| Эрхарда в мон-ре Нидермюнстер в Регенсбурге). Мощи И. были открыты между 1001/04 и 1019/20 гг. при активном участии Герхарда, 1-го аббата муж. мон-ря Зеон, и Туты, аббатисы мон-ря Фрауэнкимзе. По мнению Х. Допша, саркофаг был открыт по приказу имп. Генриха II , что могло быть связано с планируемым строительством новой монастырской церкви ( Dopsch. 2006. S. 194). Аббат Герхард распорядился, чтобы в саркофаг с мощами положили свинцовую табличку со стихотворной памятной надписью (сохр. до наст. времени), где сообщается об аристократическом происхождении И. и о том, что в течение долгого времени она была аббатисой мон-ря. Вероятно, тогда же на саркофаге высекли стихотворную эпитафию ( Schlecht. 1921; Bauerreiss. 1932; впрочем, есть и противники этой т. зр.- см.: Strecker. 1924). Череп И. был перенесен в аббатство Зеон. В 1468 г., в ходе перестройки церкви, оригинальная крышка саркофага была сломана. В 1476 г. аббатиса Магдалена Ауэр фон Винкель (1467-1494) распорядилась вырезать новую надгробную плиту из красного мрамора, на к-рую перенесли (без последней строки) эпитафию XI в. (сохр. неопубл. описание этих работ историка Петера Франка, о нем см.: MGH. Antiquitates. Poet. Lat. T. 5. Fasc. 1/2. P. 327). Реликварий с мощами блж. Ирменгарды у алтаря капеллы мон-ря Фрауенкимзе Реликварий с мощами блж. Ирменгарды у алтаря капеллы мон-ря Фрауенкимзе 20 окт. 1631 г. по приказу занимавшейся сбором древних реликвий аббатисы Фрауэнкимзе Магдалены Хайденбухер (1609-1650) и с одобрения Зальцбургского архиеп. Париса Лодрона (1619-1653) саркофаг был вновь открыт. Согласно дневнику настоятельницы, сама И., явившись аббатисе, попросила перенести свои останки в более подходящее место. Мощи поместили в небольшой саркофаг из красного мрамора, хранившийся в деревянном контейнере, к-рый установили в освященной во имя И. капелле монастырской церкви. Вокруг контейнера возвели решетку, куда была включена обнаруженная при вскрытии памятная свинцовая табличка со стихотворной надписью. Перенесение мощей сопровождалось торжественной процессией и раздачей милостыни, т. |
| Греха же ради онаго лишися, Темже Христос Бог смертну пиет чашу, Дая зрение в горнюю жизнь нашу. Отвергших убо зло греха пианство Не постигнет тех мира окаянство. 32 Иисус благость изволил явити, Умнословесных светом просветити. Ловит оныя во свою ограду, Соединяя небесному стаду. В благости его крепце утвердимся, Аще во службу ему предадимся. 33 Идеже Иисус – ту утешение, С ним всегда радость и наслаждение; Аще ли душа беседы й жаждет, Нигде оная беды не постраждет, Утешится бо якоже о друзе И в веки будет на небесном крузе. 34 Дево Царице, к тебе прибегаю, Крайнюю благость царя Христа знаю; О милости моли прекрасна ти Сына, Его желати блажайша едина. С желанием тем изрядно есть всюду Жизненна новость христианску люду. 35 Зрите зде любовь меж святых согласну, Упование и душу прекрасну. Упование незримо спасает, Единомысленных в дом божий вселяет. Надеятися на Бога есть требе. Хотящим жити со святыми в небе. 36 Исполнившимся вечнаго живота Отверсты внити небесна суть врата; Входящий в них покой приимают, Сладце Господа тамо прославляют. Твоея, Христе, вся ны благодати Сподоби в славу твою приимати. Эпитафия П.Т.Семенникову 1134 Всякий путствующий, зде гробу присмотрися, в нем разумен муж диак телом положися Порфирий Трофимовичь Семенников знатный, Ведущь дел и книг, к людем всем благоприятный. Християнско скончася в таинствах церковных, прияв надежду в Бозе умов богословных Мира седмь тысящ двести четвертаго года 1135 ноемвря десять осма дне от здешняго рода; В перву четверть в третий час душа распряжеся, волею Бога в ин век она поведеся. Верныя люди к Христу просить о молитву, да, вселив в небо душу, даст вечну гоститву 1136 . Иисусе, Боже наш, Порфирия верна, раба твоего вспокой, где радость безмерна. Живе он лет седмдесят, лето, осмь месяцев, двадесят два дни в труде книг святых писцев, От того очей своих лишися зрения, лет девять страда, многа прият терпения. Ныне Порфирий уже в видении целом, в пределном месте душа, потом будет с телом. Кант Димитрию Солунскому 1138 |
