| В том же послании к Галатам он впоследствии вспоминал об этих днях: «Возвещаю вам, братия, что Евангелие, которое я благовествовал, не есть человеческое. Ибо я принял его не от человека, но через откровение Иисуса Христа» ( Гал. 1:11–12 ). Впрочем, о пребывании апостола в Аравии мы знаем мало; известно только, что, возвратившись в Дамаск, он продолжал там проповедь. Когда же прошло довольно времени, иудеи согласились убить Павла (9:23). Вступив в соглашение с областным правителем царя Ареты, иудеи день и ночь стерегли у ворот, чтобы при выходе Павла из города тут же умертвить его. Но Павел, узнав об этом умысле, избежал смерти. Ученики, т. е. христиане, ночью спустили апостола по стене в корзине ( 2Кор. 11:32 ) и он, благополучно покинув Дамаск, прибыл в Иерусалим. Это было спустя три года после явления Господа Иисуса Христа Павлу на пути его в Дамаск. В Иерусалиме Павел старался войти в общение с христианской Церковью, но все боялись и сторонились его, не веря, что он стал учеником Христовым. Тогда Варнава, один из новых великих проповедников, привел его к апостолам и рассказал им, как на пути Павел видел Господа, и как он в Дамаске смело проповедовал во имя Иисуса ( Деян. 9:27 ). Тогда апостол Павел свиделся с апостолом Петром и оставался у него около пятнадцати дней. Виделся он также с апостолами Иаковом и Иоанном, но других апостолов не видел. Тем временем Павел, как раньше в Дамаске, теперь начал смелую проповедь во имя Христа в синагогах иерусалимских. Он состязался там также в горячих спорах с членами синагоги эллинистов, и те, не имея возможности возражать Павлу, решили убить его, как три года тому назад убили Стефана. Но ученики, узнав об этом, отправили Павла в Кесарию, а оттуда в Тарс, на родину . 7. Проповедь Апостола Петра вне Иерусалима ( Деян. 9:31–11:18 ) Гонение на христиан в Иерусалиме хотя и продолжалось, но несколько ослабело. По всей Иудее, Галилее и Самарии «Церкви были в покое, назидаясь и ходя в страхе Господнем и при утешении от Святого Духа умножались» (9:31). |
| В тот день, когда Иисус вознесся, ученики стояли в ошеломлении, словно дети, потерявшие родителей. Два ангела, посланные успокоить их, задали риторический вопрос: Мужи Галилейские! что вы стоите и смотрите на небо? Небо было ясным и пустым. И все-таки они стояли и смотрели, не отрываясь, не зная, как им продолжать их дело и что делать дальше. Спаситель оставил после Себя на земле мало следов. Он не писал книг, Он был странником и не оставил дома или места, которое теперь могло бы служить его музеем. Он не был женат, не жил оседлой жизнью и не оставил после Себя потомства. На самом деле, мы бы ничего о Нем не узнали, если бы не те следы, которые Он оставил в человеческих душах. В этом заключалось Его намерение. Закон и пророки сфокусировались, подобно пучку света, на Единственном, Который должен был прийти. И теперь этот свет, словно пройдя через призму, должен рассеяться и засиять в спектре движений и оттенков человеческой души. Но может быть, было бы лучше, чтобы Вознесения не было? Если бы Иисус остался на земле, Он мог бы ответить на наши вопросы, разрешить наши сомнения, быть посредником в наших идеологических и политических спорах. Шесть недель спустя ученики поймут, что Иисус имел в виду, говоря: Лучше для вас, чтобы Я пошел. Это хорошо выразил блаженный Августин: «Ты вознесся пред нашими очами, и мы отвернулись в горе, чтобы найти тебя в наших сердцах». Церковь служит продолжением Воплощения, основным путем, которым Бог проявляет себя в мире. Мы являемся «Христами после Христа», Церковь – это место, где живет Бог. То, что Иисус принес нескольким людям – исцеление, благодать, добрую весть учения о божественной любви, – Церковь теперь может передать всем. Это было тем самым вызовом, той великой миссией, которую Спаситель передал ученикам, перед тем как исчезнуть у них из вида. Если пшеничное зерно, пав в землю, не умрет , – объяснял он ранее, – то останется одно; а если умрет, то принесет много плода . Нам гораздо легче поверить в то, что Бог воплотился в личности Иисуса Христа из Назарета, чем в то, что Он может воплотиться в людях, которые входят в нашу Церковь. Однако это именно то, чего от нас требует вера; это то, чего от нас требует жизнь. Спаситель выполнил свою миссию – теперь дело за нами. |
