| Предание гласит, что в эти дни в Москву пришел седой старец с двенадцатью возами печеного хлеба и, беспрепятственно миновав стражу, направился в Богоявленский монастырь на кремлевское подворье, где в то время жил знаменитый келарь Авраамий Палицын. Москвичи по дороге спросили старца, откуда он пришел, и тот ответил: «Из дома Пресвятой и Живоначальной Троицы». Весть о том, что из Сергиевой обители пришел хлеб, разнеслась по Москве, и обрадованные москвичи поспешили на подворье. Тогда Василий Шуйский послал к Авраамию Палицину спросить, почему ему не представили прибывших с хлебом. Оказалось, что на подворье никто не видел ни старца, ни возов, но зато закрома чудесно изобиловали хлебом. И чудо сочли видением самого преподобного Сергия. Троицкое подворье в те дни действительно спасло положение. Авраамий Палицын выпустил на рынок из запасов подворья очень дешевый хлеб, чтобы сбить на него цены, хотя это и грозило истощением запасов подворья. Однако по молитвам преподобного Сергия зерно в житнице чудесно не убывало. Спекулянты же, испугавшись, что богатейший Троицкий монастырь может отдать голодающей Москве весь свой хлеб, немедленно опустили цены. По обычаю, все Троицкие архимандриты какое-то время проживали на кремлевском подворье. В их числе был и преподобный Дионисий, живший здесь летом 1610 года незадолго до падения Шуйского. Вместе с Авраамием Палицыным он рассылал грамоты в русские города, призывая встать на освобождение Москвы, отложив все дела и распри, ради избавления «от лютой смерти и латинского порабощения». А 20 февраля 1613 года, в дни, когда Русь на Земском Соборе избирала нового царя, на Троицкое подворье пришли дворяне из провинциальных городов, купцы, казаки, «великих чинов люди». Они вызвали из кельи Авраамия Палицына и возвестили ему о своем желании избрать на престол юного Михаила Романова, попросив передать «волю народа русского» державствующим московским боярам, воеводам и всему Земскому Собору. Старец исполнил их просьбу. Когда решение Земского Собора об избрании Михаила Романова было принято, Авраамий Палицын в числе депутации отправился на лобное место спросить москвичей, согласны ли они. Народ, по преданию, единодушно воскликнул: «Михаил Федорович да будет царь, государь Московскому государству и всей русской державе». Тогда в Кострому отправилось посольство к Романову с просьбой взойти на престол. |
| Самое поверхностное сравнение данного рассказа с рассказом о явлении Сергия Радонежского в больнице, рассмотренным выше, обнаруживает их полярное различие. Теперь уже реализуется модус традиционного агиографического повествования: преподобный предстает перед визионером с молитвой, в ореоле света и предрекая; визионер же благоговейно поклоняется ему и, получив исцеление, молитвенно благодарит его. Иное качество имеет также и сама словесная ткань рассказа. Действительно, во всех подобных эпизодах в «Истории в память предыдущим родом» последовательно используется церковнославянская, а не разговорная, лексика, усложненный синтаксис и патетически напряженная, а не обыденная, интонация. Соответственно, и поведение героев меняется: визионеры пребывают в состоянии молитвы, религиозного воодушевления и благоговения, святой же Сергий излучает сияние, насыщает, предсказывает, исцеляет; одни припадáют к чаше Божественной милости и спасения, другой ее подает. Да и сам автор - Авраамий Палицын - по этому поводу воспаряется в молитвенном восторге, восхваляет и проповедует «о величии Божии, како прослави и ныне прославляет угодника своего великого в чюдесех» . Но при этом цель писателя остается неизменной: как в сакраментальных эпизодах - средствами книжно-панегирической риторики, так и в будничных - с использованием средств сказовой, разговорной стилистики, Авраамий всегда стремится