| В короткое время проповедник успел многих «прельстить». Ясно было, как день, что ничем не убедить Аввакума принять исправленные книги и обряды. Но Аввакум был не единственный. За ним стояла целая партия таких же фанатиков. Деятельность «ревнителей древнего благочестия» имела большой успех среди народа. Стали ходить слухи о видениях. Какой–то старец из Чудова монастыря видел во сне громадного пестрого змия, который обвился вокруг Грановитой палаты, а голова его была внутри, и он что–то шептал царю на ухо. Это, конечно, никто другой, как Никон, внушивший царю править книги. Другой старец тоже во сне видел, как в Успенском собора спорили «светлый и темнообразный». У светлого был в руках трехсоставный крест, а у темного двухсоставный. Они долго спорили и, наконец, темнообразный победил. В народе началось волнение. Многие церкви стали пустеть. В самом Успенском соборе спорили, как служить: по-новому или по-старому. Решено было снова удалить «благоревностного Аввакума». Царь прислал к протопопу боярина сказать: «Власти де на тебя жалуются: церкви де ты запустошил; поезжай де в ссылку опять». Теперь главе старообрядчества снова пришлось отправиться в ссылку, вместе с другими «ревнителями веры». В то же время на Москве готовились к большому московскому собору 1666–67 гг. Дела раскола, пустующая кафедра московского патриарха и другие церковные нестроения требовали соборного разбирательства. Сперва в феврале 1666 г. открылся собор из русских представителей иерархии. Дошло дело и до расколовождей, которые к этому времени были привезены из мест своего заключения. Привели их на собор к допросу. Некоторые из ревнителей старины согласились принять Никоновские исправления и принесли раскаяния. Но стойкий Аввакум, диакон Феодор, поп Лазарь не только остались верны своим взглядам, но Аввакум самый собор назвал даже «неправославным». На соборе постановили разстричь Аввакума и Феодора. Эта церемония была совершена в Успенском соборе, во время «переноса». Того и другого предали проклятию, «а я их проклинал супротив», говорит Аввакум. |
| Вот образчик «богословия» первоначальников раскола Аввакума и Лазаря, которых обличал диакон Феодор, сам из числа расколоучителей: «Начатъ онъ, протопопъ (Аввакум), – писал он, – Св. Троицу на трехъ престолхъ исповдати сдящу рядкомъ, и три Бога глаголати, а Христа четвертаго Бога и на четвертомъ престол седяща, и не самое въ Немъ существо Божества глаголя» («Материалы для истории раскола», m.VI, с.121). В другом месте тот же диакон Феодор говорит: «А онъ, Лазарь попъ, пряся со мною вопитъ глаголя: Троица рядкомъ сдитъ: Сынъ одесную, а Духъ Святый ошуюю Отца на небеси на разныхъ престолхъ, яко царь съ дтьми сдитъ Богъ Отецъ; а (Христос) на четвертомъ престол особномъ сдитъ предъ Отцемъ небеснымъ. И Аввакумъ отъ него той злый толкъ, еже четверить Троицу трисвятую» (там же, m.VIII, с.223). «едька, – упрекал Аввакум диакона в споре, – по твоему кучею надобно едино лице?» И далее учил, что Христос сшёл в утробу Пренепорочную не существом, а благодатию: «худой еретичешка едька глаголетъ самымъ существомъ воплотившагося Бога-Слова. Азъ же исповдую и врую въ существ свойство недвижно, но въ себ Богъ Слово въ утробу Двы силу существа естественную... А самое существо отнюдь, отнюдь недоступно. Отца ндра не оставль существомъ сошедъ на землю силою благодати несказанно» (Рукопись Черниговской семинарии Розыск, часть 1, глава 17). Коль скоро Аввакум и Лазарь нечестиво мыслили о Святой Троице и твёрдо отстаивали своё лжеучение, то, естественно, и с двуперстным сложением они соединяли такое же еретическое мудрование, в чём и обличал их тот же сотоварищ, диакон