| Разделы портала «Азбука веры» Достаточно ли одной Библии? Вопрос о соотношении Священного Писания и Предания — камень преткновения в многовековых спорах православных христиан с протестантами. Последние уже в XVI веке провозгласили знаменитый тезис: Sola scriptura ( лат. только Писание), утверждая, что для полноценной христианской жизни достаточно одного текста Библии. В нем, говорят они, содержится ровно столько, сколько нужно для спасения человека, а Предание — это какое-то позднее, выдуманное и совершенно лишнее нагромождение, от которого необходимо избавиться. Православные же богословы с таким подходом категорически не согласны. Церковь учит, что Священное Предание — это древнейшая форма передачи Божественного Откровения. Так, из той же книги Бытия мы узнаем, что Бог непосредственно общался с Адамом, Авраамом, Исааком, Иаковом, Моисеем. Мы видим, что Авель знает, как приносить жертву Богу от первородных стада своего и от тука их ( Быт.4:4 ). Ной знает какие животные «чистые», а какие «нечистые» ( Быт.7:8 ). Авраам знает, что такое десятина, когда дает ее Мелхиседеку, царю Салима ( Быт.14:20 ). И, заметим, никто из них не читал Писание, которое тогда, очевидно, еще и записано не было. На протяжении многих веков ветхозаветные праведники жили без сакрального текста Писания, так же как, впрочем, и ранние христиане долго обходились без текста Нового Завета, сообразуя свою духовную и повседневную жизнь с устным Преданием Церкви. Таким образом, можно сказать, что Писание — это записанная часть Предания, и именно поэтому они не существуют друг без друга. Сами апостолы неоднократно призывали верующих держаться Предания: Хвалю вас, братия, что вы все мое помните и держите предания так, как я передал вам ( 1Кор.11:2 ); Итак, братия, стойте и держите предания, которым вы научены или словом или посланием нашим ( 2Фес.2:15 ); Завещеваем же вам, братия, именем Господа нашего Иисуса Христа, удаляться от всякого брата, поступающего бесчинно, а не по преданию, которое приняли от нас ( 2Фес.3:6 ). |
| Рассмотрим подробнее эти моменты, характерные для многих перикоп Евангелия от Марка. Среди текстов, ориентированных на христологию Страстей, важное место занимают те, которые упоминают первосвященников, фарисеев, старейшин, книжников и вообще религиозных лидеров и учителей народа. От начала и до конца Евангелия от Марка они выражают враждебное отношение к Иисусу. Этот факт – один из основных элементов мессианских Страстей. Неустанная и непримиримая вражда пастырей народа к Мессии, который пришёл спасти этот народ, становится неутихающим источником Его страшной боли. Вражда книжников начинается с первых стихов второй главы. Они обвиняют Иисуса в «богохульстве» (2:7) за то, как Он обращается к параличному. Впоследствии появляется ещё одна претензия: Он «ест с грешниками и мытарями» (2:16). Не успел затихнуть этот спор, как начинается новый, о посте (2:18–20). Вскоре к войне книжников против Христа присоединяются фарисеи: они недовольны тем, как Он трактует вопрос о субботе (2:23–28). За этими четырьмя эпизодами следует пятый, где вражда и злоба усиливаются (3:1–6). В этот момент Марк сообщает, что Иисус, «воззрев на них (т. е. фарисеев) с гневом, скорбя об ожесточении сердец их, говорит...» (3:5). Жестокосердие религиозных учителей и вождей причиняют Иисусу глубокую скорбь, составляя один из центральных аспектов Страстей. Обратим внимание и на вторую ключевую фразу Марка: «Фарисеи, вышедши, немедленно составили с иродианами совещание против Него, как бы погубить Его» (3:6). Это решение религиозных вождей – ещё один из ключевых аспектов Страстей, ведущих к распятию. После Мк 3:5–6 евангелист будет неоднократно напоминать о решении разделаться со Христом: «Сыну Человеческому много должно пострадать, быть отвержену старейшинами... и быть убиту» (8:31); «Сын Человеческий