| Иероним. De viris illust., 18. 46 9 . Написал он (Иоанн) также и одно послание, начинающееся словами: «О том, что было от начала, что мы слышали, что видели своими очами, что рассматривали и осязали руки наши, о Слове жизни» ( 1Ин.1:1 ), которое признается всеми церковными и учеными мужами. Остальные же два, из коих одно начинается словами: «Старец – избранной госпоже и детям ее, которых я люблю по истине, и не только я, но и все, познавшие истину» ( 2Ин.1:1 ), а другое: «Старец – возлюбленному Гаию, которого я люблю по истине» ( 3Ин.1:1 ) приписываются Иоанну пресвитеру, коего другая (из двух, называемых Иоанновыми) гробница и теперь находится в Эфесе, хотя некоторые думают, что были две гробницы одного и того же Иоанна-евангелиста, о чем мы будем говорить, когда дойдем по порядку до Папия, ученика Иоаннова. Иероним. De viris illust., 9. 47 10 . Более того, слух, достигший тебя – что я перевел книги Иоанна и творения св. Папия и Поликарпа – неверен; я не имею ни времени, ни способностей переводить произведения, подобные этим, на другой язык с надлежащей элегантностью. Иероним. Ad Lucinius. (Ep.71.5). 48 11 . Ириней… ученик Папия (который был слушателем Иоанна-Евангелиста)… связывает… Иероним. Ad Theodora. (Ep.75.3). 49 12 . Признавая, однако, божественное вдохновение книги (т.е. «Откровения Иоанна»), мы считаем излишним говорить много, так как блаженный Григорий (я имею ввиду Богослова) и Кирилл, так же как и представители более ранних поколений, а именно Папий, Ириней, Мефодий и Ипполит, свидетельствуют о ее подлинности. Андрей Кесарийский (563–637). Предисловие к Апокалипсису. 50 13 . Но Папий говорит, слово в слово: «Некоторых из них» – ясно имея в виду тех, которые ранее были святыми, – «он назначил управлять аккуратно устроенной землей и поручил им управлять хорошо». И далее он говорит: «Но как оказалось, их управление не привело ни к чему хорошему. И великий дракон, древний змей, который зовется Дьяволом и Сатаной, был свергнут; и обманщик всего мира был сброшен под землю вместе со своими [падшими] ангелами». |
| Аравия, одна из самых значительных стран на востоке и юге Палестины. Она разделяется на три части: Пустынную (на востоке Палестины), Счастливую (юго-восточный край ее) и Каменистую (на юге Палестины). В Каменистой Аравии замечательны горы: Синай , одиннадцатый стан Израильтян во время шествия их в землю Обетованную ( Исх.19:18–19 ). Она находится на полуострове, образуемом двумя рукавами Чермного мори или заливами Иерапольским, который простирается к северу, и Еланитским, который простирается на восток. Хорив , на западе Синая. У Хорива Господь явился Моисею в купине и повелел ему вывести Израильтян из Египта ( Исх.3 ). В пещере Хорива скрывался пророк Илия от Иезавели ( 3Цар.19:8–9 ). Ор , на границах Идумеи; на вершине этой горы умер Аарон ( Чис.20:28 ). Горы Сеир ; они на юге Мертвого моря примыкают к цепям гор, которые тянутся на востоке и западе Иордана. Горы Сеир простираются до Еланитского залива. Гора Сефар : Сыновья Иоктана: Алмодад, Шалеф, Хацармавеф, Иерам, Гадорам, Узал, Дикла, Овал, Авимаил, Шева, Офир, Хавило и Иовав, заняли страну «от Меши до Сефара, горы восточной» ( Быт.10:26–30 ). Думают, что гора Сефар находилась на юго-востоке Аравии. Петра , в Идумее, главный город Наватеян, так названный потому, что был построен на скале. В 4 кн. Цар. говорится, что Амасия, царь Иудейский, поразив десять тысяч Идумеян на долине Соляной, взял Селу войною и дал ей имя: Иокфеил (зн. скала). Думают, что Села есть Петра ( 4Цар.14:7 ). Феман , город Идумеи; жители его славились мудростью. «О Едоме так говорит Господь Саваоф: разве нет более мудрости в Фемане? Разве не стало совета у разумных? Разве оскудела мудрость их?» ( Иер.49:7 ). Из Фемана происходил друг Иова Елифаз ( Иов.4:1 ). Елаф и Ецион-гавер , на берегу Еланитского залива. «Царь Соломон сделал корабль в Ецион-Гавере, что при Елофе, на берегу Чермного моря, в земле Идумейской. И послал Хирам