Феодор, говоря: «Аще бы мощно было мн, еодору, азъ бы взошелъ на высоту башни посреди Москвы и вострубилъ велегласно трубою во все царство: яко есть, есть, есть пресамое существо Божества во Христ Ιсус Сын Не прельщайтеся, и не отметайтеся Его, Создателя всхъ, да не умрете вчною безконечною. Азъ бо и въ не слыхалъ такова отнюдь. И на крестное Христово сущее въ перстовъ хулу сами наносите тмъ и новоложнымъ своимъ... по вашему ныншнему новому и вправду два сына будетъ по зловрному, еже глаголете въ трехъ лицахъ Святыя Троицы самое существо во Отц и Сын и Св. Дух, а во Христ не самое существо, глаголете. И ваше и дуракъ узнаетъ, яко два сына проповдуете, – великаго за малаго и тако четверицу славите, а не Троицу Святую» (Материалы, m.VI, с.135, m.VIII, с.224; у нас статью 3) 304 . |
| Сам визирь тоже отправился к месту расправы со своей свитой. В это время диакон Аввакум пел в темнице своим прекрасным голосом: «С нами Бог! Разумейте языцы и покоряйтеся, яко с нами Бог. Услышите до последних земли, яко с нами Бог…» В непосредственной близости от него коленопреклоненно, припадая лицом к земле и воздевая руки к небу, возносил молитву к Богу игумен Паисий. Он молил Творца сподобить его мученической кончины и дать силы для этого подвига. Диакон Аввакум закончил пение и подошел к своему игумену. Став рядом с ним на колени, он слушал последние слова молитвы, на которые произнес: «Аминь и дай Боже». В этот момент открылась дверь, и скрип тяжелых темничных врат прервал их молитву. Войдя в темницу, стражник нашел игумена Паисия, схватил его за плечи и, осыпая ругательствами, вытолкал из темницы. Диакон Аввакум побежал за игуменом до ворот и схватил его за правую руку, которую поцеловал в последний раз. Игумен Паисий успел только поцеловать его лицо орошенное теплыми слезами. Идя к месту казни с колом на плечах вместе с другими сербами, игумен Паисий ничуть не смутился, потому что его душу наполняла духовная сила. Верный слуга Христов испытывал радость, что прольет кровь за своего Божественного учителя, Церковь и свой народ. Визирь со свитой ждал на специально приготовленном месте, наблюдая, как пленники проходят через крепостные ворота. Когда все перешли через деревянный мост, он дал знак, чтобы начиналась казнь. Прислонившись к длинному колу, игумен Паисий спокойно наблюдал за тем, как двое турок выкопали специальное отверстие в земле. Когда все было готово, визирь хлопнул в ладоши, дав знак начинать. Один турок подошел к отцу Паисию и взял кол из его рук, а другие схватили его и крепко связали. Затем палачи потихоньку забили кол в тело отца Паисия. Когда кол был укреплен в земле, отец Паисий тихо произнес: «Слава Богу!», – и через некоторое время испустил дух. Визирь опять довольно хлопнул в ладоши и указал стражникам на пленников, которые от ужаса попадали на землю. Сулейман-паша отправился со свитой в город, а стражники выхватили кинжалы и, идя от одного к другому, умертвили 48 человек, после чего их тела также были набиты на колы и выставлены на всеобщее обозрение. |
| Но сами то «старшие», сами то вожди от невежества «плели лапти» в богословии и спорили между собой. Поп Никита отстаивал латинский догмат непорочного зачатия Пр. Богородицы. Диакон Федор по-латински соединял момент преложения Св. Даров с учредительными словами: «Приимите ядите». Поп Лазарь плел отсебятину о Св. Троице: «Троица рядком сидит. Сын одесную, а Дух Святый ошую Отца на небеси на разных престолах. Яко царь с детьми сидит Бог-Отец. А Христос на четвертом престоле — особном сидит пред Отцем Небесным». На запрос московских последователей: что значит речение «поклоняемся Троице Трисущней Единой» (в «Цветн. Триоди» Иоасафского изд.)