| Он сказал нам, что не один конец праведному и грешному, что за верное исполнение заповедей Его, ожидает нас вечное блаженство в небесном Его царстве; за преступление заповедей Божиих и нечестие – вечное мучение с дьяволом . Но эти обетования и угрозы так отдаленны, а обольщения порока так близки и так обаятельны для сердца! Блаженство небесное закрыто от нас непроницаемой завесой, а наслаждения и блага мира всегда пред глазами нашими. Решившиеся идти путем закона Божия чаще всего проводят жизнь свою в лишениях, скорбях и слезах, а шествующие противным путем самоугождения наслаждаются и блаженствуют; праведные Лазари умирают пред вратами в смерти, а немилосердые богачи оканчивают жизнь среди весели и роскоши. Какое сердце не поколебалось бы при сем обольщении! Сколько потребно мужества, чтобы устоять против сих козней вражиих! Какая нужна сила веры, чтобы, презрев видимое, всею силой духа устремиться к невидимому! И вот милосердый Господь, для подкрепления нашей немощи, для оживления нашей веры в жизнь будущую, в нетлении тел св. угодников Своих благоволит являть нам видимое и осязаемое доказательство той вечной неизреченной славы, которая ожидает по смерти всех, творящих святую волю Его. Теперь мы не веруем только, а и видим, что не один конец праведному и грешному, что упование праведных бессмертия исполнено, а пути грешных зрят прямо во дно адово. В прославлении праведных подъемлется завеса видимого, чувственного, и сквозь отверстое над ними небо является новый мир – невидимый. Взирая на прославленного праведника, видимо и осязательно удостоверяемся, что ни наша жизнь, ни наша деятельность, ни вся судьба наша не ограничивается пределами временной жизни нашей на земле; что весь видимый нами порядок дел продолжается только до гроба, а за гробом начинается новый, где все величие земное, вся слава мира является яко ничто, а открывается слава Божия всесовершенная и всеблаженная, никогда не померкающая и никогда не умаляющаяся; где буя мира и немощная и худородная мира посаждаются на престолах, а превозносившиеся и высившиеся яко кедры ливанские грешники изгоняются во тьму кромешную. |
| Не смотря на то, что и самому В.В. Латышеву он «на первый взгляд представляется весьма странным, чтобы не сказать загадочным», – исследователь его принимает и всячески подкрепляет – и самоотверженным характером еп. Ермона, готового положить душу свою за паству Христову (но при таком настроении святителя естественнее было ему самому отправиться на проповедь в угрожаемые гонением места, чем посылать других миссионеров), и сравнительным спокойствием в Палестине, когда на остальном пространстве империи свирепели преследования. «При таких обстоятельствах, когда христиане в самой Палестине могли жить сравнительно спокойно 20 , тогда как из других стран до них, без сомнения, доходили вести о жестоких гонениях на христиан и усилении «эллинизма», Ермон Иерусалимский, если он действительно отличался такой энергией и ревностью к вере Христовой, как рисует вышеприведенная характеристика 21 , естественно мог возыметь благую мысль избрать из окружающей среды наиболее надежных и твердых в вере лиц и, посвятив их в епископы, разослать в качестве миссионеров в те страны, где христианство подвергалось особенно сильной опасности от гонителей» (36–37). Как видим, в доказательствах г. Латышева фактов нет, а есть одни предположения, сами нуждающиеся в подтверждениях. И психологически и логически нельзя допустить, чтобы из мест, менее затронутых гонением, посылались миссионеры в места, всего более страдавшие от него, для проповеди Христова учения, т. е. для еще большего возбуждения языческой злобы и ненависти. Естественнее допустить уклонение от гонений, как