| – «Он положил свои белые (подразумевается – одежды) на гробницу, в первые восемь дней после Пасхи». Обыкновенно, христиане сохраняли имена, носимые ими до крещения; может быть, для того, чтобы во время преследований не обращать на себя внимания гонителей. Надо, притом, заметить, что число имен, имевших значение в новой вере, или напоминавших что-либо христианское, было очень ограничено в начале распространения религии Спасителя. Мы встречаем, потому, в катакомбных надгробиях этой эпохи, в деяниях мучеников, в творениях церковных писателей, названия, существовавшие у древних римлян, и происходившие от промыслов, как, например, Agricola – земледелец, Pastor – пастух, Nauticus – морской; от цвета, как, например, Candidus – белый, Rufus – красный; от животных, как, например, Aquila – орел, Caprioles – козленок, Leo – лев; от чисел, как, например, Primus – первый, Septimus – седьмой; от стран и городов: Africanus – Африканец, Macedonia – Македония, Roma – Рим; от месяцев, качеств, достоинств, исторических лиц и т. д. и т. д. Случается даже читать в христианских эпитафиях имена, прямо взятые из мифологии, или напоминающие названия языческих богов, как, например: Apollo – Аполлон, Apollinaris – Аполлинарий; Phoebus – Феб; Bacchus – Бахус и по-гречески: Dionysius – Дионисий; Ceres – Церера, Cerealis – Цереалис, и по-гречески: Demeter – Деметер, Demetrius – Димитрий; Jovis – Юпитер; Mercurius – Меркурий, Mercurina – Меркурина; Saturnus – Сатурн, Saturnina – Сатурнина и т. д. и т. д. Можно сказать, что почти все названия греко-римских богов обоего пола, героев, муз и даже имена богов восточных народов, как, например, египтян, встречаются в катакомбных надгробиях. Разумеется, если какое-либо из этих имен освящалось мученичеством, то языческий смысл его пропадал и оставался один христианский. Неизвестно, с каких пор новообращенные при крещении оставляли свое языческое имя и принимали другое, напоминавшее проповедников и мучеников новой религии; но следы подобной перемены встречаются, правда очень редко, в эпитафиях, как, например, в следующей: MACRINA QVAE ET IOVINA – «Макрина, которая и Иовина». |
| В очень немногих христианских эпитафиях определен год. Из одиннадцати тысяч подобных памятников, открытых до сих пор в Риме, только 1374 – с именами консулов; а из трех тысяч, найденных в Италии и провинциях, всего 600 с числами. Первая по времени, римская христианская надпись, относится к 71-му году; но она состоит только из имени императора Веспасиана (вырезанного на куске мраморной доски, заделывавшей loculus) с означением, что он консул в третий раз; товарищем его был М. Coccejus Nerva, не названный тут; остальная часть плиты пропала. Обломок этот открыли в катакомбах, факт, доказывающий существование подземных кладбищ Рима уже в I столетии. Далее, мы находим только в 107-м г. эпитафию с консулами, и другую – в 111-м. От этого времени до 268-го г., всего в восьми христианских надгробиях Рима названы консулы. Но до нас дошли надписи с означением времени почти от каждого года 148 , в период от 268-го г. до 542-го г. Что касается Галлии, то самый древний христианский эпиграфический памятник с числом, до сих пор открытый там, принадлежит к 334-му г.; он, потому, современен Константину. Следующие четыре надгробия с консулами относятся к 347-му, 377-му, 405-му, и 409-му г., но только во второй половине V-ro столетия начинают умножаться в Галлии эпитафии с определением времени. Из этого, однако, не следует заключить, что не существовали христианские надписи раньше указанных выше годов, или, что они дошли до нас в незначительном количестве. Совершенно напротив, мы находим в римских подземных кладбищах надгробия, без консулов, очень короткие, на греческом языке, открытые в первоначальных центрах развития ипогеев и окруженные памятниками раннего времени христианского искусства, что заставляет отнести эти эпитафии к первому периоду распространения новой религии в Риме. Следующая катакомбная надпись, например, на латинском языке, без означения года, по мнению G. В. de Rossi, принадлежит к эпохе появления христианства в столице империи: DORMITIONI Т. FLA. EVTVCHUO. QVI. VIXIT. ANN. XVIIIU MES. XI. D. III. HVNC. LOCVM. DONABIT. М. ORBIVS. HELIVS. AMICVS. KARISSIMVS KARE BALE – «Место покоя и сна Титу Флавию Евтихию, жившему 19 лет, 11 месяцев и три дня, дал его дражайший друг Марк Орбиус. Прощай, возлюбленный!» Под этими словами изображены хлеб и рыба 149 . |
