| Последняя мера, окончательно подорвав экономическое благосостояние вифинских акритов, на котором основывалась их служебная готовность и которое, по словам источника, является “нервами войны,” 818 оставила восточную границу империи почти беззащитной. После подавления поднятого акритами восстания правительство удержалось от полного их уничтожения только из опасения открыть дорогу туркам. Еще со времени ранних работ В. И. Ламанского, нашего знаменитого слависта, некоторые ученые видят в вифинских акритах славян. 819 Однако, гораздо вероятнее в акритах видеть представителей разнообразных народностей, среди которых могли быть и потомки давно уже поселенных в Вифинии славян. Таким образом, односторонняя внешняя политика Михаила VIII с исключительным уклоном к Западу печально отразилась на восточной границе, которая потеряла последнее средство к защите против турок, хотя бы и в виде их грабительских нападений, которые имели место при Михаиле. Результаты восточной политики Михаила дадут себя почувствовать, как только турки, после некоторого периода смут и распада, снова объединятся и усилятся в лице турок-османов, которые нанесут Византии, в конце концов, окончательный удар и уничтожат Восточную христианскую империю. 773 См.: E. Martene, U. Durand. Thesaurus novus anecdotorum, vol. II. Paris, 1717, p. 197; E. Jordan. Les Registres de Clement IV (1265–1268). Paris, 1893, p. 61–62 (n. 224); W. Norden. Das Papsttum und Byzanz. Die Trennung der beiden Machte und das Problem ihrer Wiedervereinigung bis zum Untergange des byzantinischen Reichs 1453. Berlin, 1903, S. 444, note 1. 775 См. восторженное описание итальянских владений Карла: F. Carabellese. Carlo d " Angiò nei rapporii politici e commerciali con Venezia e l " Oriente. Bari, 1911, pp. XXVIII-XXX (посмертно изданное сочинение автора). 776 W. Heyd. Histoire du commerce du Levant au moyen âge. Leipzig, 1885, vol. I, p. 438; W. Miller. The Zaccaria of Phocaea and Chios (1275–1329) in: W. Miller. Essays on the Latin Orient. Cambridge, 1921, pp. |
| ІІ глава Сведения о христианском богослужении, встречающиеся у языческих писателей, близко примыкавших к эпохе апостольских мужей, могут пополнить начертанный нами образ богослужения этой эпохи. Между языческими писателями древнейшего и достовернейшего свидетеля о существовании и устройстве христианской общины имеем в знаменитом умом и честностью проконсуле и пропреторе римском Г. Плинии Секунде, втором или младшем. По вероятном счету Массона, Плиний в 103–104 г. по Рождестве Христовом был правителем провинции Вифинии и в конце 104 г., по согласному признанию Августа, Люфта и Гарнака, 87 написал послание к императору Траяну о христианах, относительно которых ему предписано было сделать дознание. В этом-то послании и сохранились хотя краткие, но тем не менее драгоценные замечания о богослужении христианском. «Они (христиане) клянутся–пишет он 88 – что вся их вина или заблуждение состоит в том, что они имеют обыкновение в известный день (stato die) собираться вместе до восхода солнца (ante lucem) петь хвалебную песнь Христу, как Богу (carmen Christi quasi Deo) и клятвою обязывать себя (sacramento obstingere) не на злодеяние какое-нибудь, но чтобы не совершать ни воровства, ни разбоя, не прелюбодеяния; не нарушать верности, ни отказываться от залога, если бы это потребовалось. Сделавши это они обыкновенно расходились, а потом снова собирались для принятия пищи, обыкновенной, впрочем, я невинной (promiscuum et innoxium). Но и это они оставили, когда я, по твоему приказанию, издал распоряжение, воспрещающее тайные сходки.» Само собою понятно, что в послании Плиния мы не можем искать и видеть ни полного, ни точного описания не только всего христианского богослужения, какое видит в нём ученый юрист Btihmer, но и богослужения христианской общины в пределах вифинской провинции. Плиний допрашивал христиан, как проконсул, которому нужно было узнать, основательны ли или нет взводимые на христиан обвинения в зловредности для государства и безнравственности их собраний, следовательно, интерес его расследований был чисто политический. В таком именно духе он и извещает императора, а потому не буквально передаёт то, что показали допрошенные, но – как справедливо замечает Мосгейм и Гарнак – в сокращённом виде (сущность дела), с своей точки зрения и в форме римского понимания и выражения. В пользу этого говорит уже решительно выражение Christo quasi Deo и формулы carmen dicere и se sacramento obstingere 89 . |
