| А еще Жан-Луи хотел ему сказать: «Домашний очаг... жена... другие дети Фронтенак...» Но особенно он хотел поговорить с ним о Боге. Но не осмелился. Чуть позже (уже ночью) он наклонился к Иву, лежавшему с закрытыми глазами, и с удивлением обнаружил, что тот улыбается и даже уверяет, что не хочет спать. Жан-Луи обрадовался столь нежному и спокойному взгляду, которым брат долго смотрел ему в глаза. Ему хотелось бы знать, о чем думал Ив в этот момент; он не сомневался, что его младший брат думает о том, что большое счастье умереть не в одиночестве: нет, он не умрет в одиночестве; где бы смерть ни настигла его, он знал, что его старший брат обязательно будет с ним, будет держать его за руку и проводит до порога страны теней так далеко, как только сможет. А там, в краю Фронтенаков и Пелуеров, за затерявшимся участком, где обрываются все дороги, сияла луна над залитыми водой ландами; она царила прежде всего над той поляной, которую предваряют сосновые боры, поляной с пятью или шестью очень древними, огромными, коренастыми дубами, настоящими детьми земли, заставляющими разрозненные сосны тянуться вверх, к небу. Колокольчики уснувших овец мелко позвякивали в парке, под названием «парк Человека», в котором пастух семьи Фронтенак провел эту октябрьскую ночь. Если не считать всхлипывания какой-то ночной птицы, дребезжания трясущейся повозки, ничто не нарушало жалобы, которую от самого океана с благоговением передавали друг другу сосны своими переплетенными ветвями. В глубине хижины, оставленной охотником до зари, волновались обычно выполняющие роль манков голодные и непоеные вяхири с выколотыми глазами. Небесную высь прорезал полет журавля. Непролазная топь Тешуэйры собирала в своих укрытых камышами, торфом и водой таинственных уголках парочки диких уток и чирков со свистящими крыльями. Если бы старики семейств Фронтенак и Пелуер восстали из мертвых в этой части света, они бы решили, что все в мире осталось на своих местах. А эти дубы, питаемые уже два века самыми потайными соками ланд, в эту минуту жили своей второй, очень эфемерной жизнью в мыслях лежащего в своей парижской комнате юноши, чей покой любовно оберегал его старший брат. Именно о тенистой поляне под ними думал Ив, размышляя о месте, где нужно было бы вырыть глубокую яму, чтобы поместить в нее, одно за другим, тела всех супругов, братьев, дядюшек, сыновей семьи Фронтенак. Так вся семья обрела бы благодать, и каждый смог бы обнять друг друга единым объятием, навсегда смешаться в своем небытии с этой обожаемой ими землей. |
| Глава 1 Об обязанностях по отношению к благодетельному Богу Мудро, с большим пониманием царь и пророк Давид разделил вершину справедливости на две части, когда сказал: Уклонись от зла и сотвори благо. О первом мы уже написали достаточно, и поэтому подобает немного объяснить и второе. Мы должны, излагая эту часть книги, воздать каждому: Творцу и Создателю нашему, ближнему и самому себе. Совершенство здесь узнается по тому, в благом ли порядке, различая, человек относится к трем названным лицам. Если так и есть, то у человека возрастают все добродетели, он будет праведен во всем. Чтобы ты лучше понял дело, мы напишем для тебя три сравнения и уподобления. По ним ты будешь знать, что предпринять, чтобы обрести спасение. Помня об этих уподоблениях – образах, ты совершенным образом охранишь праведность. По отношению к Богу у тебя будет сердце сына. По отношению к ближнему – сердце матери. По отношению к себе – сердце судьи. Это и есть три основы, составляющие всю праведность, все наше спасение. О них мы и скажем. Прежде всего мы скажем о Боге, ибо Он – основа основ праведности, для чего нам надо вспомнить три богословских добродетели: веру, надежду, любовь. Созидая в себе эти добродетели, человек исполняется любовью к Богу. Сердце и мысль в направлении Него будут легко поддаваться убеждению. Такое сердце имеет хороший и доблестный сын по отношению к