| —311— чисто логическим понятием, и ни одна система не вырабатывается из предыдущих только по закону логического развития» 457 . В весьма решительной и, в свою очередь, пожалуй, уже не вполне справедливой оппозиции к Гегелю стоит Иберверг (и его позднейший издатель Гейнце). Главные недостатки принципиального воззрения Гегеля на историю философии, – не считая неправильностей и односторонностей в освещении различных философских учений в его собственных «Vorlesungen über die Geschichte der Philosophie» 458 , – —312— по мнению Ибервега, обусловлены тремя следующими допущениями: а) что каждая форма исторической действительности в своих исторических границах и в особенности каждая философская система, как определённый член общего философского развития, на своём месте должны считаться вполне правомочными явлениями, между тем как на самом деле, наряду с имеющею своё историческое оправдание ограниченностью отдельных форм, выступают, как· элементы, уже не имеющие и такого относительного оправдания, прямое заблуждение и ложь и влекут за собою уклонение фактических форм от идеальных норм развития (в особенности некоторые по временам господствующие реакции и ложные антиципации); б) что в Гегелевской системе ход развития философии имеет свой абсолютный, по существу дела не могущий быть превзойдённым дальнейшей работой мысли, заключительный момент; в) что историческая последовательность отдельных философских точек зрения естественно совпадает, без какого-либо существенного различия, с систематической последовательностью отдельных категорий, – будь то только· логические категории 459 или также и категории натурфилософии и философии духа 460 . Сам Ибервег имеет заметную склонность к хроникальному, a по местам даже чисто библиографическому изложению истории философии (иногда, впрочем, сопровождаемому критикой не разделяемых им философских взглядов) и потому даже к самому общему требованию рассматривать философские системы, как моменты приближения к истине (независимо от степени последовательности и неуклонности такого приближения), особенно сочувствия не обнаруживает. |
| – Когда к вам пришла мысль о священническом призвании? Как был пройден этот непростой духовный путь? – Если ответить развернуто на ваш вопрос, то я предложил бы интересующимся найти мою книгу «Священство». Это последняя книга моих воспоминаний. Всего их четыре. Мысль о священстве не могла прийти ко мне в детстве, потому что мы, три брата, были крещены, но и только. Поступив в Университет и став прихожанином одного из намоленных московских храмов Пророка Божия Илии, что в Обыденном переулке, я с нескрываемым любопытством, более того, с затаенным интересом, смотрел на священников, которые стали для меня героями нашего времени. И отрешившись от глупых и нелепых представлений о батюшках, почерпнутых в советское время, я уже на первом курсе филологического факультета МГУ четко и ясно сформулировал: нет призвания лучшего, высшего на земле, чем пастырство, потому что оно вбирает в себя и учительство, и призвание врача, и народного трибуна. Однако я никогда не считал себя достойным стать священником. У нас на Руси, в отличие, может быть, от Западной Украины, священство никогда не воспринималось как работа или специальность, но именно как служение и призвание свыше. Скажу только, что подготовкой к нему стали учительские труды еще в советской школе, затем преподавание языков в течение 10 лет в Московской духовной семинарии и академии. Предложение ректора духовной академии принять рукоположение в диаконы я встретил со смешанным чувством – абсолютного недостоинства и великой радости и готовности послужить Богу и людям. Пять месяцев спустя, на Рождество Христово в 1988 году, в год тысячелетия крещения Руси, я стал пастырем. И наверно, самая главная мысль, которая меня посетила в эту рождественскую ночь: свершилось то, что должно было свершиться! Я обрел точку опоры и то основание, которое и поныне чувствую под ногами. – Когда вы впервые оказались в храме, сразу же пришло понимание своей духовной миссии? – Впервые в храме я оказался в раннем детстве. Это был праздник Пасхи. Мы, дети, не слишком понимали происходящее. Когда мне исполнилось 10 лет, бабушка безуспешно пыталась завести меня в храм. И только после ее кончины моя душа оказалась под его сводами в совершенно необычном для себя состоянии. Она как губка впитывала всё, что я слышал, что меня окружало. Но, конечно, не было никакой мысли о миссии, предназначении. Было желание очиститься, хотя я и не знал, как. Читателей, которые помышляют о возрождении собственной личности, я адресую к первой книге своих воспоминаний, которая называется «С высоты птичьего полета». Завершается эта книга главой «Исповедь». Именно с исповеди начался мой духовный путь. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ГЮНТЕР [нем. Günther] Антон (17.11.1783, Линденау (ныне Линдава, Чехия) - 24.12.1863, Вена), австр. католич. богослов-философ. В 1796-1800 гг. учился в монастырской школе ордена пиаристов в Хайде (ныне Нови-Бор), в 1800-1803 гг. в гимназии Лайтмерица (ныне Литомержице). Изучал в Пражском ун-те философию и юриспруденцию, теологию в Вене, затем в Рабе (ныне Дьёр, Венгрия). С 1818 г. сотрудничал в ж. «Wiener Jahrbücher der Literatur». В 1821 г. рукоположен во пресвитера. В 1822 г. вступил в иезуитский новициат в Старавиче (Стара-Веси) в Галиции, но в 1824 г. покинул его, не став членом ордена. В 1833 г. получил степень д-ра теологии honoris causa Мюнхенского ун-та, а в 1848 г.- д-ра философии honoris causa Пражского ун-та. До 1848 г. работал в гос. цензурном ведомстве в Вене. С 1848 г. Г. совместно с Й. Э. Фейтом начал издавать ж. «Lydia: Philosophisches Jahrbuch» (W., 1849-1854. 5 Bde). Автор многочисленных сочинений. В 1828-1829 гг. вышло в свет главное соч. Г. «Vorschule zur speculativen Theologie des positiven Christenthums» (Введение в умозрительную теологию позитивного христианства) в 2 частях: 1-я часть посвящена учению о творении, 2-я - учению о воплощении. Г. пытался преодолеть разногласия между верой и знанием, религией и философией. Г. упрекали за рационализм и вольнодумство, непочтительность к отцам Церкви и средневек. схоластам, а также за реабилитацию осужденного католич. Церковью труда Г. Гермеса , посвященного философскому анализу божественного Откровения Иосифа Богослова. Г. считал, что догматические определения отражают исторические условия конкретной эпохи (поэтому имеют преходящую ценность) и что философская критика представляет определенную пользу для понимания христианских догматов. Монизму Ф. В. Й. Шеллинга и Г. В. Ф. Гегеля Г. противопоставил дуализм (и называл себя «Cartesius correctus» - исправленный Декарт). Под влиянием Р. Декарта Г. возвращается к принципу субъективности и на этом основании строит рационалистическое философско-богословское учение о Боге, исходным пунктом к-рого стал тезис, что богословие связано с самопознанием человека; только через знание самого себя (Sichwissen) возможно познание Другого. Исследование самосознания человека, по мнению Г., открывает путь к Не-Я (к Богу) как безусловному корреляту и абсолютной причине конечного «я»; человек познает себя как зависимую и конечную сущность и, следовательно, как творение абсолютного Творца. |
| В традиц. лютеран. экклезиологии епископское и пресвитерское (пасторское) служение признаются одинаковыми по своей природе, функциям и благодатным дарам, получаемым совершающими служение. В лютеран. вероисповедных документах руководители церковных общин, именуемые «пасторами, пресвитерами или епископами», наделяются церковной властью (potestas ecclesiastica), предполагающей наличие у них особых обязанностей и прав: «Учить Евангелию, отпускать грехи, совершать таинства... отлучать от Церкви тех, преступления которых стали явными, и снимать это отлучение в случае их раскаяния» ( Melanchthon Ph. De potest. pap. 60). Исторически в сканд. лютеран. церквах были сохранены институт епископства, внешнее епископское преемство и практика рукоположения священнослужителей исключительно епископами, тогда как в др. лютеран. церквах епископство оказалось упразднено. Согласно Аугсбургскому исповеданию, для правомерного исполнения церковного служения человек должен быть «надлежащим образом призван», т. е. явным образом назначен на это служение: «Никто не должен в Церкви публично учить или совершать таинства, если он не призван по установленному обыкновению (rite vocatus)» (Conf. Aug. 14. 1). Кто именно признаётся призванным надлежащим образом, определяется церковным уставом, действующим в конкретной лютеран. церкви. В ходе исторического развития Л. выделилось неск. разных практик: так, в лютеран. церквах сканд. традиции пасторы и диаконы рукополагаются епископами; в др. лютеран. церквах пасторов назначают выборные органы с участием мирян; в герм. гос-вах в XVII-XIX вв. было узаконено назначение пасторов светскими властями. Требование епископального канонического строя с апостольским преемством в Книге Согласия отсутствует. Абсолютная идея «всеобщего священства» (имеющаяся, напр., у баптистов) в Л. отсутствует, однако в нем нет и такого жесткого разделения верующих на мирян и клириков, как в Православии или католицизме. Католич. требование безбрачия для священнослужителей в Л. было упразднено. Пастор может вступать в брак, в т. ч. и уже после того, как он стал церковным служителем, или оставаться безбрачным (см.: Ibid. 23. 1-26). О жен. священстве в Книге Согласия ничего не говорится; в наст. время консервативное меньшинство лютеран отвергает жен. священство, а либеральное большинство принимает. |