? Московские совопросники были люди достаточно грамотные богосоловски, чтобы заподозрить в термине «трисущней» ересь. Но Аввакум приказал без объяснений абсолютно верить: «не блазнитесь, право написано то». По тому же правильно возбужденному вопросу, Аввакум отписывался пред Игнатием соловецким: «веруй трисущую Троицу. Несекомую секи: едино на три существа, не бойся». Пусть страдает православная догматика, только бы не порушился авторитет дониконовской печати! Сознательная фальшь упорного противленца церкви. А может быть, мы преувеличиваем богословскую грамотность Аввакума, ибо он договаривается до того, что и в утробу Девы Господь сошел не своей божественной природой, а только благодатию, и наоборот во ад сходил «с плотию», вопреки ясному слову церкви: «во аде же с душею яко Бог»; а «плотски — во гробе». Дьякон Федор почувствовал, что учители «зарапортовались» и назвал многое из этого «зломудрием». Аввакум ответил ругательствами и проклятиями и даже донес страже. Федор выскочил в окно при появлении стрельцов. Федора взяли и били до крови. А Аввакум с Лазарем смотрели в окно и потешались. Разрастание богословской и дисциплинарной анархии не могло не пугать вождей раскола. И потому в противоречии со своей проповедью об антихристовых временах и полном отвержении авторитета церкви, вожди вдруг соблазнялись мечтой, что авось цари и патриархи покаются и наступит вновь «тишь да гладь». |
| д. Аввакуму приходилось писать очень много, приходилось, памятуя о всех, как бы забывать себя. 315 Нельзя, впрочем, сказать, чтобы Аввакум давал ответы всегда единолично: в некоторых случаях и он считал нужным советоваться со своими соузниками. 316 Чтобы придать более важности своим посланиям, фанатик старался подражать писаниям апостолов и евангелистов, 317 хотя всякий раз, когда касался своих врагов – православных ли или лиц своей же братии, – речь его переходила в самую грубую брань. 318 Живя в Пустозерске, Аввакум часто впадал в состояние экзальтации. В такие минуты он воображал себя особенно угодным Богу, посланником Божиим, которому дано «вещать небесные тайны», ибо устами его говорит Дух Святой. 319 Около 1675 года или несколько ранее Аввакум, по убеждению инока Епифания, написал свое «Житие». Здесь то и дело он изображает себя исцелителем сухоруких, немых, особенно же бесноватых. 320 Значение таких рассказов для пропаганды раскола хорошо понимал сам мнимый чудотворец. 321 Суеверным последователям раскола этим доказывалась мнимая правота того дела, за которое они ратовали. По примеру Аввакума брались за перо другие его соузники. Инок Епифаний составил свое «Житие» в духе аввакумовского. 322 Даже диакон Феодор не удержался от рассказов о совершившихся будто бы чудесах над его единомышленниками и им самим, о разных видениях своих и пр. 323 Такими своими «ложными писаниями» расколоучители скоро «всю русскую землю возмутили». 324 В уме отделившихся от Церкви, хотя бы некоторых, могло, конечно, ныне или завтра, зародиться сомнение в справедливости такого их поступка. По крайней мере все «власти» и даже сам царь, прежде сочувствовавший защитникам «старины», стали на противной стороне. Главные расколоучители в предупреждение подобной возможности должны были сказать что-нибудь. Аввакум в этом случае нашел такой выход. «Царь добрый человек был» – писал он: и остался бы таковым, если бы не «прельстил» его Никон; 325 он разными способами просто «омрачил» царя, как бы «ум отнял» у него, «напоил» вином своей ереси, и царь «пьян стал», и никак «не проспится»; 326 его нужно пожалеть, хотя и нельзя совсем оправдать. |