предан будет первосвященникам и книжникам, и осудят Его на смерть» (10:33); «услышали это книжники и первосвященники и искали, как бы погубить Его» (11:18); «и старались схватить Его» (12:12); «и искали первосвященники и книжники, как бы взять Его хитростью и убить» (14:1). Эти напоминания перемежаются с рассказами о спорах по разным вопросам между фарисеями-книжниками и Христом, делая более очевидным хитроумие религиозных вождей (3:22–27; 7:1–13; 8:11–13; 10:2–9; 11:27–33; 12:1–12). К числу врагов Иисуса добавляются иродиане (12:13–17) и саддукеи (12:18–27). |
| Рубрики Коллекции Система пользовательского поиска Упорядочить: Relevance Relevance Первомученик и архидиакон Стефан. История в картинках 2 мин., 09.01.2017 Церковь вспоминает первомученика Стефана несколько раз в году, в том числе и 28 сентября, в день перенесения мощей святого из Иерусалима в Константинополь. Первомученик Стефан относится к числу 70-ти апостолов , однако, по словам святителя Астерия Амасийского, это был «муж, по времени второй после апостолов, а по славным делам первый». Церковь особенно чтит этого святого потому, что он стал первым в истории христианства человеком, пострадавшим за Христа и прославленным как мученик . После того как Святой Дух сошел на апостолов, Церковь стала быстро разрастаться, и возникла необходимость заботиться о бедных, сиротах, вдовах, принявших Крещение. Тогда апостолы избрали семерых человек, посвятив их в диаконы и сделав своими ближайшими помощниками не только в опеке бедных, но и в молитвах и богослужениях. Архидиаконом, т. е. первым диаконом , был назван молодой Стефан, выделявшийся своей крепкой верой и даром слова. Он стал известным проповедником христианства в Иерусалиме и побеждал иудейских законоучителей в спорах. Во время его речей нередко происходили чудеса и знамения. Успех Стефана возбудил ненависть иудеев. Представив ложных свидетелей, они обвинили его перед синедрионом в том, что Стефан оскорбляет Бога и Моисея. А Стефан в ответ произнес пламенную речь, смело обличая иудеев в гонениях на пророков и в казни ожидавшегося ими Мессии, Иисуса Христа. Члены синедриона пришли в великую ярость. Они бросились на Стефана и повлекли его за город, забрасывая камнями. Святой мученик молился за своих убийц. Падая под камнями, перед самой смертью он воскликнул: «Господи Иисусе! Не вмени им греха сего и прими дух мой!». Так в 34 году после Рождества Христова скончался первый христианский мученик. На казни святого присутствовал и молодой гонитель христиан Савл. В момент, когда Стефана закидывали камнями, он держал одежды кидающих. Но вскоре после этого Савл покаялся в содеянном: я верующих в Тебя заключал в темницы и бил в синагогах, и когда проливалась кровь Стефана, свидетеля Твоего, я там стоял, одобрял убиение его и стерег одежды побивавших его (Деян 22:19-20). Он уверовал, крестился и стал одним из лучших проповедников Христа — апостолом Павлом . Сохранить Поделиться: Поддержите журнал «Фома» Журнал «Фома» работает благодаря поддержке читателей. Даже небольшое пожертвование поможет нам дальше рассказывать о Христе, Евангелии и православии. Особенно мы будем благодарны за ежемесячное пожертвование. Отменить ежемесячное пожертвование вы можете в любой момент здесь Читайте также © Журнал Фома. Все права защищены, 2000—2024 Наверх |
