| Посвящается посетившим Россию и видевшим православный погребальный обряд англичанам, архиепископу Йоркскому и другим 107 Человек есть существо погребающее. Принятие англиканами даже только части православного погребального обряда, хотя бы в лице англичан лишь из высшего сословия, есть все же начало действительного примирения церквей, тогда как догматическое примирение со старокатоликами есть примирение мнимое лишь и никогда не может привести к примирению действительному и всесословному. Англичанин, видевший у себя на родине часть православного погребального обряда, пожелал видеть его во всей полноте и нарочно для этого прибыл в Россию; здесь он пришел к убеждению в необходимости принять его целиком. Понятно, к чему должно привести усвоение англиканами существенной части нашего погребального обряда. Логика, последовательность неизбежно должна повести к принятию и вообще всего православного обряда, потому что он весь построен, можно сказать, по типу одного основного обряда – Страстной и Пасхальной седмиц, Пасхи Крестной и Пасхи Воскресной, в которой выражена самая сущность христианства. Наша всенощная есть, не по имени только, – панихида святым (вместо гроба и умершего ставится икона с изображением его); – не что иное, как принесение жертвы за всех умерших и живущих, при полном же объединении – всеми живущими о всех умерших; – завершение панихиды и проскомидии, хотя и неполное; ежедневные службы церковные – поминовения или повторения погребений над теми, которые в тот день скончались или были погребены, причтены к праведным. Наконец, величайшая служба, коей погребальный обряд есть лишь слабое отображение, есть служба Страстной Седмицы, начинающаяся предсмертными словами Понедельника и Вторника, то есть угрозами о кончине мира и ответом, коим указывается фарисеям, саддукеям и иным путь ко спасению от грозной кончины 108 . Продолжением является Великая Среда – приготовление к погребению (елеосвящение) и Великая Суббота – день самого погребения, завершающегося воскресением. |
| Существует целый ряд независимых церквей, живущих по западным христианским традициям, однако считающих себя православными. Интерьер часовни Крайстминистерского монастыря (Онтарио, Канада, РПЦЗ) Интересно, что практически во всех случаях присоединению к православию западного обряда предшествует пребывание в различного рода старокатолических и независимых литургических юрисдикциях. И достаточно часто именно в лоне независимого движения и формируются новые литургии, которые после присоединения к мировому православию подвергаются косметическим преобразованиям. Литургика и литургическое творчество – одна из центральных осей жизни западного православия. Приведение западнохристианской духовной традиции в согласие с православием, восстановление (а часто и формирование) древних литургий, жаркие споры о правильности или допустимости разных литургических элементов – все это неотъемлемая часть повседневной жизни значительной части западноправославных общин и их священнослужителей. Употребление нескольких вариантов месс (св.Тихона, св.Германа и св.Григория, которая также имеет целый ряд вариаций), а также более мелкие различия делают и без того достаточно малочисленную общность западноправославных приходов весьма разнородной и неспособной к какому-либо консенсусу. Из-за этого большинство приходов западного обряда замыкается в своей территориально ограниченной нише, имея весьма слабые контакты с себе подобными. С другой стороны, литургическое и идеологическое разнообразие теоретически способно более широко охватить западное общество, однако в реальности этого не происходит. Суммарно количество последователей православия западного обряда не превышает 20 тысяч человек, они раздроблены на десятки юрисдикций (иногда весьма враждебных по отношению друг к другу), часто даже внутри собственной юрисдикции последователи западного обряда не находят понимания и поддержки. Православие западных обрядов, несмотря на почти вековую историю, остается своеобразным экзотическим гетто, малоизвестным не только широким слоям западного общества, но и основной массе православного народа. РЕКЛАМА |
