| Все вышеизложенное имело целью показать, что христианская этика, или лучше — христианская аксиология, вырастает и раскрывается не иначе как в противопоставлении закона — и Царства Божия, закона — и благодати, закона — и Духа, закона — и веры, закона — и любви, закона — и свободного творчества. Так обосновано в Евангелии, так раскрыто в Посланиях ап. Павла. Закон как императивная норма, регулирующая внешние деяния, как заповедь «плотская» и человеческая — противополагается свободному преображению сердца, пребыванию в Духе и в любви, творчеству, вытекающему из веры, из непосредственной интуиции Божества и полученной благодати. Между этими двумя системами ценностей существует как будто антиномическое отношение взаимного исключения: если Закон достаточен для спасения — Христос–Спаситель не нужен. Если только Христос спасает и есть абсолютная «полнота» (???????) — закон не нужен. «Если законом оправдание, то Христос напрасно умер» (Гал. 2:21) Но Законом спастись нельзя, «делами закона не оправдается См. филологическое толкование слова «За–кон» у о. П. Флоренского «Столп и утверждение истины». «Если бы первый завет был без недостатка, не было бы нужды в другом» (Евр. 8:6,7). никакая плоть» Закон убивает, осуждает, ставит под проклятие: «все, утверждающиеся на делах закона, находятся под клятвою» (Гал. 3:10). Проклятие Закона снимает только Христос; мы спасаемся верою во Христа, а не делами Закона, «человек оправдывается верою независимо от дел Закона», получает оправдание «независимо от Закона», «даром, по благодати». Вера уничтожает и упраздняет все то, чем хвалится и чем надеется спастись исполнитель закона (Рим. 3:20—28). Деяния стоят на той же точке зрения: «законом Моисеевым оправдаться нельзя, а Христом оправдывается всякий верующий, ибо прощается» (Деян. 13:39). Итак, существуют два пути, противоположных и взаимно исключающих друг друга: путь закона, как путь проклятия и осуждения, — и путь веры во Христа и обновления Святым Духом, как путь, снимающий «клятву» и дающий спасение; «служение осуждения» противополагается «служению оправдания», «служение смертоносным буквам» противополагается «служению духа», ибо «буква убивает, а дух животворит» (2 Кор. 3:6-—9). |
| Выражая эту мысль, Иисус Христос поэтому говорит: «О дне же том, или часе никто не знает, ни Ангелы небесные, ни Сын, но только Отец» ( Мк.13:32 ), разумея здесь, как и во многих других случаях, под словом «Отец» абсолютную волю Божества, пребывающую в Себе Самой, следовательно, пребывающую через Отца и в Отце и в Сыне Божием и в Духе Святом в самооткровении и не предназначенной быть в откровении. Слова эти Спасителя мира арианам и арианствующим (Вегшейдер instit dogmat par. 119) дают повод указывать на то, что по признанию, дескать, Самого Иисуса Христа Ему не все известно в вечности – так, день и час Своего второго пришествия на землю Он, дескать, не знает. Но слова Иисуса Христа: «о дне же том, или часе», сопоставленные с Его же словами «о временах или сроках, положенных во власти Отца», находят в них свое прямое объяснение и означают, что воля Божества «о временах или сроках» пребывает и пребудет не откровенною как на небе – в мире Ангельском, так и на земле – в мире человеческом, и что Сам Он, Сын Божий, пришедший на землю явить «Отца» ( Ин.14:9 ), не имеет заповеди от Отца сделать ведомой людям тайну времен и сроков, открыть людям и день, и час второго Своего пришествия на землю. Божественная воля об этом в Нем Самом, Сыне Божием, ведома только в абсолютизме Его Божественной природы, единосущей с Отцом Небесным, но всеведение Его Божественной природы не предназначены быть ведомым в сынах человеческих даже и через Него – Сына Божия и Сына Человеческого. Следовательно, слова Иисуса Христа по данному вопросу можно передать в следующем виде: «о дне кончины мира, или часе никто не знает, кроме Самого Бога: не знают ни Ангелы на небе через Откровение Божие, ни людям не будет дано знать это через Откровение Его, Сына Божия. Отец Небесный положил времена или сроки блюсти до скончания мира, и не только мира, но и для целой вечности в Своей воле, так что тайна времен или сроков пребудет навсегда и вечно не откровенной до моментов, свершающихся воочию предвечных предопределений Бога». |