| Яков Отец, таков Сын, таков и Дух Святой. И в сей Троице ничтоже первое или последнее, ничтоже более или менее, но целы три составы и соприспосущны суть себе и равны... Отмещем Савеллиево слияние, еще же проклинаем и Ариево рассечение, но веруем и исповедуем якоже нам богословцы предаша и научиша». 455 Совсем иное видим в послании Аввакума к диакону Игнатию. «Зри, Игнатий соловьянин, и веруй трисущную Троицу. Существо едино на трое равно разделяй: на трое течет источник божества. По Арию не рцы – три существа неравные, а равные три существа добре, или естества. Не шевели больше того. Несекомую секи, небось, по равенству, едино на три существа, или естества. Якоже бо слово от души рождается и паки в человека не возвращается, тако и Сын от Отца родися и во чрево Отчее не возвратися. Якоже Спас рече: Аз во Отце и Отец во Мне, – волею, а не существо в существе. Три цари небесные, три непостижимые. Комуждо особно сидение: Отцу и Сыну и Святому Духу. Не спрятався сидят три цари небесные: яко Петр и Павел и Иоанн Богослов, трое разстоящи, тому же прилично и божественное трое раздельшееся. 456 Различие, какое мы видим в этих двух писаниях Аввакума, объясняется тем, что в последнем из них протопоп стремился уяснить догмат о Троице, и в тоже время не умел различать между несколькими догматическими терминами. Последнее, т. е. это неумение заставило Аввакума ошибочно видеть неправомыслие в учении диакона Феодора; а стремление уяснить догмат, чтобы, таким образом, опровергнуть противника, при этом же неумении, вовлекло его, действительно, в ересь. Соединяя с понятием о «существе» понятие о «лице» или, что тоже, отождествляя эти два понятия, Аввакум вполне убежденно, хотя и совсем несправедливо, обличал в учении Феодора стремление слить лица Святой Троицы. Тогда как Феодор учил о единосущии Троицы, – Аввакум думал, что Феодор не различает в Троице лиц: «Федька, – упрекал он диакона, – по твоему кучею надобе, едино лице?» При этом сам Аввакум неизбежно впал в ересь, конечно, противоположную той, которую подозревал у противника, – именно в еретическое рассечение лиц Святой Троицы. |
| В поповщине скоро образовались особые толки: 1) Толк Аввакума явился еще в то время, как совершалось отделение поповщины от беспопщины. Аввакум, самый главный расколоучитель, не довольствуясь тем, что отторгал простодушных от святой Церкви, захотел прославиться особенностью и между своими. Этот жалкий слепец так много думал о себе, что одну книгу свою назвал евангелием вечным, так как, говорил он, «она написана не мною, а перстом Божиим» 432 . Хотя это евангелие для нас неизвестно; но известны письма Аввакума, которые очень хорошо показывают, каков был новый учитель. а) О святой Троице писал он, что она «трисущна», рассекается на три равные естества и источник божества течет тремя ручьями 433 ; б) о Христе Иисусе учил: «Христос седит на престоле, соцарствуя святой Троице»; он Бог особый 434 ; в) о воплощении Сына Божия говорил: «исповедую во утробе Девы силу божества; не самое божественное существо поступи от превыспренних, но промысл неизглаголанно», иначе «благодать совершенная» 435 ; г) по успении Христа на кресте, говорил Аввакум, душа Христова отошла на небо ко Отцу; а Христос по воскресении нисходил во ад телом; д) душу человеческую, как и ангела, считал чем-то телесным, плотовидным 436 е) не верил, что антихрист должен явиться видимо 437 ; ж) учил, что позволительно предавать себя самовольно сожжению 438 . Как ни грубо-ложны, как ни оскорбительны для евангельского учения эти мысли Аввакума; но он отлучал несоглашавшихся с ним от своего общества, которое называл обществом истинных христиан 439 . Нашлись между суеверами и такие, которые говорили и писали: «светлее солнца письма аввакумовы и все добры» 440 . Знаменитый Лазарь, столько известный и по поведению, достойному учителя, был из разделявших мысли Аввакума 441 . Аввакум заслужил нечестием мыслей ту честь, что между суеверами утвердился еретический толк аввакумовщины, впоследствии (с 1690 г.) по Онуфрию назвавшийся онуфриевщиной, и Аввакума чтили как святого 442 . 