А.А. Половцов Авраамий (Палицын), келарь Авраамий , до пострижения Аверкий Иванович Палицын, с 1608 по 1619 г. – келарь Троице-Сергиевой лавры, прославившийся соучастием в патриотических подвигах ее для освобождения отечества от поляков. Род. в половине XVI века, умер в Соловецком монастыре на покое 13 сентября 1626 года. Происходя из дворянской семьи Палицыных, Аверкий Иванович начал службу еще при Иоанне Грозном, а при сыне его подвергся в 1588 г. со всем своим родом опале. По времени ее можно догадываться, что Палицыны принадлежали к партии, в расчет которой входило расторжение брака царя Федора с Ириной Федоровной Годуновой вследствие ее бесплодия; но ни удалить царицу, ни ослабить влияние брата-правителя, Бориса Годунова, не удалось. Борис при поддержке духовенства, отказавшегося признать недействительным брак по бесплодию, приказал постричь княжну Мстиславскую и рассеял партию своих противников. Аверкий Палицын, отличавшийся способностями и характером, вероятно, и в этом раннем периоде своей деятельности оказался настолько опаснее других, что его не только удалили, но и насильно постригли в Соловецком монастыре (1588 г.). В монашестве условия служебных преимуществ для него не существовали. Через шесть лет в Москве при дворе переменилось многое. Борис уже мечтал о престоле и, устраняя обстоятельства, неблагоприятные его видам, находил для себя выгодным сближение с талантливейшими из бывших противников-честолюбцев. В 1594 г. и Аверкий Палицын, в монашестве Авраамий, был переведен в Троице-Сергиеву лавру, где было вверено ему в качестве строителя управление приписным к лавре Богородичным монастырем в Свияжске. Воцарение Бориса, кажется, имело влияние на отозвание из Свияжска Авраамия и оставление его сперва без выполнения послушания при лавре, а потом поручение управлять Троицким подворьем в Москве, где он и находился в год смерти царя Бориса. Перевод в Москву Авраамия относится к году опалы Романовых (1601 году), причем с него сняты и последние следствия опалы, так как предоставлено пользоваться наследственным имением, которое он и принес вкладом в обитель.

http://azbyka.ru/otechnik/Spravochniki/r...

Cедмица.RU Церковно-Научный Центр «Православная Энциклопедия» По Благословению Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Кирилла Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации А. Волков. Книгопечатание и книжная справа на Руси в первой половине XVII в.   Авраамий Палицын. " Сказание " . Список 1630-х гг. Заглавный лист История Русской Церкви неразрывно связана с историей богослужения на Руси, а та, в свою очередь, с историей русского обряда. Обряд - форма богослужения - играл на Руси в силу особенных исторических условий очень большое, если не главенствующее, значение. Тому свои причины. Эпоха Ивана Грозного явила все признаки подъема творческой энергии русских церковных сил,дерзновенных попыток вождя Церкви митр. Макария разрешить национальными силами ряд вопросов вселенского, всемирного значения. Высоко было самосознание Русской Церкви, обильны были подвиги ее благочестия, далеко заглядывали идеологические религиозные выводы. Но столь же явны были и недостатки орудий и средств к реальному осуществлению ее высоких замыслов. Одним из главных недостатков в сравнении с величием открывшейся русскому взору его вселенской задачи была бесспорно скудость школьного, научного просвещения, недостаток культуры. К XVII столетию внешность Русской Церкви казалась не менее, а даже более, чем прежде, благолепной, ибо украсилась помпой патриаршества. А полет русской богословской мысли явно засыпал и уходил в песок. И интерес ее невольно сосредоточивался на стороне несколько второстепенной, но психологически характерной для русского религиозного темперамента: на стороне культа и обряда. Вот тогда-то и становился еще более очевиден уровень «технической невооруженности», отсутствие школы, отсутствие исторических и археологических знаний. стр. 86] Усвоенная Москвой с половины XVI века техника книгопечатания наглядно и ярко выявила перед руководителями Русской Церкви широкое разнообразие и бесчисленное множество ошибок в рукописных оригиналах богослужебных книг, которым теперь пора было придать однообразие.