| Главное — не внешний чин, а Господь Бог, но без многого того, что накопила в своем опыте Церковь, бывает крайне сложно достичь райских чертогов. Однако же все эти накопления — не цель, а средство, и если средство в данном и конкретном случае не помогает (а оно и не может быть универсальным!), значит, нужно что-то в духовной жизни менять, а не ходить из года в год по «заколдованному кругу». Не все слышат сквозь века слова о том, что «Он дал нам способность быть служителями Нового Завета, не буквы, но духа, потому что буква убивает, а дух животворит» (2Кор.3:6). А если и слышат, то, наверное, тяжела эта ноша — ходить пред Господом в свободе духа. Необходима зрелость, ответственный подход, рассудительность, знание основ веры, уважение и любовь к ближнему. Возрастание человека в духе и истине не обязательно должно сопровождаться подавлением всех его личностных устремлений. Несмотря на это, в современной отечественной церковной действительности зачастую свобода приравнивается чуть ли не ко греху. Абсолютно христианские понятия, такие как «свобода личности», «гражданские права», «равноправие полов», «свобода слова», трактуются как идеологическая диверсия со стороны врагов Церкви и государства. Наряду с упоминанием этих терминов в определенных церковных (а чаще околоцерковных) СМИ публикуются фотографии гей-парадов, голых феминисток с топорами и педофилов. Как будто фундаментальные гражданские права, произрастающие из недр христианства, ограничиваются только этими негативными явлениями! А ведь совсем недалеки те времена, когда нам обещали показать по телевизору «последнего попа», и открытое признание в вере означало путь мученический или исповеднический. Да как-то позабылось все… «В помощь кающимся» Свобода слова стала нам мешать. Мы как-то вообще стали отвергать свободу и в идеологии, и в построении личностного духовного возрастания. Жизнь многих наших братьев и сестер повязана цепями различных предписаний, многие из которых не имеют никакого основания в Священном Писании и в Священном Предании. Именно об этих случаях многократно говорил Христос: «Он же сказал им в ответ: зачем и вы преступаете заповедь Божию ради предания вашего?» (Мф.15:3), «но тщетно чтут Меня, уча учениям, заповедям человеческим» (Мф.15:9), «и сказал им: хорошо ли, что вы отменяете заповедь Божию, чтобы соблюсти свое предание?» (Мар.7:9), «устраняя слово Божие преданием вашим, которое вы установили; и делаете многое сему подобное» (Мар.7:13). |
| «Дана Мне всякая власть на небе и на земле», — говорит Господь. Эти слова утверждают Его равночестность с Богом Отцом. Во все Ветхом Завете только Бог один — «Господь неба и земли», «видимым же всем и невидимым». Наш Господь — Вседержитель. Ничто не может быть вне Его Божественной власти. Воскресший Христос — Господь всяческих. Когда на Тайной Вечери Он говорит, благословляя хлеб и вино: «Сие есть тело Мое и сия есть кровь Моя», Он дает знамение Своего владычества над всем сотворенным Им миром. И над каждым из нас, кто становится причастником Его Тела и Его Телом. Здесь тайна святости всех святых. «Святая святым», — слышим мы в конце Божественной литургии, и отвечаем: «Един свят, един Господь Иисус Христос в славу Бога Отца. Аминь». И апостол Павел утверждает эту тайну: «Нас, мертвых по преступлениям, Бог воскресил со Христом и посадил на небесах». Поистине, мы Тело Христово. Мы становимся святыми, приобщаясь Ему. Невозможно достигнуть святости, не причащаясь Тела и Крови Христовых. Вы помните слова преподобного Серафима: «Кто приобщается, тот спасен будет. А кто не приобщается, не думаю». Наша литургия вся устремлена к чуду будущего века. Апостол прекрасно знает, что те, к кому он обращается, еще «не восседают на небесах». Теснимые многими скорбями, они осознают себя смертными людьми. Однако их восхождение на небо совершается здесь и сейчас в вере Христовой. Это путь всей Церкви, каждого из нас. «Идите, научите все народы», — говорит Господь. С полнотой власти раскрывается полнота действий Христовых на земле через Его Тело — Церковь. Когда-то на горе искушений Господь отверг предложение сатаны принять от него «все царства с их славой». Теперь Господь грядет победить весь мир через этих одиннадцать учеников. Все народы. Всех людей. Чтобы все стали учениками Христовыми, святыми. «Идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святаго Духа». Речь идет о погружении всех народов, всего человечества в абсолютно новую жизнь Пресвятой Троицы. Чтобы все были едины в любви и истине, как Он со Отцом в Духе Святом. Крестя — и уча их соблюдать все, что Он заповедал им. Вся полнота человеческих деяний должна покориться господству Воскресшего Христа. Быть учеником, быть святым — не значит только все знать о Христе. Это не есть лишь обогащение нашего ума новыми знаниями, но способ жить, охватывающий все. |