| «1) Священники должны иметь пред своими глазами единственно только заповедь Христа: «Идите и научайте» и, проповедуя Христово учение, ни в каком случае и ни под каким предлогом не должны вмешиваться в политические дела, национальную и партийную борьбу. 2) Во время богослужений должно учить правилам веры по такому плану, чтобы постепенно слушатели приобретали все то, что христианин должен знать, должны проповедовать в самых отдаленных от святынь местах. 3) При совершении богослужений и таинств запрещается что-либо изменять, должны только прибавлять молитву за папу и епископа» 136 . Одновременно с изданием этой инструкции в Польше появились иезуиты восточной ветви. Первым принял «восточный обряд» француз о. Пароль Василий Буржуа, засим поляк Михаил Малиновский. После временного пребывания во Владаве, 4 ноября 1924 года, был открыт монастырь в Альбертине около Слонима в имении, подаренном помещиком графом Владиславом Пусковским. Права отдельного новициата «восточного обряда» были получены в 1926 г. Вскоре в Альбертине оказались бывший воспитанник Петербургской римо-католической духовной академии, иезуит Антоний Дюмбровский и ксендз Марцелий Высокинский. Довольно скоро Буржуа, как иностранец, был выселен из Польши и переехал в Чехословакию. Суперприором был назначен арх. Вл. Пионткевич. 24 июля 1925 г. при Альбертине был образован приход «восточного обряда». «Некоторая часть православного населения Альбертина, – говорит «Oriens», – приходящая на богослужение из любопытства, пожелала формально присоединиться к католической церкви». Альбертин замечателен тем, что в ограде его монастыря одновременно были построены две церкви – западного и «восточного обряда», расположенные одна против другой 137 . Каталог великопольско-мазовецкой провинции Общества Иисуса на 1938 год указывает, что восточная миссия в Польше насчитывает 49 членов, в том числе 14 священников, 26 клириков и 9 братьев. В Альбертине 4 священника (один из них латинского обряда), 5 братьев, 5клириков новициатов. В Дубно, в папской семинарии, – 6 священников, 2 клирика монаха, 2 брата. Воспитанников светских 28. В Вильне – 2 священника. Двое находятся во Львове, трое работают в Риме в «Руссикуме», два учатся в Риме, один в Люблине, 11 проходят курс философии в Кракове, 5 – в Пинске и 1 отправлен в Эстонию. |
| Научное объяснение богослужения, по нашему крайнему разумению, должно удовлетворять прежде всего целям ближайшего исторического понимания обряда и дать ответ на вопрос, почему то или другое вошло в церковную практику, приняло известную форму и заняло свое определенное место в целой системе богослужения. Если можно так выразиться, задача исторического толкования есть генеалогия обряда, разъяснение того пути, которым он дошел до теперешнего его состояния и положения в общем строе службы. Сколь ни трудно выполнить эту сложную задачу вполне при существующих научных средствах, тем не менее попытаюсь представить теперь опыт подобного толкования на литургию, следуя при этом тексту нынешнего служебника и держась постоянно на почве восточного обряда, лишь где нужно сравнивая его с западным. Не считая нужным входить во все подробности литургийного обряда, мы остановимся на тех из них, которые представляют более исторического интереса. Но прежде всего несколько замечаний о самом названии этой службы: „литургия» или „божественная литургия». В нынешнем служебнике чинопоследование Златоустовой литургии предваряется кратким наставлением священнику, как готовиться к совершению таинства и какое душевное расположение он должен иметь, намереваясь совершать Евхаристию; при этом излагаются предварительные действия его при входе в церковь и далее указываются тропари и краткие молитвы, читаемые пред алтарем и при входе в него. Из предварительных обрядов литургии эта часть самая поздняя по своему происхождению и появилась на этом месте и в таком виде не раньше XIII–XIV века. По самому изложению она носит монастырский отпечаток и была редактирована под влиянием монастырских обычаев и монашеской субординации. На эти особенные отношения указывают выражения: священник творит поклон предстоятелю, то-есть игумену. Соединившись с диаконом (прежде священник в большинстве случаев служил один), целуют тот и другой местные иконы Спасителя и Богородицы, что само собою предполагает уже очень позднее устройство иконостаса и вполне установившееся в нем распределение или размещение икон. |