отцу. И одно из первоначальных действий Святаго Духа – дать нам сердце, именно так воспринимающее Бога. Подумай теперь тщательно и исследуй: каким сердцем разумный сын обладает в отношении к отцу, как он его любит, с каким страхом и благоговением к нему относится, как его слушается, как ему верит, как стремится к отцовскому почету, как работает не за плату, с какой смелостью подходит к нему в своих нуждах, с каким смирением выдерживает порицания и наказания? Пусть и у тебя будет такое сердце в отношении к Богу, если ты хочешь сполна исполниться праведности здесь. Для этого нужно иметь восемь добродетелей: 1. Любовь . 2. Благоговейный страх. |
| Да, воистину, пока ты находишься в своей этой помраченной жизни, тебе кажется, что, вот, ты получаешь несчастное счастье и имеешь горькую сладость лживых сновидений и коварных представлений. Но когда ты умрешь чувственно, просветишь умственно свои очи, тогда узнаешь истину и будешь тяготиться – но уже без всякой пользы – что предпочел жизнь временную, несущественную и из-за нее лишился вечного блаженства. Итак, если ты не получаешь никакой выгоды от мирских вещей, то что же ты трудишься напрасно и мучаешься не ко времени? Проси настойчиво и вожделей спасения душе, в котором самая большая польза, – больше, чем если бы ты приобрел весь мир, как сказал Господь: Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, и душе своей повредит? Так что старайся подчинить худшее лучшему, то есть чтобы плоть выполняла волю души. Но почему, когда все вожделеют вкусить небесных благ, не заботятся о них и боятся, не имея никакого путеводителя, идти пешком по тесному пути, который возводит путешественников к безсмертию? – Потому, что никто, желающий тщательно изучить искусство или избранную науку, не сможет их понять без учителя. Поэтому я, грешный и недостойный монашеского звания и призвания, собрал Божией силой и помощью из различных слов наших учителей и составил эту малую по числу фраз книжку, но великую по значению. Всякий грешник, смотря ее, увидит тяжесть самого греха, блага, которых он из-за греха лишается, зло, которое грех причиняет; способ лечения, как должно действовать, чтобы быть искупленным и освобожденным от погибели души. Мы пожелали дать книге наименование Грешников Спасение, и это весьма подобающе. Ибо я возлагаю надежду на Всемилостивого Бога, что многие будут руководствоваться с помощью этой книги на пути к покаянию, чтобы спастись. Подобно пчеле, которая сносит мед от различных цветов с полян, услаждая сердца причащающихся, я собирал различные прекраснейшие и сладчайшие слова с луга Божественного Писания, понимаемого умственно. Мы поделили книгу на три части. В первой части написали о всех беззакониях, отдельно о каждом, с истолкованием и важными примерами, – так что каждый может узнать свой соделанный грех и найти способ излечения. Еще мы написали о скорбях, сколь они полезны страждущим, а также различные молитвенные обращения, причем строго и правдиво, чтобы каждый мог стойко выдерживать скорби, помня о большой пользе, которой он удостаивается через печали. Затем мы поведали шесть слов о презрении к миру и всем временным вещам, то есть богатству, чести и другим плотским вкушениям. |
| Есть обычай у поэтов и учителей, когда они создают новую книгу, посвящать ее благороднейшим из князей и владык, чтобы благодаря их достоинству книга принималась бы в обществе с почетом и затем публиковалась бы с похвалами во всяком граде, но мне это кажется слепым и суетным. И я, Твой негодный молитвенник, Преславная Владычице, со всем смущением. благоговением и смирением приношу и посвящаю Тебе именованную от Тебя книгу, и возлагаю ее пред Тобой. Ты воистину и являешься единственным Грешников Спасением, для обуреваемых – Гавань безбурная, в различных болезнях души и тела – Врач прилежный и не берущий платы. Ты всех, к Тебе верно прибегающих, опекаешь благосердно и даром. Итак, молю и припадаю