на корабле своих подданных корабельщиков, знающих море, с подданными Соломоновыми; и отправились они в Офир, и взяли оттуда золота четыреста двадцать талантов, и привезли царю Соломону» ( 3Цар.9:26–28 ). Кроме золота, из Офира привозилось красное дерево и драгоценные камни ( 3Цар.10:11 ; 2Пар.9:17–18 ). Некоторые полагают, что Офиром в Св. Писании называется восточная Индия (Бохарт). Флот Соломонов ходил также из Ецион-Гавера в Фарсис. О Фарсисе также существуют различные мнения. Св. Писание говорит, что флот, ходивший в Фарсис, употреблял на плавание три года, привозил золото, серебро, слоновую кость, обезьян и павлинов ( 3Цар.10:22 ; 2Пар.9:21 ); поэтому толкователи ищут Фарсис в странах, богатых означенными произведениями. |
| В широком смысле канон указывает на некий критерий или стандарт, с помощью которого можно удостовериться, что те или иные действия, или идеи, являются правильными, адекватными данной ситуации. В большинстве случаев это слово можно перевести как «правило» или «норма». 72 4. 2. Понятие о каноне Нового Завета. «О том, что было от начала, что мы слышали, что видели своими очами, что рассматривали, и что осязали руки наши, о Слове жизни, о том, что мы видели и слышали – возвещаем вам». Начиная так свое послание ( 1Ин. 1:1, 3 ), св. ап. Иоанн Богослов указывает, что источником Божественного откровения в ранней Церкви был Господь Иисус Христос . Не только Его поучения, произнесенные в словах («о том, что мы слышали»), но и его поступки, а именно, многочисленные чудеса, разнообразные исцеления, добровольное распятие, превосходящее человеческий ум, Воскресение и последующее Вознесение, которые видели ученики («что видели своими очами»), были исполнены глубокого богословского и нравственного смысла. Поэтому не только передача слов Господа, но и рассказы о событиях, связанных с Его деятельностью, стали той истиной, которой жила ранняя христианская Церковь . Первоначально эта истина передавалась устно, путем непосредственных бесед апостолов и других учеников Христовых с верующими. Вскоре появляются первые опыты письменного изложения новозаветного Откровения. Какие-то из них, как например, послания апостолов, были вызваны необходимостью обратиться к конкретным общинам, и раскрыть отдельные темы богословия и практической жизни, другие, в частности Евангелия, ставили своей целью последовательно изложить учение и жизнь Христа. Тем не менее, на протяжении определенного периода времени устное предание живых свидетелей новозаветных событий имеет не меньший авторитет, чем первые опыты его письменной фиксации. Более того, появившиеся тексты могли быть поняты, истолкованы, а иногда и дополнены только с учетом устной традиции. Свидетельство тому находим у одного из мужей апостольских, свт. Папия Иерапольского (≈70−155/165), которому уже были известны письменные Евангелия (его слова передает Евсевий Кесарийский в «Церковной истории», написанной в первой четверти IV в.): |
| По свидетельству Папия, еп. Иерапольского, ап. Петр, чья проповедь легла в основу Евангелия от Марка, передавая учение Спасителя, приспосабливал его к нуждам своих слушателей (ap. Euseb. Hist. eccl. III 39. 15). Эта апостольская традиция, к-рая в совр. библейской критике часто рассматривается как поздние наслоения, деформирующие и искажающие начальные слова Иисуса Христа, в правосл. богословии получила противоположную оценку. Для правосл. библеистики ранняя церковная традиция, зафиксированная в Евангелиях, имеет особую ценность, поскольку позволяет увидеть, как то или иное слово понималось самими апостолами, т. е. ближайшими учениками Спасителя. Напр., Евангелие от Иоанна передает ответ Христа на вопрос, каким знамением Он может доказать, что «имеет власть так поступать»: «Иисус сказал им... разрушьте храм сей, и Я в три дня воздвигну его. На это сказали Иудеи: сей храм строился сорок шесть лет, и Ты в три дня воздвигнешь его? А Он говорил о храме тела Своего. Когда же воскрес Он из мертвых, то ученики Его вспомнили, что Он говорил это...» (Ин 2. 