| А.А. Федоров-Давыдов Глава четвертая. Конец первого крестового похода I. Ссоры князей Кажется, все благоприятствовало крестоносцам, и им надо было бы только теснее сплотиться, потому что их оставалась только часть былого ополчения. Нужно было сойтись теснее уже потому, что конечная цель похода – Иерусалим, город Царя царей, был недалеко. Все крестоносное войско было благочестиво и мужественно настроено, и воины прямо-таки требовали, чтобы рыцари вели их в Иерусалим. Не тут-то было! Между рыцарями поднялись распри и мелочные счеты. И все это на почве зависти. Вы помните, что Балдуин давно уже владел Эдесским княжеством; пример его и Боэмунда, который теперь стал хозяином Антиохии, никому решительно не давал покою; и каждый из князей, обуреваемый кипучей завистью, забывал о главной цели крестового похода и думал только о том, как бы отнять у более счастливого союзника завоеванную крепость. Как видно, зависть во все времена всецело владела человеческим сердцем. И именно она в данном случае имела влияние на многие последующие неудачи и беды. Князья не хотели уходить из Антиохии, оставив ее в пользу Боэмунда. Раймонд Тулузский занял цитадель и готовился защищать ее от Боэмунда, оправдываясь тем, что Антиохию надо предоставить власти императора Алексея. Но Алексей сам себе повредил: до князей дошел слух о поступке Алексея, который пользуясь смятением мусульман, завоевал в западной Малой Азии Смирну, Сарды, Лаодикею и другие города и целые области, а как только узнал о полчище Кербоги и о стесненных обстоятельствах крестоносцев, так и не подумал идти на выручку Антиохии, а преспокойно вернулся домой. Можно ли было теперь снова обращаться с поклонами к Византии? Против этого восстали уже не только Боэмунд, но и все остальные рыцари. II. Повальная болезнь А между тем мешкать было нельзя. Воздух весь был заражен, и в течение одного месяца развившаяся заразная болезнь унесла до 50.000 человек с собою, и самое печальное было то, что при этом погиб епископ Адемар, – единственно, кажется, человек, который был далек от всяких личных интересов и свято соблюдал основную идею крестового похода, скорбя о мелочности и ссорах рыцарей. |
| Нарушевич старается доказать, что и католическая вера де при Владимире Великом распространилась в Киеве и ссылается на летописателей Дитмара и Саксона, которые пишут, что Владимиров сын Святополк был женат на дочери польского короля Болеслава I, которую в Киев привез католический колберский епископ Рейнбер, по мнению Нарушевича, насадивший сию веру в наших краях. Он почитает католиком и Святополка, ради коего, по словам Дитмара, якобы и вся сия страна обратилась к вере. Но до обращения Владимира сие не могло быть, ибо Святополк родился в 980 г. и во время введения христианской веры в 988 г. в Киеве, имевши только 8 лет, не был женат, а по обращении киевлян к восточному вероисповеданию не мог при отце превратить народ в католиков. По кончине отца, вступив насильственно на великокняжеский престол, он был на нем в первый и второй раз не больше, как по одному году, и в побеге умер. Из Дитмарова же сказания замечательно, что сие мнимое насаждение католической веры в Киеве было еще якобы при жизни Владимировой. Ибо Дитмар говорит, что Владимир вышеупомянутого епископа Рейнберга заключил в темницу за то, что он возмущал Святополка против него и он в заключении сем жизнь кончил. Следовательно, епископ сей не имел и доверенности. С другой стороны, по Несторову свидетельству известно, что Владимир и при избрании вероисповедания христианского отверг учение римских проповедников и отвечал им; идише за ся, яко отцы наши сего не прияли суть, а принял со всеми подданными своими веру восточного греческого исповедания. Сие подтверждает самим же Нарушевичем приводимый там же современный Владимиру летописатель, монах Адемар, который говорит, что вскоре по обращении славеноруссов в веру