это сделал св. Киприан карфакенский. По показанию древнейшего жития, принимаемому г. Латышевым, Ермон иерусалимский первоначально послал пятерых епископов – Ефрема, Василея, Евсения, Елпидия и Агафодора на северо-запад Малой Азии, где находилась столица Диоклетиана, и уже отсюда первые двое отделились и отправились в «страны Тавроскиоския» (37). Но как ни бушевало здесь гонение, посылать сюда миссионеров и притом в звании епископов нельзя было никому со стороны, потому что здесь давно уже было утверждено христианство (припомним свидетельство Плиния Младшего) и существовала своя иерархия. |
| Пользуясь случаем религиозного смущения, не замедлила открыть свои действия партия злонамеренных людей, решившихся под личиной благочестия и ревности якобы о славе имени Божия повести иную борьбу на почве революционного характера за идею правления обители, – идею давно и зело ими желанную: взять в свои руки власть правления. С этой целью стали устраиваться ими тайные собрания и совещания, где и постановили приступить к изгнанию некоторых соборных старцев (иеросхимонахов Агафодора и Вероника), которые были так называемыми устоями монастырского правления, а также изгнать и сместить на более низкие и тяжелые послушания и других старцев и людей более влиятельных в обители и наметили будто бы нового игумена из своей среды. Изгнание намеченных лиц было решено произвести ночью: прийти в келлию осужденного и, в чем он есть, вывести за монастырскую порту. Были слухи, что подобный самосуд мятежники решили проделать и над отцом игуменом и наместником и для большего посрамления хотели вынести их за порту на… рогоже! Чем бы кончился намеченный самосуд, Бог весть, но на счастье прибыл неожиданно на Святую Гору и остановился в нашем монастыре секретарь русского консульства в Солуни господин Щербина, приехавший на Афон по делу беспорядков в Андреевском скиту. Было ли ему поручено произвести следствие и в нашей обители, просившей помощи у русского посла в Константинополе о подавлении мятежа, неизвестно, но отец игумен счел нужным ознакомить его с неблагоприятным настроением братства в обители и просил ему оказать свои услуги к умиротворению последнего. Господин Щербина согласился. На другой день, 22 января, состоялось совещание в соборном Покровском храме, в котором собралось многочисленное братство, соборные старцы, отец игумен и господин Щербина. По окончании краткого молитвословия господин Щербина обратился со словом к братии. Говорил долго и убедительно. Приглашал братство к миру и взаимной любви, напоминал о монашеском смирении и святом послушании игумену и монастырской власти, указывал на порядок решения спорных религиозных вопросов высшей инстанцией церковной власти – Святейшим Синодом. |
| Но он сам не одобрял тех, которые неблагоприятно отзывались о других без всякого основания или слишком строго судили ближних. «Ты слишком уже строг в суждении о жизни монахов и священников, – писал Исидор к Агафодемону, – когда требуешь, чтобы они были непричастны никакому греху. Безгрешность свойственна только одному Богу, и из людей ни один не может достигнуть оной. Если ты хочешь знать, что сообразно с силами нашей природы; то, скажу тебе, это состоит в том, чтобы не делать намеренно ничего преступного, чтобы как можно реже впадать в грехи непроизвольные; и наконец, чтобы не коснеть в прегрешениях. Это состояние хотя несравненно ниже двух первых, но зато доступно для многих» 313 . Военачальнику Леонтию, дурно отзывавшемуся о пресвитере Зосиме, он писал: «Сказанное тобою справедливо и никто тебя не упрекает в клевете. Но не нужно, чтобы твой язык – орган истины осквернялся такими словами. Человек почтенный и украшенный многими добродетелями, подобно