| – в сентябре 1609 г. польский король Сигизмунд осадил Смоленск. Город стойко держался 20 месяцев, хотя из-за страшной цинги (всего-то не было соли!) его население уменьшилось в 9 раз; – в марте 1611 г. поляки выжгли Москву до Китай-города и Кремля, где укрылись сами. Убитых и сгоревших москвичей было около 60 тысяч. «Никогда Россия не была в столь бедственном положении, — отмечал известный русский писатель начала XIX в. Михаил Загоскин в своем романе «Юрий Милославский, или Русские в 1612 году», — как в начале XVII столетия: внешние враги, внутренние раздоры, смуты бояр, а более всего совершенное безначалие — все угрожало неизбежной погибелью земле Русской». И как всегда, в самых тяжелых жизненных обстоятельствах обратился русский человек к Богу, «чтобы Он пощадил останок рода христианского». Начался беспримерный религиозный подъем всего народа. Иерархи Русской Церкви, многие из которых погибли от рук поляков, но не предали веру своих отцов, показывали пример служения Родине. Это архиепископы Феоктист Тверской, Иосиф Коломенский, Сергий Смоленский, епископы Галактион Суздальский, Геннадий Псковский, Феодосий Астраханский, преподобные Галактион Вологодский, Евфросин-прозорливец Синозерский, Иринарх-затворник Ростовский и оставшиеся безымянными многие и многие монахи и священнослужители. По всей России набатом разносился голос патриарха Ермогена, «несокрушимого столпа Православия»: «Посмотрите, как Отечество наше расхищается и разоряется чужими; какому поруганию предаются святые иконы и церкви, как проливается кровь неповинных, вопиющая к Богу!» (ноябрь 1609 г.). После мученической смерти 80-летнего русского патриарха в заточении у поляков в Кремле в феврале 1612 г. его дело по возрождению национально-патриотического сознания русских людей продолжила обитель преподобного Сергия. Ее архимандрит Дионисий (Зобниновский) и келарь старец Авраамий (Палицын) призывали: «Всем православным христианам [надо] стать сообща против вечных врагов Креста Христова — польских и литовских людей. Бога ради, поспешите в Москву на сход»; «…постоять за благочестие и Отечество крепко и мужественно». Эти послания оказывали на людей сильнейшее воздействие. Пришло время долгожданного перелома… |
| В условиях Смуты, когда власть была в смятении и утратила легитимность в глазах населения, решающую роль в сплочении народа, в координации разрозненных действий отдельных земств и воеводств сыграла Русская Православная Церковь. Образцом жертвенного героизма для всей страны стала шестнадцатимесячная оборона Троице-Сергиевой Лавры, насельники которой сражались плечом к плечу с ратными людьми и ополченцами. Но главную роль в объединении национальных сил сыграла духовная твердость православного клира. Священство благословляло народ на сопротивление, увещевало сомневающихся, примиряло раздоры в патриотическом лагере. История хранит имена таких подвижников, как келарь Авраамий (Палицын), архимандрит Иоасаф, архимандрит Евфимий, но самый весомый вклад в организацию национально-освободительного движения внес Патриарх Московский и всея Руси Гермоген. Его благословение определило выбор тысяч людей, примкнувших к ополчению. Твердая позиция Первосвятителя не позволила политической элите страны признать новым царем иноземца, отвергающего наши духовные ценности и традиции. Ни угрозы, ни длительные заключения не сломили Предстоятеля, не заставили его отречься от своего воззвания к народу. Он принял мученическую смерть в преддверии окончательной победы над врагом. В переломные моменты истории бывает так, что воля всего народа проявляется в решительном и мужественном поступке одного человека. В годину Смуты таким человеком стал Патриарх Гермоген. Его огромный личный авторитет, твердая позиция клира и духовная мощь Русской