показать, что преподобный Сергий Радонежский - истинный народный святой, неотступный защитник своей обители и всей Русской земли и что «на всяком бо месте в бедах или в скорбех или в юзах в плене же, и в изгнаниих, и в кровопролитиих, и во всяких нужных теснотах и печалех и иже призовет с верою в помощь великого сего отца, той убо посрамлен никако же исходит и чаяния своего не погрешит. Овогда же и преже прошениа святый в печалех предваряет и неищущим его скор помощник обретается. Той убо друг присный Матери Слова Божиа, не считая тогда и ныне всех нас питает» . Итак, формируя у читателя представление о преподобном Сергии Радонежском, Авраамий Палицын использует комплекс как семантически простых, так и метафорических эпитетов, влагает в его уста различные в идейно-стилистическом отношении речи, описывает его внешность и поступки и, наконец, характеризует разное восприятие его личности разными участниками борьбы за монастырь. Все это позволило писателю создать объемный образ святого, показать его, если позволительно так выразиться, в динамике стереоиллюзии и стереофонии. А последнее особенно важно, ибо наглядно свидетельствует о начавшемся в русской литературе отходе от средневековой традиции плоскостной, одномерной и аперспективной изобразительности. |
| Повесть носит антибоярскую направленность: Скопин-Шуйский отравлен «по совету злых изменников» – бояр, только они не скорбят по полководцу. Повесть прославляет Скопина-Шуйского как национального героя, защитника родины от врагов-супостатов. В 1620 г. к «Повести о преставлении...» была присоединена «Повесть о рождении воеводы М. В. Скопина-Шуйского», написанная в традиционной агиографической манере. По-своему осмысляются исторические события тех лет в народном сознании, о чем свидетельствуют записи исторических песен, сделанные в 1619 г. для англичанина Ричарда Джемса. Это песни «О собаке-воре Гришке-расстрижке», «О Маринке – злой еретице», о Ксении Годуновой. В песнях обличаются интервенты и их пособники «бояре кособрюхие», возвеличиваются народные герои – богатырь Илья, Скопин-Шуйский, стоящие на страже интересов родной земли. «Сказание» Авраамия Палицына. Выдающимся историческим произведением, ярко отразившим события эпохи, является «Сказание» келаря Троице-Сергиева монастыря Авраамия Палицына, написанное в 1609 – 1620 гг. Умный, хитрый и довольно беспринципный делец Авраамий Палицын находился в близких отношениях с Василием Шуйским, тайно сносился с Сигизмундом III, добиваясь у польского короля льгот для монастыря. Создавая «Сказание», он стремился реабилитировать себя и старался подчеркнуть свои заслуги в борьбе с иноземными захватчиками и избрании на престол царя Михаила Федоровича Романова. «Сказание» состоит из ряда самостоятельных произведений: I. Небольшой исторический очерк, обозревающий события от смерти Грозного до воцарения Шуйского. Причины «смуты» Палицын видит в незаконном похищении царского престола Годуновым и в его политике (гл. 1 – 6). II. Подробное описание 16-месячной осады Троице-Сергиева монастыря войсками Сапеги и Лисовского. Эта центральная часть «Сказания» создана Авраамием путем обработки записок участников обороны монастырской крепости (гл. 7 – 52). III. Повествование о последних месяцах правления Шуйского, разорении Москвы поляками, ее освобождении, избрании на престол Михаила Романова и заключении перемирия с Польшей (гл. 53 – 76). |
