| Незадолго до своего отъезда архимандрит Гермоген установил отношения с насельницами Елеонского и Гефсиманского монастырей, находившихся под окормлением Русской Зарубежной Церкви. Некоторые монахини открыто заявляли о готовности уйти под опеку Русской Духовной миссии. " Такими монахинями являются Валентина и Феодосия, находящиеся в Александровском подворье ( " Русские раскопки " ). Эти монахини заслуживают особого внимания, так как они единственные, которые после выселения монахини Серафимы Путятиной из Иордании открыто общаются с нами, информируют нас об обстановке в Иерусалимской Патриархии и активно защищают интересы нашей Миссии " . Будущему начальнику Миссии архимандрит Гермоген рекомендовал не прерывать этих связей и опираться на них. Среди монахинь, проживающих в Малой Гефсимании, была вдова знаменитого русского композитора Глазунова. Матушка Александра, как отмечал отец Гермоген, " пользуется авторитетом среди монахинь раскольнических монастырей и с нею считается их руководство. Она неоднократно вела переговоры с настоятелем русского храма в Хевроне и уже добилась его согласия встретиться со мною, правда, не открыто, а незаметно для других, на ее квартире " . Неожиданным был один из мотивов предполагаемой встречи: " Монахиня Александра поговаривает о перенесении останков своего мужа композитора Глазунова из Парижа в Москву. Только она желает, чтобы перенесение было соблюдено по всем религиозным формам " . Встреча с матушкой Александрой у архимандрита Гермогена так и не состоялась, а в 1966 году в планы советского руководства перенесение праха композитора явно не входило. Москву интересовала недвижимость в Иордании. В посольстве этим вопросом занимался советник Ю. Сусликов. Он не только подробно писал в МИД о том, что и где было куплено в 80-х годах XIX века начальником Русской Духовной миссии отцом Антонином (Капустиным), но и сам посещал эти удивительные места. Одним из таких мест была Лавра Преподобного Харитона в Айн-Фарре (примерно в 10 км к северо-востоку от Иерусалима). При жизни Преподобного в Лавре собирались до 4 тысяч молящихся. К моменту приезда архимандрита Антонина (Капустина) здесь остались только пустые пещеры и развалины былых строений. Архимандрит приложил много усилий для покупки этого места, но его старания успехом не увенчались. Лишь в 1903 году остатки строений были приобретены иеросхимонахом Пантелеймоном, настоятелем русской обители на Афоне. Лавра была восстановлена, но перед самым началом Второй мировой войны она сильно пострадала от пожара. После войны иеромонах Герасим, много сделавший для сохранения святыни, из-за старости и немощи вынужден был уехать в Иерусалим, передав Лавру эмигрантской Духовной миссии. В начале 60-х годов отца Герасима не стало. В 1966 году Лавра представляла собой " участок земли у отвесной скалы (до 50 км); к ней же относится также участок земли на вершине скалы. |
| Незадолго до своего отъезда архимандрит Гермоген установил отношения с насельницами Елеонского и Гефсиманского монастырей, находившихся под окормлением Русской Зарубежной Церкви. Некоторые монахини открыто заявляли о готовности уйти под опеку Русской Духовной миссии. «Такими монахинями являются Валентина и Феодосия, находящиеся в Александровском подворье (“Русские раскопки”). Эти монахини заслуживают особого внимания, так как они единственные, которые после выселения монахини Серафимы Путятиной из Иордании открыто общаются с нами, информируют нас об обстановке в Иерусалимской Патриархии и активно защищают интересы нашей Миссии». Будущему начальнику Миссии архимандрит Гермоген рекомендовал не прерывать этих связей и опираться на них. Среди монахинь, проживающих в Малой Гефсимании, была вдова знаменитого русского композитора Глазунова. Матушка Александра, как отмечал отец Гермоген, “пользуется авторитетом среди монахинь раскольнических монастырей и с нею считается их руководство. Она неоднократно вела переговоры с настоятелем русского храма в Хевроне и уже добилась его согласия встретиться со мною, правда, не открыто, а незаметно для других, на ее квартире”. Неожиданным был один из мотивов предполагаемой встречи: “Монахиня Александра поговаривает о перенесении останков своего мужа композитора Глазунова из Парижа в Москву. Только она желает, чтобы перенесение было соблюдено по всем религиозным формам”. Встреча с матушкой Александрой у архимандрита Гермогена так и не состоялась, а в 1966 году в планы советского руководства перенесение праха композитора явно не входило. Москву интересовала недвижимость в Иордании. В посольстве этим вопросом занимался советник Ю. Сусликов. Он не только подробно писал в МИД о том, что и где было куплено в 80-х годах XIX века начальником Русской Духовной миссии отцом Антонином (Капустиным), но и сам посещал эти удивительные места. Одним из таких мест была Лавра Преподобного Харитона в Айн-Фарре (примерно в 10 км к северо-востоку от Иерусалима). При жизни Преподобного в Лавре собирались до 4 тысяч молящихся. К моменту приезда архимандрита Антонина (Капустина) здесь остались только пустые пещеры и развалины былых строений. Архимандрит приложил много усилий для покупки этого места, но его старания успехом не увенчались. Лишь в 1903 году остатки строений были приобретены иеросхимонахом Пантелеймоном, настоятелем русской обители на Афоне. Лавра была восстановлена, но перед самым началом Второй мировой войны она сильно пострадала от пожара. После войны иеромонах Герасим, много сделавший для сохранения святыни, из-за старости и немощи вынужден был уехать в Иерусалим, передав Лавру эмигрантской Духовной миссии. В начале 60-х годов отца Герасима не стало. В 1966 году Лавра представляла собой “участок земли у отвесной скалы (до 50 км); к ней же относится также участок земли на вершине скалы. |
| Матфей? – „Последние часы доживает, ответил он, и прибавил: хорошо, что вы идете к нему: есть мысль y некоторых, что y него имеются деньги, и в немалом количестве; предупредите искушение, спросите, и отберите, что есть y него, и тем поможете душе его. Неприятно мне было слышать это о схимнике, которого я знал, как истинно благочестивого подвижника. Вхожу в келью, и вижу, что он лежит на рогозине среди пола. Обрадовавшись, старец испросил благословения. Зачем ты, о. Матфей, лежишь на полу? – спросил я . – Мне свободнее повернуться, сказал он, да и думал я, что брату менее будет труда опрятать тело мое грешное, когда разлучится с ним душа. Мирен ли ты, и нет ли каких смущений мысленных? – спросил я. – Уповаю на милость Господа Иисуса Христа, и имею мир в помыслах. – О. Матфей! нет ли y тебя денег где-либо, или кому либо отданных на сохранение? – Прости Христа ради, есть, вот они на окне в коробочке, сказал старец; в прошлом году ты дал мне рубль на белые хлебы, по немощи моей; от других я ни от кого не принимал, a тратил твои деньги; и вот, что осталось, – возьми Бога ради. Вчера просил я купить калачик, отдал две копейки, но есть не мог; возьми и отдай, кому знаешь. Я взял с окна коробочку, раскрыл, и увидел в ней три гроша. Смиренное нестяжание тронуло меня до слез. Побеседовав еще и испросив себе его молитв, я простился, и он часа через полтора мирно скончался. Выходя из его кельи, я опять встретился с тем братом, который сказал мне об имуществе схимника. Вот, говорю и деньги отдал мне схимник – все, сколько y него было: отнеси к строителю. Брат, взяв от меня коробочку, тут же открыл ее. Стыдно ему стало, и он, кланяясь, просил прощения, Я взял коробочку с тремя грошами, и подал первому попавшемуся нищему, в милостыню о преставльшемся 72 . 2 . Отец Александр-затворник (схимник). Большим уважением и известностью пользовался в свое время по своему благотворному влиянию на нравственное устроение братии скита иеросхимонах Александр-затворник, имевший между братией многих учеников, приходивших к нему ежедневно для откровения помыслов. |