http://sedmitza.ru/text/1177734.html

В половине 1611 года особенно тяжелые и бедственные обстоятельства переживала вся Россия и более всего столица ее – Москва. Московское государство было в смятении; всюду проникают злодеи, называющие себя детьми царского семени; много городов и весей пленили поляки, при чем некоторые из них оказались в запустении от их злодейств; поляки завладели даже царственным городом Москвой. В это так называемое смутное время (после свержения Василия Шуйского 17 июля 1610 года) не было на Руси царя – той основной твердыни, на которой зиждется благосостояние земли Русской; не было и доблестных вождей и ополчений таких, которые по чувству патриотизма твердо решились бы спасти находившееся на краю гибели наше отечество. Тогда на спасение отечества от угрожавшей погибели пришло православное духовенство; одушевленное твердой верой в Бога, оно в лице своих представителей призывными грамотами возбудило в русском народе дух веры и патриотизма. Вот патриарх Гермоген, заключенный поляками в Москве, в августе 1611 года (после победы пана Сапеги 5 августа над казаками, державшими в осаде Московский Кремль) получил возможность дать проникшему к нему в Кремль из московских патриотов Родиону Мосееву грамоту к нижегородскому «миру». Грамота бережно доставлена в Нижний 25 августа и затем была распространена по другим городам. В ней, показавши земщине в настоящем свете поведение казаков, особенно преступное покушение их поставить на царство тушинского воренка (Лжедмитрия II), призвать к власти Маринку (Мнишек, вдову убитого 17 мая 1605 года самозванца Лжедмитрия I) с ее сыном (от второго самозванца), Гермоген с горячим одушевлением приглашал города сплотиться на борьбу с казачьей затеей, клонившейся к возобновлению самозванщины, и вместе для борьбы с польской властью. Послушные патриаршему слову, города давали друг другу обещание не признавать казачьего царя и «против его стояти единодушно». С другой стороны, архимандрит Троице-Сергиевой лавры Дионисий и келарь Авраамий Палицын еще летом 1611 года разослали по городам грамоты с призывом граждан прийти на спасение столицы отечества и веры от иноверного ига поляков и литвы, сидевших в Москве. Вновь 6 октября троицкими властями посланы в города грамоты с извещением жителей о том, что к Москве прибыли еще польские войска с целью отогнать отсюда ратных людей, стоявших за православную веру, столицу и отечество, почему жители всех городов призывались «ратными людьми» прийти на помощь, на соединение с подмосковными воинскими людьми, державшими в осаде врагов. Эти грамоты, особенно же патриарха Гермогена, производили сильное действие на жителей городов: общий дух патриотизма и горячей веры воодушевил граждан на великие подвиги спасения погибавшего отечества.

http://azbyka.ru/otechnik/Ivan_Bazhenov/...

Плач о пленении и конечном разорении Московского государства Подготовка текста, перевод и комментарии С. К. Росовецкого Автор «Плача» неизвестен. С. Ф. Платонов предполагает, что он не был очевидцем описываемых событий и широко использовал официальные грамоты 1610–1612 гг.; возникло это произведение летом–осенью 1612 г. в одном из провинциальных городов (Платонов С. Ф. Древнерусские сказания и повести о Смутном времени XVII века как исторический источник. Изд. 2-е. СПб., 1913. С. 146). Вероятно, этим городом была Казань: текст «Плача» использован составителем так называемого «Казанского сказания» – компиляции, датируемой М. Н. Тихомировым теми же месяцами 1612 г., к которым С. Ф. Платонов относит создание «Плача» (см.: Тихомиров М. Н. Классовая борьба в России XVII в. М., 1969. С. 202); позднее, в 1620-е гг., он читался во время ежегодной праздничной службы иконе Казанской Богоматери. «Плач» рано получает общерусское распространение. В 30–40-е гг. XVII в. его сокращенная редакция включается в сборник, составленный жителем Устюга Великого (БАН, Арханг. К. 51), в 1672–1674 гг. входит в состав московской исторической компиляции о Смутном времени (ГИМ, собр. Уварова, 896). В том же XVII в. «Плач» был присоединен в качестве заключительной главы к «Сказанию Авраамия Палицына». Для книжного плача, как и для устной причети, рассказ об обстоятельствах несчастья – обязательный, но второстепенный элемент структуры; на первый план выходят в устном плаче – эмоциональный отклик, в литературном – осмысление причины бедствия, его исторического значения и назидание для читателей (слушателей). Следуя традиции, автор «Плача» объясняет «падение» Москвы как возмездие свыше за всенародные прегрешения, однако с замечательной смелостью объявляет главными виновниками всех московских царей, при этом исключение не сделано даже для Федора Ивановича, настойчиво идеализируемого другими писателями Смуты. Привлекает внимание и исторический оптимизм автора: по его мнению, «будущие предтекущие люди», узнав о бедствиях Смуты «от писания, о сихъ зло удивятся» – следовательно, будут жить потомки «ныншних родовъ» россиян в мире и процветании. Что же касается современников, то они побуждаются к покаянию, чтобы Бог «пощадил останок» русских людей, истребил их врагов и «злолукавыи совтъ ихъ искоренилъ». Можно думать, что прямой призыв к борьбе представлялся неуместным в плаче, да еще предназначенном для чтения в церкви, однако патриотически настроенный читатель мог и сам прочесть этот призыв между строк произведения, восхваляющего героизм защитников Смоленска и стойкость патриарха Гермогена.

