авгиевых конюшен» разводимых «Старцем убеленным сединами». Ибо то же «благословение» почивало и на всяких Бордах, Фондах и Комиссиях, старания и усердие которых всем ведомы по печальному исходу процесса с Кедровским. Правда на сей раз подчеркнуто обещание (в отличие от прежних «спасателей») что будет объявляться отчетность. Но раскопайте раньше отчетности о суммах, взятых у Посольства, вырученных от продажи Народного Дома на 17 ул., фермы в Гринбуш Η. Й., переданной тем же Посольством, для нужд престарелых и неимущих духовных лиц, Семинарии и проч., махинаций, если ставите целью действительное спасение нашей Церкви и желаете опираться на широкие массы. Ибо спасать необходимо не только от Кедровского, но и от всех авантюр, прикрывающихся именем служения Церкви. |
| Несколько позднее Его Высокопреосвященство совершил вечерню по чину, благолепно и торжественно. При облачении и в конце службы, при целовании креста, богомольцы пели свои прекрасные гимны из Богогласника «Пречистая Дево, Мати русскаго края» и др., и, наконец, Владыка преподал свое прощальное благословение Салемской пастве» 937 . 29 января/11 февраля 1907 г. Путники, во главе с преосвящ. Тихоном, вернулись из Салема в Нью-Йорк утром понедельника. 2/15 февраля 1907 г. «Г. Обер Прокурор Св. Синода отношением на имя Преосвященного Тихона от 9 Февраля сего года за 959 уведомил, что Государь Император, Всемилостивейше приняв представленный Преосвященным перевод православнобогослужебных книг на английский язык американки Г-жи Хапгуд, изданный Православной миссией в Америке 938 , во 2-й день Февраля Высочайше повелеть соизволил: выразить Преосвященному благодарность за поднесение означенной книги» 939 . 5/18 февраля 1907 г. В понедельник архиеп. Тихон приехал в Катасакву для участия в отпевании новопреставленного иером. Серафима (Бойкова) 940 , скончавшегося от воспаления легких спустя всего месяц после того, как он ступил на американскую землю. 6/19 февраля 1907 г. «На отпевание почившего инока о. Серафима прибыли в Катасакву Высокопреосвященнейший Владыка Архиепископ Тихон, Кафедр. Прот. А. Хотовицкий, о. Игумен Арсений, о. Ключарь И. Зотиков, о. Секретарь Правления В. Туркевич, Свящ. И. Клопотовский, Свящ. В. Рубинский, Свящ.Л. Владышевский и о. Диакон А. Кальнев. Отпевание состоялось во вторник после литургии, вынос же из квартиры совершен был о. А. Немоловским еще в воскресенье. Покойного напутствовали сердечными речами – Высокопреосвященнейший Владыка в понедельник вечером, о. Хотовицкий и о. Немоловский в день погребения за литургией и о. Арсений при отпевании. Когда о. Немоловский в своем надгробном слове делился воспоминаниями о последних днях жизни почившего собрата и обрисовывал его чистый характер, его светлую личность, то и сам проповедник и вся церковь надрывались от рыданий. Составленный из священнослужителей хор благоговейно и умилительно исполнил положенные песнопения, трогательные, за душу хватающие. Народ стоял с возжженными свечами. Из церкви гроб вынесли на руках священники и, совершив обнесение вокруг храма, на руках, с чтением евангелий, при колокольном звоне проводили на кладбище в склеп» 941 . |
| Вместе с болгарскими архиереями начали служить и другие иерархи Русской Зарубежной Церкви, например архиепископ Александр (Немоловский), епископ Дамиан (Говоров). Но епископ Серафим понимал, что фактическое сослужение с болгарскими архиереями еще не означает окончательного снятия с православных болгар несправедливого клейма «раскольников». Тем более, что и Архиерейский Синод Зарубежной Церкви старался особо не декларировать сослужение русского и болгарского епископатов, объясняя такие случаи неким снисхождением. Архипастырю пришлось возобновить свои усилия по улучшению взаимопонимания между Церквами. Епископу помогло то, что в 1924 г. резко ухудшились отношения между Русской