| С другой стороны, у Иоанна мы находим немало образчиков кратких, исполненных смысла и восточной мудрости максим, характерных для синоптических проповедей Христа: Ин. 1:26,43; 2:19; 4:44; 6:20,35,37; 12:8,25,27; 13:16,20; 20:19,23. Вот основные параллельные отрывки: Стиль Евангелия от Иоанна Стиль Евангелия от Иоанна сильно отличается от стиля церковных писателей II века и характерен для апостольской эпохи. В нем нет технических богословских терминов, родившихся в спорах позднейших времен, нет никаких намеков на положение церкви, ее структуру и стиль поклонения, оно дышит атмосферой первого христианского поколения; тем не менее его стиль сильно отличается от стиля синоптиков и занимает совершенно уникальное место в истории светской и религиозной литературы, будучи достойным воплощением Иоаннова гения. В этом евангелии есть чистота и глубина, детская простота и христианская зрелость, печаль и в то же время безмятежность — оно греется в лучах вечной жизни и любви. С точки зрения лексики и грамматики четвертое евангелие — чисто греческое произведение, однако по настроению и духу оно чисто еврейское, даже в большей степени, чем другие книги. Его можно почти дословно перевести на еврейский язык, и оно не утратит ни своей силы, ни своей красоты. В нем есть та детская простота, безыскусность, образность, прямота, обстоятельность и тот ритмический параллелизм, которыми отличаются ветхозаветные писания. Предложения кратки и весомы, они согласованы друг с другом, а не зависимы друг от друга. Это евангелие построено крайне просто: никаких длинных и сложных предложений, никаких связок, никаких логических рассуждений — лишь последовательное изложение самоочевидных истин, провозглашаемых как будто по интуиции. Еврейский поэтический параллелизм особенно заметен в таких сдвоенных предложениях, как: «Мир оставляю вам, мир Мой даю вам»; «Раб не больше господина своего, и посланник не больше пославшего его»; «Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть». Примеры антитетического параллелизма тоже встречаются часто: «И свет во тьме светит, и тьма не объяла его»; «В мире был… и мир Его не познал»; «Он объявил, и не отрекся»; «И Я даю им жизнь вечную, и не погибнут вовек». |
| Споря об этих и других Догматах веры, вы приводите в доказательство Писание, но ссоритесь и клевещете друг на друга. Почему же вы до сих пор не установите непередвигаемую межу в Догматах веры с помощью Священного Писания? Причина здесь не иная, как нежелание иметь другого судью, помимо Священного Писания. Вы правильно делаете, что чтите Священное Писание. Но если у вас возникнуть сомнения и что-то вам будет неясно, и вы, свободно рассуждая, разделитесь на две противоположные стороны, кто вас рассудит? Кто даст на ваш вопрос истинный и определенный ответ? У нас ради такого случая есть Вселенские и Поместные Соборы, учители, богодухновенные Отцы, которые согласуются между собой в Догматах и в толковании Священного Писания, короче говоря, у нас есть Святая Кафолическая Церковь , как всенародное судилище, к которому показывает путь Сам Христос: если же не послушает (противящийся), возьми с собою еще одного или двух, дабы устами двух или трех свидетелей подтвердилось всякое слово; если же не послушает их, скажи церкви; а если и церкви не послушает, то да будет он тебе, как язычник и мытарь ( Мф. 18, 16–17 ). Поэтому мы всячески придерживаемся истины Святого Судилища. На этом столпе и утверждении истины ( 1Тим. 3, 15 ) имеет основание наша вера. В ней мы ищем определенности толкования Священного Писания при спорах и сомнениях. На этом краеугольном камне мы беспечально почиваем в Догматах нашей веры. Этому учит нас и Апостол Павел, говоря: Поминайте наставников ваших, которые проповедывали вам слово Божие, и, взирая на кончину их жизни, подражайте вере их ( Евр. 13, 7 ). И снова: Повинуйтесь наставникам вашим и будьте покорны ( Евр. 13, 17 ). Вы же, отвергая все это и основываясь на одном только Священном Писании и привлекая его по своей воле и упорству для доказательства противоположных мнений, до сих пор не положили конца вашим спорам и не будете его иметь. Для того, чтобы сказанное стало яснее, приведем в качестве примера гражданский суд. У него есть три составляющие: 1. |