| Одно из самых ранних изображений рыбы, при условиях, которые ясно указывают, что ею хотели напомнить Христа, встречается во фреске, конца I-ro или II-ro столетия, из крипта Lucina. В ней рыба плывет в воде, неся на спине корзинку, наполненную, судя по их цвету и форме, того рода хлебами – mamphula – которые у сириян и других восточных народов, но, преимущественно, у евреев, пекли отдельно от остальных хлебов под золой и подносили священникам. Пространство красного цвета должно изображать сосуд, наполненный вином, находящийся в коробе: последний – сплетен из ивы, как те корзины, употребляемые евреями, греками и римлянами при жертвоприношении и, впоследствии, христианами, на братских трапезах (agape). В этом сюжете, повторенном два раза на стене между двумя loculus, все имеет священный характер и время фрески, передающей его, определяется столько же стилем самой живописи и окружающими ее чисто христианскими памятниками, сколько и историей того подземелья, в котором она была открыта. Едва ли, потому, можно сомневаться, что тут перед нашими глазами одна из первых попыток христиан, может быть, апостольского периода, выразить символически идею принесения в жертву Спасителем Своей крови и тела, для искупления рода человеческого. Особенно, в крестильницах часто является рыба и тут она вполне на своем месте, так как обращение в религию Христа совершается посредством крещения водою, элементом рыбы. В конце, или при заключении многих эпитафий, написано IXΘVΣ; иногда, буквы этого слова поставлены одна под другой, в начале каждой строки надписи. На одной надгробной плите 236 под литерами D. М. – diis manibus – разделенными венком, вырезаны две рыбы по обе стороны якоря и слова IXΘVΣ ΖΩΝΤΩΝ, т. е. «рыба живых». Памятник этот, судя по общему его характеру, по формам его букв, следует отнести к периоду гонений. Его символические фигуры равняются следующей фразе: Иисус Христос Сын Божий, Спаситель живых, т. е. верующих. Якорь выражает тут надежду на Бога Спасителя, изображенного рыбой, и соединение этих двух символов, нередко являющихся возле эпитафий и на колечных камнях, составляет иероглифический знак воскликновений: SPES IN CHRISTO; SPES IN DEO; SPES IN DEO CHRISTO – надежда на Христа, надежда на Бога – Христа – также, очень обыкновенных в надгробиях. Когда якорь, в подобных примерах, имеет вид креста, то тут очевидно желание напомнить искупительную жертву Спасителя. |
| Все это относится только к надписям первых трех столетий, но, когда изменилось положение христианской общины, изменился также стиль эпиграфических памятников, и они, со времен Константина, может быть, даже несколько раньше, получают совершенно иной характер. В них проявляются мысли, более или менее, гордые, вместе с земными заботами и помышлениями, определены сословия, к имени умершего присоединяются титулы, как бы, взятые из публичных актов, описаны события его жизни, его занятия, и означены другие подробности, мало занимавшие христиан времен гонений. В языческих эпитафиях Рима той же эпохи, равномерно обозначается склонность к риторству, чего не встречаешь в них прежде. После торжества церкви, в надгробиях христиан, начинают превозносить достоинства и добродетели погребенного, напыщенным слогом, говоря, например, что верующий был «необыкновенной учености и разумности» – mirae sapientiae; «удивительной невинности» – mirae innocentiae; «чудесной святости» – mirae sanctitatis; «чрезвычайной доброты и способности» – mirae bonitatis atque industriae. Супруг хвалит свою супругу, в изысканных выражениях называя ее подругой FIDELISSIMAE – «вернейшей», DIGNAE – «достойнейшей», CASTAE – целомудренной», PVDICISSIMAE – «чистейшей», а жена говорит о своем муже OPTIMO ET INNOCENTISSIMO – «превосходный и невиннейший», и т. д. Вот одна из подобных надписей: CECILIVS. MARITVS. CECILIAE. PLACIDINAE. CONIVGI. OPTIMAE. MEMORIAE. CVM, QVA. VIXI, ANNIS. X. BENE. SENE. VLLA. QVARELLA – «Цецилиус, муж Цецилии Плацидине, своей жене доброй памяти, с которой он жил 10 лет счастливо и согласно 155 . Воскликноввний перечисленных выше, как, например, IN РАСЕ – в мире, IN REFRIGERIVM – в прохлаждении, VIVAS IN DEO – живи в Боге, ни даже формул, приближающихся к ним, не читаешь в этих эпитафиях. Их сопровождают не символические фигуры скрытого, таинственного значения, а знаки торжествующего христианства. После Константина пропадает импровизация, преобладавшая, прежде, в надгробиях верующих, и одни и те же, постоянно повторяющиеся на один лад, формулы, превращаясь в условные фразы, каменея, теряют свою душу. |