| Видишь ли, что совершенное незнание доводит человека до безумия и делает его высокомерным, так что кто не принимает здравого учения, тот горд? А гордость для больной души — то же, что воспаление при телесной ране. Итак, если он не возгордился бы, то принял бы учение Господа, Который умалил Себя, умыл ноги ученикам и сказал: научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен (Мф. 11:29). Он назвал блаженными нищих духом (Мф. 5:3); Он вывел мытаря оправданным .за смиренномудрие (Лк. 18:15). Кто этого не принимает и не знает, тот несомненно гордится. Но заражен страстью к состязаниям и словопрениям. Но заражен страстью к состязаниям и словопрениям. Итак, состязание есть болезнь: ибо где нет веры, там все больно; там только разгорается война словесная и больше ничего, — причем более искусный в прениях напрягается низвергнуть другого. Вера есть око; не имеющий очей ничего не находит, а только ищет. От которых происходит зависть, распри, злоречия, лукавые подозрения. От которых происходит зависть, распри, злоречия, лукавые подозрения. То есть от состязаний рождаются вредные догматы. Когда мы предаемся состязаниям, — начинаем богохульствовать и думать о Боге то, чего не следует. Пустые споры (παραδιατριβα). Пустые споры (παραδιατριβα). Переливанием из пустого в порожнее — διατριβ — обыкновенно назывались досужие разговоры. Или потому, что как паршивые овцы, когда трутся между здоровыми, заражают и их своею болезнью; так и инакоучащие трутся беседами своими, παρατριβμενοι, с другими и растлевают их. Между людьми поврежденного ума, чуждыми истины, которые думают, будто благочестие служит для прибытка. Между людьми поврежденного ума, чуждыми истины, которые думают, будто благочестие служит для прибытка. Видишь ли, что словопрения рождают постыдную корысть? И справедливо. Ибо эти спорщики, привлекая к себе большее число учеников, пользуются ими, и все больше и больше подвизаются в спорах, чтобы все более и более их привлечь к себе. Удаляйся от таких. Удаляйся от таких. Не сказал: схватывайся с ними и борись, но: удаляйся, то есть после первого и второго вразумления (Тит.3:10). |
| Вот что говорит Спаситель: «Я есмь дверь: кто войдет Мною, тот спасется, и войдет, и выйдет, и пажить найдет. Вор приходит только для того, чтобы украсть, убить и погубить. Я пришел для того, чтобы имели жизнь и имели с избытком. Я есмь пастырь добрый: пастырь добрый полагает жизнь свою за овец» (ст. 9–11). Несколько странные слова: «Я есмь дверь: кто войдет Мною, тот спасется, и войдет, и выйдет, и пажить найдет». Кто через Господа Иисуса Христа входит в Церковь, тот через Него восходит к высшим духовным состояниям и как бы обретает пастбища, подобно тому как как овцы, поднимаясь в горы, находят там богатые травами луга. «Пастырь добрый душу свою полагает за овцы». И таким добрым пастырем, даже, можно сказать, такой дверью, для своих словесных овец явился святитель Григорий Палама. Он выступил на подвиг защиты православного учения о Божественных энергиях, когда был еще священником и отшельничал на Афонской Горе. Как кажется, он не должен был иметь какого-либо отношения к тому, что происходило в миру и волновало умы людей в больших городах. Но он не смог остаться безразличным к тому, что попирается Истина, и выступил на ее защиту. Казалось бы, какое отношение к спасению людей и вообще к жизни большинства православных христиан имело то учение, те догматы, которые защищал святитель Григорий? Ведь они по большей части касались жизни безмолвников. И предметом обсуждения в тех богословских спорах являлся опыт только немногих из безмолвников (по-гречески «исихастов»). Однако, как говорит святитель Василий Великий , если мы исказим веру в чем-то малом, то потом незаметно дойдем и до искажений в самом главном. А богословские споры велись совсем не о малом предмете, речь шла о принципах христианской жизни. Пусть даже и немногие достигают тех возвышеннейших духовных состояний, о которых спорили Варлаам и святитель Григорий Палама, но принципы духовной жизни одинаковы для всех: и для обыкновенного мирянина, живущего как будто бы в суете, и для подвижника-безмолвника. Дело происходило следующим образом. Некий Варлаам Калабрийский, итальянский грек (на юге Италии в то время проживало множество греков), приехал как некий ревнитель Православия из Италии в Грецию. Он сумел войти в доверие к византийскому императору, с некоторыми его дипломатическими поручениями ездил в Италию и мечтал прославиться как философ. Но образованность византийской интеллигенции (если можно здесь употребить это современное слово) в то время была, конечно же, неизмеримо выше, чем образованность людей на Западе. Пытаясь блеснуть на философском поприще в Константинополе, Варлаам потерпел поражение перед другим знаменитым византийским философом. |
| Вслед за блж. Августином свт. Фульгентий толкует слова апостола Павла: «Бог хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины» ( 1Тим 2:4 ), – не в собственном смысле. Он считает, что апостол под «всеми» подразумевает представителей всех народов, всех сословий, всех провинций, а не всех людей вообще: «Но слово «все» употреблено [здесь] потому, что спасённые собраны из всех родов человечества, то есть из всех народов, всех положений, всех господ, всех слуг, всех царей, всех воинов, из всех провинций, всех языков, всех возрастов и всех званий. Поэтому все, кого Бог желает спасти, спасаются, ведь никто не спасается, если Бог не пожелает спасти его Своим свободным оправданием. Ибо когда наш Спаситель говорит: «Никто не знает Сына, кроме Отца; и Отца не знает никто, кроме Сына, и кому Сын хочет открыть» ( Мф 11:27 ), – Он прямо показывает, что желает открыться одним лицам и не желает открыться другим. Как же Он может желать им спастись, если Он не пожелал открыть им Своего Отца и Себя Самого? Об этом ясно сказано в Евангелии, когда Бог говорит в притчах именно потому, что Он хочет, чтобы Его слова были услышаны, но не хочет, чтобы они были поняты. Не может быть сомнений, что Господь Сам открыл нам это, когда Его вопрошали ученики, о чём вспоминает Матфей в таких словах: «Вам дано знать тайны Царствия Небесного, а им не дано» ( Мф 13:11 ). Марк также научает, что Спаситель дал схожий ответ, свидетельствуя: «Вам дано знать тайны Царствия Божия, а тем внешним всё бывает в притчах; так что они своими глазами смотрят, и не видят; своими ушами слышат, и не разумеют, да не обратятся, и не будут прощены им грехи» ( Мк 4:11–12 ). И Лука подтверждает, что Господь отвечал то же самое: «Вам дано знать тайны Царствия Божия, а прочим в притчах, так что они видя не видят и слыша не разумеют» ( Лк 8:10 ). … Итак, если Бог желает, чтобы вообще все люди спаслись и пришли к познанию истины, то почему Сама Истина скрывает тайну познания Себя от некоторых людей? И тем, кому Он отказывает в познании Себя, Он также отказывает и в спасении. Ведь люди спасаются только приходом к познанию Истины. О Христе верно сказано: «Он спасет людей Своих от грехов их» ( Мф 1:21 ). Даже блаженный Пётр говорит о Нём, что «нет другого имени под небом, данного человекам, которым надлежало бы нам спастись» ( Деян 4:12 ). Так как Бог мог желать, чтобы спаслись те, от кого Он сокрыл само знание Истины? 29 . |