| Для христианина, как мы его понимаем, путь к Отцу лежит только чрез Сына. “Все, что имеет Отец, есть Мое” (Ин. 16, 15). В предвечном рождении Сына, Отец излил в Него всю полноту своего Бытия. Посему Сын во всем равен Отцу: Он исчерпывающая полнота выявления Отца; Он Его (Отца) жизнь, сила, могущество, власть, царство, сила, мудрость, всеведение, творчество, любовь... “Видевший Сына — видел Отца” (Ин. 14, 9). “Ненавидящий Сына и Отца ненавидит” (ср. Ин. 15, 23). “Верующий в Сына имеет жизнь вечную; а неверующий в Сына не увидит жизни, но гнев Божий пребывает на нем” (Ин. 3, 36). Духом Святым, от Отца исходящим и в Сыне почивающим, познается Сын в Его (Сына) Божестве и в воспринятом им человечестве. В том же Духе — живем мы Отца. Каждое слово Христа есть не подлежащая людскому суждению истина. Повсюду мы имеем свидетельство об Его, Сына и Слова Отчего, единственности. И Сам Он подчеркивает сие категорическим образом: “Все, сколько их ни приходило предо Мною, суть воры и разбойники” (Ин. 10, 8). И относительно имевших и имеющих еще появиться после пришествия Христа — Он сказал: “Берегитесь, чтобы кто не прельстил вас. Ибо многие придут под именем Моим, и будут говорить, я Христос ; и многих прельстят... тогда, если кто скажет вам: вот, здесь Христос, или там; не верьте. Ибо восстанут лжехристы и лжепророки, и дадут знамения и чудеса, чтобы прельстить, если возможно, и избранных. Вот, Я наперед сказал вам. Итак, если скажут вам: вот, Он в пустыне, не выходите; вот, Он в потаенных комнатах, не верьте. Ибо как молния исходит от востока и видна бывает даже и до запада, так будет пришествие Сына Человеческого” (Мф. 24: 4-5; 23-27). Не может быть сомнений, что Господь отстраняется от всех иных, мнимых “учителей человечества”: “один у вас Учитель, Христос; все же вы братья” (Мф. 23, 8). История знает о многих попытках поставить Христа в один ряд с другими учителями, пророками и основателями религий; таковые попытки умножились в наши дни; приходится ожидать и в будущем. Все они сходятся в одном: отказе принять изначальное Божество Христа и следовательно признать Его абсолютный авторитет, как это сделал Первый Вселенский Собор (325). |
| Догмат Троицы, конечно, не выдумка христианских богословов; он не выдуман и отцами церкви; он не впервые явился и в Священном Писании. Он всегда, повсюду и везде исповедовался человечеством. Он поистине вписан в сердца людей Божественной Рукой. И никто никогда не представлял себе Бога иначе, чем в Троице. И Толстой, как ни бился, как ни боролся с этим догматом, как ни оплевывал его, никуда от него не ушел. Всякий человек, обращаясь к Богу, прежде всего представляет Его себе как Творца, как Источник, как Начало, как Перводвигателя. Он не познаваем для нас полностью, но мы знаем, что Он есть, ибо, если бы Его не было, не было бы ничего из того, что нас окружает. Он Отец, ибо все Им и все от Него. Толстой (в некоторых рассказах) называет Его по-крестьянски «Хозяином». Да, хозяин, строитель, отец, но такое представление о Боге не может удовлетворить полностью религиозного сознания, ибо в таком случае Бог есть лишь нечто внешнее, чуждое нам, лишь грозный повелитель, господин, деспот. И вот, всегда, во все времена, возникало и другое представление, представление о мировой Душе, о мировом Разуме, о Премудрости, о Логосе, об абсолютном Духе. Ибо Бог — всяческое во всем. Он все зиждит, он все созидает, не только извне, но и изнутри, он все сохраняет, во всем проявляется. Это второе Лицо Божие (вторая ипостась), открытая человечеству. О нем знали древние, о нем говорит и Платон, и Аристотель; еще раньше, в наивных верованиях древних греков, его черты проступают в понятии Мойры, Судьбы, которая все двигает, во всем проявляется, и от которой никто не уйдет. Толстой дожил до появления известной книги князя С.