| Наконец, сила вывода, какой может и должен быть сделан из этой типичной формулы, значительно ослабляется статистикой. Если верить Росси, на полное число имеющихся теперь надписей римских только раз 35–40 встречается D. М., а это составляет на 1300 надписей очень незначительный процент, тогда как в массе римских языческих эпитафий эти буквы составляли несомненно более крупный процент (95 %). Прежние собиратели надписей насчитывали таких эпитафий гораздо больше; Росси считает весьма многие из них за языческие. Но, что особенно замечательно, эти необъяснимые с христианской точки зрения литеры (D. М.) встречаются на памятниках позднего времени, когда уже христианская догматическая терминология начала ясно вырабатываться, и различие между христианством и язычеством обозначилось со всей ясностью. После такого крупного заимствования из области языческой терминологии мы не найдем уже ничего странного, если встретим в христианских эпитафиях повторение общей технической формы этого рода надписей на римских монументах. Так христиане усвоили своим гробам название: locus, loculus, а потому говорили: locum sibi fecit, locum se vivo fecit. 349 Эти выражения сделались общими для христиан и язычников. Некоторые формулы древнехристианского эпиграфического стиля образовались совершенно механически через усвоение античной фразеологии и повторение общеупотребительного в греко-римском мире языка. Эти формулы были освящены ежедневным употреблением и по самой употребительности сделались ходячими, утратили свой языческий смысл и обратились в поговорку. Тертуллиан говорит, что в его время христиане то и дело в обыденном разговоре употребляли фразы: me Hercule, me dius Fidius и другие, заключавшие божбу Геркулесом, но употребляли по незнанию и совершенно машинально. Даже и в общественной жизни, например, в титулятуре, удерживались языческие термины: divus, aeternus... Так точно проскользали подобные же фразы и в надгробные надписи. Некоторые формулы, утратив в обыкновенном житейском употреблении свой языческий характер, начали выражать христианские понятия. |
| Другим термином, на который можно указать, как на отличительный признак христианской эпитафии, служат выражения: depositio (греческое κατθεσις) и depositus. Римляне, говоря о погребении, большей частью употребляли выражения: situs, positus – положен, между тем как христиане предпочитали им выражение depositus. Слово это на юридическом языке римлян означало отдачу вещи на сохранение под залог с правом возвращения ее собственнику после известного срока или по выполнении им известных условий. Понятно отсюда, какую идею хотели выразить христиане, употребляя этот термин в смысле погребения. Они хотели указать на будущее воскресение тела, которое предается земле лишь на несколько времени и должно быть взято отсюда по истечении назначенного срока. Вот два главных характеристических термина христианского надгробного стиля. Прибавим к этому еще несколько восклицаний и терминов, заимствованных из догматического языка христиан и указывающих на их религиозные и культовые представления. Отметим более замечательные. В некоторых надписях дает себя чувствовать живая вера в бессмертие, например, vivas in pace, laetaris in pace. Еще яснее выражает эту мысль следующий эпитет: hic requiescit Laurentia, quae credidit resurrectionem. 362 В связи с этой идеей эпиграфический язык представляет несколько выражений о счастливой участи, какой наслаждаются погребенные в загробной жизни. Есть прямые выражения, в которых указывается на рай и блаженство, например, accepit requiem in Deo, получил покой в Боге, vivas in gloria Dei, scimus te in Christo, 363 или еще яснее: in domo aeterno Dei. 364 Что касается до учения об отношении нашем к святым, то и на этот счет есть несколько очень ранних эпитафий, составленных в смысле учения о призывании святых. Эти последние представляются перешедшими в другую жизнь, и к ним в свою очередь переходят умирающие. В одной эпитафии будущее местопребывание называется locus sanctorum, в других: inter sanctos, inter innocentes. 365 С другой стороны, и к умершим их друзья и родственники обращаются с просьбой, чтобы они молились за них и не оставляли своим покровительством. |