христианскую пришел епископ и всю внутреннюю область России обратил и научил греческим обыкновениям 60 . Сей епископ конечно был Михаил, называемый у нас митрополитом. Впрочем, из Несторова сказания о Владимировом обращении видно, что еще до крещения киевского народа бывали в Киеве не только католики, но и магометане, и жиды хазарские, а последние еще умножились. Ибо когда крыжаки, пошедшие на восток в Палестину, начали по пути везде притеснять и гнать жидов, то, по свидетельству богемского летописателя Козмы Прагского в 1096 году, великое число жидов набежало в Богемию и Польшу, а оттуда, по сказанию Длутоша, много их переселилось и в Киев и заняли целую улицу, называвшуюся Жидовской, которая в киевский пожар 1124 г. выгорела. Они имели свою синагогу и промыслом торговли столько усилились, что киевский народ, чувствуя свои от них убытки и подрыв, возмущался в 1113 году и многих побил, а по сказанию Татищева они тогда за сие выгнаны были из Киева и из всей России. В Несторовой летописи под 1154 годом упоминается также, что около Переяславля половцы сожгли Латскую Божницу. Все сие доказывает только, что в Киеве терпимы были все вероисповедания, и за веру никому гонений не было. |
| По мнению Г. Штрака, Роберт Монах и Бальдерик Дольский отредактировали речь папы так, чтобы она была более актуальной для современной им ситуации, и раскрасили ее риторическими оборотами, что сделало их версии более популярными в последующие века, однако свидетельство Фульхерия Шартрского в большей мере отражало оригинал ( Strack. 2012). Поскольку папа Урбан II не готовил военную операцию, а призывал к религ. движению, во главе похода по его замыслу должен был встать легат Адемар Монтёйский, еп. Ле-Пюи. Призыв папы ознаменовал начало новой эпохи в истории средневек. Зап. Европы, положив начало крестовым походам. Известное и раньше понятие «священная война» было переосмыслено. Папа представил поход на Восток как покаянное паломничество, уподобив воина-крестоносца Христу, идущему в Иерусалим, чтобы принести Крестную жертву. Участники крестового похода получали индульгенцию, освобождающую их от наказания за грехи ( епитимии ) (само отпущение грехов совершалось в таинствах, поэтому в посланиях Урбан II отмечал необходимость для крестоносцев исповедоваться; подробнее см.: Purkis. 2008). Лит.: Cr é gut G. Le Concile de Clermont en 1095 et la première croisade. Clermont-Ferrand, 1895; Munro D. C. The Speech of Pope Urban II at Clermont, 1095//AHR. 1906. Vol. 11. N 2. P. 231-242; Crozet R. Le voyage d " Urbain II et ses négociations avec le clergé de France (1095-1096)//RH. 1937. T. 179. P. 271-310; Becker A. Papst Urban II. Stuttg., 1964. Bd. 1; Somerville R. The French Councils of Pope Urban II: Some Basic Considerations//AHC. 1970. Vol. 2. P. 56-65; idem. The Councils of Urban II. Amst., 1972. Vol. 1: Decreta Claromontensia; idem. The Council of Clermont (1095), and Latin Christian Society//AHC. 1974. Vol. 12. P. 55-90; Le Concile de Clermont de 1095 et l " appel а la croisade: Actes du Colloque universitaire intern. de Clermont-Ferrand (23-25 juin 1995). R., 1997; Purkis W. J. Crusading Spirituality in the Holy Land and Iberia, c. 1095 - c. 1187. Woodbridge, 2008; Strack G. The Sermon of Urban II in Clermont and the Tradition of Papal Oratory//Medieval Sermon Stud. Leeds, 2012. Vol. 56. N 1. P. 30-45. |