Н. Трубецкого «Развитие учения о логосе» и мог убедиться, что учение о логосе существовало задолго до Вселенских Соборов. В притчах Соломона говорится о мудрости как о самодовлеющей субстанции, как о явлении Божием в мире: «Она — древо жизни для тех, которые приобретают ее, — и блаженны, которые сохраняют ее! Господь премудростью основал землю, небеса утвердил разумом; Его премудростью разверзлись бездны, и облака кропят росою» (Книга притчей, 3, 18–20). Еще более ясно выражено это понятие в назидательной книге «Премудрости Соломоновой». |
| Должно лишь отметить, что измышленный Иваном Инквизитор прекрасно сознаёт необходимость завораживающей сознание людей тайны: «И мы сядем на зверя и воздвигнем чашу, и на ней будет написано: «Тайна!» Но тогда лишь и тогда настанет для людей царство покоя и счастия» (14, 235). Однако тут жалкий плагиат, и обращение к первоисточнику разоблачает суть этой тайны: « И пришел один из семи Ангелов и повел меня в духе в пустыню; и я увидел жену, сидящую на звере багряном, преисполненном именами богохульными, с семью головами и десятью рогами. И жена облечена была в порфиру и багряницу, украшена золотом, драгоценными камнями и жемчугом, и держала золотую чашу в руке своей, наполненную мерзостями и нечистотою блудодейства ее; и на челе ее написано имя: тайна, Вавилон великий, мать блудницам и мерзостям земным. Я видел, что жена упоена была кровию святых и кровию свидетелей Иисусовых, и, видя ее, дивился удивлением великим » (Откр. 17, 1-6). Тайна Инквизитора— его служение сатане. Старец же возвещает о таинственной связи человека с Творцом. Достоевский проясняет истину, противополагая и сопоставляя суждения старца с утверждениями его антагониста, Инквизитора. Писатель обнаруживает парадокс: одна и та же мысль, которая в устах святого несёт в себе высшую правду,— у его оппонента оборачивается абсолютной ложью. Так, Инквизитор, обвиняя Христа, приводит важнейший для себя довод: «Вместо твёрдого древнего закона— свободным сердцем должен был человек решать впредь сам, что добро и что зло, имея лишь в руководстве Твой образ перед собою...» (14, 232). Старец Зосима говорит как будто то же самое: «На земле же воистину мы как бы блуждаем, и не было бы драгоценного Христова образа перед нами, то погибли бы мы и заблудились совсем, как род человеческий перед потопом» (14, 290). Правда старца в том, что свобода человека может осуществиться только в приятии им Христа как единственно верного ориентира в блужданиях земного бытия (при отсутствии же такого руководства— гибель, как у человечества до потопа). Инквизитор отвергает достаточность образа Христова для предоставленного собственному свободному выбору человека: «И вот вместо твёрдых основ Ты взял всё, что есть необычайного, гадательного и неопределённого, взял всё, что было не по силам людей...» (14, 232). И поэтому он отвергает Христа и идёт в услужение к отцу лжи . Так проявляется корень всех разногласий, и всё прочее есть лишь следствие этого основного. |
| Если в мире так высоко поднята и так твердо стоит нравственная идея, если мир опознал нравственный идеал и не перестает преклоняться перед ним, то этим он обязан не философии, не науке, не литературе или искусству, а именно христианству и, говоря конкретнее, обязан Церкви Христовой, воинствующей со злом, пастырствующей и священнодействующей. Церковь Христова изменила бы в самой основе своему призванию, если бы через своих видимых предстоятелей и вождей она провела до тонкости параллель между своими праведниками и падающими, между святыми и прегрешающими, но не думающими порывать своих связей с нею, и, исключив падающих и прегрешающих из своего общения, застыла бы в формализме документальных тех или других признаков праведности и святости, и на основании этих только признаков всегда, понятно, для всякого другого человека внешних, установила бы членство и гражданство чад своих в Царстве Божием. В этом-то пункте, т.