Православной Церкви удержали Россию от неминуемой катастрофы. Опыт патриотического служения Церкви и её иерархов, опыт деятельного участия православного священства и мирян в судьбах страны принадлежит не только прошлому. Участники Соборных слушаний подчеркивают неразрывную связь Русской Церкви с русским народом и утверждают не только её право, но и нравственный долг активно участвовать в выборе исторического пути развития нашего Отечества. Как бы ни пытались ревнители новых смут и поборники очередных " латинизаций " изолировать Православную Церковь от российской государственности, их усилия обречены на провал. Подвиг русского духовенства во главе с Патриархом Гермогеном остается руководством к патриотическому гражданскому действию как для наших современников, так и для будущих поколений. |
| Деревянная Ильинская церковь уже упоминается в летописных повествованиях о славных битвах и победах русского войска в 1612 года. В августе того страшного и судьбоносного для России года войско князя Пожарского расположилось у Арбатских ворот. А рядом с Ильинским храмом находился его штаб - отсюда князь с воинами переправились в Замоскворечье и там бились насмерть с гетманом Ходкевичем, стремясь не допустить его армию на помощь к осажденным в Кремле и Китай-городе польским интервентам. А знаменитый келарь Троице-Сергиевой Лавры Авраам Палицын совершил у храма молебствие " о побеждении на враги " . В деревянном Ильинском храме любил молиться и царь Алексей Михайлович, останавливаясь по пути в Новодевичий монастырь. Молились здесь и патриархи - с крестным ходом из Кремля они шли в скромную московскую церковь просить о даровании дождя в засухи. И только в 1702 году с благословения митрополита Стефана Яворского, будущего местоблюстителя патриаршего престола петровских времен, думный дьяк Г.Ф. Деревнин построил здесь первую каменную Ильинскую церковь с семиярусным иконостасом - редкий памятник архитектуры петровского барокко. Этот стиль появился в начале XVIII века и выразил в себе новые веяния, которые несла в Россию эпоха Петра I: с одной стороны, ясность, правильность, рациональность, логичность, а с другой - романтика. Создавался образ скромного, практичного, а вместе с тем нарядного здания. В это время появляются церкви типа " корабля " , отдаленно схожие с базиликальной композицией храма: колокольня, удлиненный притвор и сам храм помещаются на одной вытянутой оси. До нашего времени не сохранился изначальный облик каменной Ильинской церкви: известно, что она была очень маленькая, и в ней помещалось немного народу, поэтому в 1866 - 1868 г.г. архитектор А. Каминский, зять знаменитых братьев Третьяковых, значительно перестроил ее и расширил, соорудив трапезную и новую изящную колокольню. А Третьяковы сделали крупные пожертвования на благоустроение Ильинского храма - брат коллекционера, городской голова Сергей Михайлович Третьяков сам жил неподалеку от церкви на Пречистенском бульваре и не раз посещал ее. |
| Запорожские и донские казаки (вроде единоверцы?) не отставали в этих кощунственных грабежах от поляков. Духовенство, монахи, защищавшие святыни и ценности от грабежей, насиловались, избивались, убивались. Разнуздание стихийного человека переходило в раж кощунства, в садистическое издевательство над святыней. «Прежняя формула гласила: в человеке таится зверь. В наше время рядом с этим может быть поставлено: в человеке таится сам дух тьмы» (А. Карташев. История Русской Церкви. Т. 2. М., 1992). Авраам Палицын писал о кощунствах иноземцев и русских изменников: «Тогда во св. Божиих церквах скот свой затворяху и псов во алтаре питаху; освященные же ризы не токмо на потребу свою предираху, но и на обуща преторгаху» (Куняев Ст. Шляхта и мы. М., 2012). Свои порой не лучше. Изменник боярин Салтыков призвал поляков «побить москвитян», не щадить никого. А ведь тож христианин! Вот вам цивилизованная Европа! Победа над европейской ратью достигнута всем народом России. Речь шла в самом широком плане об общенародном сопротивлении захватчикам при обороне Смоленска. Оборона та не менее стойкая, чем, скажем, оборона Москвы от поляков. В 1612 г. доблестно выдержал осаду Курск, когда туда подступило 70-тысячное польско-литовское войско (Александров С.