| протоиерей Нечаев, было раскрыть собственно ближайший смысл литургии, насколько он вытекает из самого текста ее; толкований, имеющих только внешнее, отдаленное отношение к тексту литургии, мы избегали. Этому правилу, мы следовали не только при изъяснении молитв, песнопений, кратких богослужебных изречений, но также при изъяснении обрядов в теснейшем смысле, т. е. разных телесных движений и действий, входящих в состав литургии. Обряд в теснейшем смысле, по самому существу своему, есть символ, более или менее выразительный, той или другой мысли. Указание на мысль, скрывающуюся в оболочке обряда, мы находили в тех молитвах, песнопениях и изречениях, с какими соединяется совершение обряда. Так, например, нам, продолжает о. Нечаев, не было никакой нужды изъятие на проскомидии из просфоры Агнца, приготовляемого к освящению в тело Христово, изъяснять в смысле рождения Христа от Девы, когда при совершении этого обряда, священник произносит слова пророка Исаии, указывающие не на рождение, а на смерть Христову: «яко вземлется от земли живот Его». Вообще, мы затрудняемся, заключает свою мысль о. Нечаев, разделять воззрения на литургию тех толкователей ее, которые, желая видеть во всем ее составе последовательное в хронологическом порядке изображение земной жизни Христа Спасителя от рождения до вознесения на небо, прибегают для сего к натяжкам, подобным той, примером которой служит указанное нами изъяснение обряда изъятия из просфоры Агнца о рождении Христовом. Вся литургия, весь состав ее есть проповедь о Христе, воспоминание о Нем, особенно о последних днях Его земной жизни, но отнюдь не хронологическое повествование о земной жизни Его. Как ни прост и естествен принятый нами способ истолкования литургии, он, однако, не был употребляем до селе в немалочисленных толковательных на нее трудах, – и впервые, в виде опыта является в нашей книге (стр. III, IV). Оставляет в стороне решение весьма любопытного и крайне интересного вопроса: действительно ли удовлетворяют вполне искренно благочестивых читателей всякого рода «свои» и «наши» толкования на Божественную литургию или же с большим интересом, а следовательно и с большей пользой для ума и сердца, ими будут прочитаны толкования этого важнейшего богослужения Церкви Христовой, написанные на учении Слова Божия, и на основании творений отцов и учителей Христовой Церкви? И заметим здесь прежде всего, что о. |
| Таким образом, рассмотрение особенностей богословия таинств у Псевдо- Дионисия Ареопагита и прп. Максима Исповедника приводит к заключению, что материальная сторона евхаристического священнодействия рассматривается ими лишь как образ подлинной реальности 524 . Подлинное приобщение ко Христу для обоих авторов означает умное причащение «совершенных» (это слово они заимствовали у ап. Павла). В системе координат, в которой более духовное значит более реальное, подлинное причастие достигается только на нематериальном уровне – «внутренним человеком». Стефано Паренти. К вопросу об истории локальных традиций чинов таинств по византийскому Евхологию Почему следует изучать историю локальных традиций? В противоположность тому, что утверждали Фердинанд Пробст (1816–1899) и другие ученые до него 525 , история христианской богослужебной традиции началась не с одного первого апостольского обряда, который затем развился в различные местные обряды, но с первоначального многообразия самостоятельных местных традиций, которые затем постепенно двигались в направлении к большему богослужебному единству посредством унификации 526 . Этот процесс закончился к V веку, когда в пределах Византийской империи уже можно было выделить несколько греческих богослужебных традиций, каждая из которых развилась на основе традиций Патриархатов Константинополя, Антиохии, Александрии и Иерусалима и других церковных общин внутри их сфер влияния – например, автокефальной Церкви Кипра или Грузинской Церкви 527 . В любом случае, даже после первоначального периода формирования и консолидации, то есть с V века и до появления первых печатных книг в 1-й четверти XVI века, история богослужения оставалась региональной историей, отмеченной постоянной диалектикой между центром, провинцией и периферией и сильным многообразием на региональном уровне с определенным единством на местном уровне. Это была непрерывная эволюция, которая уже в XIII веке привела к всеобщему преобладанию византийского обряда – при необязательном использовании местного варианта этого обряда в столице империи – над обрядами других православных Патриархатов, которые, в свою очередь, начинали подпадать под влияние константинопольского обряда уже со 2-й половины IX века 528 . |