к Твоей благости, – умоли изобильного дарами и щедрого милостями Сына и Бога Твоего, чтобы излил на эту книгу благодать Всесвятаго Своего Духа, Начальника совершенств, чтобы все, читающие эту книгу, получали пользу и, умилившись душой, сотворили достойное покаяние в прегрешениях. Еще молю в слезах Твое благосердие, даровать мне оставление прежних падений и сохранить меня невредимым на будущее от стрел ругателя, да никогда не огорчу моего Владыку и Искупителя смертным согрешением. Ей, Всенепорочная Мати Всемилостивого Царя царей Христа, будь любезна утробно ко мне, негодному молитвеннику Твоему, и исполни мое душеспасительное прошение, чтобы вырванный из нескончаемых кар вечной муки я воспел и прославил блаженную Троицу, нераздельную и равночестную, и Тебя, Высшую по чести всей вселенной Преславную Царицу, во веки веков. Аминь. Агапий – приуготовляющимся к чтению Если приобретешь во владение весь мир, о человек, как Александр Македонский, и если будешь иметь мудрость и разум выше Соломона, мужество и силу – выше Самсона и Геракла, если будешь богаче Мидаса и Приама, прекраснее Нарцисса, говоря просто – превзойдешь всех людей своими телесными дарованиями, а бедная твоя душа будет предана мучениям – какая польза? Какое отличие ты возьмешь в иной мир, хотя и имеешь достоинства, дарованные свыше? Ничего. Но нагой и согнув шею, как ты родился из земли, опять в нее пойдешь. Ты будешь в великой бедности и затруднении. Все богатство, которое у тебя есть, все наслаждения покажутся тебе там сном: вот ты – в месте прекрасном и полном радования, ты принимаешь множество благ, а утром оказывается, что ничего этого нет. |
| Ты видишь, христианин, сколькими трудами они удостоились небесного блаженства? У них плоть была не другая, чем у нас. У них был тот же Бог, что и у нас, Помощник и Содетель. И слава та же, и венцы те же. И потому нельзя сказать, как болтают некоторые заблуждающиеся, что тогда были одни времена, а теперь другие. То же самое небо, те же самые стихии (природа), которые были тогда, – они и сейчас. Если они столь великими трудами и суровой смертью приобрели вечное Царствие, то почему ты не умерщвляешь свои плотские вожделения? Они выдерживали голод, жажду и злострадания, а ты не можешь поститься два дня в неделю? Они столько лет заключены были в мрачных и глухих темницах, а ты не хочешь удалиться от мира, чтобы совершить небольшой духовный подвиг и покаяние? Если недостаточно примера всех святых, чтобы дать тебе силы к добродетели, то подними очи к святому Древу Креста. Ты видишь, Кто тот, Распятый, Кто претерпел это несравненное наказание ради любви к тебе? Воистину, пример достойный великого удивления и подражания! Если ты подумаешь о скорбях, трудах и истязаниях, то поймешь, что не было более грубых, чем претерпел Господь. Если ты поглядишь на достоинство Страдающего, то не найдешь более благородного. Если ты спросишь о причине страдания, то у Него не увидишь падений, и Он наказывался не для Своей пользы, но, по свойственному Ему благоутробию и благости, Он принял столь великое истязание за нас. Все страдания мучеников, все скорби праведных и все пытки мира сего совершенно не могут быть сопоставлены с Его и уподоблены им. Страсти Господа столь страшны, что дрожала земля, в исступлении смеркалось небо, камни раскалывались, – безчувственные вещи приходили в потрясение. Что же ты, разумный человек, – безчувственнее и неблагодарнее творений? Почему ты не сострадаешь и не испытываешь боль вместе со Страстями твоего Искупителя и Спасителя? Поистине, гордый и страшный в безчинии тот человек, который видит Господа величия, проходящего вместе с любимыми Своими учениками через скорбь и мучение, – а сам сидит на троне и проводит жизнь в сладострастии и отдыхе. Царь Давид повелел Урии, когда он пришел с войны, идти отдыхать домой. Но хороший и благомысленный раб сказал: Ковчег Божий в Скинии, а рабы Царя спят на голой земле. Как я пойду домой, буду есть, пить и отдыхать? Я не буду этого творить, а только спасение твоего Царствия. О, вернейший и благомысленный раб, достойный стольких похвал, столь недостойно убитый! |
