| —135— и подписали постановления сердикского собора, в числе их оказался и Аетий лиддский: имя τιος занимает 2-е место в числе 16-ти присутствовавших на этом Иерусалимском соборе епископов 356 . Что этот православный τιος– ни кто иной, как Аетий лиддский, доказывает то обстоятельство, что о переходе Аетия палестинского на сторону Афанасия В. при возвращении его из (2-го) изгнания при императоре Константе 357 знает и Филосторгий 358 . Передаваемый этим арианским историком грязный рассказ о мотивах, побудивших Аетия к этому переходу в ряды защитников никейского символа, и об его смерти, говорит о том, что евсевиане были очень опечалены изменой Аетия, и что Аетий так и умер, оставаясь никейцем. Очевидно, Аетий лиддский был епископ слабохарактерный, из числа тех, которые идут туда, «куда ветер подует», и что удивительного, если он и в 321 году на антиохийском соборе, когда стало ясно, что большинство членов этого собора настроено против Ария и защищавших его епископов, стал и сам на сторону этого большинства, хотя раньше высказывался так, что Арий считал его своим единомышленником? А об Алфии, Македонии, даже о Таркондиманте мы даже и не знаем, заявили ли они себя сторонниками Ария раньше никейского собора, и вообще, как далеко простирались их симпатии к арианству 359 . —136— Придавая этим 5-ти именам «друзей Ария или Евсевия» такое преувеличенное значение, Гарнакк представляет дело в совершенно неверном освещении, если по его словам выходит, будто из 16-ти известных нам в отношении к своему догматическому направлению епископов, только один Евстафий «не мог быть ложно определён» в этом отношении, т. е. как будто он один был несомненно православным членом этого собора, 5 известны как ариане, а относительно остальных 10-ти «известных по догматическому направлению» епископов он не говорит ничего ясно. Он не даёт даже себе труда назвать по именам этих 10 епископов. Получается, что, если делать естественное заключение от известного к неизвестному, судить о богословских воззрениях тех епископов, о которых мы ничего не знаем, кроме имён, по тем епископам, догматический цвет которых нам хорошо известен, то настроение большинства членов этого антиохийского собора из 56-ти епископов, должно бы было быть в пользу Ария и Евсевия кесарийского , и результат, к которому пришёл этот собор, по его посланию, представлялся бы непонятным и даже «сомнительным». Ведь, если из 56-ти, вернее 59-ти, членов этого собора только один Евстафий был несомненным антиарианином, а 5 или даже 8 епископов (считая и 3-х отлучённых) были друзьями Ария и Евсевия, то выходит, что у Ария и Евсевия на этом соборе было в 5 или даже 8 раз больше сторонников, чем у Александра александрийского . Можно ли допустить, чтобы при таком соотношении партий победа на этом соборе оказалась на стороне Александра и Евстафия, а друзья Ария и Евсевия должны были или отказаться от их защиты, или быть отлучёнными? |
| Олимпий Феодосиопольский; Мама Анинитский; Антониан Аминсский; Паралий Адрапский; Домн Кукузский; Геронтий Селевкийский, в Сирии; Юлиан Росский; Ипатий Зефирийский; Петр Гаввульский; Руфин Вриульский 416 ; Олимпий Созопольский; Евфрата Елевфернский; Каюма Маркопольский; Иоанн Каррский; Авраамий Кастрский; Димитрий Ланетский; Вефес Ласиннейский; Музониан Вриминский 417 ; Геннадий Акмонейский; Евлалий Нионийский; Амахий Сеттский; Феодосий Канофский; Евсевий Селевковильский; Ермий Авидский; Патрикий Адрианофирский; Елевферий 418 Аполлонийский; Илия Вландский; Алкимид Силандский; Прокл Адранский; Феодосий 419 Илиейский; Пионий Троадский; Стефан Пиманинский; Марк Еврийский; Клавдий Анхиасмский; Перегрин Финикийский; Кир Кивистрский; Феодор Ираклийский; Тимофей Долихский. Аетий, архидиакон царствующего (города) Константинополя – нового Рима и первый нотарий, сказал: «Ваша святость помнит, что прежде, по