| «Воины, внемлющие словам моим, вы, непрестанно ищущие предлога к суетной брани между собою, радуйтесь, ибо вот причина войны законной! – Настало время показать, истинно ли ваше мужество; настало время искупить столько насилий во дни мира, столько побед, оскверненных неправдою! Вы, столь часто бывшие ужасом своих сограждан и продававшие за постыдную мзду руки ваши для чуждой мести, ныне вооруженные мечем Маккавеев, идите защитить дом Израилев, виноградник Господа сил. Дело не об отмщении обид человеку, но обид, нанесенных Богу, не о приступе города или замка, но о завоевании Св. мест! – Если победите, благословения небесные и царства азийские будут вашим уделом; если же падете, будете иметь славу умереть на тех же местах, где и Господь ваш Иисус Христос , и не забудет вас Бог, видевший вас в святой своей дружине! Да не удержат вас в домах ваших житейские чувства, малодушные связи! Воины живого Бога, внемлите только воздыханиям сионским! Разорвите все узы земные и помните слово Господне: кто любит отца своего и матерь паче Меня, тот не достоин Меня! – и всякой, кто оставит дом свой, или отца, или матерь, или жену, или чад, или наследие, имени Моего ради, восприимет сторицею и наследует живот вечный!» Речь Урбана, глубоко проникнутая духом и самыми обстоятельствами того воинственного века, воспламенила сердца всех, ибо в каждом нашла себе верный отголосок! – Внезапно поднялся весь сонм на зов пастыря, и единодушно воскликнул: «Так хочет Бог! Так хочет Бог!» – «Клич сей да будет вашим ратным кличем, и да возвестит повсюду присутствие Господа сил!» – сказал Урбан восшумевшей толпе и, подняв знамение креста, произнес: «Сам Иисус Христос исходит из гроба и предлагает вам крест свой! Крест сей да будет знамением народов, соединяющий рассеянные племена Израилевы! Носите его на груди и на плечах, на щитах и хоругвях; он будет для вас залогом побед или пальмою мученичества, непрестанно напоминая вам, что Христос за вас умер, и что вы должны также за него умереть». Вслед за сильною речью папы, объявлено было всенародное отпущение грехов кающимся витязям креста; и первый Адемар, епископ, бывший впоследствии викарием папским в крестовых дружинах, принял на себя крест из рук самого Урбана; за ним епископы, князья и рыцари, в таком множестве, что недостало мантии святительской, для делания из нее крестов на грудь воителей, готовых устремиться в Палестину. |
| Госпожа Ла Мирандьез имеет, как Вы понимаете, большие связи, и я отнюдь не отказалась от мысли о блестящем реванше, который могут принести мне литературные успехи... Что делать? Окончательного отказа я деверю не даю, пытаюсь как-то выиграть время. Адемару уже за шестьдесят, и, когда он встает из-за стола, он неестественно багровеет; нарушения режима, которые неизбежны при его образе жизни и которых я великодушно стараюсь не замечать, могли бы подсказать другой женщине кое-какие мысли, но я абсолютно не способна к любым расчетам, и если я могла совершать безумства, то низости — никогда. Давая Вам все эти необходимые сведения, я смею надеяться, Вы не осудите меня, исходя из узких взглядов, которые, как я знаю, внушают Вам отвращение, а будете судить меня с позиций человечной и просвещенной религии и не откажете мне в милости, какую я могу получить только от Вас. Мне хотелось бы, чтобы Вы попросили для меня у Адемара разрешения навещать Жана в Балюзаке. Вам он не откажет, особенно если Вы напишете ему, что мой визит пойдет на пользу делу. Скажите ему, что я могу остановиться у Вас. Но я поселюсь в гостинице в Валландро, чтобы не причинять Вам лишнего беспокойства. Жду со всем нетерпением материнского сердца Вашего ответа и прошу Вас, господин кюре, верить в искреннюю и пылкую благодарность, которую я уже испытываю к благодетелю моего единственного и обожаемого сына». Кюре взял со стола красный карандаш и подчеркнул фразу: «остановлюсь в гостинице в Валландро». Как раз сейчас я смотрю на эту красную черточку, чуть выцветшую с годами... Очевидно, он считал, что тут главный стержень письма и все прочее написано ради одной этой коротенькой фразы. Так, во всяком случае, подумалось мне вначале, но, по правде говоря, не мог же кюре обладать пророческим даром, и фраза, вероятно, подчеркнута после того, как дальнейшие события наполнили эти слова подлинным содержанием. Но в тот вечер он мог понять, что ни за какие блага мира Адемар де Мирбель не согласится предать гласности документы, направленные против невестки и могущие опозорить их славный род. |