2) У других раскольников достало смысла понять нечестие мыслей аввакумовых. Учение Аввакума осуждал ученик его диакон Феодор, осуждал и Никита Пустосвят. Но тут открылась новая разность мыслей, явились новые толки. Феодор, смешивая понятие о лице с понятием о существе, говорил наперекор Аввакуму: «несекомо есть и нераздельно лице каждо друг от друга» 443 . Вслед за тем некто Досифей учил, что в Боге одно лицо и прибавлял к тому, что довольно исповедаться раз в жизни; отселе явился толк досифеевцев; |
| «Нету веры лучше христианской! Серб – Христов, он радуется смерти; Страшен Божий Суд, он ждет и турок, Делайте, вы, турки, что вам любо! Скоро все вы тоже попадетесь Бог свидетель мне и правда Божья». Перед Калимегданом его сокрушенная горем мать громко заплакала о своем единственном сыне. Божана не могла справиться со своими материнскими страданиями и с глазами полными слез приступила к сыну с последней просьбой потурчиться и спасти свою молодую жизнь. - Бог простит тебя, сынок, потому что ты делаешь это не по своей воле, - говорила она ему. Но диакон Аввакум оставался тверд в своем намерении умереть за Христа. Придя на место казни, турки снова начали уговаривать Аввакума принять их веру, для того, чтобы он не умирал раньше времени. - А, в самом деле, умирают ли когда-нибудь турки? – смеясь, спросил их на это юноша. - Да, конечно, умирают. - Тогда все равно сейчас или потом: чем раньше умру, тем меньше на мне будет греха, - решительно ответил Аввакум. Когда стражник уже приблизился, чтобы произвести страшную казнь, к Аввакуму подошел слуга визиря и в последний раз предложил отречься от Христа, но молодой исповедник остался непоколебим. Сказав, что смерть избавляет от всех бед, а прекрасней христианской веры на свете нет, он предложил туркам делать свое черное дело. Но турки смутились, что должны посадить на кол такого прекрасного и благородного юношу. Один из них выхватил ятаган и пронзил мученика Аввакума в самое сердце для того, чтобы облегчить страдальцу муки. Так окончилась земная жизнь мученика Христова диакона Аввакума. Турки так и не добились желаемого, а он до конца испил чашу страданий за Христа с радостной надеждой на нетленные блага вечной жизни. Тело мученика Аввакума турки, все-таки, насадили на кол, вкопанный на том самом месте, где ровно дестью годами раньше был казнен известный архимандрит Хаджи-Рувим. Так, по слову приснопамятного архимандрита Иустина Поповича, «эти преподобномученики проявили свой неустрашимый героизм, завоевали неувядаемую победу и получили венец славы от своего Господа и Подвигоположника, чтобы вечно радоваться в Его Царстве, молясь за всех тех, кто верно чтит их святую память». |