| Рим продолжал итти по намеченному пути. Монсиньор д’Эрбиньи, будучи председателем Русской комиссии, познакомился в Риме с четой Браиловских, русскими художниками, принявшими католичество. В 1932 году была устроена выставка сорока картин кисти Браиловских, изображавших памятники русского религиозного творчества. Коллекция эта была подарена Пию XI, и последний решил организовать особый отдел русской живописи в Ватикане. Поступили приношения от княгини Радзивилл и других лиц, и 14 февраля 1935 года, в присутствии статс-секретаря Пачелли и других сановников, а также четы Браиловских, была открыта секция памятников церковной живописи в России, в количестве 100 картин и 20 планов, изображавших памятники церковной живописи и архитектуры Киева, Новгорода, Москвы, Ростова, Суздаля и т.д. 404 . Насколько Рим придает значение русской изографии, видно из того, что в 1939 году из Югославии был приглашен известный изограф из старообрядческой семьи Пимен Сафронов, который одно время руководил школой живописи в православном монастыре Раковица около Белграда 405 . 6 декабря 1936 года состоялась хиротония русского католика «восточного обряда», Александра Евреинова в титулярные епископы Пионии. Хиротонию совершал епископ Чарнецкий, Мельхицкий митрополит из Бейрута Максим Сайха и Итало-Албанский епископ из Лунгра в Калабрии Меле, в церкви св. Антония, в Русской коллегии в Риме. Вручая жезл, Н.Чарнецкий говорил по-русски. На той же литургии епископ А.Евреинов хиротонизал священника и диакона «восточного обряда». Присутствовал секретарь Конгрегации для восточной церкви, кардинар Тиссеран. Среди высоких лиц присутствовали посланники Франции и Бразилии, представитель иезуитов и другие. Это был первый «родовитый и по рождению русский» епископ «восточного обряда». А.Евреинов родился в 1877 году в Петербурге. Окончил Александровский лицей и поступил в Министерство иностранных дел. Будучи секретарем посольства в Константинополе (1900–1906), он в 1905 году принял католичество. С 1906 по 1909 год был секретарем посольства при Квиринале в Риме. Засим он оставил службу, поступил во французскую семинарию и в 1913 году стал священником. Пачелли пригласил его в статс-секретариат, и в 1921 году, в качестве секретаря нунциатуры, он был отправлен в Париж, где организует русский католический приход. В конце октября 1936 года он переводится в Конгрегацию для восточной церкви и делается епископом для хиротонии священников «восточного обряда». |
| Рядом с всероссийским патриархатом в России существуют две инообрядные церкви: латинская и армянская. Первая имеет две области: могилевская митрополия и варшавская архиепископия. У армян епископия в Артвине. Если бы монофизитский католикос присоединился к Кафолической Церкви и отбросил монофизитство, то Артвин стал бы под его началом, а сам он получил наравне с латинскими архиепископами титул «почетного» члена синода, конечно, без всякого вмешательства в управление, а палий получил бы из Рима. Отношение к единоверным по инообрядным церквам, должны следовать примеру львовской церкви или антиохийской, где такие отношения практически существуют много сотен лет. Управления одной Церкви, в деле другой не вмешиваются. Считаются, как соседние епархии: то есть клирик одной может служить в другой, если представит грамоты первой и получит разрешение последней. Обряды не смешиваются, но нет препятствий русскому священнику служить на латинском алтаре, а латинскому – на греческом престоле, если это не нарушает часов богослужения. При этом должны соблюдаться помимо обряда служащего иерея, правила приличия и обычаи местной Церкви. Так, в русской церкви не должен непосвященный касаться престола или входить в царские врата (что делают греки), а в латинском храме священник облачается в ризнице, а прислуживающий ему не должен забывать звонков в установленное время. Причащаться надо по своему обряду, но в нужде или по отдаленности храма, безразлично: Спаситель тот же в том или другом виде. Исповедоваться надо у своего духовника, но в нужде, у каждого священника, имеющего на то право, без различия обряда. Остальные таинства безусловно у священника своего обряда. При патриаршем богослужении могут быть приглашаемы священник и диакон и иподиакон от римского обряда для чтения Евангелия и Апостола на латинском языке, и для вящей торжественности. На соборы всероссийские и поместные могут быть приглашаемы епископы и других обрядов. Отношение к Римской Церкви К римской Церкви отношения других церквей вне её патриархата находящихся и принадлежащих к одному из восточных обрядов обусловливаются канонами. |