| До чего же хорошо греет сено! Хотя с зарей похолодало, Жан горел как в огне. Голова разболелась. Там, в туманном еще небе, кто-то звонко запел — должно быть, жаворонок. Под самым его ухом квохтала наседка, разгребавшая вместе с цыплятами землю вокруг стога. Жан попытался встать на ноги, по телу прошла дрожь. «Лихорадку схватил», — подумалось ему. Он снова взял велосипед за руль и поплелся вперед. Шагах в ста, на перекрестке дороги, ведущей в Юзест, он заметил над дверью дома сосновую ветку и вспомнил, что здесь над харчевнями вместо вывесок прибивают ветки. С трудом он добрался до харчевни и заказал себе чашку горячего кофе; старуха хозяйка недоверчиво оглядела его и что-то буркнула себе под нос на местном диалекте... Солнце уже добралось до скамейки, на которую он присел у порога харчевни. А вдруг на дороге неожиданно появится автомобиль? Да нет, они встанут поздно, у них, у этих сволочей, еще уйма времени... А какие все-таки сволочи... Не потому, что занимаются любовью, а потому, что кривляются... А его теперь не проведешь, хватит... Никто никогда не проведет, это уж точно. Все спят со всеми — такова жизнь. Интересно, с кем спит дядя Адемар? А Рош? А господин Калю? Здорово было бы поймать его с поличным. Он их всех об этом спросит... Если только не сдохнет прямо здесь. Он окунул губы в кофе, медленно отхлебнул несколько глотков, потом отвернулся, и его стошнило. Прижавшись лбом к стене, он прикрыл глаза, у него даже не хватило сил согнать мух с пылающего жаром лица. На дороге протренькал велосипед, потом замедлил ход. Жан услышал возглас, кто-то несколько раз подряд выкрикнул его имя. Рядом с его лицом возникло большое, искаженное тревогой лицо аббата Калю. Возможно, сделай Жан над собой усилие, он попытался бы понять, ответить. Но коль скоро кюре здесь, можно положиться на него, расслабиться Он почувствовал, что кюре поднял его на руки, как ребенка, и уложил на кровать в какой-то темной комнатке, где пахло конюшней. Господин Калю закутал мальчика в свою поношенную черную пелерину, потом долго препирался с хозяйкой харчевни: он хотел нанять повозку, а она не соглашалась, потому что в Балозе нынче базарный день. «Вам заплатят сколько нужно», — раздраженно твердил господин Калю. Наконец по мощеному двору зацокали конские копыта. На дно повозки положили соломы. Кюре поднял задремавшего Жана, чья голова беспомощно перекатывалась по его плечу, и положил на солому, покрыв его своей пелериной. Затем снял вязаную фуфайку, которую надел утром под сутану, свернул и сунул под голову мальчику. |
| Не особенно правдоподобно звучало также и утверждение, будто полковник на седьмом десятке, сам человек состоятельный, задумал вдруг жениться на графине. Господин Калю вынул из ящика стола папку с надписью на обложке: «Лицемерки». Он вложил в нее письмо, запер ящик, потом прислушался к гулу наших голосов, доносившихся с первого этажа, к нашему хохоту, звону тарелок; опершись локтями на доску письменного стола, он просидел неподвижно несколько минут, закрыв лицо своими огромными ладонями. IV — Приторно, — сказал Жан, осушив стакан оршада. — Мне бы чего-нибудь покрепче. И он начал шарить в буфете. Я отлично понимал, что он просто хорохорится, но в душе я был шокирован. А вдруг Мирбель и впрямь неисправимый мальчик! Он шумно двигал начатыми бутылками, открывал их, принюхивался, желая по запаху определить содержимое. — Это, по-моему, черносмородинная наливка, или дягилевка, или ореховая, словом, питье для монашек... Однако кюре вроде бы не из тех, кто пробавляется сиропами... Ага, вот оно — это-то он, надо полагать, и хлещет! — вдруг крикнул Жан, потрясая начатой бутылкой коньяка. — И к тому же 1860 года! — Он прищелкнул языком. — Как раз в том году, когда мой дядюшка Адемар заработал при Кастельфидардо свой знаменитый шрам... Мишель