Право нарекать имена, кроме того, указывает на способность человека прозревать в суть вещей, тем самым уподобляясь Богу и участвуя в Божественном творчестве. По словам Василия Селевкийского (IV век), давая человеку право нарекать имена животным, Бог как бы говорит Адаму: «Будь творцом имен, коль скоро ты не можешь быть творцом самих тварей… Мы делим с тобой славу творческой премудрости… Давай имена тем, кому Я дал бытие» 225 . Первые две главы книги Бытия рисуют картину полной гармонии между человеком и природой, а также отсутствия конфликтов внутри природного мира. Люди получают в пищу всякую траву, сеющую семя, какая есть на всей земле, и всякое дерево, у которого плод древесный, сеющий семя, а пищей животных становится вся зелень травная ( Быт. 1:29–30 ). В этом травоядном мире нет хищников: никто никого не пожирает, никто ни за кем не охотится, никто никого не воспринимает как объект для поглощения. Вся система взаимоотношений между человеком и природой изменяется после грехопадения. Оказывается, что послушание Богу, воздержание от плодов запретного дерева было необходимо не только для правильного выстраивания взаимоотношений между человеком и Богом. Заповедь Божия имела прямое отношение к власти человека над природой. Эта власть была дана человеку Богом, но дана не безусловно и не неограниченно: условием ее сохранения было послушание Богу. Вместе с желанием скрыться от Бога, вместе с внезапным осознанием собственной наготы к человеку приходит новое ощущение бессилия перед природой, потери власти над ней. О той новой системе взаимоотношений между человеком и природой, которая становится реальностью после грехопадения человека, Бог говорит Адаму: За то, что ты послушал голоса жены твоей и ел от дерева, о котором Я заповедал тебе, сказав: не ешь от него, проклята земля за тебя; со скорбью будешь питаться от нее во все дни жизни твоей; терния и волчцы произрастит она тебе; и будешь питаться полевою травою; в поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят, ибо прах ты и в прах возвратишься ( Быт. 3:17–19 ). |
Пока Иларий работал над своим сочинением против Урзакия и Валента, в Константинополе произошли решительные события, и дело, так хорошо рассчитанное и планомерно подготовлявшееся, было доведено до конца. Под давлением императора в ночь под 1 января 360 г. в Константинополе была принята ариминско-никская омийская формула и подписана делегатами Селевкийского и Ариминского соборов. Омиусианские депутаты, на которых Иларий возлагал столько надежд, малодушно отказались от своего лозунга «подобный по существу» и приняли омийскую формулу. Тем не менее их вожди были отправлены в ссылку, а на их кафедры назначены арианские епископы. По свидетельству Филосторгия, удаляясь в ссылку, они взяли, однако, назад свои подписи и снова смогли проповедовать подобосущие 1736 . Таким немногочисленным партиям как Селевкийского, так и Ариминского соборов было дано торжество над огромным большинством того и другого собора (Pauci plurium dominati sunt [Немногие господствовали над весьма многими]) 1737 . Одновременно с этим Иларий получил ответ и на свое ходатайство об аудиенции. Хотя в Константинополе он и не мог выступать официально, однако ею частная деятельность, его влияние на омиусиан, усиливающее их противодействие, его сношения с западными, направленные к разрушению планов арианского правительства, не остались незамеченными для заправил всего дела. Вероятно, по их настояниям ему не только было отказано в аудиенции и публичном выяснении того, как следует мыслить о Сыне Божием по Писаниям, но было приказано выехать обратно в Галлию, как «сеятелю раздора и возмутителю Востока» 1738 . Таким образом, ему дано было личное удовлетворение, но в том, что составляло главную цель ходатайства об аудиенции, отказано. Из происшедшего Иларий убедился, что главным виновником торжества арианства, которое само по себе было бессильно по своей относительной малочисленности и противоречию с церковной традицией и Писанием, является император. Охваченный благородным негодованием, он решился разоблачить хитрую и лживую политику Констанция в резком памфлете, направленном против него, сказать в нем все, от чего до сих пор он воздерживался. |