| Второй шанс был дан уже христианам. Казалось бы, они некоторое время были успешнее иудеев, и владели этой территорией в V-VI вв… Но, погрязши в церковных спорах, они просмотрели появление ислама или даже поспособствовали его возникновению, и в результате тоже потеряли землю… И вот уже три авраамических религии ведут спор о том, кому владеть этой землей. Человеческий грех постоянно мешает исполниться замыслу Божию, и Богу приходится изобретать все новые пути, чтобы просветить землю светом знания путей Своих. Сара предлагает Агарь Авраму И вот Авраму даны непреложные обещания. Наверняка он поделился этим с Сарой. Она по-своему поняла сказанное. Аврааму важен ребенок. Что ж, для этого есть средство: по древним законам она могла «одолжить» Аврааму свою служанку, а потом принять ее ребенка как своего. Усыновление в младенчестве и ей самой хоть отчасти принесет радость материнства. Прекрасное решение, казалось ей. 1 Но Сара, жена Аврамова, не рождала ему. У ней была служанка Египтянка, именем Агарь. 2 И сказала Сара Авраму: вот, Господь заключил чрево мое, чтобы мне не рождать; войди же к служанке моей: может быть, я буду иметь детей от нее. Аврам послушался слов Сары. 3 И взяла Сара, жена Аврамова, служанку свою, Египтянку Агарь, по истечении десяти лет пребывания Аврамова в земле Ханаанской, и дала ее Авраму, мужу своему, в жену. 4 Он вошел к Агари, и она зачала. Увидев же, что зачала, она стала презирать госпожу свою. Библия не дает прямых оценок действиям Сары. Лишь косвенно, по плодам можно понять, что это было не то, чего хочет Бог. Впрочем, мы, живя после Иммануила Канта, уже знаем, что другой человек никогда не должен служить для другого средством достижения чего-либо. Думает ли Сара о своей служанке не как об имуществе, не как о способе решить проблему, а как о человеке, личности? «А обо мне кто-нибудь думал так, когда я оказалась в гареме фараона?» – могла бы возразить Сара. Что ж. Хоть Сара и поторопилась, мы не имеем права судить ее. Она заботилась не о себе. В лице Авраама и Сары мы видим праведников, которые находятся в самом начале пути. Так, действительно, поступали в их время. Дай Бог нам, сегодня, через четыре тысячи лет, действовать иначе. Йозеф Винтергерст. Предложение Агари Авраму Агарь убегает от Сары и встречает Ангела |
| Высшая божественная действительность, явленная в личности Иисуса Христа, витала над ними как высшая мера всякой апостольской деятельности. Поэтому св. Павел и упрекнул членов общины Коринфа в недостаточном понимании своей миссии и в спорах между собой. «Я разумею то, что у вас говорят: «я Павлов»; «я Аполлосов»; «я Кифин» «а я Христов» (I Кор., 1, 12). В свете этих споров св. Павел подчеркивает: «Кто Павел? Кто Аполлос? Они только служители, чрез которых вы уверовали, и притом по скольку каждому дал Господь. Я насадил, Аполлос поливал, но взрастил Бог; Посему и насаждающий и поливающий есть ничто, а все Бог взращающий. Насаждающий же и поливающий суть одно; но каждый получит свою награду по своему труду. Ибо мы соработники у Бога» (I КорЛз, 5—9). Истинный автор апостольских деяний есть сам Христос. Он учит. Он правит и Он посвящает. Церковь не независима от Христа. Она не есть самостоятельная действительность, но есть сам Христос, раскрывающийся во времени и пространстве. Поэтому ее члены живут, действуют и умирают во имя Христа . Эта главная апостольская миссия распространяется во всей Церкви и становится одним из ее сущностных свойств. Возвещать в Церкви можно только во имя Христа и провозглашать можно только Его, умершего и воскресшего. Совершенно другое происходит в обществе зверя. Правда, дьявол тоже посылает в мир своих ревнителей, укрепляя их, как мы видели, своим духом. Но служители дьявола всегда действуют не во имя своего учителя, но во имя свое собственное . Соловьев рассказывает, что дьявол, явившийся в ту роковую ночь его антихристу, говорил: «Я люблю тебя и ничего от тебя не требую. Ты и так прекрасен, велик, могуч. Делай твое дело во имя твое, не мое. У меня нет зависти к тебе. Я люблю тебя. Мне ничего не нужно от тебя. Тот, кого ты считал богом, требовал от своего сына послушания, и послушания беспредельного — до крестной смерти, и он не помог ему на кресте. Я ничего от тебя не требую, и я помогу тебе». В этих словах как раз и высказано совершенно противоположное отношение к посланничеству, противоречащее Христу — любой Его миссии. |