прочтении прошения, поданного благочестивейшим и христолюбивым императорам нашим от боголюбезнейшего Евсевия, епископа Дорилейского, на боголюбезнейшего епископа Александрийского Диоскора, последовало (чтение) известного собрания документов, и что, в присутствии на сем святейшем соборе славнейших и знатнейших сановников и высокого и славного сената, дело их обоих было исследуемо даже до глубокого вечера. А так как тот же боголюбезнейший епископ Евсевий и теперь подал другую записку вашей святости на упомянутого святейшего епископа Диоскора: то, имея ее под рукою, повергаем на ваше благоусмотрение». Пасхазин, епископ Лиливея, в области Сицилийской, занимавший место Льва, святейшего архиепископа апостольского престола старого Рима, сказал по латыни, и (слова его) переведены были на греческий так: «Конечно, известно сему боголюбезному собору, что и к блаженному и апостольскому (и кафолическому) папе Льву отправлено было высочайшее послание, чтобы он почтил Святой собор своим присутствием. Но так как это ни древним обычаем не принято, ни нужды времени не дозволяли: то он послал на этот Святой собор вместо себя наше смирение. Поэтому необходимо, чтобы предложенное дело было рассмотрено при посредстве нашего рассуждения. Итак, пусть боголюбезнейший архидиакон и первый нотарий Аетий возьмет и прочтет записку, поданную боголюбезненшим братом нашим и соепископом Евсевием». Аетий, архидиакон и первый нотарий, взял и прочитал: |
| 3) у Свиды Филосторгий передает, что Аетий даже и при Евлале был еще «молод», νος (след. не старше 44 лет, но может быть и гораздо моложе). Следовательно, ничто не препятствует думать, что у Павлина Аетий был за 33 года до 357 года, в 324 году: если Аетий родился, допустим, в 300 году, то в 324-м году ему было 24 года, в 357-м – 57 лет. 4) Евлал, по Свиде, был 23-м епископом антиохийским от времен апостолов. Это сообщение, которое Филосторгий взял конечно не от «ветра главы своея», а из какого-то списка антиохийских епископов, очень важно для оценки списка антиохийских епископов в хронике Иеронима и других позднейших списков. Таким образом, и Филосторгий не подтверждает того, что нужно Швартцу; и из его слов не видно ясно того, что Павлин был полноправным и единственным епископом тирским в эпоху после никейского собора и только после никейского собора. О никейском соборе Филосторгий, как и Евсевий, не говорит в данном месте ни слова. Да и сам Павлин интересует его только как епископ антиохийский; о тирском же его управлении он не сообщает ни единого факта. – А некоторые подробности его рассказа говорят скорее против Швартца, чем в его пользу. За предположение, что Павлин тирский на антиохийской кафедре был преемником св. Евстафия, говорит по-видимому только то сообщение Филосторгия, что преемник Павлина на этой кафедре был Евлалий (Евлал). Чтобы разобраться в вопросе, насколько и это сообщение доказывает то, что им хотят доказать, необходимо привести все сохранившиеся известия о том, какие епископы занимали антиохийскую кафедру от начала арианского спора и до тирского собора 335 года [что в 335 году Павлина тирского уже не было в живых, этого не оспаривает никто]. IV Вопрос о преемниках св. Евстафия. Сообщения Константина в., Георгия Лаодикийского. Сократа, Созомена и Феодорита. Список Иеронима и другие позднейшие. Загадочный Роман. Выводы. На чем покоится обычное мнение о Павлине, как преемнике св. Евстафия? Мнение Валуа и разбор его: после отказа Евсевия кесарийского антиохийскую кафедру занял не Павлин, а Евфроний. |