| Для сравнения: аналогичный «лагерь» неопятидесятников из признанной в России и целом ряже других стран социально опасной религиозной организации «Новое поколение» на Украине. Информация с их официального сайта . Информация с официального сайта НАС. Видео здесь . Никакой разницы. Идентичные технологии манипуляции сознанием используют все неопятидесятнические лидеры, и НАС здесь не стал исключением или изобретателем чего-то нового. Идеи «пятикратного служения» живы и по сей день. Кроме того, каждый такой лагерь изрядно обогащает лидеров - помимо сборов с самих адептов, находящихся в «реабилитационных» вербовочных центрах таких структур, желающих попасть на такую «конференцию», а также их родственников, взимаются средства с жертвователей. Регулярно выигрываются и гранты под это «ноу-хау», что в сумме дает неплохой доход верхушке такой сектантской «пирамиды». Но вернемся к «рукоположению» одного из тех, кто открывал «ЦЗМ» в России, Игоря Карасева. Ассистировал инициации в руководящее звено секты 3 мая 2013 года пастор «Царства Бога» Сергей Малинкин (справа на фото от Карасёва), являющийся вместе с Алексеем Лысенковым одним из учредителей Благотворительного фонда по формированию здорового образа жизни «Центр здоровой молодёжи». На некоторых видеороликах, рассказывающих о собраниях выпускников и реабилитантов «ЦЗМ», в приветственных видеообращениях в адрес приглашаемых в попечители «ЦЗМ» телезвёзд мы можем видеть пастора Малинкина. Как и на мероприятиях ОЦЕХ, собирающих сотни адептов-неопятидесятников мы до сих пор можем видеть выпускников «ЦЗМ». Об этом уже публиковались материалы на интернет-ресурсах. В частности, 10-12 октября 2014 года в Москве проходил слёт адептов «Царства Бога»-ОЦЕХ, названный «Праздник кущей», и там была обнаружена масса лиц, замеченных как в «Царстве Бога», так и в «ЦЗМ. См. здесь: По аналогии с пастором Сергеем Малинкиным, идентифицирующим себя до сих пор с обеими структурами. Кстати, именно благодаря пастору Малинкину удалось выявить участие, казалось бы, уже абсолютно несектанта Никиты Лушникова в собрании неопятидесятников «Царства Бога» 5 мая 2013 года. Он случайно попал в кадр на заднем плане снятого сектантами для своих нужд видеоролика. |
| Препятствие рукоположения в православных Церквах : Согласно Уставам восточных Церквей византийского обряда диаконы, пресвитеры и Епископы не имеют права заключить действительный брак. Диаконы или священники, оставшиеся вдовцами, могут жениться только вследствие утраты священного сана и возвращения к статусу мирянина. У сирийцев, армян, эфиопов и коптов диаконы – но не священники – могут свободно жениться и после своего посвящения. В халдейской (несторианской) Церкви этого препятствия не существует – ни для диаконов, ни для священников. 2.2.6. Обет постоянного целомудрия Указанный обет должен быть публичным (т.е. приниматься перед лицом Церкви), постоянным и принятым в каком-либо монашеском ордене (кан. 1088). Препятствие публично данного обета целомудрия в православных Церквах : Принадлежность к монашескому чину в Церквах византийского обряда представляет собою, согласно положениям канона 44 Трулльского Собора, абсолютное отменяющее препятствие, не допускающее диспенсации. С XIX века православные Церкви разрешают монахам возвращение в статус мирян, чтобы они, таким образом, имели возможность жениться. Аналогичная практика принята также в коптской и эфиопской Церквах. В халдейской (несторианской) Церкви нет монашеских орденов. У сирийцев (яковитов) существует сомнение относительно того, приводит ли монашеский обет к последствиям, делающим брак недействительным. В армянской Церкви брак монаха является недействительным, покуда он остаётся монахом. 2.2.7. Похищение Это препятствие возникает в том случае, если женщина была похищена (или, по меньшей мере, удерживаема применением физической силы ) с целью брака (кан. 1089). Оно остаётся в силе до тех пор, пока женщина, отделённая от похитителя и помещённая в безопасное место, выбранное по её желанию, добровольно не согласится на брак. Препятствие похищения в православных Церквах : В православных Церквах похищение женщины не считается брачным препятствием. 2.2.8. Преступление На основе кан. 1090 недействительным является брак тех лиц, кто « с целью заключить брак с определённым лицом убивает супруга – либо данного лица, либо своего собственного ». |