| Но приложили мы все попечение об этом, не сами собою приступая к делу, и не останавливаясь на повествованиях, превышающих краткость нашего слова. Ибо и это самое сочинение, которое заблагорассудил я написать, при помощи Божией произошло, потому что добротолюбивые мужи, то тем, то другим поощряли мою немощь, и принуждали меня, так сказать, приступить к этому, как просили о сем убедительным посланием, и ваша досточестность, досточестнейшие братия и добротолюбивейшие сопресвитеры Акакий и Павел. Итак, поскольку, приметив, что, не без Божией воли, по чрезмерной любви рабов Божиих, от всюду доходят до меня просительные гласы, уважил я это; не с изяществом речи, не в благозвучных каких–либо выражениях, но простым складом, простою речью, соблюдая только точность выраженного в слове, начну свою речь. Гл. 3. Никандр, описатель зверей и пресмыкающихся, сообщил сведение об их естестве, а другие писатели показали вещества корней и трав, как то описатель растений Диоскорид, Памфил и царь Митридат, Каллисфен и Филон, вифинский Иолай и тарантинский Ираклит, собиратель трав Кратевас, Андрей и Юлий Басс, Никират, Петроний черный, Диодот и некоторые другие. Подобно сему покушаюсь и я открыть корни и учения ересей, не во вред читателям, но как у перечисленных перед сим писателей попечение было не о том, чтобы научить злу, но чтобы внушить страх и осторожность человеческому роду, и люди, зная страшные и губительные последствия, остерегались и при содействии Божией силы избегали, будучи внимательными и не вступая в борьбу; да и для тех, с кем встретилось что–либо подобное, и которые потерпели такой вред или от дыхания, или от угрызения, или от зрения, те же писатели, позаботившись о сем, изобразили врачебную силу корней и трав к уничтожению зловредности упомянутых выше пресмыкающихся: так и наш труд, при отвращении сказанного выше от вас, вожделенные, состоит в том, чтобы открыть гнусные образы и губительные угрызения страшных пресмыкающихся и зверей. В противоположность же им на подобие противоядий приложим, где одно, где два слова, которые лишили бы их яда, и по Господе спасли желающего, по собственной ли воле, или невольно подвергся он этим змеиным угрызениям ересей. |
| Что касается круга и состава тогдашнего богослужения, то самое обстоятельное и ценное известие об этом мы имеем в известном письме Вифинского проконсула Плиния Секунда или младшего к имп. Траяну от 111–115г. 259 . Произведя по поручению императора дознание о христианах, их учении и поведении, Плиний доносит 260 : «они (христиане) клянутся, что вся вина их или заблуждение состоит в том, что они имеют обыкновение сходиться в известный день перед рассветом (stato die ante lucem convenire) и петь попеременно друг с другом песнь Христу, как Богу (carmenque Christo quasi Deo dicere secum invicem) а также обязывать себя клятвою (sacramento se obstringere) не на злодеяние какое-нибудь, но чтобы не совершать ни воровства, ни разбоя, ни прелюбодеяния, не нарушать верности, ни отказываться от залога, если бы это потребовалось. Сделавши это, они обыкновенно расходились, и потом снова собирались для принятия пищи, обыкновенной, впрочем, и невинной (promiscuum Tamen et innoxium). Но и это они оставили, когда я, по твоему приказанию издал распоряжение, воспрещающее тайные сходки (hetairias)». Письмо воспроизведено у Тертуллиана , причем место о богослужебных собраниях передано: «предрассветное собрание для пения (ad canendum) Христу и Богу и для совместного обязательства к дисциплине (ad confoederandam disciplinam)» 261 , и у Евсевия, где это же место передано так: «христиане встают очень рано и воспевают Христа как Бога» 262 . Свидетельство Плиния показывает, что у тогдашних христиан было, по крайней мере, в праздничные дни, два богослужебных собрания – одно в глубокое утро, другое днем или вечером. Утреня по письму Плиния Первое собрание, описываемое Плинием, представляет из себя древнейший тип утреннего богослужения, утрени. Собрание начинается еще ночью, но очевидно незадолго до рассвета. Таким собранием христиане отчасти нарушали заключавшееся уже в законах XII таблиц запрещение ночных собраний. Но возможно, что и вынуждены они были к ночным собрания гонениями за веру. Впрочем, у христиан были и другие, более сильные мотивы для ночной молитвы. Ночь своею таинственностью вообще располагала к молитве и избиралась для богослужения как язычеством 263 , так и иудейством 264 . На основании некоторых евангельских изречений христиане могли ожидать второго пришествия Христова в полночь, – мотив очень сильный для ночных собраний, если иметь ввиду тогдашнее напряженное ожидание этого пришествия. Об этом мотиве прямо говорит Лактанций (IV в.): «мы совершаем ночью бдения ввиду (propter) пришествия Царя и Бога нашего» 265 . но, кажется, наиболее сильным мотивом для ночного богослужения было то обстоятельство, что воскресение Христово совершилось ночью, до рассвета, было обнаружено глубоким утром «еще сущей тьме». Всякая вообще утреня рассматривалась древними, о чем свидетельствуют другие памятники II-III в. (как увидим ниже), как служба в честь воскресения Христова; особенно такой смысл должна было иметь утреня воскресная. |