| XVII в. И. м. играл значительную роль в Смутное время. В 1608 г. архим. Феодосий приезжал «бить челом» к Лжедмитрию II (Тушинскому вору) в связи с тем, что Кострома перешла под власть тушинцев. В 1609 г. в И. м. укрывались войска Лжедмитрия II во главе с воеводой Никитой Вельяминовым, разбитые у Галича и в Костроме ополчением сев. городов (Вологда, Вел. Устюг, Тотьма, Солигалич). В течение 5 месяцев И. м. осаждало ополчение во главе с воеводой Давидом Жеребцовым. В ночь на 25 сент. 1609 г. костромские служилые люди Костюша Мезенцев и Николай Костыгин сделали подкоп под монастырскую стену, взорвали бочонок с порохом, но сами погибли. Часть стены рухнула, осаждающие ворвались в мон-рь. По преданию, тушинцы и поляки бежали из И. м. в сторону Святого оз., на берегу к-рого их окончательно разбили ( Генкин. 1939). Впосл. в память о сражении на берегу озера была поставлена деревянная, а в кон. XVII в. каменная часовня (сохр.). Царь Михаил Феодорович Романов. Гравюра А. Мариева. 1993 г. Царь Михаил Феодорович Романов. Гравюра А. Мариева. 1993 г. 21 февр. 1613 г. Земский собор избрал государем Михаила Феодоровича Романова, укрывавшегося в здании наместнических (бывш. келарских) келий монастыря. Существует несколько версий, объясняющих пребывание избранного царя в обители. Так, И. В. Баженов отмечал, что 21 февр. 1613 г. начался Великий пост, когда «цари и бояре, по благочестивому древнему обычаю, нередко помещались в монастырях для душеспасения, для сохранения или поддержания доброго христианского настроения» ( Баженов. 1911. С. 15). Для офиц. приглашения в Москву к нему направилось «великое посольство», состоявшее из «всех чинов людей», принимавших участие в работе собора,- бояр, дворян, стрелецких голов, казачьих атаманов, посадских людей. В состав посольства входили настоятели московских Чудова Новоспасского и Симонова мон-рей, Архангельского и Благовещенского соборов Московского Кремля, келарь Троице-Сергиева мон-ря Авраамий (Палицын) и др. Возглавляли посольство боярин Ф. |
| Авраамий Палицын сообщает, что во время службы архимандрит Иоасаф увидел Архистратига Михаила, сиявшего как солнце, державшего в руке скипетр и грозившего неприятелям за то, что они коснулись его образа: «Всесильный Бог вскоре воздаст вам отмщение». В тот же день произошло чудо артиллерийской дуэли (в начале XVII века пушки стреляли не настолько точно): ответным огнем троицкой артиллерии «Трещера» была уничтожена. Во время службы архимандрит Иоасаф увидел Архистратига Михаила, грозившего неприятелям Отец Иоасаф сподобился еще одного видения. Во время келейного правила он погрузился в тонкий сон и увидел преподобного Сергия, который ободрил его: «Не скорби, но в радости молитвы приноси, ибо предстоит и молится Богу об обители и о вас Пречистая Богородица со ангельскими ликами и со всеми святыми». Бои за подкоп Как шли бои защитников Троицы с осаждающим неприятелем, становится понятно на примере сражений за подкоп. Подобраться к устью подкопа было практически невозможно. Сначала решили нанести отвлекающий удар там, где его меньше всего ждали – к западу от монастыря, на укрепления («шанцы») пушек перед лагерем Сапеги. 9 ноября вылазной отряд Ивана Ходырева атаковал укрепления, но был отброшен и окружен у Подольного монастыря (ныне Пятницкое подворье лавры). Тогда монастырский старец Нифонт Змеев во главе 30 старцев и 200 воинов без ведома воевод вышел и атаковал укрепления. Их встретили картечью и отбросили к стенам обители. На помощь старцу вышел отряд Бориса Зубова и Ананьи Селевина. Им тоже не разрешали выходить, но, преодолев сопротивление воевод, они выступили и помогли старцу Нифонту повторно атаковать укрепления. Однако под жестоким пушечным огнем вынуждены были отойти к Пивному двору. Старец Нифонт повел в атаку в третий раз. На этот раз наши воины попали не только под фронтальный, но и под фланговый огонь артиллерии. Понеся значительные потери, отошли к Келареву пруду. Преследовавшие их враги едва не ворвались в монастырь, но были остановлены крепостной артиллерией. |