В. Смоленская осада. 1609-1611 гг. М., 2011). Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл 1 октября 2012 г. на открытии XVI Всемирного Русского Народного Собора отметил это: «Если бы тогда не устояла Россия, то прочие православные народы, находившиеся под османским гнетом, также потеряли бы надежду сохранить свою религиозную идентичность. По существу, Минин и Пожарский... не просто освобождали Москву от интервентов - они защищали судьбу Вселенской цивилизации. А защищали они свое Русское государство, свой дом и землю, свой народ». Затем на Россию двинутся шведы. Перед армией Карла XII дрожала вся Европа. Накануне Полтавской битвы 26 июня 1709г. Карл самоуверенно заявил его генералам: «Завтра мы будем обедать в шатрах у московского царя. |
| Защитой обители было, во-первых, упование на всесильную помощь Божию и ходатайственное заступление бессменного начальника монастыря, которому Сама Матерь Божия дала обетование быть неотступной от его обители; потом благоразумие и попечительность ее временных правителей. Архимандрит монастыря Иоасаф, постриженник Боровский, везде являл себя сердобольным отцом для нуждающихся, усердным молитвенником, верным до смерти блюстителем святыни. Келарем лавры тогда был знаменитый в летописях отечества Авраамий Палицын. Во время осады его не было в лавре; но тем не менее болел он душой за нее и делал все, что мог, в ее пользу в Москве. Обитель Троицкая имела тогда более трехсот человек братии; в числе их были такие, которые в миру служили Отечеству на поле брани, а в настоящих обстоятельствах могли быть полезными для обители своим мужеством и искусством. Сверх того для защиты монастыря были присланы царем Василием Иоанновичем воеводы с отрядом войска, вооружены слути монастырские и жители окрестных селений. Число всех защитников монастыря простиралось в начале осады до 2500. Стены и башни монастыря снабжены были принадлежностями, нужными для осадных случаев. Но непрочность укреплений видна была еще прежде осады; особенно западная стена была ветха и ненадежна. Запасов хлебных было немного. Таким образом, обыкновенные человеческие средства защиты не обеспечивали обители: она не могла положиться ни на число воинов, ни на крепость стен, ни на довольство запасов – и если бы Господь, по молитвам угодника Своего, не сохранил града, конечно, всуе бдели бы стрегущие. Враги явились под стенами лавры 25 сентября. Со слезами провели в обители праздник памяти преподобного Сергия, но не унывали. Принесли моление Господу Богу о защите от супостатов; воеводы, дворяне, дети боярские, слуги монастырские, стрельцы – все, собравшиеся здесь в самый день праздника, обязались присягой сидеть в осаде без измены. Число неприятельского войска, по показаниям захваченных в плен, простиралось до 30000. Предводителями были Ян-Петр Сапега, командовавший польскими войсками, и Лисовский с отрядом, славившимся дерзостью; к ним присоединились русские изменники, татары и казаки. Сапега и Лисовский хотели склонить архимандрита и воевод к добровольной сдаче монастыря, для чего прислали боярского сына с грамотой, обещая милости мнимого Димитрия и грозя истреблением в случае упорства. Осажденные не поколебались. «Надежда и упование наше, – говорили они, – Пресвятая и Живоначальная Троица; стена и покров наш Пренепорочная Владычица наша Богородица и Приснодева Мария; помощники наши и молитвенники о нас к Богу – преподобные отцы наши Сергий и Никон». И в сем уповании писали к полякам и изменникам: «Да будет известно вашему темному царству, что напрасно прельаете вы стадо Христово; и десятилетнее отроча в Троицком монастыре смеется вашему безумному совету. Не изменим ни вере, ни царю, хотя бы предлагали вы нам и всего мира сокровища». |