| Следующие 30 или 32 года Е. О. провела среди «постников, живущих в той пустыне… приняв от них совершенную монашескую схиму» (Л. 141). Если судить по тому, что далее она «оставила жизнь в горах и сошла в страну, где находились скиты» (Л. 141 об.), можно заключить, что место ее первоначального подвижничества находилось где-то у вершины Олимпа. Затем Е. О. поступила в муж. мон-рь Ираклион в районе совр. Гемлика, к западу от Пифий; эта обитель засвидетельствована в источниках с 80-х гг. VIII в. по 40-е гг. IX в. ( Janin. Grands centres. P. 152-153). Настоятелем обители был игум. Игнатий (PMBZ. Abt. 1. N 2671). Из его Жития известно, что он оставил мон-рь после начала гонений имп. Феофила на иконопочитателей (после 833), следов., Е. О. поступила в обитель до 833 г. А поскольку она начала подвизаться на рубеже VIII и IX вв. и провела в подвигах 30-32 года, то ее появление у Игнатия необходимо датировать ненамного ранее 830 г. Когда братия возделывала землю, она следовала за ними, подчиняясь приказаниям, год работала на мельнице, где жернова приводились в движение ослами, а также заведовала съестными припасами. Однако ее жен. естество было обнаружено, в необычной для житийного жанра ситуации: «В том монастыре был один [бого]боязнивый брат, родом армянин. Поздно вечером, поднимаясь по лестнице, он встретил ее и нечаянно задел ее грудь. И хотя она закрыла женское [естество], он невольно сразу обнаружил, что она женщина. И, удивившись, известил об этой тайне пастыря». Игнатий, желая избежать огласки, отослал Е. О. с рекомендациями к священнику храма мц. Феодоты, в «место, называемое Агридий, находившееся недалеко от села Мурсинийского» (Л. 142-142 об.). Оба топонима очень редки, К. Бельке локализует их в окрестностях Апамеи Вифинской (ныне Муданья) ( письмо Бельке С. А. Иванову от 27 окт. 2005). Т. о., Е. О. вернулась почти в те самые места, где прошло ее детство, все события Жития разворачиваются на очень небольшой территории между Олимпом и Мраморным м. Несмотря на географическую близость к К-полю, столица империи ни разу не упомянута агиографом. |
| Траяном в начале его царствования издан был указ против тайных обществ. 3 Этот указ показывал великую политическую подозрительность Траяна и имел отношение по преимуществу к области Вифинской в Малой Азии. Этот указ не имел в виду общества христианского, а другие общества и притом самого невинного характера. В Вифинии сильно процветала жизнь общественная; там любили торжественно проводить важнейшие семейные празднества, любили ежегодно праздновать день принятия начальником его новой должности, любили шумно проводить дни освящения публичных монументов. На каждое такое событие созывалось множество гостей, которым иногда раздавались деньги. В торжествах принимала участие подчас целая тысяча народа. Такие собрания Траян считал опасными: ему казалось, что они могли служить зерном для заговоров политических. К ним-то и имел отношение закон его о тайных обществах. С другой стороны, Вифиния часто страдала от пожаров. Чтобы сколько-нибудь помочь беде, общество завело артели из людей простого звания, на обязанности которых было спешить тушением пожара, попросту сказать, учреждены были пожарные команды. Но Траян и к этим невинным артелям относился с подозрением; ему казалось, что такие артели могли рождать беспорядки и возмущение в городах. Указ о тайных обществах простирался и на них 4 . Итак, закон о тайных обществах ничуть не имел в виду христиан, – однако же на деле он был приложен и к христианам. Этим христиане обязаны усердию проконсула Вифинского, Плиния Младшего. Это было в 103–105 году. 5 Чтобы понять, почему именно Плинию показалось нужным приложить сказанный указ к христианам, для этого не мешает вглядеться в личность и убеждения этого проконсула. Плиний Младший принадлежал к лучшим людям своего времени, был хорошо образован, любил литературу и науку, но это не мешало ему или, лучше сказать, пособляло ему сделаться врагом христиан. Языческий ученый не мог оставаться равнодушным к христианам, которые слишком низко ценили научное достояние языческой образованности. Замечательна еще следующая черта в характере Плиния: «он имел тот недостаток или ту добродетель, что ему все нравилось в тех, кого он любил, и все не нравилось в тех, кого он ненавидел». |