| Архимандрит Иоасаф, старец, теплыми молитвами и попечительностию содействовавший спасению обители, утомленный бедами и опасностями, вскоре после окончания осады удалился в Пафнутьев монастырь, из которого взят был в настоятели лавры. Но когда Пафнутьев монастырь взят был врагами (5 июля 1610 года), тогда вместе с прочими иноками умерщвлен и сей доблестный старец, которому напрасно грозил смертию Сапега в стенах Сергиева монастыря. 15. Преп. Дионисий (Зобниновский) с 1610 по 1653. Урожденец Ржева, в крещении Давид, постриженник, потом настоятель Старицкого Успенского монастыря. Находясь в Москве в смутное время междуцарствия, был постоянно при патриархе Гермогене и сколько мог, оберегал святителя, уговаривал народ, волнуемый изменниками, не забывать страха Божия, удерживаться от своеволий преступных. В 1610 г. патр. Гермоген определил Дионисия архимандритом Сергиевой лавры, еще не оправившейся после осады поляков. Время было смутное. Москва была в руках ляхов; ляхи и бродяги свирепствовали в окрестностях Москвы. Толпы израненных и ограбленных с разных сторон собирались к Сергиевой лавре. Здесь развилась неистощимая благотворительность преп. Дионисия: открыты домы и больницы для лишенных крова и больных в подмонастырских слободах. Братия, по убеждению Дионисия, решились довольствоваться овсяным хлебом и водою, чтобы сберечь пшеничный и ржаной хлеб для больных. В тоже время, заботясь о судьбе отечества, Дионисий и келарь Авраамий Палицын писали в разные города, умоляя о помощи Москве людьми и деньгами. Когда водворилось спокойствие по воцарении царя Михаила, в ноябре 1616 г., царским указом поручено было Дионисию, с канонархистом старцем Арсением Глухим и священником села Клементьевского Иваном Наседкою, заняться исправлением Требника. Дионисий и его сотрудники принялись за дело, вверенное им, с живым усердием; кроме древних славянских рукописей были у них четыре греческих требника. Арсений хорошо знал славянскую грамматику и язык греческий. С такими способами увидели, что позднейшие списки Требника обезображены ошибками. Исправители сделали, что могли сделать по мере сил и убеждению своему. Но в Москве огласили их еретиками и преп. Дионисию пришлось претерпеть много гонений и страданий. Наконец он с сотрудниками своими был оправдан в 1626 году. Скончался 10 мая 1633 года. Мощи его почивают в Серапионовской палатке Сергиевой лавры под спудом. |
| В 1601/02 г. из-за мора И. переселилась из с. Лазарева в с. Вочнево - поместье ее покойного мужа под Муромом. Праведница была огорчена тем обстоятельством, что ближайшая церковь находилась за «два поприща» от ее жилища. Будучи «старостию и нищетою одержима», И. не могла ходить в храм, но молилась дома, имея из-за этого «немалу печаль». Святая освободила своих холопов, «да не изнурятся гладом»; наиболее преданные «обещахуся с нею терпети, а инии отъидоша». И. приказала своим детям и слугам вместе с ней собирать лебеду и кору деревьев, делать из них муку и печь хлеб. Этого хлеба хватало не только для домочадцев, но и для бедных. Нуждающиеся в хлебе говорили другим благотворителям, что они не ходят к ним, т. к. у И. «вельми хлеб... сладок». Соседи И., «изобильны хлебом», посылали на ее двор «просити хлеба, искушающа». Попробовав его, они удивлялись и признавали, что «горазди рабы ея печь хлебов», но не понимали, что «молитвою ея хлеб сладок» (Там же. С. 111-112). Следует сказать о том историческом фоне, на к-ром поступки И. приобретали особое значение. По свидетельству Авраамия (Палицына) , в трудные годы, на рубеже XVI и XVII вв., состоятельные люди в России не хотели делиться с голодающими хлебными запасами, выгоняли своих холопов без отпускных свидетельств, не желая кормить их. Авраамий (Палицын) видел главный «грех всей России» в том, что «не пощадиша братия свои и жита и благая своя заключиша себе». За это Бог покарал страну бедствиями Смутного времени . 