| Мудрость свою книжник простирал и далее. «Да по заповеди Господа Бога и Спаса нашего Исуса Христа и нам дана таже власть, архиереом и иереом, якоже и Петру, право правящим слово Господне: вместе сидим с Петром на горнем месте под его, Петровым, крестом. Егда Павел люди учит, а Петр из-за престола глядит, а мы с ним же на церковь Господню зря, стадо Христово опасаем от волков» (V, 219, 280–2). Таково, по Аввакуму, значение семиконечного креста. Третий вид креста – четвероконечный. Это – не Христов крест, только латинская церковь чтит его за крест Христов. В православном храме он имеет другое место и значение. «Держим и четвероконечный крест в церкви, по преданию святых отец, но не вместообразная, – только на ризах, и на стихарях, и на патрахилях, и пеленах, идеже положиша отцы. А иже его учинит на просфорах, или напишет на нем образ распятого Христа, и положит его на престоле вместо тричастного: таковый мерзок есть и непотребен в церкви, подобает его изринути. Почто на владычном месте садится! Раб он Христову кресту, или предотеча. Знай свое место, не восхищай Господския чести!» Почему же четвероконечный крест есть только предотеча креста Христова? Потому что он был прообразом его, это – ветхозаветная сень. «Он, – писал Аввакум, – знаменоносен был в древнем Моисеевом законе: якоже Моисей сотвори в Египте, помаза кровию агнца крестообразно в храминах, от губителя избавляя перворожденная, и во исходе Чермное море жезлом начертал и Амалика в пустыне победил. Такоже и в землю вшед обетованную Исус Навин сотворил... распростри руке своя и ста крестообразно и бысть солнцу на небеси возвратитися, дóндеже противныя погуби. Тако же и Даниил пророк в Вавилоне, ввержен ко львам, и ста распростертыми руками, и не бысть от лютых зверей снеден. Иона во чреве китове такоже сотвори». Что же отсюда следует? «Виждь, слышателю, – поучал Аввакум, – вся сия знамения быша к плотскому избавлению, а не к душевному спасению, прообразуя и прописуя силу хотящую быти креста Христова... Тамо образ креста людей израильских от Египта избави, и сквозе море проведе... |
| Первым был призван на собор Александр, епископ Вятский, затем протопоп Аввакум, поп Никита, диакон Феодор, старец Ефрем Потёмкин, иеромонах Сергий, старец Серапион, поп Лазарь, иеромонах Григорий Неронов, игумен Феоктист и др. Большинство из них искренно раскаялись в своих заблуждениях (епископ Вятский Александр, Ефрем Потёмкин, иеромонах Сергий, игумен Феоктист и некоторые др.) и собор простил их – одних совершенно (епископа Александра, Григория Неронова), а других послал в монастырь на испытание. Аввакум же, призванный на собор, вступил в состязание с отцами, и не только упорно отстаивал свои убеждения, но и «укори в лице весь собор, вся неправославными нарицая». Подобным же образом вели себя диакон Феодор и попы Никита и Лазарь. Первый подал собору особое «письмо», в котором осуждал исправление Символа Веры. Напрасно отцы собора увещевали их, – ничто не действовало. Тогда решено было, оставив суд над Лазарем, Аввакума, Феодора и Никиту лишить сана и отлучить от церкви, что и было исполнено в Успенском соборе над Никитою 10 мая, а над Аввакумом и Феодором 13-го. Последние двое даже и во время исполнения приговора вели себя буйно: когда на них изрекали анафему, они сами проклинали властей. «Зело мятежно в обедню ту было», замечает Аввакум, а Феодор добавляет, что когда он был выведен из церкви, то кричал собравшемуся народу, показывая двуперстие: «братия, за сию истину стражду и умираю». Все расстриженные посланы были в Угрешский монастырь в заключение. Спустя несколько времени Никита и Феодор раскаялись, но – притворно. После суда над расколоучителями, собор в руководство духовенству и мирянам составил «Наставление благочиния церковного». В этом «Наставлении» отцы собора выразили своё общее определение относительно раскола. Указав предварительно причину созвания собора 1666 года (смуты в духовенстве и народе), они заповедали всему духовенству учить своих детей покоряться святой восточной Церкви во всем и совершать службу по новоисправленным книгам, потому что эти книги не заключают в себе ничего противного вере и исправлялись п. |
|
|