19-22). Этот же ответ в Евангелии от Матфея выражен т. о.: «Он говорил: «могу разрушить храм Божий и в три дня создать его»» (Мф 26. 61), что, вероятно, передает слова Самого Спасителя, а параллельное место из Евангелия от Марка: «Мы слышали, как Он говорил: «Я разрушу храм сей рукотворенный, и через три дня воздвигну другой, нерукотворенный»» (Мк 14. 58) - то, как эти слова позднее были поняты и интерпретированы апостолами. Апостолы отправляются на проповедь Евангелия. Вознесение. Миниатюра из Четвероевангелия царя Ивана Александра. 1356 г. (Brit. Li. Add. MS 39627. Fol. 134r) Апостолы отправляются на проповедь Евангелия. Вознесение. Миниатюра из Четвероевангелия царя Ивана Александра. 1356 г. (Brit. Li. Add. MS 39627. Fol. 134r) Евангельское богословие не отвлеченная сумма знаний, а путь обретения новой жизни в Царствии Небесном, к-рое уже явлено в силе через богопознание в общении с Сыном («Если бы вы знали Меня, то знали бы и Отца Моего. |
| Но что касается первой половины этого возражения, т. е. возвышенности речей Христовых, содержащихся в Евангелии от Иоанна, то нужно заметить, что не один только Иоанн 217 сохранил речи Христа подобного рода. Вспомним, напр., о Его речи, содержащейся в Евангелии от Матфея 12: 25–30 . „Славлю Тебя, Отче, Господи неба и земли! что Ты утаил сие от мудрых и разумных и открыл то младенцам. Ей, Отче! ибо таково было Твое благоволение! Все предано Мне Отцом Моим, и никто не знает Сына, кроме Отца; и Отца не знает никто, кроме Сына, и кому Сын хочет открыть. Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас. Возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня; ибо Я кроток и смирен сердцем; и найдете покой душам вашим. Ибо иго Мое благо, и бремя Мое легко“. Спрашивается: чем по своей возвышенности эта речь должна стоять ниже речей Иоанновых? Отрицательной критике, конечно, небезизвестно, что тон речи всегда зависит от ее предмета и им обусловливается; а предмета речей Иисусовых в Евангелии от Иоанна таков, что не может быть передан простым и спокойным языком, а требует языка возвышенного, изложения одушевленного. Правда, у Иоанна приводятся речи такие, каких нет у первых евангелистов; но это-то именно обстоятельство и служит к опровержению вышеприведенного возражения отрицательной критики. Восполняя пробелы первых Евангелий, как свидетельствует современник апостольский Климент, Иоанн внес в свое Евангелие по преимуществу только те речи Христа, которые, по неизвестной нам причине, были опущены тремя первыми евангелистами. Ясно, что мы наверное не можем сказать, каким бы языком излагались эти речи у остальных евангелистов, если бы они не были у них опущены. Несправедлива также и вторая половина вышеприведенного возражения, т. е. что если речи, находящиеся в Евангелии от Иоанна, и были действительно произнесены Христом, то Иоанн не мог в течении многих лет хранить их в своей памяти в буквальных выражениях. Конечно, евангелисты не были простыми протоколистами; они внесли в свои повествования только то, что сохранила их богодухновенная память, как и свидетельствует, напр., о Марке иерапольский епископ Папий; но если изречения обыкновенных людей и целые их речи, хотя и не в буквальных выражениях, мы надолго сохраняем в своей памяти, то что же сказать о евангелисте Иоанне, любимце и наперснике Христа, который, сверх всего того, при написании Евангелия еще руководим был и Духом Святым? Если бы речи Христа не имели для Иоанна важного значения, тогда другое дело; но в речах Христа Иоанн видел источник жизни вечной, единственное средство и руководство в делах нашего спасения; а такие речи никогда не забываются 218 . |