До сих пор мы имели в виду лишь фрагменты т.н. 2-й группы. Что же касается до фрагментов 1-й группы, то доказательства их принадлежности в полном составе к «историческому труду» Илария являются еще более шаткими. Основание, по которому признают принадлежность этих фрагментов Иларию, заключается в том, что «так как первая группа фрагментов в большей части (III, VIII, IX, V, VII), прямо касается ариминского собора, а группа, имеющая приписки, лишь косвенно относится к ариминскому собору: то естественно предполагать, что и первая группа извлечена из исторического труда св. Илария». 3357 Нетрудно видеть, что это основание покоится исключительно на свидетельстве Иеронима, что «книга» Илария против Валента и Урзакия содержала в себе истории ариминского и селевкийского соборов. Но признавая полную авторитетность за этим свидетельством Иеронима, можно однако сомневаться, нужно ли понимать это, по выражению Schanz’a, «неопределенное и растяжимое» 3358 замечание Иеронима о содержании книги Илария в строго-буквальном значении. Мы нисколько не встанем в противоречие с этим свидетельством, если допустим, что книга Илария содержала не собственно истории аримино-селевкийского собора, а выясняла исторически ход той коварно-политической работы, какая велась армянской партией (в частности Валентом и Урзакием) для достижения унии востока и запада, осуществленной на ариминском соборе. Насколько это допущение вполне гармонирует с содержанием как 1-го («введения»), так и Х-го («заключения») фрагментов Илария, настолько же затруднительным представляется примирить с данными этих несомненно-принадлежащих Иларию фрагментов гипотезу, что в состав исторического труда Илария входили и документы, появившееся уже 5–6 лет спустя после ариминского собора. Имея в виду подробнее раскрыть эту мысль ниже, мы пока отметим, что гипотеза о происхождении «книги» Илария об ариминском соборе спустя несколько лет после этого факта отчасти противоречит уже известному нам свидетельству Руфина, что данное сочинение |
Такими событиями были: Селевкийский Собор (27 сент. 359 г.), и его завершительные дебаты в Константинополе.. Селевкийский Собор, созванный по воле императора Констанция, с целью объединить все богословские партии, на почве двусмысленной и растяжимой 2-й сирмийской формулы 129 , как и другие подобные опыты искусственного примирения, не увенчался успехом. Иларий, бывший, если не правомочным деятелем (как изгнанник), то непосредственным участником этого Собора, выразительно свидетельствует о тех бурных распрях, какие разыгрались на нем между различными богословскими группами. 105 епископов – омиусиан, 19 аномеев и несколько египетских епископов, защитников единосущия: таков, по Иларию, был состав этого Собора 130 . Что примирение этих богословских противников – невозможно, это ярко обнаружилось на первом же заседании Собора, когда отцы Собора ознакомились с таким учением Евдоксия антиохийскийского, что если Бог Отец есть Отец Сына, то нужно допустить существование у Него и жены, и – все подробности естественного рождения, – что между Сыном и Отцом – связь по имени, а не по природе, – что чем больше Сын стремится познать Отца, тем недоступнее для Него становится Отец 131 и т. п. Шум негодования был ответом на эти богохульные речи со стороны большинства участников Собора. «О несчастные мои уши, – восклицает Иларий, – которым пришлось слышать такие смертоубийственные слов» 132 . Не менее возмутило Илария и учение тех двуличных епископов, которые, осуждая термины: единосущный, подобосущный и неподобный, хотели объединить богословские партии общей формулой: «Сын подобен Отцу». – «Я, – пишет Иларий, –как-будто совершенно не осведомленный в положении (церковно-богословских) дел, полюбопытствовал у одного (из представителей этой группы отцов), который вступил со мной в беседу, может быть в свою очередь выведывая мои убеждения, – что собственно эта группа хочет выразить, когда отрицает и единосущие Сына со Отцем, и подобосущие, и осуждает неподобие. Тогда он мне ответил: Христос подобен не Богу, а подобен Отцу. |