тебе, должен к своему венцу прибавить славу терпения» 314 . Цель обличений Исидора была та, чтобы побудить грешников к раскаянию. Писав обличения, он сам скорбел, плакал втайне о их грехах и всею силою своих молитв старался ускорить их обращение и ввести в сердце их те высокие истины, которые излагал в письмах. Он сам уверял тех, к кому писал письма, что он более пролил слез о них пред Богом, нежели сколько написал слов 315 . Высшее свое счастье он поставлял в том, если ему удавалось спасти какую-либо погибающую душу. В одном из своих писем он говорит, что, не дерзая сравнивать себя с Моисеем или Павлом, он желал бы употребить все свои силы для спасения каждого ближнего 316 . Богу угодно было, писал он к одному Епископу, чтобы ты был здесь, дабы участвовать в наших трудах и нашем венце, в похвалах и благословениях, какие воздают нам. Леность и нерадение разслабили вашего друга и ослабили его любовь к небесной философии. Мы возвратили его на правый путь нашими советами и увещаниями, а ещё более помощью благодати Божией. Теперь мы празднуем и воспеваем песни радости о сей победе и друзьям нашим приготовили духовное пиршество 317 . |
| Подписали сіе: я — Афанасій — и другіе собравшіеся Епископы, и присланные Епископомъ острова Сардиніи Люциферомъ два діакона Еренній и Агапитъ, и присланные Павлиномъ Максимъ и Калимеръ также діаконы; были же при семъ и некоторые монашествующіе отъ Епископа Аполлинарія, для сего имъ и присланные. 10) Поименованные же вначале Епископы, къ которымъ писано это посланіе, были: Евсевій — города Верчелли въ Галліи, Люциферъ — острова Сардиніи, Астерій — Петры аравійской, Киматій — Палтоса въ Келесиріи, Анатолій — Евбеи. А писавшіе посланіе были: Папа Афанасій и пребывающіе съ нимъ въ Александріи Евсевій и Астерій, и прочіе: Гаій — Епископъ Паратонія близъ Ливіи, Агафъ — Фрагона и части Елеархіи египетской, Аммоній — Пахнемуниса и остальной части Елеархіи, Агафодемонъ — Схедіи и Менелаита, Драконтій — малаго Ермополя, Аделфій — Онуфа лихнійскаго, Ерміонъ — Танеса, Маркъ — Зигровъ близъ Ливіи, Феодоръ — Атриба, Андрей — Арсеноита, Пафнутій — Саиса, Маркъ — Филовъ, Зоилъ — Андро, Мина — Антифрона. Къ сему Евсевій приписалъ по–латини, что въ переводе значитъ: Я — Епископъ Евсевій — съ вами, по точномъ съ обеихъ сторонъ исповеданіи веры вашей, взаимно между собою соглашающимися въ разсужденіи постасей, и самъ согласенъ; и не сіе только подтверждаю, но и все, что говорится въ Посланіи, какъ видно это по связи речи, о воплощеніи Спасителя нашего, а именно, что Онъ Сынъ Божій и соделался человекомъ, воспріявъ на Себя, кроме греха, всего ветхаго нашего человека, какимъ онъ былъ. И поелику листъ, приписываемый Сардикійскому Собору, устраняется, чтобы не казалось, будто бы излагается въ немъ что–либо сверхъ никейской веры; то и я соглашаюсь не делать его гласнымъ въ Церкви, чтобы не подать мысли, будто бы исключается имъ никейская вера; и желаю возмогать вамъ о Господе. Я — Астерій — далъ свое согласіе на все писанное выше; желаю возмогать вамъ о Господе. 11) Когда же свитокъ сей былъ присланъ изъ Александріи къ антіохійцамъ за означенными подписями поименованныхъ выше, тогда и сами они подписались къ нему: |