| Что касается употребления греческого алфавита в катакомбных надписях, то обстоятельство это имеет свое основание в нравах тогдашнего римского общества и составляет подражание греческому стилю. В последние времена республики между римлянами была распространена мода на греческое: греческие нравы, греческий язык считались признаком высшей цивилизации, как в XVIII столетии, ту же роль играли у нас французские нравы и язык. Многие из знатных римлян не иначе говорили, как пересыпая свою речь греческими словами и фразами. 342 «Твои мать и отец, – говорит Ювенал, обращаясь к одной римской даме, следовавшей этому обычаю, – были природные римляне, а ты то и дело повторяешь: ζω и ψιχ, как будто ты уроженка Афин и Аргоса». В силу этого обычая ν ειρν η заменило in pace, 343 и вместо того, чтобы писать эпитафию латинскими буквами, стали изображать ее текст буквами греческими, соблюдая при этом особенности греческого выговора и орфографии (φηκι вместо feci). Было и другое основание для этой орфографии: она служила признаком греческого происхождения покойника. В столицу всемирной империи стекались в то время представители всех наций со всех концов мира, и между ними значительный процент составляли греки. 344 Обратимся теперь к стилю христианских эпитафий и посмотрим, в каком отношении стоят они к эпитафиям римским? Общая форма, которой следует большая часть римских эпитафий, имеет следующий вид: такой-то или такая-то поставили этот монумент такому-то лицу (с прибавлением известных эпитетов) или нескольким лицам. Точно обозначается этим последним число лет их жизни цифрой года, месяца и дня. К этому иногда присоединяются замечания о том, кто и на каких условиях может быть владетелем этой могилы, и некоторые условные знаки, и символы. Тот же вид в общих чертах имеют и христианские надгробные надписи, и это было бы совершенно в порядке вещей, если бы при этом в христианских надписях не встречалось терминов и замечаний, имеющих специально-языческий смысл и перенесенных на христианские памятники слишком неразборчивой или наивной рукой. Первым и самым серьезным заимствованием этого рода было употребление в христианских надписях букв: D. М. S., которые должны быть прочтены: Diis manibus sacrum, т.е. посвящается богам-манам. 345 |
| Но не дождался, что отнюдь не чудо: С ним во вражде был свет, а свет - Иуда. Его осла - и то б живым сглодал. И на скотине этой безответной За незлобивым Росинантом вновь Потрюхал сей воитель незлобивый. О сладкие надежды, как вы тщетны! Вы нам на миг разгорячите кровь И стали тенью, сном, химерой лживой. ЧЕРТОЛОМА, АКАДЕМИКА АРГАМАСИЛЬСКОГО НА ГРОБНИЦУ ДОН КИХОТА эпитафия Дон Кихот, что здесь лежит, Росинанта обладатель, Приключений был искатель, Был он также часто бит. Рядом с рыцарем зарыт Санчо Панса, малый нравный, Но оруженосец славный. Пусть господь его простит! ТИКИТАКА, АКАДЕМИКА АРГАМАСИЛЬСКОГО, НА ГРОБНИЦУ ДУЛЬСИНЕИ ТОБОССКОЙ эпитафия Мир навеки обрела В сей могиле Дульсинея, Смерть расправилась и с нею, Хоть крепка она была. Гордость своего села, Не знатна, но чистокровна, В Дон Кихоте пыл любовный Эта скотница зажгла. Вот и все стихи, какие нам удалось разобрать; в остальных же буквы были попорчены червями, вследствие чего пришлось передать их одному академику, дабы он прочитал их предположительно. По имеющимся сведениям, он этого добился усидчивым и кропотливым трудом и, в надежде на третий выезд Дон Кихота, намеревается обнародовать их. Forse altri cantera con miglior plettro9 1 Написали следующее (лат.). 2 Язон (миф.) - предводитель аргонавтов, отправившихся на поиски золотого руна. 3 Катай - так назывался в средние века Китай. 4 В похвалу Дульсинее Тобосской (лат.). 5 Сьерра Негра то же, что Сьерра Морена - горная цепь, отделяющая Кастилию от Андалусии. 6 Беллона (миф.) - богиня войны у римлян, сестра Марса. 7 Брильядор - конь Роланда. 8 Баярд - конь рыцаря Ринальда. 9 Стих из XXX песни " Неистового Роланда " Ариосто: " Другие, может статься, воспоют (это) с большим поэтическим блеском " (ит.). Конец первой части Поделиться ссылкой на выделенное Все материалы, размещенные в электронной библиотеке, являются интеллектуальной собственностью. Любое использование информации должно осуществляться в соответствии с российским законодательством и международными договорами РФ. Информация размещена для использования только в личных культурно-просветительских целях. Копирование и иное распространение информации в коммерческих и некоммерческих целях допускается только с согласия автора или правообладателя |
|
|