| Ср. W. Schmauch, Orte der Offenbarung und der Offenbarungs-ort im Neuen Testament, Berlin, 1956, S. 27–47. Возвещая. Греч. κηρσσων вызывает содержательную ассоциацию с лексикой, описывавшей, скажем, объявляемые монархами и правителями амнистии, прощения просроченной выплаты налогов и вообще всякого рода милости. И выходила к нему вся страна Иудейская и все жители Иерусалима. По-видимому, это выражение надо понимать как гиперболу; Но о широкой популярности Иоанна Крестителя в выразительных словах свидетельствует Иосиф Флавий (Antiquitates Judaicae XVIII, 5, 2). Исповедуя грехи свои. Акт покаяния в обрядовом смысле, предшествовавший крещению, можно попытаться представить себе по аналогии с исповеданием грехов на торжестве обновления Завета в практике кумранитов (1 QS 1, 22–2, 1) или на ежегодном покаянном торжестве (Йом-Хакипурим, Йом-Кипур) в общеиудейской практике. Надо сказать, что имеются сведения о несколько более поздних спорах в кругах книжников по вопросу о том, должен ли кающийся перечислить свои грехи, как утверждал рабби Йехуда бен Батира, или ограничиться заявлением о своем раскаянии в общей форме, как полагал рабби Акиба; только что упомянутый устав Кумранской общины, как кажется, предполагает средний вариант, напоминающий ход т. н. общей исповеди в современном православном обиходе, — левиты перечисляют грехи, а кающиеся (едва ли не хором) признают себя виновными. 1:6–7 Одежда из верблюжьей шерсти — едва ли из верблюжьей шкуры (δρριν, чтение D), поскольку это нарушало бы ветхозаветные предписания ритуальной чистоты; большинство рукописей дает чтение, предполагающее одежду из верблюжьего волоса, характерную для обитателей пустыни. Аскетический образ жизни Иоанна напоминает облик пророка Илии, каким его рисует 4 Книга Царств 1:8: «человек тот весь в волосах, и кожаным поясом подпоясан по чреслам своим». Особые разновидности саранчи могут быть употребляемы при нужде в пищу, как это упоминается у ряда античных авторов и как практикуется у арабов до сих пор; к тому же библейский текст специально упоминает саранчу как пищу ритуально чистую (Лев 11:22 ( «сих ешьте из них: саранчу с ее породою, солам с ее породою, харгол с ее породою и хагаб с ее породою»)). |
| ст. Фарисеи ). А. А. Ткаченко З. М. в НЗ. Существительное νμος встречается в НЗ 191 раз, из них 119 раз - в Посланиях ап. Павла (преимущественно в Посланиях к Римлянам, к Галатам и в 1-м Послании к Коринфянам). Отсутствует это слово в Евангелии от Марка, Соборных Посланиях (за исключением Послания ап. Иакова) и в Откровении Иоанна Богослова. Хотя в синоптических Евангелиях это понятие встречается редко, проблематика закона часто присутствует в спорах и наставлениях Иисуса Христа (Мк 2. 23-28; 10. 1-12 и проч.). Закон в синоптических Евангелиях понимается часто весьма расширительно как часть Писания или Писание в целом: «закон» (Мф 5. 18), «закон и пророки» (Мф 5. 17), «закон Господень» (Лк 2. 23), «закон Моисеев» (Лк 2. 22), Моисей и пророки (Лк 24. 27), «закон Моисеев и пророки и псалмы» (Лк 24. 44). Закон в синоптических Евангелиях Принципиальное отношение к З. М. того нового, что пришло с Иисусом Христом, выражено в Ин 1. 17: «Закон дан чрез Моисея; благодать же и истина произошли чрез Иисуса Христа». Эта мысль постоянно присутствует и в словах Самого Иисуса Христа. Отрицая посредническую роль закона, Он благовествует о том, что отныне открывается прямой путь к Богу. Об этом свидетельствуют мн. притчи, напр., о заблудшей овце, о потерянной драхме и о блудном сыне (Лк 15). Особенно явно эта мысль выражена в Мф 11. 28-30: «Придите ко Мне, все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас; возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим; ибо иго Мое благо, и бремя Мое легко». Хотя З. М. здесь прямо не назван, речь идет именно о нем, т. к. выражения «трудиться над заповедями закона», «нести бремя или иго закона» были общепонятными и общеупотребительными в иудейской среде того времени ( Billerbeck. Kommentar. Bd. 1. S. 608-615). Если иудейство связывало спасение, обретение «покоя» (т. е. «Божественной субботы») с исполнением заповедей закона, Иисус Христос ставит спасение в зависимость от отношения к Нему Самому и Его новой заповеди. |