http://azbyka.ru/otechnik/Istorija_Tserk...

Скачать epub pdf Тем же оружием Почти три века тому назад, в тяжелое и лихое время смут на Руси, скромная монашеская обитель – Троицкая Лавра – и скромный, неизвестный дотоле инок – Авраамий Палицын, можно сказать – впервые, приложили к нуждам общественной жизни ту великую силу, имя которой – живое печатное слово. Вероятно, всякому школьнику известен из любого учебника русской истории тот факт, что обитель эта, в лице инока Авраамия Палицына, разослала в смутное время в разные города и концы русской земли множество печатных патриотических листков. И живое, горячее слово сделало свое дело: разрозненные, робкие, кроющиеся в разных уголках широкой Руси честные русские сердца откликнулись дружно на горячий призыв, сбросили с себя навеянный врагом туман, одумались, объединились, сплотились и дружно двинулись на врагов и победили их. И объединила их, и отрезвила одна, случайно или не случайно, попавшая бумажка, ставшая в умелых и честных руках сильным и победоносным оружием. Теперь – в век печатного слова, говорить о силе и значении последнего, конечно, смешно, когда многочисленные факты жизни красноречивее всяких слов говорят об этом. Ведь на ваших глазах, через это печатное слово, призванное к высокому и святому служению, совершаются, горько сказать, и растление мысли, и нравственное уродство. Фактов так много, что было бы слишком долго и в данном случае не кстати говорить об этом. Мы имеем теперь в виду одно только явление из области влияния этого печатного слова на нашу общественную жизнь, явление прискорбное, гибельное для последней, но, к сожалению, не встречающее того должного противодействия, которое, казалось бы, должно быть самым естественным. Разумеем в данном случае те тучи разного рода подпольных революционно-социалистических листков, которые покрыли теперь собой ясный горизонт общественной мысли, атмосферой которых дышит и питается, начиная со школьного подростка, всякий грамотный человек. Ведь странно сказать, но теперь даже тот, кто пожелал бы и не видеть этих подпольных изданий, часто совершенно неожиданно находит их у себя под руками.

http://azbyka.ru/otechnik/Feodor_Pozdeev...