26 дек. 1603 г. И. заболела. Несмотря на недуг, она продолжала молиться по ночам, говоря родным: «И у больнаго Бог истязует молитвы духовныя». 2 янв. 1604 г. святая причастилась Тела и Крови Христовых у своего духовного отца свящ. Афанасия, простилась с детьми и слугами, «поучая о любви, и о молитве, и о милостыни, и о прочих добродетелех», и скончалась. Смерть И. сопровождалась чудесными знамениями: «вси видела около главы ея круг злат»; в «клети», где находился гроб, «видела свет и свеща горяща и благоухания велие повеваше». Тело И., согласно ее воле, было перевезено из Вочнева в Лазарево и погребено рядом с могилой мужа, на сев. стороне у храма св. Лазаря, 10 янв. 1604 г. |
| В монастыре воцарилось смятение. Архимандрит Иоасаф с соборными старцами и монахами в день памяти Димитрия Солунского (26 октября) совершили крестный ход по стенам вокруг обители. После этого троицкие воины совершили удачную вылазку на вражьи заставы и захватили ротмистра. Тот подтвердил слова о подкопе. Пока думали, как выявить подкоп, Сапега неожиданно начал штурм – за целую неделю до Михаила Архангела. Согласно историческим исследованиям, на штурм пошли спонтанно, по инициативе пьяных солдат, после шумного пира в честь побед войск Лжедмитрия. Описывавший эти события келарь Авраамий Палицын сообщает, что преподобный Сергий явился во сне пономарю Иринарху и предупредил об опасности. Преподобный Сергий явился во сне пономарю Иринарху и предупредил об опасности Приступ вели со всех сторон в 3-м часу ночи. Неприятели подожгли Пивной двор (в ста метрах к северо-западу от обители), и это вдруг обернулось против них самих. Зарево пожара осветило колонны штурмующих. Подошедших к стенам поражали камнями, бревнами, кипящей смолой. Остальных обратили в бегство прицельными залпами пушек. Но проблема подкопа не была решена. Чтобы перехватить этот подземный ход, начали рыть свой, более глубокий ров, как потом оказалось, не с той стороны. Заранее наводили пушки, чтобы защищать землекопов от атак неприятеля. До Михаила Архангела оставалось два дня. И тут на сторону троицких сидельцев перебежал казак, который указал точное место – Пятницкую башню. Внутри крепости в считанные часы возвели дубовую стену на случай разрушения башни. До праздника Михаила Архангела овладеть подкопом так и не успели. Но и неприятель почему-то не стал совершать подрыв. Видимо, недавно захлебнувшийся штурм сорвал дальнейшие планы тушинских воинов. Накануне праздника монахи собрались в Троицкий собор на всенощную. Словно в отместку за прежнее поражение, со стороны лагеря Лисовского из осадной пушки «Трещеры» начался обстрел монастыря. Во время псалмопения одно ядро ударило в колокол (функцию звонницы исполняла церковь Святого Духа, в которой колокола размещаются под куполом), рикошетом ядро влетело в алтарное окно Троицкого собора, пробило в иконостасе доску возле правого крыла Архистратига Михаила, отскочило к подсвечнику и, ранив священника, отлетело к левому клиросу. Другое пробило южную железную дверь и задело образ святителя Николая. Ядрами вне собора были смертельно ранены старец Корнилий и одна пожилая монахиня. |
| Вблизи самого входа в Святые врата Марфа Ивановна и Михаил Феодорович с благоговением поклонились прибывшим великим святыням и смиренно приняли благословение от рязанского архиепископа Феодорита, и затем несомненно чрез эти восточные Святые ворота 3 обители последовало торжественное вшествие в нее московского великого посольства. По вступлении в святую обитель посольство тотчас же в лице представителя синклита боярина Феодора Ивановича Шереметева приветствовало их, смиренно поднесло шестнадцатилетнему Михаилу грамоту об избрании его на всероссийский престол и, по прочтении длинной речи по наказу, подало Марфе Ивановне грамоту просительную о благословении сына ее на царство; затем