360 г. в К-поле под давлением императора, стремившегося начать юбилейный, 10-й год своего правления с провозглашения церковного мира, аримино-никская омийная формула была подписана всеми делегатами Селевкийского и Ариминского Соборов. Омиусианские делегаты, на к-рых И. возлагал столько надежд, малодушно отказались от своего главного термина μοιοσιος и приняли омийную формулу. По свидетельству И., имп. Констанций принудил епископов подписаться под угрозой ссылки ( Hilar. Pict. Contr. Const. 15). В январе - феврале того же года, после К-польского Собора, провозгласившего анафему всем ересям, противным новой к-польской, т. е. аримино-никской, вере, против лидеров омиусиан были выдвинуты канонические обвинения, в результате чего многие из них, в т. ч. Македоний К-польский и Василий Анкирский, были отправлены в изгнание, на их кафедры назначены арианские епископы ( Sozom. Hist. eccl. IV 24; Болотов. Лекции. Т. 4. С. 80). Однако, удаляясь в ссылку, они отозвали свои подписи и снова могли проповедовать «подобосущие» Отца и Сына ( Philost. Hist. eccl. V 1). Т. о., в результате Селевкийского и Ариминского Соборов немногочисленная партия омиев (акакиан и евсевиан) восторжествовала над большинством делегатов обоих Соборов ( Hilar. Pict. Contr. Const. 15). Хотя И. не подписывал омийных формул, он не испытал на себе к.-л. репрессий со стороны властей. Неизвестно, дошло ли его послание до имп. Констанция, однако в янв. 360 г. он получил отказ в личной аудиенции и в публичном диспуте относительно того, как следует мыслить о Сыне Божием по Свящ. Писанию. Вероятно, его длительное присутствие в К-поле и связи с омиусианами вызвали большие опасения у Сатурнина Арелатского и др. придворных арианских епископов, которые, по сообщению Сульпиция Севера, убедили императора отдать приказ о возвращении И. обратно в Галлию как «сеятеля раздора и возмутителя Востока» (quasi discordiae seminarium et perturbator Orientis - Sulp. Sev. Chron. II 45). Это было сделано «без помилования от ссылки» (absque exsilii indulgentia - Ibidem), т. |
Беседа на Преображение Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа. Святого Василия, епископа Селевкийского 145 Едва лишь солнце бросает лучи свои на землю, как, затемняя сонмы звезд и уничтожая блеск луны, яснейшим сиянием своим отнимает возможность созерцать сии светила, прекращает течение ночи, разгоняет светом мрак и все облачает прелестями света; и хотя оно одно, но освещает лицо всего видимого мира. Однако же, несмотря на то, что солнце отличается такими свойствами, этим еще не доказывается, что сияние его есть высшая степень света: ибо на него дерзают смотреть смертные очи, и облако, заслоняя большей частью, ослабляет солнечные лучи, даже тенистая роща уничтожает свет; наконец, ночь разделяет время поровну с солнцем. Не таков свет Господень (нечестиво даже сопоставлять тварь с Творцом!): он не затмевается никакой сменой ночей и отличается такими свойствами, что поражает людей и не доступен даже для ангелов. Окруженный этим-то светом, Христос Господь, как бы возвращаясь с знаменем победы, снидет с неба при Своем втором пришествии к людям: ибо тогда, отложив воинские доспехи, Он облечется одеждой победителя и явится не уничиженным как прежде, но величественным и страшным Желая открыть славу сего пришествия ученикам, Господь сказал: Суть нецыи от зде стоящих, иже не имуть вкусити смерти, дóндеже видят Сына Человеческаго, грядуща во царствии Своем ( Мф. 16:28 ). Вы, созерцающие нынешний уничиженный вид Мой, по неведению ума не постигаете высоты тайной премудрости; предел видения для вас является пределом знания. Поэтому Я открою вам некую часть несозерцаемого Моего вида и этим видением воодушевлю вас надеждами будущего. Я говорил вам о страдании, и вы смутились душей. Я сказал, что должен буду вознестись на крест, и ум ваш поколебался страхом. Я сказал: аще кто хощет по Мне ити, да отвержется себе, и возмет крест свой, и последует Ми ( Лк. 9:23 ), ибо участие в кресте есть проявление любви; но при первом же напоминании о кресте вся ваша твердость пропадает. Я сказал: кая польза человеку, аще мир весь приобрящет, душу же свою отщетит, но не подавил в вас страха силой речи. |
Причиною опоздания наших спутников с возвращением к ожидавшему их завтраку в доме Аз-Забеданского священника послужили обстоятельства, совершенно ими непредусмотренные и устранить которые они были не в силах. Оказалось, что пострадавшие обитатели – христиане Аз-Забедани подговорили проводника г.г. Кохманского, Ряжского и их драгомана, чтобы он провел их по пути в Блудань по всем тем местам, где, в ночь нашего приезда, фанатичные мусульмане разрушили ограды и повырубили сады обывателей-христиан. Этот невольный осмотр христианских бедствий, причиненных со стороны ненавистников фанатиков, по дороге кружной, отнял у ревизоров лишний час времени и значительно замедлил их возвращение в Аз-Забедань. Едва мы присели к столу, чтобы позавтракать, как нам сообщили, что проводник г.