Скачать epub pdf Толкование на первое Послание к Фессалоникийцам (Солунянам) 1251. Молитвы святых когда имеют силу Беседа I . Молитвы других содействуют и помогают, а содействовать кто-либо и помогать может только тому, кто уже сам действует: если же сам останешься в бездействии, то не получишь большой пользы… Зная это, не будем ни пренебрегать молитвами святых, ни полагаться на них всецело. Соблюдем последнее для того, чтобы не облениться и не проводить жизни в праздности, а первое для того, чтобы не лишиться великой пользы. Напротив, будем и их просить, чтобы они молились о нас и помогали нам, и сами – пребывать в добродетели, чтобы достигнуть благ, обещанных любящим Бога. Минь. Т. XI. С. 397 Творения Т. XI. С. 481, 483 1252. Любовь старается умалить и скрыть свои услуги любимому Беседа II . Любящий не желает ни повелевать, ни начальствовать; но рад лучше сам находиться под начальством и принимать приказания. Он желает лучше благодетельствовать, нежели принимать благодеяния... Он и хочет благодетельствовать, и не хочет показать, что благодетельствует, но представляет себя как бы должником другого... Так и Бог поступил с людьми. Он восхотел даровать за нас Сына Своего; однако, чтобы не показать, что (единственно по благодати) дарует Его, но – как бы отдает нам долг, Он повелел Аврааму дать Себе своего сына, чтобы казалось, что Он, делая нечто великое, ничего не делает великого. Когда нет дружбы, то мы ставим в укор другим наши благодеяния, превозносим их даже при всей их незначительности. А когда есть дружба, мы скрываем их, и великие хотим выдать за малые, чтобы не показать, что друг у нас в долгу, но – что мы сами одолжены ему тем, что он позволил нам одолжить его. Минь. Т. XI. С. 405 Творения Т. XI. С. 491 1253. Скорби удел христиан, исповедников Распятого, а не роскошь и нега Беседа III . Имамы скорбети, – на сие лежим (ср.: 1Фес. 3:3–4 ). У кого из нас есть уши слышать, пусть слышит: на это предназначен христианин. На сие лежим, – апостол говорит о всех верующих. На сие лежим, – а мы, точно предназначенные к неге, избегаем страданий. Почему же однако ж мы избегаем страданий? В самом деле, нас не постигло ни время скорби, ни искушение, кроме как человеческое ( 1Кор. 10:13 ). Благовременно и к вам сказать: не у до крове стасте, противу греха подвизающеся ( Евр. 12:4 )… У кого из вас разграблено имущество за Христа? Кто бит был палицами? Кто обижен даже словами? Чем ты можешь похвалиться? На что можешь надеяться? Христос столько претерпел за нас врагов сущих ( Кол. 1:21 ); а мы на какие можем указать страдания, которые претерпели за Него? Страданий за Него мы не переносили никаких, между тем блага, которые получаем от Него, бесчисленны. Откуда у нас возьмется дерзновение в день онъ ( 2Тим. 1:18 )? Ужели вы не знаете, что и воин тогда только может заслужить внимание царя, когда покажет ему множество ран и язв? Если же не может показать ни одного отличного подвига, то, хотя бы не нанес никакого оскорбления, будет считаться в ряду последних.

http://azbyka.ru/otechnik/Vladimir-Novoc...

Авраамий Палицын Авраамий Палицын, знаменитый современник препод. Дионисия, Минина и Пожарского, келарь Троице-Сергиевой Лавры, в мире – Аверкий Иванович, по происхождению принадлежал к древнему роду дворян Палицыных, выехавших из Литвы при Дим. Донском; позднее Палицыны отправляли разного рода высокостепенные государственный должности. Сведения о первоначальной жизни Авраамия Палицына очень скудны. По преданию – родился он в селе Протасьеве, Ярославской губернии, близ Ростова, но когда и кто были его родители – неизвестно. В первый раз личность Палицына упоминается под 1584 г., когда он ссудил со своего родственника 20 р. денег под заклад вотчины, впоследствии отданной Палицыну по суду. В 1588 г. при царе Феодоре Иоан., Авраамий подвергся опале, был сослан, причем и все имение его было отобрано в казну. Предполагают, что он был замешан в опале Шуйских, случившейся в 1587 г. Достоверно, что опала не сопровождалась пострижением, которое Палицын принял позднее, вероятно, добровольно, в Соловецком монастыре. В 1594 г. Палицын, вместе с другими соловецкими старцами, был прислан в Троице-Сергиев монастырь, а в 1601 г. он уже является в Богородицком Свияжском монастыре (Казан. губ.), зависевшем от Троицкого. Здесь Палицын жил до 1608 г,, и возможно, что исполнял какую либо монастырскую должность. Этим предварительным занятием должности, равно происхождением Палицына, его достаточным по тому времени образованием, может быть, и близостию к царствовавшему тогда В. И. Шуйскому объясняется перевод Палицына снова в Троицкий монастырь и назначение его на должность келаря, чрезвычайно важную в тогдашнем монастырском устройстве, а в Троицком монастыре в особенности. Келарь был вторым лицом после архимандрита, представителем вотчинно-хозяйственного положения монастыря, судьею и устроителем его имений, посредником в сношениях со светской властию, оберегателем его прав и интересов. В монастырях, зависевших непосредственно от царской власти, келарь входил в сношение с самим государем. В XVI и XVII вв.

http://azbyka.ru/otechnik/Lopuhin/pravos...