| Лактанций так рассказывает о пребывании правителей в Медиолане . " Константин , покончив с делами в городе Риме, удалился в ближайшую зиму в Медиолан, куда пришел также Ликиний , чтобы получить супругу " , т.е. сестру Константина Констанцию (De mortibus persecutorum XLV, 9). Об издании здесь эдикта не упомянуто у Лактанция ни единым словом. При таком довольно печальном положении исторических данных о Миланском эдикте, не удивительно если, например, исследователь Константиновой эпохи Зеек отрицает подлинность его. По Зееку, документ называемый " Миланским эдиктом " вовсе не есть эдикт, издан не в Милане и не Константином и не устанавливает юридической веротерпимости, которой христиане уже давно пользовались. Зеек имеет в виду указ Галерия 311 г. и наряду с ним " так называемый Миланский эдикт " считает совершенно излишним. Так называемый Миланский эдикт есть только письмо Ликиния на имя Вифинского презида в отмену тех ограничений, какими затруднил действия эдикта Галерия 311 г. Максимин Дайя , а документ Евсевия есть перевод того же письма Ликиния, посланного в Палестину где жил Евсевий. Однако, согласиться с Зееком никак нельзя. В обоих источниках — у Евсевия и у Лактанция — ясно говорится о пребывании двух Августов в Медиолане и о состоявшемся постановлении касательно религий. Нельзя удовлетвориться предположением, что в Милане состоялось лишь устное соглашение и соответственно с ним издан рескрипт Ликинием для восточных провинций, а в западных и без того жилось христианам свободно. Такой серьезный закон, как о религиозной свободе, не мог не быть запечатлен письменно тем более что и в списках Евсевия стоят слова: " Эту волю нашу надлежало изложить письменно " , в законодательном акте рескрипта. Затем в рескрипте президу Ликиний вовсе не выдает этот законодательный акт за собственное произведение; да и не мог быть такой акт лично издан Ликинием, в душе остававшимся язычником. С другой стороны, список Евсевия не может быть рассматриваем как перевод с того же самого Ликиниева рескрипта, только посланного в Палестину. |
| В царствование Юстиниана II (685—695) отношения Византии к болгарам становятся так серьезны, что отражаются на общей политике империи: болгарская орда перестает иметь местное значение, болгарский вопрос сливается со славянским и в этом смысле приобретает громадный политический интерес. Юстиниан отказал в выдаче болгарам дани и решился начать с ними войну, для чего перевел из Азии кавалерийские полки, так как сила болгар заключалась в коннице. Но что обращает на себя особенное внимание, это широкий театр военных действий, который обнимает предприятие Юстиниана и ближайшие последствия его похода. Прежде всего военные действия простираются на болгарское становище у Шумлы; по всей вероятности, болгаре встретили византийское войско у подошвы Балканских гор и были отражены Юстинианом. Но на этом дело не окончилось. Поход продолжался в Македонию до города Солуня, т. е. направлен был против славянских племен, которые тогда уже стояли в политическом союзе с болгарами и обязаны были служить в военной службе у хана. При этом летописец передает весьма любопытный факт, что византийское правительство воспользовалось этим походом, между прочим, для того, чтобы вывести славянскую колонию в Малую Азию, предоставив славянам свободные места в феме Опсикий. Но на возвратном пути из похода против болгар Юстиниан был окружен ими в балканских проходах и мог спастись лишь с большими потерями в сопровождавшем его отряде. Это происходило в 688 г. На основании данных, заключающихся в житии св. Димитрия Солунского, можно заключить, что в VII в. у византийцев была в употреблении особая система приглашения на службу славянских охотников или принятия в подданство целых племен, которым предоставлялась известного рода внутренняя самостоятельность в решении их дел под начальством или их собственного, или назначенного правительством племенного старшины или князя. Такие славянские поселения имели специальную задачу исполнять военную службу с пожалованных правительством земельных участков. Первые упоминания о славянских колониях в Малой Азии находим даже ранее утверждения болгар на Балканском полуострове: печать с греческой надписью о славянской колонии в Вифинии, находящаяся в коллекциях Русского археологического института, должна быть относима к 650 г., а этим памятником утверждается тот факт, что вифинские славяне ставили военных людей на службу империи . |