г. Кохманского и Ряжского схвачен турками и посажен в тюрьму в наказание, конечно, за то, что он московских гостей вез в Блудань кружною и для них нежелательною дорогою. Мы тотчас прервали свой начатый завтрак и решились идти на вокзал, чтобы ровно в 3 ч. по полудни выехать в Дамаск и довести о всем виденном высшим местным властям. И теперь до вокзала нас также конвоировали солдаты. Проходя мимо городского присутственного места, мы справились о местонахождении каймакама, но ни его, ни городских властей в сарае на лицо не было, не смотря на час, по восточному, деловой. Турецкое население провожало нас спокойно, без всяких демонстраций. На следующий день, около 9 ч. утра, валия сделал нам в гостинице ответный визит. Уроженец острова Крита Измаил-Фасил – паша оказался очень образованным человеком, свободно владеющими языками греческим и французским. Передавая все подробности своего пребывания в Аз-Забедани и Блудани, мы просили его – причину этих беспорядков не взваливать на плечи митрополита селевкийского Германа и освободить из тюрьмы совершенно ни в чем неповинного провожатого. Валия Измаил-Фасил – паша рассыпался перед нами в тысячах извинений за пережитый тревожный день в Аз-Забедани, заверяя нас в своем уважении к личности митрополита селевкийского Германа. Смеясь, для вящего нашего успокоения в шутку паша прибавил, что желанный колокол в Аз-Забедани будет повешен на церкви в самом недалеком будущем, и что он сам первый даже своими руками, зазвонит в него. |
Всегдашняя верность Запада никейской вере, осуждение второй Сирмийской формулы западными епископами, надежды, возлагаемые на Запад Иларием, которыми, без сомнения, он делился с представителями партии большинства на Селевкийском Соборе, – все это ободряло омиусиан, возбуждало в них надежду на поддержку западных уполномоченных Ариминского Собора и заставляло с нетерпением ожидать их прибытия в Константинополь. Между тем, в Аримине произошло нечто неожиданное как для омиусиан, так и для самого Илария. Вследствие правительственного давления, обманов и вероломства главарей правительственной партии Урзакия и Валента, весь Запад во главе с известным борцом против арианства Осией Кордубским на Ариминском Соборе капитулировал перед арианством, подписав омийскую формулу, выработанную в Нике Фракийской. Для представления результатов Собора императору в Константинополь прибыла делегация его, в составе которой находились Урзакий, Валент, Магдоний, Мегазий, Гаий, Иустин, Октат, Марциал, Сатурнин Арелакий и др. Можно себе представить разочарование и возмущение Илария и омиусиан, когда они узнали о принятии омийской формулы Западом и когда увидели, что легаты западного Собора находятся в общении с арианами и не вступают в общение с ними. Такой оборот дела представлялся нм настолько невероятным, что они сначала объяснили его себе недоразумением и неосведомленностью западных и решили открыть им глаза на действительное соотношение сил на Востоке. Вожди омиусианской партии во главе с Сильваном Тирским обратились к делегатам Ариминского Собора с посланием, в котором сообщали им, что ариане, с которыми они вступили в общение, осуждены на Селевкийском Соборе более, чем ста епископами, что и в Константинополе они отреклись только от Аэция, но не от своей богохульной доктрины, и просили их не дать торжества ереси в пределах Церкви своим общением с нечестивыми. Прилагая при этом документы, изобличающие сущность учения аномеев, авторы послания просили ариминских делегатов как можно скорее сообщить обо всем происходящем на Запад. |
Герасим Яред, митр. Селевкийский Герасим Яред († 12.09.1899, сел. Эль-Каръау, совр. Ливан), митр. Селевкийский (г. Захла; Антиохийский Патриархат), церковный деятель и писатель. Правосл. араб из Сирии. В молодости принял монашество. В 1865 г. приехал в Россию для продолжения образования. Окончил Московскую семинарию, СПбДА (1869). В 1869-1873 гг. преподавал в С.-Петербургской семинарии и СПбДА греч. язык и историю Византии. Опубликовал ряд трудов церковно-исторического, богословского и публицистического характера. В 1871 г. принял рус. подданство и был произведен в сан иерея. С 1876 г. архимандрит, ректор Псковской семинарии, с 1881 г. ректор Рижской семинарии. Из-за конфликта с архиеп. Рижским Филаретом подал в отставку и уехал в С.