| Говорят, что силу следует отражать силой. Я не имею ничего против того, что разрешают императорские законы, меня только удивляет, откуда эти изречения попали в христианские нравы. Я нанес ущерб, но меня вынудили. Я предпочел совершить зло, чем допустить его по отношению к себе. Будь так! Человеческие законы не наказывают за то, что они разрешили. Но как поступит Христос, твой Повелитель, если ты нарушишь его закон, который находится у Матфея? «А я говорю вам: не противься злу, но если кто ударит тебя в правую щеку, обрати к нему и другую; и кто захочет судиться с тобой и взять у тебя рубашку, отдай ему и паллий. И кто принудит тебя идти одну милю; иди с ним и другие две. Любите врагов ваших, благотворите тем, кто ненавидит вас, и молитесь за гонителей ваших и тех, кто порочит вас, чтобы стать вам сынами Отца вашего, Который на небесах, Который делает, чтобы солнце Его поднималось над добрыми и злыми, и посылает дождь на праведных и неправедных». Ты отвечаешь: «Он это не мне сказал. Он сказал апостолам, сказал совершенным». Разве ты не слышал, что вы – сыны Отца вашего? И если ты не желаешь быть сыном Божьим, то закон не имеет к тебе никакого отношения; однако не хорош тот, кто не хочет стать совершенным. Обрати внимание и вот на что: если ты не требуешь награды, закон тебя не касается. Ведь дальше следует: «Если вы любите тех, кто вас любит, какая вам награда?» Как будто бы говорит: «Никакая». Делать это – не добродетель, но не делать – преступление. Никто никому не должен там, где воздают тем же. Послушай Павла – великого знатока и толкователя христианских законов: «Благословляйте гонителей ваших. Благословляйте, а не проклинайте. Никому не воздавайте злом за зло. Если возможно с вашей стороны, будьте в мире со всеми людьми. Не защищайте самих себя, возлюбленные, но дайте место гневу (Божьему). Ибо написано: «Мне отмщение, Я воздам, говорит Господь». Но если враг твой голоден, накорми его. Если жаждет, дай ему пить. Ибо, делая это, ты соберешь горячие уголья на его голову. Не будь побежден злом, но побеждай зло добром». Ты говоришь: «Что же будет, если мягкостью своей я вскормлю чужое бесстыдство и, снося старую обиду, вызову новую?» если ты можешь избежать зла или отразить его без своего зла, никто не запрещает тебе это делать. Но если ты не можешь, то остерегись говорить: «Лучше делать, чем терпеть». Если можешь, исправляй, заваливая благодеяниями или покоряя кротостью. Если же не может быть по-иному, то пусть лучше погибнет один, чем оба; лучше, чтобы ты стал богаче, извлекши пользу из терпения, чем чтобы оба стали злыми, воздавая друг другу за зло. Да будет правилом для христиан состязаться со всеми в любви, кротости, благодеяниях; охотно уступать даже самым низким людям в спорах, ненависти, недоброжелательности, поношениях и обидах. Но недостоин тот, кому оказывают благодеяние, кому уступают. Для тебя же достойно то, что ты делаешь, достоин Христос, ради Которого это происходит. |
| Господь заповедовал нам: Кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду (Мф. 5, 40). То есть высшее проявление христианского духа – это совершенная нестяжательность и готовность отдать последнее требующему, и лучше остаться в нищете, нежели должником кому-либо в духовном и нравственном отношении. Решимость переносить лишения ради исполнения высшей правды – один из важнейших признаков истинной веры. Это первое, что нам надо знать и помнить твердо, если обстоятельства складываются так, что мы оказываемся втянутыми в имущественный конфликт или противостояние в семье, с соседями или с людьми, ставшими «поперек» наших интересов. И уж тем более недопустимо судебное противостояние между христианами. Апостол Павел прямо говорит: И то уже весьма унизительно для вас, что вы имеете тяжбы между собою. Для чего бы вам лучше не оставаться обиженными? для