| Отец Влад. Абрикосов — Владимир Владимирович Абрикосов (1880 — 1966), пастор Русской Католической Церкви восточного обряда. В 1908 году перешел в католическую веру, в 1913-м принял монашеский постриг. В сентябре 1922 года был арестован и приговорен к “высшей мере”. Однако этот приговор был заменен “бессрочной высылкой за границу”. Жил в Италии, Ватиканом был назначен прокуратором экзарха. 454 ...доминиканский орден восточного обряда. — Главным условием Ватикана для Русской Католической Церкви восточного обряда стало требование “строго следовать и не нарушать законов греко-славянского обряда, не допускать никакого смешения с латинским или каким-нибудь другим обрядом”. “Становясь христианами-католиками, мы остаемся православными как в литургической жизни, так и в миру: мы соединяем православие и католицизм”, — говорил экзарх русских католиков о. Л. Федоров. Сестры-доминиканки могут жить в миру, соблюдая по возможности праведную жизнь, регулируемую определенным уставом, заимствованным у францисканцев. С дореволюционных времен в Москве, в доме о. В. Абрикосова, действовала доминиканская община сестер-монахинь, после 1918 года начала создаваться доминиканская община братьев-монахов. 455 ...его женой... — Отец Владимир с 1903 года был женат на своей двоюродной сестре Анне Ивановне Абрикосовой (1882 — 1936). А. И. Абрикосова училась в Кембридже, в Англии приняла католичество, в Ватикане вступила в 3-й Орден св. Доминика с именем Екатерины Сиенской. Добровольно оставшись в СССР, дважды была арестована: в 1923 и 1933 годах. Наказание отбывала в Екатеринбургском, Тобольском и Ярославском изоляторах. Умерла в больнице Бутырской тюрьмы 23 июля 1936 года. 456 Кузьмин-Караваев Дмитрий Владимирович (1886 — 1959) — юрист по образованию, первый муж поэтессы Е. Ю. Кузьминой-Караваевой (урожд. Пиленко, в монашестве — мать Мария). В эмиграции стал католическим священником. См. о нем: “Литературное наследство”. Т. 92. Александр Блок. Новые материалы и исследования. Кн. 3. М., “Наука”, 1982. 457 |
| Как поступал Могила в этом последнем случае, т.е. когда устроял чины, не существующие ни в каких других Требниках, так поступал он и во всех других, так устроял и весь Требник. По характеру древнего устройства богослужения, каждый список в своей области, каждое управление в своем ведомстве, взяв в неизменное правило и руководство мысль богослужебных действий и обрядов, обязаны были на основании этих начал устроять церковное богослужение. От этого еще с первых веков христианской Церкви явилось много частных редакций как других богослужебных книг, так в особенности Требника – книги, имеющей гораздо частнейшее и разнообразнейшее приложение. Последующие времена пожинали обильные плоды предшествующих, и редакции множились, представляя то буквальный перевод древних, то выбор из них чинов и молитв. Несмотря, однако же, на это наружное разнообразие, на это различие относительно полноты выражения, определенности частных действий и принадлежностей обрядовых и проч., – все эти редакции согласны были в началах, которые даны им практикой церковной. К этой-то предлежательной стороне Требников обратился Могила и, извлекши ее, положил в основу своего Требника. Церковь , определяя значение того или другого обряда, дает только главную мысль, как, напр., для обряда Крещения – возрождение в благодатную жизнь, для обряда Покаяния – очищение от грехов, для чинов на освящение разных предметов – уготовление этих предметов на пользу христианина, для молебнов – испрашивание Божественной помощи; для формы же ее дает только существенное действие, напр. для формы Крещения – троекратное погружение в воде во имя Пресвятой Троицы, для освящений – знамение крестом или окропление освященной водой, для молебнов – молитвы. Это составляет сущность чинов церковных. Могила, приняв началом своего Требника церковную практику, поступил сколько самостоятельно, столько же и вполне сообразно с духом и характером богослужения. Отрешаясь от частного характера редакций, в таких или иных выражениях представлявших содержание и план обряда, он давал каждому обряду выражение, наиболее ему свойственное, имея для этого указание в этих самых редакциях и в других плодах многовековой деятельности на пользу церковной обрядности. Одни из этих произведений были удовлетворительными для всякого века, и Могила внес их в свой требник неизменно. Другие требовали уяснения и точнейшего определения содержания своего, и Могила преобразовал их, сообразно с нуждой, то сокращая, то восполняя их и т.д. Многие чины не успели еще принять обычное выражение, и Могила с помощью Требника римского и многих памятников греческой – отчасти и славянской – письменности восполнил этот недостаток. |
|
|