-Петербург. В это время там находился представитель Иерусалимского Патриархата в России митр. Никодим, только что избранный в сан патриарха Иерусалимского. Г. Я. стал его секретарем и вместе с Никодимом отбыл в Палестину. Он был первым из правосл. арабов, кто получил столь серьезное образование и играл заметную роль в церковно-общественной жизни России и Ближ. Востока. Судя по всему, российские дипломатические и церковные круги связывали с ним определенные надежды на усиление рус. влияния в странах правосл. Востока. В 1885 г. он сопровождал в Дамаск новоизбранного Антиохийского патриарха Герасима, остался в Сирии и был возведен в сан митрополита Селевкийского. После отставки патриарха Герасима в 1891 г., когда обострилась арабо-греч. борьба за замещение Антиохийского престола, Г. Я. сначала примыкал к араб. партии, но впосл. перешел на сторону греч. кандидата, митр. Спиридона, избранного в конечном счете на Антиохийскую кафедру. Спиридон ненадолго удержался у власти, в дек. 1897 г. он был низложен Синодом при поддержке араб. паствы и российской дипломатии. Последовал новый виток борьбы за Патриарший престол. Арабо-греч. противостояние, в к-рое были вовлечены остальные вост. патриархи, тур. власти и иностранные дипломаты, осложнялось соперничеством между арабами, Г. Я. и митр. Мелетием (Думани), претендовавшими на Патриаршество. Хотя Г. Я. имел немалые шансы на победу благодаря своей близости к рус. консулу в Дамаске А. П. Беляеву, 15 апр. 1899 г. антиохийский Синод избрал патриархом Мелетия. Османские власти по настоянию К-польского патриарха опротестовали результаты выборов и потребовали провести их вторично. В этот кульминационный момент борьбы Г. Я. скоропостижно скончался. По одной из версий, он был отравлен араб. националистами, стремившимися любой ценой положить конец распре между араб. митрополитами, гибельной для национального дела. |
В Аримине собралось до 400 епископов из зап. областей империи, в основном твердо придерживавшихся Никейского Символа веры, к-рые подавляющим большинством не только отвергли вероисповедание, предложенное им посланниками императора Валентом и Урсакием, но и анафематствовали арианствующих епископов. Лишь 80 епископов поддержали Валента и Урсакия и подписали 4-ю сирмийскую формулу. От Ариминского Собора к императору отправилось 2 посольства: от православного большинства и от согласного с арианами меньшинства. Валент и Урсакий опередили правосл. посольство и настроили императора против защитников Никейской веры: Констанций не принял послов, отослав их в Адрианополь дожидаться его решения, и запретил епископам разъезжаться из Аримина. Вскоре послы встретились во фракийском г. Ника с Валентом и Урсакием и под их давлением подписали новую вероисповедную формулу, к-рая соответствовала 4-й сирмийской, за исключением того, что из тезиса подобия Сына Отцу было изъято κατ πντα (во всем), и, т. о., отношения Сына к Отцу были сведены к простому подобию (эта формула вошла в историю как «никская вера»). После такой уступки послов быстро отпустили в Аримин, где они вместе с Валентом и Урсакием должны были получить подписи остальных членов Собора. Под давлением светских властей и поддавшись уговорам ариан, почти все епископы подписали новую «никскую» формулу. На вост. Собор в Селевкии Исаврийской приехали лишь 150 епископов, из них чуть более 100 омиусиан и неск. десятков аномеев и омиев. Собор начал свою работу 27 сент. 359 г., и сразу же разгорелись яростные споры как по процедуре ведения, так и по существу дела. Почувствовавшие поддержку аномеи потребовали осуждения Никейского Символа и отказа даже от признания к.-л. подобия Сына Отцу. Омиусиане, омии и немногие сторонники Никейской веры объединились против радикализма аномеев. На следующий день омиусиане, собравшись отдельно, подписали вероисповедную формулу Антиох. Собора 341 г. Селевкийский Собор распался, так и не приняв никакого решения. Имп. Констанций потребовал к себе представителей противоборствующих сторон, но и диспуты в его присутствии не привели к выработке к.-л. единой формулировки. Тем временем Урсакий и Валент привезли подписанную зап. епископами «никскую» формулу, и имп. Констанций настоял на ее признании всеми участниками собрания. После долгих споров омиусиане 1 янв. 360 г. были вынуждены подписать «никскую» формулу, согласно к-рой признавалось простое «подобие» Сына Отцу. |
| |