| Глава 14 Об унынии, то есть безделии Самое предпочтительное деяние, самая святая работа, более всего душеполезная и боголюбезная – молитва и пение псалмов, происходящие в храме Господнем. Я могу даже сказать без всякой лжи, что это Ангельское, а не человеческое занятие. То песнопение и хвала, которыми славословят святые Ангелы на Небе непрестанно Царя всякого творения, их и мы, недостойные и грешные, приносим на земле в храме, хотя не столько и не так, как нам было бы полезно, – но как можем, по нашей слабости. Когда мы, слабые и недостойные, воспеваем Владыку и Царя царствующих, то нам подобает стоять со всяким благоговением, умилением и раскаянием, без всякого уныния, а с таким же молением, как нам случается просить перед лицом земного царя. Но с еще большим страхом и трепетом подобает предстоять в храме, ибо Царь Небесный имеет несравненно больше достоинства в сравнении с царем земным. Воспевая в храме Господнем, должно не говорить одними только голыми устами, но со вниманием умным, с чистотой сердца, с великим благоговением и умилением. Когда кто таким способом молится, вместе с ним поют и Ангелы, воспевая Господа, что часто видели пребывающие в добродетели люди. Это знает лукавый и губительный бес, поэтому он стремится ввести в смущение наш ум на молитве с помощью различных помыслов о житейских заботах и плотских пожеланиях, чтобы уничтожить нашу душевную пользу от такого богоугодного труда. Мы всегда должны бодрствовать и не разбрасываться мыслями, чтобы не впасть в уныние – последнее беззаконие из семи смертных. Грех уныния может многим навредить нашей бедной душе, поэтому мы напишем здесь некоторые объяснения, помогающие бороться против уныния, принося пользу душе, не опуская и примеры, как мы поступали в прежних главах, чтобы склонные к безделию убоялись и читали последование с благоговением и умилением. Уныние, согласно Иоанну Дамаскину (книга «О вере»), есть некая скорбь, охватывающая человека и заставляющая его пренебрегать духовным, препятствующая начинать любую боголюбезную работу, а если человек ее уже начал, то чтобы он ее не закончил. Другие говорят, что уныние – это порок, который склоняет человека печалиться по отношению к духовному. |
| Глава 19 О четырех «последних вещах» и, прежде всего, – о памяти смерти Ты земля, и в землю отойдешь, – сказал Бог Адаму, потому что Адам преступил Его Божественное и спасительное веление. По причине греха в мир вошла смерть. Ей подлежим мы все, родившиеся от Евы. Мы должны всегда быть готовы, потому что не знаем ни дня, ни часа нашей кончины. Кто думает о смерти всегда, не решится поступить плохо по отношению к Богу, боясь наказания, которое следует за грехом. Соломон нам дает дивный и полезный душе совет в Екклесиасте: Поминай последняя твоя, и во веки не согрешишь. Помни о том, что у тебя будет в конце, и ты не сможешь согрешить. «Последняя» – последние вещи. Их четыре. Первая – смерть. Вторая – Второе Христово пришествие. Третья слава рая, и последняя – возмездие нескончаемого мучения. Кто продолжительно помнит о них и стремится размышлять умно, тот будет вести добрый и доблестный образ жизни. Мы тогда возненавидим грех и будем настойчивы в добродетели, сколь хватает сил. Потому я пишу это в конце второй части книги, чтобы ты, о слушатель, запомнил, как должен бояться нескончаемого наказания души. Скажем сперва о смерти, а потом отдельно напишем и об остальном. В древние времена египтяне имели обычай на дружеском пире ставить посреди стола деревянную раскрашенную скульптуру, изображавшую смерть. Все приглашенные смотрели на нее и ели чинно и умеренно. Тот, кто ее принес, говорил; «Видьте ее, гости, ешьте и вкушайте от стола, думая и о своем конце». О, мудрейшие