| «(При чтении этого) знатнейший патриций сказал: это «скажи... если не скажешь, то будешь осужден» – я сказал не как собеседующий, но увещевая его согласиться, потому что, как я видел, все наступали на него. – Тот же благоверный записчик также прочитал: 175 «Пресвитер Евтихий сказал: прикажите прочитать (писания) Святого Афанасия, и вы узнаете, что ничего подобного он не говорит. – Боголюбезнейший епископ Василий сказал: если ты не признаешь двух естеств после соединения, то признаешь смешение и слияние. – Знатнейший и славнейший патриций Флоренций сказал: не признающий из двух естеств и два естества, верует неправо». «(При чтении этого) знатнейший патриций сказал: я не говорил этих слов, потому что я и не в силах был рассуждать о догматах. – Благочестивейший епископ этого славного города сказал: тогда не было сказано то, о чем говорится, и однако ж находится в документах: замечайте вы, нотарии; потому что против вас идет спор об этом; и в удобное время нужно тщательнее это исследовать. – Диакон и нотарий Аетий сказал: теперь есть время и соглашаться и отвергать; потому что здесь присутствуют святейшие епископы, которые (сами) слышали; а большинство их часто слышало документы от высших по достоинствам в присутствии многих святейших епископов; и неужели их знатность когда-нибудь упрекала (нас)? – Когда он говорил, знатнейший патриций сказал: когда же были читаны мне документы, чтобы я мог упрекать? Даже когда я просил прочитать их, мне не дали. – Диакон и нотарий Аетий сказал: никто нам не говорил. – Тот же благоверный записчик также прочитал: 176 «Весь (Святой) собор, вставши, воскликнул: по принуждению нет веры. Многая лета императорам, многая лета. Вера наша всегда побеждает. Он не согласен; зачем убеждать его»? «По прочтении этого, почтеннейший диакон Константин сказал: собор говорил это? – Почтеннейший диакон Аетий сказал: пусть будет спрошен Святой собор. – Почтеннейший епископ Савва сказал: во всех церквах он был анафематствован, а в одном уголке не имел анафематства? – Почтеннейший епископ Трифон сказал: и я говорю тоже. |
| Знаю также, что после этого я обратился и высказал свою мысль, о которой знает Христос; так, успокаивая господина архиепископа и убеждая мало-помалу архимандрита согласиться с нами, я сказал: «если ты скажешь – одно естество Бога Слова воплотившееся и вочеловечившееся, то скажешь согласно с нами и с отцами; ибо ясно, что иное нечто есть божество, которое от Отца, и иное нечто плоть, которая от Матери, и в которую Он воплотился» 180 . – Диакон и нотарий Аетий сказал: присутствующие на соборе святейшие епископы, как бы в общей беседе и в виде совещания, часто говорят много такого, чего не дозволяют записывать. – Почтеннейший епископ Лонгин сказал: и сказано, и записано, и прочтено, и вновь перечитано. – Почтеннейший диакон Константин сказал: прочитанное осуждение диктовано не в тот час (как состоялось), но было продиктовано прежде, чем архимандрит пришел в епископию. – Диакон Аетий сказал: просим его объяснить, откуда он это узнал, и доказать, истинно ли это. – Епископ Селевк сказал: если бы теперь нужно было производить исследование канонически, то прилично было бы почтеннейшему диакону Константину обвинять и приговор, и нас и нотариев, а нам стоять за этот (приговор). А так как благочестивейший император наш повелел теперь произвести исследование касательно повреждения документов: то считаю неприличным теперь говорить об этом. – Диакон Константин сказал: этого нет в документах. – Почтеннейший епископ Василий сказал: я сказал это потому, что почтеннейший (диакон) Константин привел мне на память (мои) слова, чтобы я, отказавишсь (от них), не погубил свою душу. Сказал же я это в разговоре, а не в виде приговора. Поэтому почтеннейший епископ Евсевий, подозревая, что я давал советы архимандриту, казалось, разгневался на меня. – Почтеннейший диакон и нотарий Аетий сказал: просим и святейшего епископа Селевка сказать: произнесенные им тогда, как он говорит, слова, что «должно прочитать исповедания», с тем ли были сказаны, чтобы их внести в документы? – Знатнейший патриций сказал: боголюбезнейший епископ Селевк или другой кто, говорили и такое, что должно было записывать, и такое чего не должно. |