| В 25-м Апостольском правиле цитируется Библия : «… не отмстиши дважды за едино», воспрещающая двойное наказание за один грех. В данном случае извержение из сана вместе с отлучением от церковного общения, казалось бы, служит примером отступления от этой нормы. Однако отступления нет. Дело не только в том, что симония представляет собой особо тяжкое преступление, подрывающее основы церковного строя, и потому совершивший его заслуживает самой суровой кары. Извержение из сана в этом случае само по себе не является наказанием, ибо покусившийся на приобретение благодати священства через подкуп или интриги не получает этой благодати. Хиротония, совершаемая по отношению к симониату, ничтожна и недействительна с самого начала. Настоящим же наказанием лжесвященнослужителя, в сущности, оставшегося мирянином, является отлучение его от церковного общения. 21. Требования к кандидату священства. Препятствия к посвящению 21.1. Неспособность к священству Священнослужители являются духовными руководителями и наставниками народа Божия. Поэтому кандидаты священства должны отличаться глубиной и крепостью веры, высокими нравственными качествами, безупречной репутацией. Далеко не все христиане могут быть рукоположены или поставлены в церковнослужители. Необходимо, чтобы кандидат священства отвечал определённым требованиям. Несоответствие их этим требованиям служит препятствием к священству. Католическое право различает так называемую абсолютную неспособность к посвящению (incapacitas) и неправильность (irregularitas), то есть недостаток, являющийся препятствием к рукоположению, который, однако, допускает диспенсацию (отступление от неукоснительного соблюдения закона) со стороны компетентной церковной власти. В случае абсолютной неспособности рукоположение недопустимо, а если оно фактически исполнено, то всё равно признаётся недействительным, ничтожным. Этого, однако, нельзя безусловно утверждать и о рукоположении, совершённом при наличии того или иного недостатка у рукополагаемого, расценённого, как «неправильность». В целом, различение этих двух основных видов препятствий принято и в православном церковном праве. |
| Папа твердо стоял на принципе абсолютности и неизменности преимуществ лишь трех кафедр — тех, которые были утверждены на Никейском Соборе. Однако в реальной жизни он ничего не мог сделать, чтобы нейтрализовать новую роль Константинополя. Через два года, в 453 г. он примирился с Анатолием и утвердил все решения Халкидонского собора, кроме 28-го канона, который латинские канонисты не признают и поныне, считая его актом узурпации со стороны коварных греков. 8. Основной корпус канонов (27), принятых в Халкидоне, направлен главным образом на укрепление нравственной и дисциплинарной власти местных епископов над их клириками. Нет никаких сомнений, что бурные конфликты 429–451 гг. создали анархию во многих регионах, и что епископы, которых убедили поддержать соборные постановления, нуждались в поддерживаемом имперскими властями законодательстве, которое закрепляло бы их права в отношении их пасомых. Однако принятые каноны, базировавшиеся на традиционных церковных принципах, не признающих формальной власти над местными Церквами (с единственным исключением акта хиротонии нового епископа), предоставляли определенную гарантию против дальнейшего развития “патриархийной” централизации. Каноны были направлены против обычая рукополагать клириков “без точного назначения”, не приписывая их к конкретной общине (6-й канон); против беспричинных переводов или переходов клириков из города в город без разрешения их епископов (каноны 5, 10, 11, 13, 20, 23); против обращений конфликтующих между собой клириков в светские суды, когда дело может быть разрешено в суде церковном (каноны 9, 21); против участия клириков в частном предпринимательстве или в гражданских и военных должностях (каноны 3, 7); против рукоположений за деньги (канон 2); против брака между церковнослужителями и еретиками (канон 14) и рукоположения диаконисс до достижения ими 40-летнего возраста (канон 15). В делах финансовых власть епископов и клириков была ограничена требованием иметь в каждой церкви эконома, который отвечал бы за все церковное имущество и в особенности за имущество епископа после его смерти (каноны 22, 25, 26). |