египтяне, какое искусство и способ вы изобрели, чтобы сохранять воздержание и избегать безчиния, часто случающихся на пиршестве! Поистине, они не могли найти более полезного средства – в постыжение и осуждение нас, христиан, что мы не заботимся и не думаем о смерти, но ведем себя за столом неподобающим образом. В Византии, когда там было христианство , в тот день, когда собирались венчать царя на царство, ему приносили четыре различных по цвету камня и велели выбирать, из какого камня будет его надгробие. Подобным образом и в Риме есть обычай, выбирая нового Папу, проносить перед ним кусочек пакли и поджигать со словами: «Так проходит мирская слава» [Sic transit gloria mundi]. Иоанн Милостивый повелел, когда он стал Патриархом Александрийским, построить для него усыпальницу и не закрывать ее, но чтобы на каждый праздник тот раб, который поддерживал архиерейское облачение, говорил ему: «Владыко, повели закончить усыпальницу, ибо не знаешь день, когда умрешь». |
| Пусть такие люди поразмышляют над смертью, чтобы помнить всегда и во всем, какими они будут в тот час, когда душа отделяется от тела. Лукавый праздник жизни разрешился, а брение тела чернеет. Все органы тела, прежде в движении и прекрасные, предстают мертвыми и бездеятельными. Глаза закрываются, язык молчит, руки оцепенели, ноги не движутся. Вся благовидность тела пришла в состояние безобразия. Честь превратилась в безчестие и презрение. Великая боль и рыдание, когда красота вянет как цвет, исчезает как туман и утренняя роса. Вся слава, будто несущественная тень, – и она прекращается как случайный сон. Где теперь золото и серебро! Где изобилие слуг и шум? Нет богатства, не идет с тобой слава, никто из родственников и друзей никак не может помочь бедной душе, но плачет безутешно, и нет никакой милости. А он, возводя очи к Ангелам, безполезно умоляет их, протягивая руки к людям, не находит помощи. Он уже встал на путь, которым никогда не ходил. Он предстанет перед праведным и Страшным Судией, лишенным лицеприятия, перед Ним все равного достоинства: богатый и бедный, царь и солдат. Кто считались властными, сильными, благородными, богатыми, предводителями и князьями, – все теперь смирились, чтобы не вершить дальше несправедливость и перестать презирать бедных. Послушай, благороднейший князь. Вот ты кичишься и превозносишься, и проводишь свою жизнь безстыдно в сладострастном удовольствии плоти, как будто она безсмертна, о чем велегласно говорит Исаия: Всякая плоть трава, и всякая слава человека, как цветок в поле. Воистину, когда солнце встает, трава в поле высыхает, и красота ее исчезает. Так и человек. Он цветет богатством и удачей, а в мгновение ока гибнет. Плачьте, богатые, рыдая над вашим несчастьем, как вам и говорит апостол Иаков, что богатство ваше сгнило, а вашу одежду съела моль. Пророк Даниил пишет о царе Вавилонии, как он совершал братский пир самых великих в его государстве. Он ел, пил и пьянствовал с наложницами, а ночью в наказание за беззакония его убили. В Деяниях Апостолов ясно сказано, что Ирод стоял, облаченный в царскую порфиру, слушая восхваления и похвальные речи про себя, а про Иисуса – полные хулы, которые произносил глупый народ. В тот же час его поразил Ангел Господень, и Ирода изъели черви, и он испустил душу. |
| Чудо 38 О кровосмесительнице и детоубийце, которую Пречистая предала суду В Риме некогда жил один добродетельный благородный князь, который, поняв, что жизнь его проходит как сон, пожелал удалиться из мира, чтобы обрести спасение. Он попросил у супруги позволения, оставив ей общего сына, и удалился в тихое место, где умер в боголюбезном житии. А жена его осталась дома с мальчиком, которого любила сверх естества, и держала в объятиях почти весь день и всю ночь, целуя и обнимая. И не только, когда он был маленький, но и когда возмужал и пришел в законный возраст, несведующая мать все держала его и спала вместе с ним, не зная о великом