| После кончины игум. прп. Антония И. был избран братией настоятелем Соловецкого мон-ря. В июне 1613 г. он отправился в Москву для поставления. Поставление должен был совершить Новгородский митр. Исидор , но с 1611 г. Новгород находился под властью шведского короля и путь туда был закрыт. В кон. июля нареченный игумен и его спутники добрались до Троице-Сергиева мон-ря и проехать дальше не смогли: дорога на Москву была занята казачьими отрядами; для охраны соловецких монахов троицкий келарь Авраамий (Палицын) выделил отряд из 50 стрельцов. 2 авг. преподобный прибыл в Москву, где оставался до кон. месяца. Поставление И. в игумены 8 авг. 1613 г. совершил Ростовский митр. Кирилл (Завидов) . Обратный путь И. через сожженную «литовскими людьми» Вологду, Устюг и Холмогоры был благополучным. После возвращения настоятеля в Соловецкий мон-рь стало известно, что к Холмогорам пришли «черкасы» и «литовские люди», которые пытались захватить острог, затем вторглись в Поморье и дошли до Сумского острога, грабя вотчины Соловецкого мон-ря. Из Москвы И. привез царскую грамоту, адресованную келарю и соборным старцам, к-рым повелевалось сделать опись мон-ря и передать его новопоставленному игумену (РНБ. Солов. 18/1477. Л. 217 об. 147). Монастырские ризница, казна и книгохранительница были описаны и «отведены» И. (оригинал «отписной книги» с подписями соборных старцев и И.- Арх. СПбИИ РАН. Колл. 2. Д. 130). Из рассказа Вениамина, ученика святого, в «Сказании о чудесах игумена Иринарха» известно, что настоятельство И. было не безмятежным, святому пришлось много пострадать «от восстающих на него», но он умел прекращать возмущения кротостью. И. приложил много усилий к упрочению хозяйства Соловецкого монастыря, разоренного в Смутное время . Рассмотрев челобитную И., царь в сент. 1613 г. пожаловал Соловецкому монастырю «волостку Шую Корельскую со крестьяны, и с дворы, и с дворовыми месты, и луки, и с мельницею, и с соляными варницами, и с рыбными и звериными и со птичьими ловлями» ( Досифей (Немчинов). 1853. Ч. 3. Отд. 1. 27. С. 95-97). Отвечая на царскую милость, И. по совету с братией послал в Москву 1 тыс. р. серебром «на жалованье ратным людем» (Там же. 28. С. 98). Летом 1614 г. И. вступил в переговоры со шведами Христофором и Эриком Гаре, правителями фин. городов Улеаборг и Каяани. Соловецкий игумен писал им о нежелании мон-ря «чинить войны и никаких задоров» и о стремлении жить с соседями «в любви и в соединении» (ААЭ. Т. 3. 46. С. 88-89). В результате переговоров в сент. 1614 г. в Поморье было заключено перемирие. |
| Рубрика Юбилеи содержит материалы, посвященные 40 летию со дня кончины митрополита Крутицкого и Коломенского Николая (Ярушевича). Здесь публикуются статья памяти митрополита Николая, написанная в свое время его близким сотрудником А. В. Ведерниковым, воспоминания о Владыке проф. К. Е. Скурата и часть диссертации самого митрополита Николая, написанной и опубликованной им в бытность его иеромонахом (к сожалению, дата первой публикации не указана) на тему “Церковный суд в России до издания Соборного уложения Алексея Михайловича (1649 г.)”