| Так и манихеи злословят, что Ветхий Завет противоречит Новому Завету, ибо Ветхий Завет говорит, что человек произошел от Бога ( Быт. 1 ), а Новый – от диавола ( Ин. 8, 44 ). Ветхий Завет говорит, что Бог почил в день седьмый от всех дел своих ( Быт. 2, 2 ). Новый же говорит: Отец Мой доныне делает ( Ин. 5, 17 ). Но какова причина заблуждений? Убивающая буква. Если Святая Кафолическая Церковь по истинному разуму толкует, что человек произошел от Бога по естеству, от диавола же по злобе. Бог почил в день седьмый от всех дел своих по сотворению, а делает доныне по устроению, управлению и сохранению вселенной. Таковы и многие другие заблуждения и ереси от убивающей буквы. Из этого ясно, что когда Священное Писание читается по букве, оно не может выступать в качестве судьи в спорах о догматах веры и вносить определенность Но посмотрим, что бывает, когда Священное Писание толкуется по разуму. Б. Если Священное Писание толкуется по разуму, то все равно само по себе оно не может быть судьей, разрешающим споры о вере. Ибо часто истинный и свойственный Священному Писанию разум бывает скрытым, неявственным, неясным и неудобным для понимания, из-за чего возникает много споров, разносогласий и раздоров. Всякие споры нуждаются в судье, который бы определил и установил истинный разум Священного Писания и отверг ложный. Но кто этот судья? Священное ли Писание? Но оно само причина несогласия, поэтому само по себе не может установить межу, особенно, когда бывает неявственным, неясным и неудобовразумительным, о чем говорит сам верховный апостол Петр, рассуждая о Послании Павла: как и возлюбленный брат наш Павел, по данной ему премудрости, написал вам, как он говорит об этом и во всех посланиях, в которых есть нечто неудобовразумительное, что невежды и неутвержденные, к собственной своей погибели, превращают, как и прочие Писания ( 2Пет. 3, 15–16 ). Видите, противники, нечто неудобовразумительное в Писании на самом деле обладает премудростью. И если ясно Писание, то почему Христос в пути рассказывал и объяснял Луке и Клеопе непонятные для них места Писания ( Лк. 24, 27 )? Если ясно Писание, то зачем говорит евнух, читая книгу Пророка Исаии: как могу разуметь (Книга Пророка Исаии), если кто не наставит меня ( Деян. 8, 31 )? |
| Таким образом, из советов Ап. Павла Тимофею, относительно мифов и генеалогий, и распространителей этих последних, нельзя выводить, что мифы и генеалогии по самой сущности своей представляли противоположность христианскому вероучению. А, в таком случае, должно признать, что содержание мифов и генеалогий было само в себе невинным и, по внешности, сходным с христианским учением, и что только жизненный опыт, прямая и простая нравственная жизнь могли доказать пустоту и ложь их. Прибавим еще, на основании 1Тим. 4:3 ; 2Тим. 3:5–8 , что мифы и генеалогии могли казаться высшей мудростью. Нет ничего удивительного, что, при такой видимости мифов и генеалогий, Тимофей и Тит могли принять участие в спорах о них. При своем положении, и обязанности давать ответы на вопросы каждого верующего, – Тимофей мог вступить сначала в невинные беседы о мифах и генеалогиях, а при неопределенности этих мифов и генеалогий, легко могли возникнуть разногласия вопрошающего пасомого со своим епископом, что, в свою очередь, могло привести к умалению епископского достоинства в глазах паствы. Вследствие сего, Ап. Павел советует Тимофею строго держаться положительной стороны переданного ему учения, не принимать участия в бесплодных состязаниях, держаться в стороне от бесплодных волнений по поводу каких-то мифов и