| Он держал свое слово, если что-то кому-то обещал, и предпочитал обделить себя отдыхом, нежели это обещание по каким-то причинам не выполнить. Если уместно здесь такое сравнение, этот человек до глубокой старости, до того самого момента, когда его сосуды просто не выдержали нагрузки, трудился как чернорабочий, как раб неключимый, как должник всем и во всем. И это было повседневной нормой его жизни. Нормой, о которой многие даже и не догадывались. То подлинно монашеское, смиренное, собранное и вместе – дружелюбное устроение духа, какое стяжал архимандрит Кирилл, практически не имея келейного уединения и постоянно находясь, что называется, на юру , – великая, необъяснимая тайна его внутреннего подвига, феномен. И еще батюшка умел быть от души благодарным всем, кто помогал ему, когда он заболевал И еще батюшка умел быть от души благодарным всем людям: и тем, что со слезами вымаливали его, когда он тяжело заболевал (а болел он часто); и лечащим врачам, что не единожды спасали ему жизнь; и тем, кто находился рядом с ним и бескорыстно разделял часть его трудов, – совершенно разные по складу характеров люди, но способность забывать о себе, скромность и безупречная порядочность отличали каждого из них. Архимандрит Агафодор (Маркевич), архимандрит Мефодий (Ермаков), Любовь Владимировна Пьянкова… О них нельзя не сказать особо. Как и всякому келейнику, отцу Мефодию приходилось оказываться в непростых ситуациях в период служения батюшки в Лавре, приходилось ограничивать посетителей и братию, напоминать о времени, заботясь об отдыхе старца, а это вызывало порою ропот и недовольство. Все это он умел переносить благодушно и со своей стороны никогда не обременял старца жалобами на личные неприятности, огорчения и усталость – берёг. «Я не встречал более исполнительного и честного человека, чем отец Мефодий», – говорил о своем последнем келейнике батюшка. Более 40 лет несла свое особое послушание Любовь Владимировна Пьянкова – человек безукоризненного чувства долга и ответственности. Собственно, последние двенадцать лет, когда старец был уже недвижим, сложная и грамотная организация ухода за тяжелобольным – ее несомненная заслуга. Она и в прежние годы своих забот о батюшке не раз выхаживала его после изнуряющих болезней – после язвенной болезни, крупозного воспаления легких, после операций на кишечнике. Это всегда требовало напряжения всех душевных сил, воли, внимания, какой-то неженской стойкости. При этом Любовь Владимировна, скромно оставаясь в тени, щедро делилась опытом с окружающими, с радостью откликалась на любую просьбу о помощи… Видимо, всегдашняя бескорыстная готовность помочь другому – еще одна отличительная черта того, кто прошел большую жизненную школу в непосредственной близости с батюшкой. |
| Радуйтеся, светильницы, во тьме греховной нам блудящим светящие; радуйтеся, кормчие, по водам плавающих управляющие. Радуйтеся, от потопления в водах зельных нас спасающие; радуйтеся, ко пристани благонадежной всегда нас приводящие. Радуйтеся, обуреваемых и бедствующих в море надеждой овеселяющие; радуйтеся, в плавании страждущих морской болезнью оздравляющие. Радуйтеся, сланое море страстей наших иссушающие; радуйтеся, гнездящиеся в нас гады малые и велики убивающие. Радуйтеся, от грехопадений наших, им же несть числа, избавляющие; радуйтеся, миром и любовью к добру души наши снабдевающие. Радуйтеся, Священные Отцы, за Христа кровь свою излившие! Кондак 11 Пение всеумиленное приносим вам, Святители Христовы, с небес на мольбы наши благосердно призирающие, всем нам усердно вас призывающим помогающие, и всех почитающих вы по достоянию спасающие. Тем же молим вас – великих и усердных благопоспешников – научите нас немощных воспевати присно Богу: Аллилуйя! Икос 11 Светильницы Божии, благодатью Святого Духа возженные, не под спудом и одром положенные, но на свещнице небесном поставленные, и тако присно пред престолом Божиим горящие, всему же миру и нам грешным на земле сущим светящие, да видящее добрые дела ваши, прославляем прославившего вас Господа славы, и к вам от всего сердца вопием: Радуйтеся, светом вашим нашу тьму греховную разгоняющие; радуйтеся, теплотою любви вашей наши хладные сердца согревающие. Радуйтеся, облаком благодати