| Не зная, как водворить нарушенный мир, сестры решились лично войти к владыке с ходатайством об избрании новой начальницы. Не осмелившись обратиться к Преосвященному напрямую, они сначала зашли к благочинному монастырей архимандриту Лаврентию, который встретил их следующими словами: – Сестры, я только что от владыки. Ваша начальница телеграфировала, что вы без ее ведома и паспортов убежали из обители. Она просит отнестись к вам как к беглым. Я бы посоветовал вам примириться с ней, иначе вам же плохо будет, так как все епархиальное руководство на ее стороне. После этих слов бедные неопытные сестры пришли в сильное смущение, и только необходимость как-то разрешить конфликт заставила их, невзирая ни на что, представиться Преосвященному и просить его снисходительно выслушать их. Владыка Макарий встретил их грозно. Сестры со слезами на коленях просили его дать им начальницу-мать, единомысленную с ними. – Никогда этого не будет, потому что Мария вполне хорошая начальница. Вас возмущает против нее какой-то Варнава, и вы слушаетесь его. За это я лишу его места... Сестрам пришлось защищать своего невинного старца. Они поняли, что им уже более нечего делать в Нижнем, так как епархиальные власти во главе с самим Преосвященным действительно были на стороне Марии Пивоваровой. Тогда они решились ехать к самому старцу. По пути из Посада к «Пещерам» они повстречали отца Варнаву, который ехал в Лавру. Остановив извозчика и выслушав их, старец направил сестер в Киновию к госпоже Сапожниковой, а сам поехал в Лавру на собор, куда его вытребовали по делу о происходившей в обители смуте. С глазами, полными слез, проводили они батюшку и пошли к Сапожниковой, куда спустя некоторое время прибыл и сам отец Варнава. Любвеобильный старец при виде скорбных сестер забыл о только что выслушанном им на соборе поношении, участливо ободрял и утешал их. – Много вы претерпели скорбей, – говорил он, – и еще потерпите, но не печальтесь. Чем глубже скорби и чем больше их, тем более впоследствии прославится обитель ваша. Вы бедствуете, да ведь и я не без печали. За это время сколько гнусных и неподобных доносов было на меня начальству. Вот и теперь на соборе отец наместник и присутствовавшие старцы, очевидно, доверяя возводимым клеветам, намеревались было отстранить меня от всякого попечения о вас. И только всеми уважаемый схимонах Александр защитил меня, объяснив собранию, что это мое попечение о вашей обители, как и самое основание ее, возложены на меня старцами, моими наставниками. В силах ли собор снять с меня этот многотрудный завет старческий? Этими словами отец Александр положил конец всем нареканиям. Зная, что нельзя нарушать старческих заветов, лаврские монахи молча оставили собрание. Итак, говорю вам, не отчаивайтесь, потому что чем больше горя, тем ближе и помощь Царицы Небесной. Вы подкрепитесь чем Бог послал да и готовьтесь в путь, вас скоро позовут. |
| Еще скажу тебе, брате мой, что пользы будет, если дать тебе правило, установить для тебя известное количество поклонов и облечь прочими формами? А ум у тебя будет занят только тем, как бы исполнить и когда исполнить удобнее, и ты будешь, как работник, ожидать награды от своего хозяина за работу и не будешь замечать, как ум твой будет кичиться этим и осуждать других. Не лучше ли всегда считать себя должником пред Господом Богом и воссылать сердечные ко Господу молитвы, чтобы Он умилосердился на нашу нищету 1 . Я, брате мой, не желаю тебя иметь под законом, но под благодатью 2 . Какая польза возложить на тебя тяжкое бремя, которое может навести на тебя смущение, а враг этим воспользуется, чтобы повредить тебе, потому что он всегда вкладывает в нас мысли будто бы добрые и тем незаметно вовлекает нас во зло: ведь он живет восьмую тысячу лет – знает он, как с нами управиться. Ученик. Некоторые старцы говорят, что количество приводит к качеству, потому и назначают правило. Старец. И мы с тобой начнем сначала говорить безпрестанно: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного», но ум свой отклоним от счета молитв 3 и не будем считать себя праведниками исправными, а лучше будем считать себя великими грешниками, по Апостолу, забывая, заднее простираясь же вперед ( Флп. 3, 13 ). Ученик. Опять некоторые отцы говорят, что безпрестанно молиться – это дело святых мужей и совершенных. Старец. По заповеди Господней и Апостольской необходимо всем христианам памятовать о Господе, а тем более монашествующим, как средним и совершенным, так и новоначальным, потому что слова непрестанно молитесь ( 1Сол. 5, 17 ) сказаны всем христианам. Нам надо спасение свое соделовать, не меряя на аршин, но подвизаясь в смиренномудрии. Вообще отец Александр давал келейное правило по силам каждого и сообразно с его положением, но не возлагал тяжкого бремени неудобоносимого, как сказано в Святом Евангелии (см.: Мф. 23, 4 ), не обременял ничем таким, что могло кого-либо привести в смущение и расстройство. В этом отношении отец Александр был крайне осторожен и рассудителен, вызывая даже тем самым негодование некоторых других старцев, которые называли его «баловником», хотя впоследствии сами обратились к отцу Александру и сделались его учениками 4 . |