запротестовала: кто же пьет коньяк ни с того ни с сего средь бела дня? Его подают к десерту. — К десерту сам кюре заявится. — Надеюсь, Жан, ты все-таки воздержишься? — Так тебе и воздержусь? И ликерными рюмками пить не стану! Не так-то легко мне было догадаться, где начиналось комедиантство. Молчаливый школьник, которого вечно наказывали в коллеже, ничуть не походил на этого юного громилу. Я не сразу понял, что он разошелся вовсю из-за присутствия Мишель, — ведь он почти с ней не разговаривал, а на ее вопросы буркал что-то невнятное. Казалось, он просто ее не замечает. — Это уж слишком, Жан, тебе будет нехорошо. — Заметь, одним духом... Он запрокинул голову, но, видимо, переборщил и закашлялся. Мишель хлопнула его по спине. По комнате пополз запах коньяка. |
| Во время 1-го крестового похода (1096-1099) в Антиохии была обретена др. реликвия, к-рую считали К. с. Вскоре после взятия города крестоносцами (10 июня 1098) провансалец Петр Варфоломей сообщил о сокрытой в городе святыне руководителям похода, папскому легату Адемару из Монтёя, еп. Ле-Пюи (1077-1098), и гр. Раймунду IV Тулузскому. По словам Петра Варфоломея, ему неоднократно являлся ап. Андрей с повелением рассказать крестоносцам о К. с., спрятанном в соборной ц. св. Петра, к-рую сарацины использовали как мечеть. Провансалец был известен как лжец и обманщик, поэтому еп. Адемар скептически отнесся к этому рассказу, но гр. Раймунд проявил интерес и велел провести раскопки в указанном месте. На протяжении неск. часов поиски не давали результата, и реликвия была обретена только после того, как в яму спустился Петр Варфоломей. Несмотря на позицию еп. Адемара, считавшего обнаружение К. с. обманом, это событие воодушевило крестоносцев и вост. христиан, живших в городе. Самый подробный рассказ об обретении реликвии приведен Раймундом из Агилера, капелланом гр. Раймунда и очевидцем этого события. Капеллан Раймунд выносил К. с. к войску во время сражения с Кербогой, атабеком Мосула, в котором крестоносцы одержали победу (28 июня 1098). Однако дальнейшие действия Петра Варфоломея, который, ссылаясь на полученные откровения, пытался оказывать влияние на политику руководителей крестового похода, заставили мн. крестоносцев усомниться в его честности. Оскорбленный их недоверием, Петр Варфоломей вызвался пройти ордалию и через неск. дней умер от полученных травм. Мн. современники, в т. ч. историки 1-го крестового похода Фульхерий Шартрский и Альберт Ахенский, выражали скептическое отношение к подлинности К. с. По их мнению, почитание реликвии укреплял прежде всего гр. Раймунд, преследовавший корыстные цели ( Fulcheri Carnotensis Historia Hierosolymitana (1095-1127)/Hrsg. H. Hagenmeyer. Hdlb., 1913. S. 235-241; Albert of Aachen. Historia Ierosolimitana=History of the Journey to Jerusalem/Ed. S. B. Edgington. Oxf., 2007. P. 316, 320, 378, 604). Впосл. К. с. находилось во владении графа, к-рый вынес его к войску перед битвой при Мерзифоне (1101). По-видимому, именно эту реликвию Понтий из Мельгея, аббат Клюни , нес перед войском крестоносцев в битве при Йибне (1123) (MGH. SS. T. 6. P. 379; подробнее см.: Runciman C. A History of the Crusades. Camb., 1987r. Vol. 1. P. 241-247, 253-254, 273-274; см. также: A History of the Crusades/Ed. K. M. Setton. Madison (Wisconsin) etc., 19692. Vol. 1. P. 320-325, 356). |