чего бы вам лучше не терпеть лишения? (1 Кор. 6, 7). И святые отцы монашествующие, как бы подводя итог теме христианского отношения к судам, говорят: «Судиться не христианского жития дело; об этом нет и намека в учении Христовом» (Добротолюбие, т. 2, стр. 755, ст. 279). Образец христианского поведения в имущественном споре – это отказ от притязаний Итак, высший образец христианского поведения во всяком имущественном споре – это смиренный отказ от всяческих притязаний и терпеливое перенесение следующих за тем скорбей и обид. Запомним это, по крайней мере чтобы мы отступление от высоты и чистоты нашего призвания не старались оправдывать и уж тем более выдавать за «норму». Теперь, помянув о заповеди совершенства, об образце христианского поведения во всяких имущественных спорах, скажем и о возможном снисхождении к человеческой немощи и постараемся понять, что мы можем доброго сделать, если нет у нас решимости самоотречения. Будем, по крайней мере, ясно осознавать свою немощь и, помня, что Бог гордым противится, а смиренным даёт благодать, станем вести себя кротко, благоразумно и сдержанно. То есть не злословя обидчиков, не осуждая и не обсуждая с раздражением и досадой их поведение, с болью и скорбью о создавшемся разделении будем молиться и о самих обидящих (исполняя тем заповедь Божию), и о скорейшем примирении и благополучном разрешении спора. Ну и, в чем возможно, будем стараться идти на уступки, делая это с чистой совестью, ради Христа, не ожидая взамен никакого «понимания» и «благорасположения» от противоборствующей стороны, всецело предавая себя и своих близких в волю Божию. |
| Далее апостол Павел показывает, что христианин не принадлежит человеку, который совершил над ним таинство (очевидно, коринфяне придавали большое значение тому, кто кого крестил). Крещение – это просто дверь в Церковь. Не так важно то, кто открыл эту дверь, как то, что ты в нее вошел. «Благодарю Бога, что я никого из вас не крестил, кроме Криспа и Гаия, дабы не сказал кто, что я крестил в мое имя. Крестил я также Стефанов дом; а крестил ли еще кого, не знаю. Ибо Христос послал меня не крестить, а благовествовать» (1Кор.1,14-17) – пишет святой апостол. Крестить - дело нетрудное. В экстренном случае крестить может и мирянин. А вот привести человека ко Крещению гораздо труднее. Многие богословы и проповедники даже превозносят благовестие над таинствами. Таинства совершает Бог, и от человека здесь требуется немногое – правильная вера, и молитва предстоятеля и общины, совершенная по установленному Церковью чину. Благовестие же, хоть происходит не без силы Божией, все же требует большего усилия человека. К проповеди необходимо долго и скурпулезно готовиться, много читать, постоянно упражняться в служении слова. Если есть проповедь, но нет таинств, то полноценной церковной жизни быть не может. Но так же и отсутствие проповеди при наличии таинств означает некую ущербность церковной жизни. Бывает, в большом и богатом селе есть и храм, и батюшка, и таинства – а проповеди нет. Результат – в храме в воскресенье стоят 10 старушек, все остальные равнодушны к вере, или расходятся по сектам. Итак, братья и сестры, будем ценить уникальное чудо церковного единства, подаренное нам. Разномыслие во второстепенных, недогматических вопросах неизбежно, но и здесь, в этих спорах, мы должны оставаться христианами. Также будем помнить слова апостола Павла: «Христос послал меня не крестить, а благовествовать». Совершители таинств найдутся всегда, а проповедников у нас крайне мало. На сегодняшний день служение слова у нас крайне востребовано, и Церковь нуждается в благовестниках. Пусть это будет пищей для размышления всем тем, кому возраст и образование позволяют заняться проповедью и катехизацией. Господь не оставит без награды всякого, желающего послужить Ему делом и словом. Было бы только наше желание и решимость прославить Его святое имя, достойное славы и хвалы и в сем веке, и в будущем. |
|
|