| 2 И будет в последние дни, гора дома Господня будет поставлена во главу гор и возвысится над холмами, и потекут к ней все народы. 3 И пойдут многие народы и скажут: придите, и взойдем на гору Господню, в дом Бога Иаковлева, и научит Он нас Своим путям и будем ходить по стезям Его; ибо от Сиона выйдет закон, и слово Господне — из Иерусалима (Ис. 2, 2-3). Приведенное выше финальное миссионерское повеление Господь Иисус изрекает также с горы (см. Мф. 28, 16). Но, повторим, при всей укорененности в Ветхом Завете, миссионерская открытость была достаточно непривычна и для иудейства, явно склонного к партикуляризму, и, по наследству, для иудео-христианства. Так что можно согласиться и с такой трактовкой миссионерской открытости Мф.: «Мф. отражает ступень напряженного, нарастающего становления (в еврейской среде) нового разомкнутого религиозного сознания, а у Марка идея универсализма представлена в качестве установившегося положения. Хронологическим переломом между борьбой-за и утверждением может считаться 50 год — год Апостольского Собора» . 93. Автор, обстоятельства и время написания Мф. Вновь, как и в случае с Мк., мы обращаемся к свидетельству Папия Иерапольского, около 120-го года (ср. § 42. 2), которое приводит Евсевий Кесарийский («Церк. ист.», III. 39): «Матфей на еврейском языке (E(brai+/di dialekt%) составил Изречения (ta lo/gia), переводил же их каждый, как мог» . Церковное Предание опознает в упоминаемом Матфее сборщика податей из Капернаума, который стал одним из Двенадцати (Мф. 9, 9). Также, судя по утверждению Папия, в основе греческого текста Мф. лежит некий прототекст, записанный «на еврейском языке». Возможно, именно этот текст и был самой ранней записью Евангельского Предания, осуществленной вскоре после Вознесения Иисуса, в 40-е — 50-е гг. Вероятно даже, что «первые записи Матфей сделал еще, когда сопутствовал Господу» . Сомневаться в правдивости свидетельства Папия прямых причин как будто нет, хотя не сохранился ни один из еврейских оригиналов упоминаемого им древнейшего прототекста. В то же время не теряет своего веса и общепринятая гипотеза о хронологическом приоритете Мк. перед всеми другими Евангелиями, в том числе и Мф. Ведь речь идет о том, что греческий текст Мф., как и Лк., был написан после и с использованием Мк. В свою очередь греческое Мк. могло быть составлено как перевод арамейской проповеди Петра, опиравшегося на тот самый «еврейский» прототекст Мф. |
| И вот, пожалуйста, у нас уже с вами получается три автора: Пётр, чьи воспоминания легли в основу, Марк (даже если он был тем юношей с покрывалом, он явно видел крайне мало и не мог этого всего знать сам) и кто-то, кто дописал эту концовку. Пётр – в качестве источника информации, Марк – как человек, который записывал, и – кто-то еще. Но произведение цельное и так нами и воспринимается, ничего страшного. Евангелие от Иоанна. Совсем другая ситуация. Оно очень цельное, оно очень законченное, тут никаких сомнений нет. Давайте задумаемся, кто вообще писал Евангелия. Тот же Папий Иерапольский писал, что Матфей записал изречения Господа, а переводил их кто как мог. То есть у Папия получается, что, на самом деле, это разные версии одного и того же какого-то первичного текста. И мы знаем, что четвертое Евангелие от Иоанна очень своеобразное, оно сильно отличается от первых трех, поэтому первые три называют синоптическими, они явно пользовались общими источниками и, может быть, в какой-то мере друг другом. Это долгие и сложные истории, сейчас мы не будем их разбирать. Но четвертое Евангелие совершенно точно пишется в дополнение, рассказывая многое, чего в этих трех не было. Конечно, что-то повторяет, но иногда пересказывает по-своему. И еще интересно, что Иоаннов-то, оказывается, у нас было много. Иоанн – это очень распространенное имя в Древнем Израиле, в Палестине, в Ханаане, так же как и русское имя Иван. Мы это в Новом Завете видим: в Евангелиях есть Иоанн Креститель, а были еще и многие другие. Автор Евангелия, в общем-то, намекает на себя. Он несколько раз упоминает ученика, которого любил Иисус, и в самом конце говорит: «Тогда ученик, которого любил Иисус, говорит Петру: это Господь». – Потом там еще некоторые события происходят. И такие слова: «Сей ученик