просило обоих стать на первом месте священной процессии, чтобы с ней следовать в Троицкий соборный храм Ипатиева монастыря. К великому удивлению и горести московского посольства, избранники Романовы со смирением, но решительно отказались принять столь почетные предложения. Михаил Феодорович не соглашался принять на себя тяжелое бремя правления по своей молодости и неопытности в управлении при столь крайне бедственном состоянии России, разоренной и измученной поляками, шведами и русскими крамольниками. Однако же, вняв убедительной просьбе московского посольства, Михаил Феодорович и его мать согласились последовать за святынями в Троицкий собор. Когда, несмотря на усиленные и слезные упрашивания присутствовавших в церкви, человеческие убеждения и здесь оказались безуспешными пред непреклонной волей юного Михаила, архиепископ Рязанский Феодорит и келарь Сергиевой лавры Авраамий Палицын прибегли к заступлению Небесной Царицы. Взявши честные кресты и чудотворные иконы, они приблизились к Михаилу Феодоровичу, при чем архиепископ Рязанский Феодорит твердым голосом произнес: «Не будь противен воле Божией! Не мы предприняли сей подвиг, но Пречистая Божия Матерь возлюбила тебя, устыдись пришествия Ея!». Эта столь торжественная священная минута решила участь Российского царства. При воззрении на лик Богоматери Михаил Феодорович и инокиня Марфа потрясены были до глубины души; твердость их поколебалась. |
| Внимание к Калязинскому монастырю русских государей способствовало дальнейшему развитию обители и почитанию преподобного Макария. Среди тех, кто посещал монастырь на Волге или делал большие вклады, — самодержцы Иван Васильевич, Феодор Иоаннович, Борис Годунов, Василий Шуйский. Несмотря на тяжелые последствия Смутного времени, благодаря поддержке церковной и светской власти продолжалось дальнейшее развитие Калязинского монастыря и обеспечивалось его процветание. По данным Кормовой книги, написанной иеродиаконом Амвросием, пожертвования вкладывались с 1610 по 1664 год. Среди шестидесяти вкладчиков — царь Михаил Романов и его мать старица Марфа Ивановна, Кузьма Минин, Авраамий Палицын из Троице-Сергиевой лавры, князья Мезецкие, И. А. Голицын, Ф. И. Мстиславский и другие. Дарили деньги, железо, лошадей, колокола, церковное облачение, богато украшенное каменьями и золотным шитьем, кресты и иконы, шитые золотом и серебром плащаницы и покровы, золоченую или серебряную церковную утварь. В 1699 году на пожертвования вкладчиков мастерами Ермолаем Кирилловым и Сидором Васильевым была устроена новая рака на шести серебряных ножках. По бокам раки девять медальонов: в первом — имена устроителей, во втором — имена мастеров, в остальных семи — эпизоды из жизни преподобного Макария. Кроме того, «на скрывальной дск написанъ образъ Чудотворцовъ добрымъ мастерствомъ и обложенъ сребромъ позлащеннымъ»13. Указом Святейшего Синода 131 от 23 января 1876 года дозволялось напечатать акафист святому, составленный настоятелем Кашинского Дмитровского монастыря архимандритом Виктором (1869–1895)14. В XIX веке для церковных нужд издается житие калязинского чудотворца. Иконописные образы преподобного Макария, постройка церквей и приделов в его честь способствовали широкому почитанию святого не только на Тверской земле, но и по всей стране от Соловецких островов до Казани. Один из первых приделов, посвященных подвижнику, был устроен на родине преподобного, в церкви Рождества Богородицы в селе Кожино. Здесь находились гробницы его родителей Василия и Ирины Кожиных и супруги Елены, почитаемых на Кашинской земле подвижников благочестия. Преподобный Макарий самолично ходил 1 июня в Кожино совершать панихиды по своим родителям и завещал братии поминать их, о чем свидетельствует запись в рукописном списке Кормовой книги Калязинской обители. |
|
|