| Да, все христианство стоит или падает с нашей верностью или изменой этой заповеди о любви к ближнему. И не случайно великий ненавистник христианства Фридрих Ницше больше всего ненавидел в нем эту заповедь, предлагая заменить ее заповедью о «любви к дальнему» 154 . И человечество, увы, пошло по пути этой «любви к дальнему» и во имя ее, во имя этого неизвестного, несуществующего «дальнего» осудило на страдания и смерть столько ближних! И неужели не ясно еще, что все вышедшие отсюда идеологии потому так ужасны, что всегда готовы живого, всем человеческим теплом дышащего человека принести в жертву абстрактному, еще не родившемуся «человеку будущего». Идеологии знают «народы» и «расы», «классы» и «группы», но не знают людей. Нас с детских лет учат любить какого-то собирательного, мифического человека вообще. Евангелие же все время говорит о малых сих, и в ответ на вопрос Кто мой ближний? ( Лк. 10: 29 ) указывает нам израненного, брошенного и лежащего у дороги человека, мимо которого один за другим с полным безучастием проходят носители всевозможных идеологий. И в центре Евангелия как главное его содержание – не абстрактное учение, не мораль, не закон и не догмат, а живой Сын Человеческий – Иисус из Назарета Галилейского. И христианская вера есть прежде всего любовь к Нему, личная и живая, – такая, что и теперь, спустя столько столетий, пронзает нам душу при воспоминании о той ночи в Гефсиманском саду, о тех словах, которых ничто никогда не сможет вытравить из нашей памяти: Душа Моя скорбит смертельно... И неужели не понимают все те, кто столетиями борются с религией в надежде ее искоренить, что все их рассуждения о возможности или невозможности согласовать религиозные верования с наукой, все их «философские», «научные» и иные доказательства бессильны? И бессильны потому, что разбиваются не о другое философское или научное мировоззрение, а о любовь. Ибо никакая философия и наука не смогли еще поколебать живой человеческой любви. «Не оставлю вас сиротами, приду к вам. И когда увижу вас, радости исполнится сердце ваше, и радости этой никто не отнимет у вас» (ср: Ин. 14:18; 16:22 ). Радости любви нельзя отнять. Нельзя отнять потому, что она знает о Боге таким знанием, к которому, в сущности, ни наука, ни философия прибавить ничего не могут. Любящему достаточно видеть и обладать, и меньше всего нужно ему о своей любви философствовать. Ошибка и, прибавлю, бездонная глупость антирелигиозной пропаганды в том, что она до сих пор видит в христианстве систему идей, положений и предписаний. Но нет, все гораздо проще: христианство – это то горение сердца, о котором говорит Евангелие от Луки в рассказе о путниках на дороге в Эммаус. Вот шли они, и был вечер, и Кто-то приблизился и пошел рядом и говорил с ними, и они только одно потом могли сказать: Не горело ли в нас сердце наше?.. ( Лк. 24:32 ). И что может вся наука, вся философия мира против этого горения сердца? |