и свидетельствует о сем, и написал сие; и знаем, что истинно свидетельство его». Значит, это он написал. А вот фраза «Сей ученик и свидетельствует о сем, и написал сие; и знаем, что истинно свидетельство его» не наводит ни на какие размышления? А кто это «знает»? Вообще-то немного напоминает бумагу, на которой внизу стоит штамп, подпись товарища такого-то: удостоверяю, начальник отдела кадров такой-то организации. Здесь явно не только голос самого Иоанна. Здесь голос того, кто говорит уже от лица общины: «Мы знаем, что истинно его свидетельство». Но сильно ли нас удивит предположение, что, скажем, записывал этот текст не непосредственно этот ученик, а кто-то другой, или что кто-то служил секретарем у этого ученика? По крайней мере, это Евангелие не становится Евангелием, пока у него нет этого одобрения общины: «Мы знаем, что истинно свидетельствует». |
| Из частных подробностей приведенных трех первых стихов 20-й главы, добавим что слово бездна, как объяснял еще блаж. Августин, есть «особенное, свойственное злым духам, состояние и положение связанности и стесненности, в которой они находятся в своей злой деятельности по отношению к людям» 370 . Для сатаны бездна является как бы некоторой темницей, в которой он был не только заключен, но и запечатан. «Печать эта означает твердость охраны и указывает на то, что запечатание ею не может быть вскрыто без воли и желания того, кто ее положил» (Орлов) 371 . 4–6. И увидел я престолы и сидящих на них, которым дано было судить, и души обезглавленных за свидетельство Иисуса и за слово Божие, которые не поклонились зверю, ни образу его, и не приняли начертания на чело свое и на руку свою. Они ожили и царствовали со Христом тысячу лет; прочие же из умерших не ожили, доколе не окончится тысяча лет. Это – первое воскресение. Блажен и свят имеющий участие в воскресении первом: над ними смерть вторая не имеет власти, но они будут священниками Бога и Христа и будут царствовать с Ним тысячу лет. Эти-то стихи Апокалипсиса и служат для новейших хилиастов (из экзегетов прот. Орлов относит к ним Клифота, Эбрарда, Лютарда, Шуллера) основанием для их, осужденной Церковию на Втором Вселенском соборе, теории. Хилиазм (от греч. слова χιλις – тысяча) характеризуется признанием того, что пред Вторым пришествием Спасителя будет здесь на земле особое его тысячелетнее царствие, и именно у нас. Древние хилиасты, например наиболее известный из них еретик Керинф, учили, что царствие это будет чистоземным и чувственным, с земными же наслаждениями, с плотскою брачною жизнью, с восстановлением во всей красе иудейского Иерусалима (этот-то грубый хилиазм, связываемый со ссылками на Апокалипсис, хотя для него больше брали обоснования у пророков, и послужил, как увидим, причиной недоверчивого отношения и к самой книге Апокалипсис, и, как теперь уже ясно, совершенно несправедливо). В другом духе, но все же как земное царство Христа со святыми на тысячу лет принимали его как частное мнение и некоторые из святых отцов и учителей Церкви, например Папий Иерапольский , Иустин Философ , Ириней Лионский , а позже полуарианин еретик Аполлинарий, учение которого и было осуждено на Втором Вселенском соборе 372 . |
| «Итак, да будет вам известно, прибавил Павел, что спасение Божие послано язычникам; они и услышат». После слов этих, Иудеи ушли много споря между собою. Павел же жил в Риме целые два года и принимал всех приходивших к нему, проповедуя царствие Божие и уча о Господе Иисусе Христе со всяким дерзновением невозбранно. 542 Он обратил даже некоторых из дома Кесарева. 543 В то время императором был Нерон, не начинавший еще своего гонения на христиан. В Риме, вместе с Павлом, находились тогда Лука и Аристарх, последовавшие за ним из Иерусалима. 544 Луку написавшего книгу Деяний Апостольских, Павел называет врачем и дает ему нежное имя друга. Аристарх же был сотоварищем уз его. В Риме нашел Павел диакона Тихика, которого также называет братом возлюбленным и верным сослужителем о Господе. 