. В рубрике Новопрославленные святые — два раздела. Первый из них посвящен преподобному Андрею Рублеву; в нем публикуется Служба преподобному Андрею иконописцу и Житие преподобного Андрея Рублева. Здесь же (под заглавием “О почитании Святой Троицы на Руси”) напечатана четвертая глава из статьи священника Павла Флоренского “Троице-Сергиева Лавра и Россия”. Таким образом сводятся воедино православное почитание Святой Троицы игуменом земли Русской преподобным Сергием и его учеником преподобным Андреем в священных стенах Лавры. Глубоко в душу западают слова тропаря преподобному Андрею: Христа познал еси, Божию Премудрость и силу, и иконою Святыя Троицы всему миру проповедал еси Единство во Святей Троице. Во втором разделе той же рубрики — Житие преподобномученика Кронида Радонежского и информационная заметка о первом праздновании его памяти 2 . Рубрика Из истории Лавры занимает значительную часть общего объема сборника и содержит публикацию “Сказания Авраамия Палицына”, которое многие филологи-русисты “проходят” в вузовском курсе. Здесь — основной источник наших сведений об осаде Лавры, о мужестве смиренных иноков, умевших сочетать ратные подвиги с молитвенным деланием. Келарь Троице-Сергиева монастыря инок Авраамий Палицын с той точностью и зоркостью, которые придаются пишущему смирением, отказом от авторского “я”, повествует о военных стычках и о богослужениях, о делах воинских и о чудесных явлениях. И заставляют задуматься всех пишущих и размышляющих об отечественной истории его слова, предваряющие повествование: |
| Русь Суздальско-Ростовско-Владимирская. – Славна она такими князьями ревнителями отеческой веры, как истый Боголюбец святой Андрей Юрьевич, с именем которого связана история величайшей нашей святыни – чудотворной иконы Владимирской Божией Матери; как святой Александр Невский, борец и радетель за Православную Русь в особо тяжкия для нея времена; как храмоздатель, мужественный воин святой Василько Константинович, за верность свою христианству замученный татарами. Сподвижник и вдохновитель Александров, митрополит Кирилл, 31 год стоявший во главе Церкви, залечивая раны народныя после Батыева нашествия, сумел мудро закрепить положение Церкви в языческой Орде, положив тем основание возстановлению Руси. Русь Московская началась правлением младшего сына героя Невского, святого князя Даниила, последний потомок которого, кроткий и благочестивый царь Феодор Иоаннович, завершил славное державное служение России дома вел. князя Иоанна Даниловича Калиты. Москва, освященная Святителем Петром митрополитом, стала, во исполнение его пророчества, средоточием русского государства. В ея стенах великая церковно-государственная работа творилась такими выдающимися первоиерархами, как святые Феогност, Алексий, Киприан, Иона, Филипп, мудрый митрополит Макарий, выпрямивший на время жизненный путь венчанного им на царство Uoahha IV Васильевича Грозного, благословивший его на брак с Анастасией Романовой, – родоначальницей того Дома, который, в лице первых государей, так ярко выявил в XVII b. бытовую сторону Святой Руси. Из Москвы, получая наказ о любовном отношении к иноверным инородцам, отправлялись в новыя земли – пермскую, казанскую, сибирскую – выдающиеся иерархи-миссионеры: святители Стефан, умученный Питирим, Иона, Гурий, Варсонофий, Герман, Гермоген и многие другие. Из подземелий московского Чудова монастыря прозвучало пламенное слово великого отечестволюбца святого патриарха Гермогена, пробудившего патриотическое чувство народа в смуту XVII b., дело которого продолжали иноки Троице-Сергиевой обители святой архимандрит Дионисий и келарь Авраамий Палицын. |