Сказание Авраамия Палицына об осаде Троице-Сергиева монастыря Подготовка текста Е. И. Ванеевой, перевод и комментарии Г. М. Прохорова «Сказание» Авраамия Палицына об осаде Троице-Сергиева монастыря польско-литовско-казачьими войсками в 1608–1610 гг. – одно из самых ярких документально-исторических произведений русской литературы начала XVII в. Написано оно на основании личных наблюдений автора и собранных им чужих записок, свидетельств и воспоминаний. Завершено в 1620 г. Собственно, «Сказание», которое здесь печатается, составляет 7–52 главы большого произведения – «История в память предидущим родом...», охватывающего период от смерти Ивана Грозного до Деулинского перемирия с Польшей (1584–1618 гг.) и состоящего из 77 глав. Право на отдельную публикацию «Сказания» дает то, что оно представляет собой как бы самостоятельное сочинение, со своим вступлением и заключением, со своим завершенным сюжетом – историей героической обороны Троице-Сергиева монастыря от осаждавших его в течение года и трех с половиной месяцев, с 23 сентября 1608 года до 12 января 1610 года, войск польско-литовских интервентов, казаков и русских изменников. В первых шести главах «Истории» речь идет о причинах Смуты в России и о событиях от смерти Ивана Грозного до воцарения Василия Шуйского; в последних двадцати пяти – о случившемся следом за снятием осады: о низведении с царства Василия Шуйского, о разорении поляками Москвы и освобождении ее и о возведении храма во имя Сергия Радонежского в деревне Деулине, где было заключено перемирие. Полностью «Историю в память предидущим родом...» см. в кн.: Сказание Авраамия Палицына/Подг. текста и коммент. О. А. Державиной и Е. В. Колосовой. М.; Л., 1955. «Сказание» Авраамия Палицына пользовалось большой популярностью у читателей XVII–XVIII вв. и сохранилось в значительном числе списков. Текст «Сказания» публикуется по списку 40-х гг. XVII в. – БАН, Архангельское собр., 413. Исправления (обозначенные курсивом) вносятся по списку РГБ, собр. Румянцева, 299 20-х гг. XVII века, положенному в основу издания О. А. Державиной и Е. В. Колосовой (М.; Л., 1955).

http://azbyka.ru/otechnik/Istorija_Tserk...