| По прочтении, епископ Евсевий сказал: «Прошу вызвать соперника моего ко мне на лице». Аетий, архидиакон и первый нотарий, сказал: «По вашему приказанию, диакон Домнин 420 и Кириак прежде заседания уже ходили отсюда к Диоскору, почтеннейшему епископу, подобно как к другим святейшим епископам, и убеждали его также придти сюда; но он объявил, что желает придти, да ему не позволяют стерегущие его, как он сказал». Пасхазин епископ сказал: «Так как мы не видим здесь Диоскора, святейшего епископа Александрийского, то пусть почтеннейшие клирики пойдут поищут его, не находится ли он вблизи собора». Аетий, архидиакон и первый нотарий, сказал: «По вашему приказанию, пресвитеры Епифаний и Елпидий обошли кругом весь храм, искали боголюбезнейшего епископа Александрийского Диоскора: и если угодно, пусть они придут и будут спрошены». Анатолий, епископ Константинополя – нового Рима, сказал: «Пусть скажут почтеннейшие пресвитеры Епифаний и Елпидий, искали ли они боголюбезнейшего епископа Диоскора». Пресвитеры Епифаний и Елпидий сказали: «Обойдя окружность сего Святого места, мы искали, и не нашли его». Анатолий, епископ Константинополя – нового Рима, сказал: «Не угодно ли вашей святости послать к нему кого-либо из боголюбезнейших братьев наших и соепископов, в дом, где он находится, и напомнить ему, чтобы он пришел на сей Святой собор?» Максим, епископ великого города Антиохии, сказал: «Святейший архиепископ Анатолий хорошо рассудил послать боголюбезнейших епископов для приглашения Диоскора, боголюбезнейшего епископа великого города Александрии, и объявить ему сделанное против него обвинение». Святой собор сказал: «Следует объявить боголюбезнейшему Диоскору, епископу великого города Александрии. Посему пусть боголюбезнейший епископ Константин, митрополит Бострский, Акакий Ариарафийский и Аттик Зильский пойдут и напомнят боголюбезнейшему епископу Диоскору, чтобы он пришел на сей Святой собор». После того как боголюбезнейшие епископы Константин, Акакий и Аттик с чтецом и нотарием Имерием сходили и возвратились, – Аетий, архидиакон и первый нотарий, сказал: «Недавно посланные вашею святостию к боголюбезнейшему епископу Диоскору святейшие епископы, Константин митрополит Бострский, Акакий Ариарафийский и Аттик Зильский, пришли. |
| Все почтеннейшие епископы воскликнули: «Это вера всех! это вера православных! Так все мы веруем». Аетий, почтеннейший архидиакон, сказал: «Есть и послание, писаное к Несторию святейшим блаженной памяти Кириллом, бывшим епископом великого города Александрии; оно было одобрено всеми святыми епископами, прежде собиравшимися в Ефесе для осуждения того же Нестория, и утверждено подписью. Есть и еще послание того же Святого Кирилла, писанное к блаженной памяти Иоанну, бывшему епископу великого города Антиохии, которое также было утверждено. Если угодно, я прочитаю их». Славнейшие сановники и знаменитый сенат сказали: «Пусть будут прочитаны послания блаженной памяти Кирилла». – Аетий, архидиакон царствующего (города) Константинополя, прочитал: «Почтеннейшему и благочестивейшему сослужителю Несторию Кирилл (желает) о Господе всякого блага. «Некоторые, как слышу, злословят мое доброе имя перед твоим благочестием, и это часто»... и прочее из послания, которое было прочитано на Константинопольском соборе против Евтихия и помещено во втором деянии 389 . Того же, блаженной памяти, святейшего Кирилла послание к Иоанну, епископу Антиохийскому, о мире. (Господину моему, возлюбленному брату и сослужителю, Иоанну Кирилл желает всякого блага о Господе). «Да возвеселятся небеса и радуется земля! Разрушено средостение ограды; печаль прекратилась и всякие раздоры уничтожены»... и прочее, что сполна прописано в том же соборе против Евтихия, вслед за вышеозначенным (посланием) 390 . По прочтении, почтеннейшие