| Диаконы принимали (только от верных) приношения (хлеб и вино) или в сакрарий (sacrariurn или πρθεσις), если таковой имелся, или непосредственно перед алтарем (в этом случае приношения вносились в алтарь и полагались на паратрапезе). Записывались имена приносивших, а также и тех, за кого были сделаны приношения. После приготовления необходимого для литургии вещества (3 или 4 хлеба, чаша с вином, растворенным водой) и перенесения его на жертвенник, записанные имена прочитывались протодиаконом или чтецом, а над дарами епископ произносил молитву предложения, возлагая (вместе с сослужащими ему пресвитерами) руки на предлагаемые хлебы. 2. Лобзание мира, то есть взаимное приветствие в знак полного примирения, и, быть может, исповедание грехов (в XIV главе «Дидахи» говорится: «В день Господень, собравшись вместе, преломите хлеб и благодарите, исповедавши прежде грехи свои, дабы чиста была ваша жертва»). 3. Диаконские возглашения относительно Евхаристии. Евхаристический канон. Он состоял из: а) ряда славословий и благодарений (без серафимской песни), б) воспоминания искупительных страданий Господа Иисуса Христа и их спасительных плодов, в) воспоминания Тайной Вечери (оканчивающегося словами установления), г) эпиклезиса особой формы («восходящий» эпиклезис), д) ходатайственных молений и е) заключительного славословия. 5. Причащение и благодарственные молитвы. К числу характерных особенностей рассматриваемой литургии следует отнести: а) отсутствие в ее составе гомилетической части, β) совершение таинства Евхаристии над несколькими хлебами, γ) приобщение всех присутствующих (как клириков, так и мирян) отдельно Св. Телом, даваемым в руки, и Св. Кровью из чаши, δ) особая форма эпиклезиса. 3. Значение «Завещания» в решении спорного вопроса о наличии или отсутствии у литургии I и II века собственной гомилетической части Как известно, в I веке Евхаристия совершалась вечером и служила завершением агапы. Плиний, описав в своем письме к Траяну (между 111 и 113 годами) утренние, так называемые «предрассветные» богослужебные собрания христиан, говорит: «...Затем они расходятся, а потом (то есть, вечером. – Л. В.) снова собираются для принятия пищи, впрочем обыкновенной и невинной». Далее он замечает, что эти вечерние собрания были оставлены вифинскими христианами после императорского указа о тайных обществах (изданного в начале царствования Траяна. – Л. В.). |
| О чрезвычайно-подозрительном отношении Домициана к Церкви Христовой, без понимания сущности ее учения, красноречиво говорит факт вызова к себе родственников Христа Спасителя, как потомков Давида. Когда же они к нему были приведены и он узнал, что имущество их состоит из небольшого участка земли, который они обрабатывают своими собственными руками, увидел мозоли на их руках, а также узнал о Христе и Его Царствии, – каково оно будет, когда и где откроется, – Домициан понял, что подобные претенденты не опасны и не только даровал им свободу, но и прекратил гонение 142 . Взгляд на отношения Домициана к Христовой Церкви показывает, что преследования при нем были результатом чрезмерной его подозрительности и религиозного характера не имели. Правительство по-прежнему считало христиан не более, как иудейской сектой. И только лишь после того, как христиане отказались платить иудейский фиск, наложенный Домицианом на иудеев с обрезания, и «было выяснено, что многие из христиан были не семитического происхождения» 143 , их начали преследовать, как особое от иудейства общество. Это случилось в последние дни Домицианова царствования. Возможно, что в эти дни его правления, а скорее всего в первые годы (последние первого века) царствования Траяна (98–117) против христиан уже велись особые судопроизводства. К такому заключению может привести следующее обстоятельство. Когда в 99 г. император Траян издал указ против тайных обществ (христиан он не имел в виду) 144 , и ревностный исполнитель императорских повелений Вифинский проконсул Плиний Младший стал приводить его в действие, перед проконсулом предстало великое множество христиан, обвиненных в нарушении указа. Не зная как применить к ним эдикт, Плиний, за разрешением своих недоумений, письменно обратился к Траяну. В своем письме он писал (что для нас и важно): «Я никогда не был при дознаниях и производстве дел о христианах, поэтому не знаю, что и в какой мере подлежит наказанию или следствию... Казнить ли за одно имя, хотя бы оно не было соединено с преступлениями или за преступления, оказывающиеся в связи с именем?» 145 . |
|
|