генеалогий. На такое мнение дают право другие наставления Апостола тому же Тимофею. Вслед за советом отвращаться ββηλους κа γραδεις μθους, Тимофею дается наставление: упражняй себя в благочестии, ибо благочестие на все полезно 189 ; занимайся чтением, наставлением, учением 190 , вникай в себя и в учение; занимайся сим постоянно, ибо, так поступая, и себя спасешь и слушающих тебя 191 . Затем, после совета удаляться споров с людьми поврежденного ума и пр. 192 , напоминается Тимофею, что великое приобретение – благочестие с самодовольством 193 , что некоторые, передавшись сребролюбию, уклонились от веры и сами себя подвергли многим скорбям. Ты же, человек Божий, избегай сего... 194 . И еще, – передписывая Тимофею удаляться непотребного пустословия, уклоняться от глупых и невежественных состязаний, Апостол говорит: старайся представить себя Богу достойным 195 ; юношеских похотей убегай, а держись правды, веры, любви, мира и пр. 196 . |
| Такова ветхозаветная эсхатологическая картина, в центре которой находится Христос и которая вырисовывается из данности совершившегося Боговоплощения. Вместе с тем на ветхозаветную эсхатологию может быть и другой взгляд. Это взгляд с точки зрения самого древнего Израиля, который осуществлял свой исторический путь в конкретных обстоятельствах и переживал те или иные конкретные исторические события. В связи с этими событиями, среди которых можно указать, например, Вавилонское пленение, разрушение Храма и т.д., формировались его эсхатологические чаяния, складывалась, так сказать, внутри-заветная эсхатология. Многие эсхатологические темы Ветхого Завета, ставшие таковыми в христианской интерпретации, изначально вообще не имели какой-либо эсхатологической окраски и были сфокусированы на настоящем. Взять к примеру столь распространенный в Ветхом Завете эсхатологический образ царя-помазанника. Нам всем известны следующие знаменитые слова псалмопевца Давида: “Скажет им во гневе Своем и яростью Своею приведет их в смятение “Я помазал Царя Моего над Сионом, святою горою Моею; возвещу определение: Господь сказал Мне: Ты Сын Мой; Я ныне родил Тебя; проси у Меня, и дам народы в наследие Тебе и пределы земли во владение Тебе; Ты поразишь их жезлом железным; сокрушишь их, как сосуд горшечника” ( Пс.2:5-9 ). Эти слова несомненно относятся ко Христу и нам хорошо известно, какую роль они сыграли в богословских спорах о единосущии Сына. Между тем, эти слова имеют и свое прямое значение — в них речь об особой богоизбранности Давида и его потомства. Более того, именно в последнем смысле эти слова изначально и воспринимались в Израиле. Лишь у более поздних пророков мы находим мессианские свидетельства, которые применимы исключительно к грядущему Мессии, а не кому-либо из фигур древнего Израиля. Например, у Исаии мы находим: “Младенец родился нам — Сын дан нам; владычество на раменах Его, и нарекут имя Ему: Чудный, Советник, Бог крепкий, Отец вечности, Князь мира” ( Ис.9:6 ). Как уже было отмечено, на тему ветхозаветной эсхатологии — именно в таком внутри-заветном смысле — написано немного. Тем не менее, систематизация эсхатологических тем проведена, и я позволю себе ее привести, основываясь на монографии уже упоминавшегося мною Дональда Гоуана “Эсхатология в Ветхом Завете” (Eschatology in the Old Testament, T&T Clark, Edinburgh 2000). Итак, центральное место в ветхозаветной эсхатологии, если она рассматривается безотносительно к новозаветным событиям, а как “вещь в себе”, занимает Сион или Иерусалим. Восстановленный Сион является важнейшей темой для пророков Иудеи в восьмом веке. О нем говорят пророки Михей (4), Исаия (1–39). Среди пророков конца седьмого — начала шестого века данную тему мы находим у Софонии (3:14–20), Иеремии, Иезекииля. В период пленения и после него — у второго и третьего Исаии, и у Захарии (см. особенно главы 7 и 8). |
|
|