| SS. V, 53). Год (1027) поставлен неверно: Hoc anno descendit Ispo chitoniti in Italiam cum exercitu magno, id est Russorum, Guandalorum, Turcorum, Burgarorum, Vlachorum, Macedonian aliorumque, ut caperet Siciliam (Cp. относительно года Cedren. II, 479 и Chronic. Anonym. Barens., Murator. V, 149). Приведенные свидетельства достаточно убеждают нас в важности, многочисленности и прочном, постоянном существовании русского элемента в войсках Византийского императора. Едва ли кто решится думать, что и в Болгарии, и в южной Италии все действует Русь норманская, а не славянская. Византийцы твердятоРуси, Русских, а что значит страна и народ Русь на их языке? Это страна, где царствует князь Владимир, и где умирает греческая царевна Анна. Это – народ, находящийся под властью зятя страшного и славного Болгаробойцы; это народ, которого князья именуются Ярославом, Ростиславом, Звениславом (Cedren. II, 515: ο τν Ρς ρχοντες Νοσισθλβος κα εροσθλβος κα – – Ζινισ&λβος). Это, наконец, народ, которого архипастырь именовался митрополитом Руси, нередко бывал в Константинополе и участвовал своими вкладами в византийской церковной литературе (например, Леонтий). Имя Руси, Русских не было, притом, для Византийцев одним из тех унаследованных от классической древности терминов, которые были обязательны для порядочного писателя, и которые, несмотря на свое первоначальное этнографическое значение, продолжали в течение веков прикладываться к известной стране, несмотря на многократную смену населения. Оно означало больше народ, чем страну, а теперь, в XI веке – народ очень хорошо известный. Не тот, кто пришел с севера, из страны, называемой Русью, был Русский, а тот, кто принадлежал к этому известному народу и говори известным языком. Но положим, что Византийцы имели какие-нибудь причины называть в XI веке Скандинавов Русскими. Остается все-таки вопрос, почему современный армянский свидетель говорит, что 6.000 Русских – народ Рузов, крестившийся в 988 году. Остается вопрос, почему Адемар, описывающий современные ему события – на основании известий, полученных, вероятно, от самых участников в южно-итальянских битвах, – употребляет выражение «gens Russorum», племя или народ Русский. Разве он мог не знать настоящего имени Датчан, Шведов и Норвежцев во времена Канута и святого Олафа? |
| Политическая ситуация в Сирии характеризовалась противостоянием сельджукских правителей Дамаска и Алеппо (Халеба), что привело к фактической изоляции эмира Антиохии Яги-Сиана во время осады. Слабые попытки сир. правителей оказать ему помощь были отражены крестоносцами. 31 дек. 1097 г. выдвинувшиеся к Антиохии войска дамасского эмира Дукака были разбиты отрядами Боэмунда Тарентского и Роберта Фландрского, совершавшими вылазку за провиантом. 9 февр. 1098 г. объединенная армия под командованием Боэмунда отбила атаку на лагерь крестоносцев, предпринятую Ридваном, эмиром Алеппо, и надолго пресекла попытки правителей окрестных территорий оказать поддержку Антиохии. Ситуация кардинально изменилась в мае 1098 г., когда на помощь Яги-Сиану выдвинулась большая армия сельджуков под командованием атабека Мосула Кербоги. Крестоносцам пришлось форсировать осаду. В ночь на 3 июня в результате измены контролировавшего зап. ворота города армянина Фируза Антиохия пала. Уже на следующий день ее осадили войска Кербоги, однако обретение провансальцем Петром Варфоломеем реликвии, к-рую, несмотря на скептическое отношение еп. Адемара, сочли копьем святым , воодушевило крестоносцев. Реликвия была вынесена к войску во время решающего сражения с Кербогой 28 июня 1098 г., закончившегося бегством сельджуков. Серьезной проблемой после победы крестоносцев над тюрками стал вопрос о судьбе Антиохии. Претензии Боэмунда Тарентского на владение городом по праву завоевания оспаривал Раймунд Тулузский, к-рый требовал передать Антиохию имп. Алексею I Комнину, в соответствии с принесенной в К-поле клятвой. Ситуация осложнялась тем, что византийский император получил от гр. Стефана Блуаского ложную информацию о полном провале похода и временно отказался от поддержки крестоносцев (позднее гр. Стефан принял участие в походе 1101 г.; см.: Лучицкая. 1996). 1 авг. 1098 г. скоропостижно скончался от чумы еп. Адемар, что усугубило конфликт. По условиям с трудом достигнутого компромисса между Раймундом и Боэмундом, Антиохия должна была достаться Боэмунду только в том случае, если он продолжит путь к Иерусалиму вместе с др. |
|
|