| Всего семнадцать лет спокойной жизни было отведено Крестовоздвиженскому храму. Правда, после революции его закрыли далеко не сразу. В 1922 году Дарнинский храм подвергся разграблению. К 1935 году он лишился своих колоколов, а через два года его и вовсе закрыли. В Дарне образовался колхоз, и храмовое здание приспособили для хозяйственных нужд. Сначала в нём разместили мастерскую по ремонту тракторов, затем кузницу, а позже стали хранить минеральные удобрения. Именно последние и " подточили " фундаменты и нижние ряды кладки настолько, что десятилетия спустя их пришлось устраивать практически заново. Во время Великой Отечественной войны от артобстрелов и бомбардировок храм сильно пострадал. Шатры, верхний ярус колокольни оказались разрушены. 9 декабря 1941 года, за два дня до освобождения Дарны советскими войсками, захватчики, несмотря на мороз, согнали в здание церкви женщин, детей и стариков. Два дня они провели в разрушенном здании, в лютый холод, не зная, дождутся ли прихода освободителей... Потом протекли полвека абсолютного забвения, а в 1991 году храм передали Церкви. Крестовоздвиженский храм стоял закрытым 54 года (1937-1991 годы), действует в общей сложности 64 года (1900-1937 годы и с 1991 года). Состояние здания было похоже на состояние большинства храмов в нашей стране - ни дверей, ни окон, ни куполов. Стены были испещрены грубыми надписями, на церкви росли берёзы. Кое-где угадывались остатки фресок. Настоятелем возрождённого храма назначили только что рукоположенного священника Константина Волкова - тогда ему не было ещё и тридцати лет. Сначала ему помогали всего несколько человек - местные старушки да его собственный дядя. Отец Константин и сам работал не покладая рук, счищая снег с крыши, отбивая со стен грязь, разгребая завалы. Одновременно он собрал церковную утварь, сделал временный алтарь, и по выходным народ стал собираться на службы. В настоящее время все работы по реставрации здания и обустройству интерьера завершены. Вся храмовая территория обнесена кирпичной оградой с железными решётками. На территории после благоустройства разбиты цветники и газоны. Как и в начале ХХ века, Крестовоздвиженский храм, находясь на возвышенности, возле круто спускающегося шоссе в бескрайний истринский лес, продолжает доминировать на селом Дарна. |
| Сила Православия в том, что оно может уживаться с разными культурами, в том числе с западными – Ваш дедушка был пастором Кальвинистской церкви. Этот факт как-то повлиял в будущем на выбор священнического служения? – Я не думаю, что было какое-нибудь прямое влияние. Мы с ним об этом никогда не говорили. Помню из детства какие-то службы, которые мне казались страшно скучными… Это были традиционные кальвинистские службы: орган, пение, проповедь, пустой белый храм… мне это абсолютно не было созвучно. Он умер, когда я еще был маленьким. Поэтому прямого влияния не вижу. Скорее, наоборот: моя мать, как дочь представителя духовенства, испытала отрицательное влияние – дома вечно обсуждали какие-то приходские дела, приходские конфликты. Она видела, как ее отец был нарасхват, как иногда он сам страдал от людей. Поэтому я думаю, что если факт церковного служения моего дедушки как-то и повлиял, то, скорее всего, отрицательно. Я точно понимал, что не хотел бы оказаться в такой же ситуации. Что происходило на подсознательном уровне – трудно сказать. Когда умерла его жена, моя бабушка, меня попросили что-то сказать. Я решил прочитать одну православную молитву. После этого бывшие коллеги моего дедушки подошли и сказали: вот, мы видим, ты из «наших», ты такой же, как мы. Меня это, скорее, пугало. И я сопротивлялся. Когда наш настоятель отец Сергий и мой духовник отец Борис Бобринский оба стали намекать на рукоположение, я достаточно резко эти предложения отвергал. Я боялся этого вопроса. В итоге я достаточно поздно рукоположился. В экспедиции на Памир-Алай, 1992 г. – Одно из ваших увлечений – альпинизм. Насколько занятие этим экстремальным видом спорта повлияли на ваше религиозное мировоззрение? Как воспринималась вами смерть еще до начала сознательной духовной жизни? А впоследствии? – Для меня горы всегда были важны. Дедушка со стороны отца в 1950-е годы открыл для себя один регион в Швейцарии на самом юге, итальянский кантон страны, полюбил этот кантон, купил участок земли, построил домик, и этот домик до сих пор принадлежит нашей семье. С самого моего рождения я туда ездил летом. Эти горы – удивительные. Население там жило страшно бедно, использовало любые участки земли, даже самые отдаленные, туда прокладывались невероятные тропинки с лестницами, и везде ставили расписанные часовни. Для меня красота гор и сознательная религиозная жизнь как-то очень сочетались. |
|
|