| Теперь, глубокоуважаемый Виктор Яковлевич, должен я объяснить самую систему погребения. Теперь у нас на подворье умирает ежегодно до 60-ти человек; значит 180 могил хватит на 3 года; первого покойника кладут в первую могилу; следующего во вторую и т. д. Когда все 180 будут заняты, или точнее через 3 года со дня смерти первого покойника, оставшиеся его кости, подобно тому, как это делают на Афоне и в других местах Востока, вынимают, обмывают в вине и масле и складывают в особую усыпальницу под церковью Святой Марии Магдалины, причём черепа, на которых должно быть написано имя, отчество, фамилия и день и год смерти. О возможности такой прекрасной усыпальницы я в 97 году на месте толковал с архимандритом Рафаилом, а позже здесь – с архимандритом Александром: оба соглашались и, конечно, ничего не сделали. Теперь перейду к другим могилам, не простонародным. Скалу за церковью Марии Магдалины следует обтесать гладко и прямо, в этой стене придётся устроить в два ряда или три, сколько поместятся, могил, высеченных в скале подобно древнеиудейским так называемым печным устьям, т. е. они должны быть в отверстии четырёхугольными и идти внутрь скалы примерно на 2 или 2,05 метра. В неё будет вставляться гроб и закладываться мраморной доской. Эти покойники, очевидно, трогаться не будут. Кроме того, желательно всю дорогу от ворот и до церкви обсадить с обеих сторон кипарисами, возможно чаще. От поворота Е и до домика засаженные деревья по обеим сторонам дороги до половины следует продолжить до конца таковыми же рода деревьями, как и первая половина. Всю остальную площадку, принимая, однако же, в соображение предположенные дорожки, можно засадить елико возможно гуще маслинами, эвкалиптами, рожковыми и другими деревьями. Забыл сказать, что вдоль могил простонародных следует посадить кипарисы. Вот, глубокоуважаемый Виктор Яковлевич, когда всё это будет сделано, тогда, только тогда можно будет приступить к выведению предположенных дорожек и террас. Вот Вам мой совет относительно Гефсиманского места. Если бы меня не стало, предоставьте это в Совет Общества. Я убеждён, что оно это исполнит. Теперь, значит, дело в рассадке кипарисовой рощи; вот за что я прежде всего принялся бы, на счёт тех 3000, которые Вам ассигнованы, а затем сообразите хорошенько, как разместить первые 60 могил простонародных, а также и не простонародные, и напишите мне, во что это может обойтись. А там Бог пошлёт деньги, и мы это устроим. |
| Исправлены также в алтаре 2 мягкие скамейки, покрыты лаком и обиты красною полушелковою материей. Исправлен стоящий в южной части алтаря шкаф для временной ризницы. Исправлен угольный камень в алтаре и наложена сверху труба, для большей тяги дыма. Исправлены и очищены водосточные трубы и водомещение вблизи алтаря, куда стекает вода из умывальника священнослужителей. Ремонт помещения ризницы, находящейся под алтарем Троицкого собора. При входе в ризницу сделано стеклянное крыльцо, покрытое железом и покрашено масляною краской Вторая внутренняя капитальная входная дверь в ризницу сделана новая прочная, обита железом и окрашена масляною краской. Внутри ризницы сделаны новые 3 двери со стеклами. В ризнице настлан новый сосновый пол и окрашен масляной краской. Сделан новый большой шкаф для хранения висящей ризницы, вышиною 3 аршина, длиною 9 аршин и шириною 3 аршина. Сделано 4 новых комода, с выдвижными ящиками для ризницы. Сделаны 2 шкафа в глубоких нишах для хранения церковной утвари, снаружи эти шкафы покрыты спиртовым лаком, а внутри обиты красным кумачом. Сделаны также 2 шкафа стеклянных, тоже для хранения утвари и также снаружи покрыты лаком, а внутри обиты красным кумачом. Наружный ремонт церкви св. мученицы царицы Александры. Крыша церковных коридоров вновь исправлена и промазана масляным составом, в этих коридорах исправлены окна и покрашены масляною краской. Крашеный купол с плечиками покрыт свинцом, на куполе сделан новый деревянный фонарь вышиною 1 метр 5 сант., с 4-мя окнами, фонарь обит цинком, а верх свинцом и все окрашено масляною краской. Крыша на куполе покрыта свинцом и покрашена масляною краской. Крест на куполе вновь вызолочен. Внутри церкви обвалившаяся штукатурка исправлена и некоторые погнившие оконные рамы исправлены и окрашены. Ремонт церкви св. равноапостольной Марии Магдалин в Гефсимании Крыша гефсиманской русской церкви св. равноапостольной Марии Магдалины исправлена и запаяна и сохранена от водяной течи. В стенах ограды сделаны железные ворота прошпаклеваны и два раза прокрашены зеленою масляною краскою. |