Божией, данной вам, от зноя житейского нас покрывающие: радуйтеся, палимые зноем страстей души наши прохлаждающие. Радуйтеся, молитвами вашими на нивы наши дожди благовременно посылающие; радуйтеся, все насаждения наши, во утешение и наслаждение наше, орошающие. Радуйтеся, плодами земными, веселящими нас, души наши оплодотворяющие; радуйтесь, зверей и птиц, вреждающих полям и вертоградам нашим, отгоняющие. Радуйтеся трудолюбивых земледельцев, плодами земными награждающие; радуйтеся, трудящихся во спасение дарами небесными исполняющие. Радуйтеся, в пот лица хлеб свой снедающих, тайно увеселяющие; радуйтеся, аще ядущих, аще пьющих, аще ли ино что творящих в славу Божию, всех явно утешающие. |
| Потому что не отвращаюсь ни от кого из обращающихся ко Мне со слезами и прибегающих к Моему милосердию. 149. Нилу Иногда на не желающих покаяться в своих грехопадениях Господь посылает скорбь и телесные страдания. Чтобы, видя их страдание, люди рачительные исправлялись, прежде чем потерпят что-либо горестное, и не коснели в недостатках. 150. Падшему иподиакону Квинту Прекрасно было бы вовсе не осквернять чистоты хитона. Прекрасно было бы не омрачать света. Прекрасно было бы пребывать не уязвлённым и не иметь нужды во Враче. Прекрасно было бы окроплённое Христовой кровью цветущее подобно розе сердце не погружать в тину сластолюбия. Но и теперь, обленившись и не радея о спасении, ты уступил победу над собой грязному и горькому греху. Побеждённый дьяволом, ты стал его пленником, но не отчаивайся. Покаявшись, прибегни к человеколюбивому Христу, и тебе возможно возвращение к лучшему. Он благосклонно примет твоё покаяние, приносимое посредством молитв, постов, плача, исповеди, бдения. Не теряй надежды на спасение по милосердию Христову. Вот и теперь говорит Христос устами пророка: не хочу смерти грешника, но чтобы грешник обратился от своего пути и жив был ( Иез. 33:11 ). Поэтому восстанем. 151. Монаху Агафодору Всегда надлежит возводить свой ум к небу, а наипаче, когда мы в горестных обстоятельствах, должно нам благодарить Бога, укрепляющего наши силы. Ибо и блаженный Давид говорит: Благословлю Господа во всякое время ( Пс. 33:2 ). И святой Исаия от лица нашего взывает: славлю Тебя, Господи; Ты гневался на меня, но отвратил гнев Твой и утешил меня ( Ис. 12:1 ). Потому что Господь в точности знает и видит, сколько дурного внушают нам нечистые демоны. Так, он говорит Моисею: Я увидел страдания народа Моего в Египте ( Исх. 3:7 ). Но Он выжидает и долготерпит для нашей пользы. Ждёт, чтобы многократно умножить награду за наше терпение. Ждёт, чтобы возросли и увеличились больше щедроты Его к нам, несчастным. Этим Он побуждает нас к неотступным молитвам перед Ним, чтобы не отвращали взор от Него. |
| Мы уже говорили выше о вреде недооценки роли духовника в жизни подвижника, но немало опасна и переоценка личности духовника. Эта так называемая болезнь старцемании – одна из форм тщеславия. Все мы ищем для себя каких-то особых, опытных, выдающихся духовников. Наша гордость нам диктует: мы один раз живем, мы один раз спасаемся, и мы должны позаботиться, чтобы у нас был самый лучший руководитель в этом деле. Но наше духовное возрастание зависит не от духовного уровня нашего духовного наставника, а исключительно от нашего смирения. Бог дарит нам благодать не потому, что мы нашли лучшего наставника, а только потому, что мы решаемся отказаться от самомнения и своего «я», полностью подчиняем себя воле Божией и со смирением принимаем любого, Богом благословенного, наставника, если даже он и не соответствует нашим представлениям о духовнике. Особенно трудно смириться нам, если мы образованны и начитанны. Ведь не всякий духовник имеет высшее образование, и