епископы воскликнули: «Все так веруем! папа Лев так верует! Анафема тому, кто разделяет, и тому, кто сливает 391 ! Это вера архиепископа Льва; Лев так верует; Лев и Анатолий так веруют; все так веруем; как Кирилл, так веруем. Вечная память Кириллу! Как изложено в посланиях Кирилла, так мудрствуем; так веровали мы, так веруем. Лев архиепископ так мудрствует, так верует, так написал». Славнейшие сановники и знаменитый сенат сказали: «Пусть будет прочитано и послание Льва, святейшего архиепископа царственного и старшего Рима». – Вероникиан, благоверный секретарь императорской консистории, прочитал из свитка, поданного ему Аетием, архидиаконом святой Константинопольской церкви: Окружное или соборное послание святейшего Льва, архиепископа города Рима, писанное к Флавиану, архиепископу Константинопольскому (против ереси Евтихия) |
| Все воскликнули: «Маркиану новому Константину (многая лета)! Императору многая лета! Многая лета августе! Православным многая лета! Маркиану христолюбцу, – да продолжается ваше царствование, достойные православия! Христолюбцы, благополучие вам»! Аетий, архидиакон Константинополя (нового Рима и первый из нотариев), сказал: «так как определением высшей благодати и христолюбивою ревностью вашей тихости, благочестивейшие и благовернейшие, принявшие от Бога обладание всеми царствами, сошедшийся по вашему повелению сей святой и великий и вселенский собор, посредством усильного старания в продолжение многих дней и божественного тщания, всякое разногласие, возникшее как-то в последнее время против правой и непорочной кафолической нашей веры, уничтожили, изгоняя словом истины всякую суетную речь, как показывают письменные деяния обо всем происходившем, а ныне произнес непогрешительное определение, укрепивши его силою божественных писаний и сохранивши в нем мысль святых и блаженнейших отцов, для верного разумения искренно читающим, и в вечный венец вашего благочестивого царствования: то, имея в руках это (определение), если последует повеление вашей тихости, прочитаю». (Священнейший и благочестивейший государь император сказал «читай» 112 . Аетий, архидиакон Константинополя, нового Рима, прочитал: «Святой и великий и вселенский собор, по благодати Божией и повелению благочестивейших и христолюбивых императоров наших, Валентиниана и Маркиана августов, сошедшийся в Халкидоне, метрополии области вифинской, в мученическом храме святой и добропобедной мученицы Евфимии, определил нижеизложенное.– Господь наш и Спаситель Иисус Христос», и проч.; прочее написано в предыдущем деянии, то есть, в пятом 113 . Пасхазин епископ, занимающий место господина моего, блаженнейшего и апостольского вселенской Церкви, епископа города Рима Льва, прочитанное на соборе по-гречески подписал. Луценций, епископ церкви города Геркулана, занимающий место господина моего, блаженнейшего и апостольского мужа вселенской Церкви, епископа города Рима Льва, прочитанное на соборе по-гречески подписал. |
| – Знатнейший патриций сказал: однако ж не мешай продолжать чтение; и если ниже этого нет, тогда и употребляй эти доказательства. – И тот же благоверный записчик прочитал: «По прочтении этого, диакон Константин сказал: господин епископ говорил это тогда, когда архимандрит сказал, что (исповедует) одно естество. – Когда он говорил, диакон Елевсиний сказал: как пред Богом (скажите), был ли он тогда анафематствован вашею святостию, потому что говорится: «Святой собор, вставши, анафематствовал его» 172 ? – Почтеннейший епископ Тимофей сказал: я не слышал. – Знатнейший патриций сказал: тогда не было сказано ничего такого? – Почтеннейший епископ Селевк сказал: я не слышал. – Почтеннейший епископ Юлиан сказал: по истине, и я не слышал. – Почтеннейший епископ Василий сказал: по истине, друг, из уст моих не выходило ничего такого. – Почтеннейший епископ Мелиффонг сказал: некоторые в то время оскорбили меня, как недостойного присутствовать на соборе, потому что я просил отсрочки; и я не знаю. – Почтеннейший епископ Савва сказал: когда предстанет пред судей свидетель для свидетельства и не может говорить, то он кивает головою своею, и имеет достоинство свидетелей. А мы все подписали собственноручно и высказали мнения письменно: каким же образом мы можем отвергать? – Почтеннейший епископ Трифон сказал: когда он однажды высказал слова нечестивые и противные изложению 318-ти святых отцов и Святого собора в Ефесе, то все присутствовавшие клирики анафематствовали его. – Диакон и нотарий Аетий сказал: на таких святейших соборах часто случается, что один из присутствующих боголюбезнейших епископов скажет что-нибудь, и сказанное одним записывается и понимается, как сказаное всеми вместе. Искони это велось, что мы записываем, когда говорит один. – Святой собор сказал: итак, если теперь найдется один или другой говорящий (так), как показали и согласились боголюбезнейшие епископы и одобрил тогда святейший клир, то мы просим – никак не исключать этих слов из документов и не изменять; потому что, кажется, подписали все святейшие епископы. – Когда он говорил, знатнейший патриций сказал: что каждый доказал, то твердо; что содержит истина, то никоим образом не подлежит сомнению. – Диакон и нотарий Аетий сказал: просим, чтобы теперь пред вашею святостию объявлены были показания об этом боголюбезнейшего епископа Саввы, и боголюбезнейшего епископа Трифона, и боголюбезнейшего (епископа) Павла.–Знатнейший патриций сказал: они объявлены и внесены в документы; поэтому пусть читается остальное. – И тот же благоверный записчик прочитал также остальное: |
| А как я заявляю, что никем другим я не оскорблен: то прошу вашу святость – вызвать его и третьим вызовом на ваш Святой собор, для присутствования и для принятия сделанных мною на него обвинений». Когда он сказал (это), Аетий, архидиакоп и первый нотарий, сказал: «Недавно некоторые, называющие себя клириками, пришедши вместе с другими мирянами из Александрии, подали записки против благочестивейшего Диоскора. Они находятся пред святым вашим собором, кричат и просят дозволения войти сюда, заклиная вас святою и единосущною Троицею, и спасением, и победою христолюбивым императоров наших. Повергаем это на благоусмотрение (ваше)». Святой собор сказал: «Пусть войдут подавшие записки». И когда они вошли, Афанасий, называющий себя пресвитером великого города Александрии, сказал: «Подвергшись многим и страшным жестокостям, полным нечестия и корыстолюбия, от почтеннейшего и христолюбивейшего епископа Диоскора, я подал прошение благочестнейшим и христолюбивым императорам нашим, объясняя, какие хитрые уловки и коварство я потерпел от него. Такое же прошение я подал и сему святому и вселенскому собору; и прошу святых и боголюбезнейших епископов и отцов наших, оказать и мне милость и благосклонно принять мои показания». После него Исхирион, называющий себя диаконом великого города Александрии, сказал: «Чтобы почтеннейший епископ Диоскор не думал, что его обвиняет один только благочестивейший епископ Евсевий, но знал бы и других (обвинителей), и кто такие обвиняющие его, и что взводится на него, – просим прочитать записки». Епископ Луценций сказал: «Представленные нам от различных (лиц) записки против почтеннейшего епископа Диоскора пусть будут прочитаны архидиаконом и первым нотарием Аетием, чтобы весь этот Святой собор знал, что в них содержится». Тогда Аетий, архидиакон и первый нотарий, взял и прочитал записку Феодора. По прочтении, епископ Пасхазин сказал: «Что кроме этого скажет присутствующий (здесь) обвинитель Феодор? Если он надеется доказать взводимое им на почтеннейшего епископа Диоскора, пусть заявит собственными устами, ежели не хочет, чтобы определение канонов обратилось против его самого». |
|
|