| 234 Впервые «Восточная хроника» (Chronicon orientate) напечатана была в переводе с арабского на латинский язык в Париже в 1651 г., а в 1729 г. перевод этот был перепечатан в XVII томе обширного венецианского издания Corpus Bysantinae historiae. Вместе с первым переводом, принадлежащим перу Авраама Еччелленси (Abrahamus Ecchellensis), в упомянутом издании помещен новый перевод той же самой «Хроники», составленный Иосифом Ассеманом (Ioseph Simonius Assemanus). В первой главе предисловия к своему переводу Ioseph Assemanus доказывает, что автором «Восточной хроники» был диакон Петр Бен-Рахеб, живший во второй половине XIII в. Относящиеся к св. Дионисию места «Восточной хроники» находятся в последней главе ее. В переводе Еччелленси эта глава имеет следующее надписание: «Historia patriarcharum coptitarum Alexandriae», а в переводе Ассемана надписывается словами: «De patriarchis Alexandrinis». См.: Chronicon orientale в переводе Еччелленси. Venetiis, 1729. Р. 73,77–78, и в переводе Ассемана. Venetiis, 1729. Р. 73,77–78. 235 Латинский перевод находящейся в Коптском синаксаре под 13-м числом месяца Фаменот биографии св. Дионисия помещен в издании Симона де Магистриса (Op. cit. P. CLVI-CLVIII). 236 См. у Симона де Магистриса. Op. cit. Р. CLIII-CLV, и у Корнилия Биея. Acta sanctorum. Ed. Carnandet. Octobris tomus secundus. 1866. P. 8–15. 237 См.: Acta sanctorum. Editio novissima curante Ioanne Carnandet. Octobris tomus secundus. Parisiis et Romae, 1866. P. 8–130. Первое издание этого тома вышло в Антверпене в 1768 г. 239 Так, вместе с Симоном де Магистрисом он относит к посланию «О мученичестве» фрагменты, взятые из толкования на книгу Иова и на евангельские повествования о молитве Спасителя в саду Гефсиманском, хотя в то же время в примечании заявляет, что если бы он был уверен в принадлежности этих фрагментов св. Дионисию, то скорее отнес бы их к посланию «Об искушениях». См.: Neal. Op. cit. Р. 47, not. 2. 240 Hipler. Dionysius Areopagite. Regensburg, 1861. S. 113–124, cp.: Dittrich. Op. cit. S. 34–40. |
| В течение последней недели матушка каждодневно причащалась Святых Таин, для чего приходил в келью с обеденными дарами очередной монастырский священник. Время предсмертной болезни матушки было тяжелым временем для преданных ей всей душой монахинь – Паисии, Серафимы и Александры. Глубоко скорбели они при виде лежавшей на смертном одре своей неоцененной матушки, так что не всегда они, и находясь у ней на глазах, могли удержаться от слез. Понимая их скорбь, матушка спросит: «Вам жаль меня?, – Да, очень жаль», отвечают те и плачут. А она скажет: «А вы будьте кротки и смиренны, и вам будет хорошо и без меня, а я буду за вас молиться». Подробные распоряжения о своей смерти матушка сделала заранее, препоручивши исполнение своей воли казначее Паисии. В субботу, 4-го октября, в 5 часов утра, матушка позвала к себе казначею Паисию и обратилась к ней с такими словами: «Благодарю вас за всю вашу службу мне. Потрудитесь для меня в последний раз, исполните все, о чем я вас просила» (разумелись распоряжения посмертные). – «Все исполню, матушка», ответила та: «сочту это для себя священным долгом». «Благодарю вас», сказала матушка и, попросивши мать Паисию нагнуться к ней, обняла ее и поцеловала. В 12 часов этого дня матушка Антония в последний раз приобщалась Святых Христовых Таин. С 2-х часов дня матушка впала в забытье, и прибывший доктор П. Н. Федоров сказал окружавшим ее: «Скоро конец, началась предсмертная агония». Но слабый организм матушки все еще продолжал борьбу со смертью, и она предала дух свой Господу только утром 5-го октября, в воскресенье, в половине шестого часа, когда монастырский колокол уже приглашал к церковной молитве. Отпевание и погребение тела было совершено 7-го октября, во вторник. К этому времени прибыли многие из иногородних почитателей игуменьи Антонии, преимущественно из монашествующих, для отдания последнего печального долга уважаемой и любимой матушке. Заупокойную литургию, начавшуюся в десятом часу утра, совершал преосвященный Нестор, епископ Дмитровский, с ректором Московской духовной академии архимандритом Лаврентием, ныне епископом Тульским, наместником Сергиевой Лавры архимандритом Павлом, Знаменским архимандритом Митрофаном, игуменом Гефсиманского скита Даниилом, председателем совета Филаретовского училища протоиереем И. |
|
|