мы смущаемся и считаем ниже своего достоинства принимать советы от человека менее образованного, чем мы. Но Бог именно через этого человека передает нам свою волю, именно он является проводником Святого Духа, он рукоположен Апостолами и, как они, имеет благословение доводить до нас волю Бога, несмотря на уровень своего интеллекта и образования. Нам нужно только смириться и открыть наши сердца для принятия Божией воли. А поиски особенных старцев лишь отговорка и уступка нашей гордости. К концу жизни отец Владимир понял свою ошибку и покаялся отцу Агафодору (Буданову). Душа его сразу умиротворилась и успокоилась. В утешение милостивый Господь сподобил его видения о будущей судьбе горячо им любимой Родины – России. «Какой-то удивительный сон, – пишет он в своем дневнике в сентябре 1917 года, – от которого и проснувшись не скоро мог опомниться и увериться, что все по-прежнему. Видел сначала, будто днем ехали с отцом Савином по какой-то большой дороге, как бы в телеге, потом вышли, а лошади ушли. Мы уже пешком шли к какому-то большому городу вроде Москвы, входим в него, на улицах идет множество народа. Вдруг среди дня начинает темнеть, и все более и более, сначала, думалось, не затмение ли, но нет, народ едет уже в темноте, снимает шапки, а кто-то говорит: „Это что-то великое совершается. Как будто стали зажигать фонари, но я взглянул на небо и в глубине его вижу массу движущихся светящихся фигур, которые становятся все отчетливее, и видно, что это бесчисленное множество сил небесных приближается к земле. И уже вполне убедился, что это Второе Христово пришествие“». |
| Многие обвинения часто делает невероятными жизнь обвиняемых. Нередко человек добрый, лишь только на него взглянут, и не оправдываясь, не только отражает от себя всякое обвинение и злословие, но даже отходит увенчанным похвалами. Посему, если хочешь, чтобы враги твои понесли наказание, упражняйся в добродетели; ибо соплетаемые тебе всеми похвалы для них и тяжелее, и неприятнее всякого мучения. 186. Грамматику Агафодемону Если некоторые из тех, кем ты руководишь, придут в бешенство и, покрывшись пеною, станут поступать в чем-либо самовольно и рваться из-под узды, сдерживай и обуздывай их, чтобы не понеслись по стремнинам. Если же приметишь между ними сребролюбцев, говори непрестанно: «Какая это новая и нелепая страсть – сребролюбие, которая все приобретенное превращает в пищу желанию большего и все сильнее разжигает его? Непрестанно в себя принимая, она никогда не насыщается; подобно какой-то многоглавой гидре, тысячами уст препровождая пищу в ненасытное чрево, она так жадно вожделевает еще большего, как будто бы ничего не принимала с самого начала. Кто же из людей благоразумных решится возлюбить сию страсть, которая одержимых ею здесь наказывает, а там предает огню неугасимому?» 187 . Дометию Многие блаженным почитают не того, кто вовсе не испытал горестей, обычно встречающихся людям (сие и невозможно), но того, кто изведал их мало. Ибо по причине множества бедствий, в какие погружается большая часть людей, признают блаженным и того, кто боролся с немногими. Но мы человека, потерпевшего много и перенесшего это великодушно, ублажаем более, нежели того, кто потерпел мало. Ибо за борьбу соплетаются венцы и за подвигами следуют награды. 188. Пресвитеру Зосиме. Какою скверною, нечистотою, мерзостью, какою из явных для всякого гнусностей не называют иные тебя, жалкий Зосима? Ни время, ни старость не могут заградить им уста, ибо все слышащие свидетельствуют, что вместо многого высказано немногое и вместо срамного – то, о чем еще можно говорить. Посему смотри, как заградить им уста? Но заградишь, если положишь конец ненасытной роскоши. 189. Диакону Епифанию |
|
|