падении, которое может через то прийти. И так из-за своего и ее невнимания и содействия беса бедный мальчик впал в грех с ней. Когда женщина поняла, что забеременела от своего ребенка, ей стало так тяжко, что она желала покончить с собой. Но затем, подумав о безпредельной милости Бога, она не впала в отчаяние, но прибегла к самому Всемилостивому Богу, не делая ничего по дому, а лишь проводя все дни в посте, милостыне, молитве и слезах от всей души. Когда пришел час родов, женщина удалилась в скрытое место своего дома и родила. Затем бедная женщина, чтобы позор ее не обнаружился, присовокупила к первому беззаконию еще тягчайшее: она бросила младенца в отхожее место, и он умер. Падшая женщина лишила несчастного своего малютку и временной жизни, и вечного блаженства со Христом в Царствии Небесном, поскольку не было совершено над ним таинство крещения. И никто ничего тогда не услышал о том. Но изобретатель зла, диавол, захотел еще и бедную женщину погубить и не насытился до тех пор, пока не опозорил ее пред людьми, чтобы заставить женщину мучиться и предать ее безвременной смерти без покаяния. Нечистый и скверный принял вид мудрого и прозорливого духовника, знающего тайны сердца, и учил народ. А чтобы поверили его словам, он раскрыл многие убийства и кражи, и другие беззакония, – так, что его боялись и уважали не только в простом народе, но и сами князья города. |
| Агапий Ланд(ос), инок Критский (кон. XVI в. – после 1664) Нравственно-аскетические труды Агапий Ланд(ос), инок Критский Монах, врач, писатель, поэт, гимнограф, переводчик и издатель. Автор книги «Грешников спасение». Биография В миру звался Афанасием Ландом. Он родился в г. Ираклион (о. Крит), предположительно в последнем десятилетии XVI века. О его жизни сохранилось немного сведений. После учебы на родине и в Венеции Афанасий довольно долго пребывал на Крите (в городах Фурна и Иерапетра), жил рядом с простыми людьми, познавая их трудности и нужды. До 1617 года почти два года он состоял в Ираклионе секретарем венецианского властителя Крита Андрея Корнара, ученого мыслителя и поэта, переписывая его греческие и итальянские стихи. Мы не знаем точно, когда Ланд принял решение оставить мир и удалиться на Святую Гору, приняв монашеское имя Агапий. Вначале он подвизался два года в Лавре святого Афанасия, но, в конце концов, предпочел уйти из общежитийного монастыря, чтобы в одиночестве заняться Богомыслием. Инок удалился в келлию скита Малой Анны, где предался изучению духовных книг и писательству. Богатый материал для его работы содержали не только имевшиеся у него собственные греческие и итальянские книги, но и библиотеки Святого Афона. Однако беспокойный дух Агапия не довольствовался этим. Он желал быть ближе к народу и его нуждам, стать проповедником, для чего объезжал острова Эгейского моря: Сирос, Андрос, Сифнос и другие, а также захваченный турками Пелопоннес, непосредственно узнавая запросы порабощенного греческого населения, материальную скудость, духовные поиски соотечественников. В то время, когда католическая и протестантская пропаганда активно распространяла свое вероучение, греческий мир оставался без просветительской поддержки. Не было учителей, образованных клириков, которые бы просвещали и удерживали народ на пути Православия. И Агапий решил сам восполнить отсутствующее, дать народу Божьму книги, написанные простым языком, проповедовавшие правую веру и ставшие полезным пособием для клириков. Но чтобы реализовать свой план, ему недостаточно было просто переписывать книги, что считалось обычным на Святой Горе, ибо рукописные копии получались дорогими в цене и редкими. По этой причине Агапий предпринял путешествие в Венецию, где существовали славные типографии, выпускавшие греческие книги даже в годы турецкого ига. За три таких совершенных им поездки он издал более десяти книг, некоторые и вторым изданием, а расходы на печатание брал на себя. |
|
|