1. Древние повести и летописи, в которых говорится о смерти Царевича Димитрия, суть двоякого рода: отечественные и иностранные. Из числа отечественных представляем, во-первых, Сказание об осаде Лавры, келаря Авраамия Палицына. Сей сподвижник Пожарского и Минина представляет в своем лице современника кончины Димитриевой. Смерть Царевича предшествовала времени подвигов Палицына с Пожарским и Мининым только двадцатью годами. Первая последовала 1591, мая 15; подвиги Палицына против Поляков относились к 1612г. Итак, Старец, как называют его летописцы, и слышал, и видел, что происходило при царе Феодоре Иоанновиче, следов., имел удобства достоверно знать, как и отчего случилась смерть Царевича. Авраамий тем удобнее мог знать о смерти Царевича, что Лавра, местопребывание Авраамия, ближе к Угличу, чем Москва, и из многочисленных ее иноков некоторые могли знать Углицкое дело коротким образом. Например, известно, что в ведении Троицкого архимандрита состоял монастырь, которого угодья находились в Углицком и Кашинском уездах, и, след, обязанность заставляла некоторых из Троицких иноков отправляться в Углич, а вместе с тем был случай узнать Углицкое дело 3 . С другой стороны, не имеем причины подозревать Палицына в ненависти к Годунову. Старец, признательный к благодеяниям, какие Борис сделал для Лавры, щадит еще его; хочет несколько извинить виновного отношением к нему людей, низких душою, хотя не скрывает и правды. Сказав об уме и славе Бориса, Авраамий говорит: «Врази, великим бедам замышленицы, от многия смуты ко греху сего (Бориса) низводят». Авраамий говорит, что сам невинный отрок, когда стал приходить в возраст, был смущаем приближенными, слышал неблагоразумное негодование их на его удаление от двора и брата, и, смущенный враждою других, говорил иногда невыгодное о Борисе. Между тем, сии отзывы о Борисе переносимы были Борису. Об обстоятельствах и роде смерти Царевича Авраамий повествует: «Его же (Царевича), краснейшаго юношу, отсылают в вечный покой и не хотяща в лето 7099 (1591). Егда же заколен бысть той незлобивый агнец, Димитрий Царевич, тогда весь город Углич возмитеся, и емше убийц его, Данилку Битяговскаго и Никитку Качалова, и самаго Михаила Битяговскаго, смерти предаша». О последовавших за тем событиях пишет: «Борис же тем убийц Углечан более двою сот человек погуби: овех в Сибирь посла, а иных в темницах лютыми смертми умори; матерь же его, царицу Марию, неволею постричи повеле, и пятнадесять лет в скорби пребысть, отца же ея, Феодора Нагова, со всем родом его в нужные места разосла даже и до смерти своея». Об известности такой смерти Царевича так говорит: «Слух же сей злый во всю Россию изыде, и многи скорбяще о невинной крови, неции же без страха, начаше извещеватися между собою и о деле сем лукавом, и сия внидоша в уши Бориса. Егда же Борис прослыша про себя в народе ропот о убиении Димитрия, прискорбен бысть» 4 .

http://azbyka.ru/otechnik/Filaret_Cherni...

«Нареченный» патриарх Служение Филарета Никитича при Лжедмитрии II представлялось многим столь морально сомнительным (если не преступным), что русские современники предпочитали вообще опустить этот эпизод при описании событий Смуты. Только благодарный Филарету Авраамий Палицын в своем «Сказании» отважился рассказать о жизни Никитича в Тушино с целью представить его плененным мучеником. «Ростовский митрополит Филарет, — по словам Палицына, — был разумен в делах и словах, и тверд в вере христианской, и знаменит во всяком добросмысльстве. Сего митрополита Филарета отняв силой, как от материнской груди, от Божией церкви, вели дорогой босого, только в одной свитке, и ругаясь облекли в одежды языческие, и покрыли голову татарской шапкою...» В лагере самозванца враги задумали для привлечения народа на свою сторону «притягнуть» к себе Филарета: для этого «называют его патриархом, и облачают его в священные ризы, и златым посохом чествуют, и на службу ему рабов, как и прочим святителям, даруют. Но Филарет, — уверяет Палицын, — будучи разумен, не преклонился ни направо, ни налево, пребывая твердо в правой вере. Они же стерегли его крепкими стражами, не позволяя дерзнуть ни словом, ни жестом. Так же, — продолжает Авраамий, — и Тверского архиепископа Феоктиста обесчестили и после многих мук во время побега к царствующему граду на дороге смерти предали... Так же и Суздальский архиепископ (Галактион. — А. Б.) во изгнании скончался. Епископа же Коломенского Иосифа к пушке привязав неоднократно под стены городов водили и этим устрашали многих. И мало кто от священного чина тех бедствий избежал, память же от тех ран многим и до смерти осталась . Причтя Филарета к мученикам, изобразив его первым из страдальцев, Палицын противопоставляет этих правых виноватым: «Многие тогда из священного чина, мня вечным творимое зло, на места изгнанных взятками и клеветой восходили. Некоторые же, не стерпев бедствий, и к врагам причастны были» . Обеление Филарета построено ловко, - тут Авраамий не уступает современнейшим историкам, — но мы должны констатировать, что Ростовский митрополит стал в Тушине наиглавнейшим среди «к врагам причастных» священнослужителей.

http://sedmitza.ru/lib/text/439763/

  001     002    003    004    005    006    007    008    009    010