545 Тимофея, 546 Онисима из Колосс и двух Иудеев: Марка, племянника Варнавы, и Иисуса, призванного Иустом. Первый из них, сопровождавший Петра до Вавилона, оставил Апостола в Асии, а сам прибыл в Рим. Павел простил ему то, что он оставил его и Варнаву во время их первой проповеди, и рекомендует его жителям Колоссы, куда тот должен был отправиться. При Апостоле находились еще в Риме Димас и Епафрас. Последний был из Колоссы. «Это раб Иисуса Христа, пишет Павел о нем Колоссянам, всегда подвизающийся за вас в молитвах, чтобы вы пребывали совершенны и исполнены всем, что угодно Богу.» Он имел великую ревность и заботу о верующих Церкви Лаодикийской и Иерапольской, устройству которых, вероятно, содействовал. 547 Из числа обрезанных, единственными сотрудниками Павла в Риме были Марк и Иуст, служившие ему отрадой. 548 Послания к церквам: Филипийцам, Колоссянам, Филимону Лаод. и Ефесянам. Не довольствуясь трудами по обращению Римлян, Павел старался еще посланиями своими утвердить и улучшить прежде того учрежденные им Церкви. Из Рима написал он четыре послания: первое к Филипийцам, второе к Колоссянам, третье к Филимону Лаодокийскому, а четвертое к Ефесянам. Послания к Ефесянам и Колоссянам посланы были с диконом Тихиком, 549 а послание к Филиппийцам с Епафродитом. 550 Верующие в Филиппах, в Македонии, оказались более прочих преданными Апостолу. Два раза уже посылали они ему пособия в Фессалонику; а узнавши, что он узником в Риме, отправили ему с Епафродитом избыточную милостыню. 551 Павел с любовно благодарит их в своем послании и дает наставления для утверждения их в вере и духе христианском. Послание свое написал Павел также и от имени Тимофея, который был сотрудником его при основании Церкви в Филиппах. 552 После приветствуя возлюбленных чад своих за верность их и добродетели, он сообщает им драгоценные подробности о своем апостольстве в Риме, 553 говоря: |
| В его учении смесь ересей: евионитской, николаитской и гностической, присутствует в нем и хилиастические воззрения – о тысячелетнем земном царстве Христовом, которых, впрочем, придерживались впоследствии и некоторые церковные писатели: святые Иустин Философ, Ириней Лионский, Ипполит, а также Папий Иерапольский, Викторин Пиктавийский, Лактанций. Еретические идеи Керинфа, в том числе и относительно тысячелетнего царства, носили на себе отпечаток крайней вульгарности. Он учил, что по воскресении из мертвых христиане вновь поселятся в Иерусалиме и будут там пребывать тысячу лет, проводя их в плотских утехах. Святитель Дионисий Александрийский так излагал учение Керинфа: «Земным будет царство Христово; осуществится то, к чему он сам стремился – а любил он плоть и был очень чувствен, – и можно будет жить, как он мечтал: желудок и то, что ниже его, будут вполне удовлетворены едой, питьем и брачным сожитием. Все это он думал облагообразить, называя празднествами, приношениями, жертвами». Святой Ириней Лионский со слов своего учителя Поликарпа Смирнского, который в молодости общался с апостолами и особенно часто с Иоанном Богословом, рассказывает, как однажды Иоанн пришел «помыться в баню, но, узнав, что тут же находится и Керинф, вскочил с места и выбежал вон: не мог он оставаться под одной с ним кровлей. И спутников уговаривал поступить так же: “Бежим, как бы не обрушилась баня, там ведь находится враг истины Керинф”». Апостол Иоанн пережил всех самовидцев Слова. Среди христиан распространилось поверье, что он не умрет, но доживет до кончины века и Второго пришествия. Отвергая подобные толки и обращаясь мысленно к последней беседе воскресшего Спасителя со Своими учениками, он писал в Евангелии, названном его именем: «Петр же, обратившись, видит идущего за ним ученика, которого любил Иисус… Его увидев, Петр говорит Иисусу: Господи! А он что? Иисус говорит ему: если Я хочу, чтобы он пребыл, пока приду, что тебе до того? ты иди за Мною. И пронеслось это слово между братиями, что ученик тот не умрет. |
|
|