| Святые, тихие, кроткие, смиренные служители Христовы Зосима, Савватий и Герман, жившие здесь в начале 15-го столетия, а за ними еще многие десятки святых, о которых рассказывает «Соловецкий патерик», – вот в ком оправдался монастырь и сделался святым местом. Святитель Филипп восемнадцать лет был здесь игуменом и отсюда был вызван в Москву, на митрополию, Иоанном Грозным, чтобы потом за слово обличения и неподкупной правды принять смерть от руки своего прежнего почитателя. Патриарх Никон здесь, в Анзерском скиту, пробыл семь лет простым монахом. В числе умерших в монастыре состоял знаменитый советник Иоанна Грозного сосланный им сюда священник Сильвестр, великий деятель смутного времени келарь Троицко-Сергиевской лавры Авраамий Палицын, касимовский царь Симеон Бекбулатович, какой-то Гетман украинский, добровольно оставшийся здесь и после получения свободы. Отдаленный суровый монастырь был тюрьмою для многих государственных преступников, а потом местом ссылки для провинившегося духовенства, для сбившихся в секту и ересь духовных и недуховных православных людей. Наконец, это – старинная крепость, так оцененная с 16-го столетия. Здесь стояло стрелецкое войско, отбивавшее частые нападения шведов и сами монахи были вооруженными воинами, имея во главе старшего военачальника в лице игумена. В 17-м столетии монахи семь лет геройски защищали свою обитель и отражали приступы правительственных войск, не желая подчиниться церковной реформе своего бывшего монаха патриарха Никона . Царь Петр Великий дважды посещал монастырь и пожаловал ему двести пудов пороху. В Крымскую кампании англичане бомбардировали монастырь, но архимандрит Александр отказал сдать его и очень удачно отвечал огнем своих орудий. Там в монастырской ризнице хранились драгоценные дары монастырю российских царей, сабля князя Пожарского и много, много чего интересного. Но кто теперь помнит и ценит это? кому это нужно? Все забыто и поругано. Здесь теперь огромный лагерь заключенных, или «Соловецкие лагеря особого назначения», сокращенно – «слон», как пишется и говорится. |
| Святые, тихие, кроткие, смиренные служители Христовы Зосима, Савватий и Герман, жившие здесь в начале 15 столетия, а за ними ещё многие десятки святых, о которых рассказывает «Соловецкий Патерик», – вот в ком оправдался монастырь и сделался святым местом. Святитель Филипп восемнадцать лет был здесь игуменом и отсюда был вызван в Москву, на митрополию, Иоанном Грозным, чтобы потом за слово обличения и неподкупной правды принять смерть от руки своего прежнего почитателя. Патриарх Никон здесь, в Анзерском скиту, пробыл семь лет простым монахом. В числе умерших в монастыре состоят знаменитый советник Иоанна Грозного сосланный им сюда священник Сильвестр, великий деятель смутного времени келарь ТроицкоСергиевской лавры Авраамий Палицын, касимовский царь Симеон Бекбулатович, какой то Гетман украинский, добровольно оставшийся здесь и после получения свободы. Отдалённый суровый монастырь был тюрьмою для многих государственных преступников, а потом местом ссылки для провинившегося духовенства, для сбившихся в секту и ересь духовных и недуховных православных людей. Наконец, это – старинная крепость, так оценённая с 16 столетия. Здесь стояло стрелецкое войско, отбивавшее частые нападения шведов и сами монахи были вооружёнными воинами, имея во главе старшего военачальника в лице игумена. В 17 столетии монах семь лет геройски защищали свою обитель и отражали приступы правительственных войск, не желая подчиниться церковной реформе своего бывшего монаха Патриарха Никона . Царь Пётр Великий дважды посещал монастырь и пожаловал ему двести пудов пороху. В Крымскую кампанию англичане бомбардировали монастырь, но архимандрит Александр отказал сдать его и очень удачно отвечал огнём своих орудий. Там в монастырской ризнице хранились драгоценнейшие дары монастырю российских царей, сабля князя Пожарского и много, много чего интересного. Но кто теперь помнить и ценит это? кому это нужно? Всё забыто и поругано. Здесь теперь огромный лагерь заключённых, или «Соловецкие лагеря особого назначения», сокращённо – «слон», как пишется и говорится. |
|
|