Зарубежной Церковью и Константинопольским Патриархатом. В декабре 1923 г. Вселенским патриархом стал Григорий VII. Этот иерарх был послушным орудием турецкого правительства, которое недавно установило дипломатические отношения с Советским государством. Потому патриарх очень скоро признал российских раскольников-обновленцев и даже посоветовал святителю Тихону оставить патриаршество. Патриарх Григорий начал выступать и против Русской Зарубежной Церкви. Из Стамбула были изгнаны русские архиепископы Анастасий (Грибановский) и Александр (Немоловский). Константинопольский патриарх попробовал надавить и на Сербского патриарха Димитрия, требуя от него запретить деятельность Зарубежного Синода. Естественно, что со стороны патриарха Димитрия Константинопольская Патриархия получила жесткий отпор. Естественно, что в этих условиях Зарубежная Церковь уже не чувствовала себя обязанной оглядываться на Константинополь. В сентябре 1924 г. болгарские архиереи вместе с иерархами Русской Зарубежной Церкви совершили освящение Александро-Невского собора в Софии. К сожалению, главный инициатор сослужения с болгарским духовенством, епископ Серафим, не смог принять участие в этом торжестве – он в тот момент тяжело болел. Но дело, начатое епископом Серафимом, уже нельзя было остановить. 22 октября 1924 г. Архиерейский Собор Русской Зарубежной Церкви во всеуслышание разрешил русским архиереям служить вместе с болгарскими архипастырями. |
| В начале девятого заседания Всеправославного Конгресса, состоявшегося 5 июня 1923 г., патриарх Константинопольский Мелетий (Метаксакис) предложил утвердить обсуждавшиеся ранее проекты решений. После непродолжительного обсуждения, от участия в котором архиепископ Александр (Немоловский) воздержался, состоялось принятие решения о проведении реформы православного церковного календаря. Согласно определению Конгресса, предполагался перевод на новый стиль как неподвижных праздников православного месяцесловия, так и подвижного пасхального цикла. К составлению новых пасхальных таблиц предполагалось привлечь обсерватории Афин, Белграда, Бухареста и Пулково (Петрограда) . Далее состоялось принятие решения относительно потенциальной допустимости перехода Православной Церкви на обсуждавший в Лиге Наций новый календарь, в котором количество дней недели могло быть менее семи. Также констатировалась потенциальная допустимость установления празднования Пасхи в качестве неподвижного праздника в том случае, если этот день будет иметь научное подтверждение . Затем участники Конгресса утвердили другие ранее обсуждавшиеся проекты решений. В частности, постановления о дозволении второго брака для вдовых священников и диаконов , о допущении практики вступления в брак клириков после хиротонии (за исключением монашествующих) , о проведении в 1925 г. празднования 1600-летия I Вселенского Собора , о нижней границе возраста рукополагаемых в сан диакона — 21 год, в сан пресвитера — 24 года, в сан епископа — 30 лет и для постригаемых в монашество — 25 лет, о дозволении клирикам стрижения волос и ношения светской одежды за пределами храмов, о сохранении канонических определений относительно препятствий к браку и дозволении Соборам Поместных Церквей проявлять икономию в данном вопросе, о допущении практики переноса празднований святых с будних дней на ближайшие воскресные дни, о необходимости ориентации на 64-е Апостольское правило, предполагающее пост только в Великую Четыредесятницу, среду и пятницу. Как отмечалось в тексте официальных определений Всеправославного Конгресса, они носили временный характер и могли быть применяемы в церковной практике до принятия решений по данным вопросам Всеправославным Сбором. Участвовавший в девятом заседании архиепископ Александр (Немоловский) выразил согласие с принимаемыми определениями и поставил свою подпись под каждым из них . |
|
|