е. в отвержении формальной праведности Иисус Христос, с одной стороны, воздал должное нравственной природе человека, с другой – потребовал Себе всего человека – душу и сердце его; пусть даже человек будет падшим и согрешившим, но обращение новое его ко Христу снова и снова должно быть всецелым и совершенным со всем жаром любви и радости о Нем – Сыне Божием. «Истинно говорю вам, – свидетельствовал Он книжникам и фарисеям, застывшим в формальной, документальной праведности, ( Лк.18:11–12 – что мытари и блудницы вперед вас идут в Царство Божие» ( Мф.21:31 ); «...прощаются грехи ее многие, – сказал Он о грешнице, целовавшей Его ноги, – за то, что она возлюбила много, а кому мало прощается, тот мало любит» ( Лк.7:47 ). И как ничтожна, как пуста и безжизненна «диалектика», призывающая Иисуса Христа на суд за то, в чем Он абсолютно Божественен и Божественно справедлив – в оценке нравственной личности человека! «Не в словеси бо Царство Божие, – говорит Апостол Павел, – но в силе» ( 1Кор.4:20 ), и эту «силу» не сынам века нынешнего измерять счетом, мерой и весом, «ибо Царствие Божие», говорит Апостол Павел, «не пища и питие», и не материя какая-либо, хоть бы и невесомая, «но праведность и мир и радость во Святом Духе» ( Рим.14:17 ). |
| Если наш век есть век неверия, то это неизбежно означает, что он есть век неуверенности и телеологической неопределенности со всеми вытекающими отсюда последствиями: упадком нравственного сознания и даже безнадежностью. Не имеющих надежды людей в наше время так много именно потому, что они потеряли всякую веру. О причинах такого упадка много говорилось. Если наша культура (говорим о христианской культуре) подверглась известному распаду, то это свидетельствует о том, что она была не очень-то прочной, что в нее уже было заложено разлагающее ее начало! Но что мы понимаем под неверием? Если в мире господствует плюрализм, то, следовательно, существует и множество различных верований. Разнообразные идеологии и даже наука приобретают черты религиозных верований. Истинный корень трагедии современного общества не столько в том, что люди утратили какие-то убеждения, но в том, что они отошли от Христа! Вот уже несколько поколений являются свидетелями кризиса традиционных религиозных воззрений. За нами как будто не стоит почва и традиции. Религиозные традиции почти бесследно растворились в процессе «великих переломов» XX века, который разрушил и смешал все традиционные уклады. Носителей религиозной традиционной идентичности и православной культуры – будем реалистичными – в обществе осталось очень мало, максимум 3–4%. Да и анализ религиозной ментальности современных православных заставляет предположить, что под «православностью» понимается скорее форма, чем содержание. В принципе, этот кризис может преодолеваться разными способами: либо через попытку консервативного удержания традиционной «религиозной оболочки», либо через попытку ее модернизации. Однако, до сих пор мы практически не знаем успешных примеров подобного рода. И все же, если мы веруем в действенность Святого Духа, Который наставляет нас «на всякую истину» ( Ин 16:13 ), то мы должны быть уверены и в возможности преодоления религиозного кризиса. Меня всегда поражали слова Апостола Павла, обращенные к галатам, которые уклонились от истинного благовестия к законничеству: «Сие только хочу знать от вас: через дела ли закона вы получили Духа, или через наставление в вере?» ( Гал.3,2 ). Что здесь поразительно, это то, что сам Апостол не сомневается в том, что галаты, в свое время, «получили Духа» и предполагает, что галаты тоже были убеждены, что они «получили Духа». Ибо далее он пишет, снова без тени сомнения: «Столь многое потерпели вы неужели без пользы?» ( Гал.3,4 ), а если переводить точнее, «вы так много испытали; то есть и приобрели такой большой опыт...». Галатийские христиане приобрели ощутимый опыт действия Святого Духа. Как приобрели? Через наставление в вере! На языке Апостола Павла это означает «через возвещенное вам Евангелие свободы». Он был абсолютно убежден, что Евангелие «есть сила Божия ко спасению всякому верующему» ( Рим 1,16 ). Разумеется, Евангелие, которое приходит «не в слове только, но и в силе и во Святом Духе» ( 1Фес. 1,5 ). |
| Если обессилет вера, то ей на помощь придет надежда. Если пошатнется любовь, ее укрепит упование. Вера, надежда и любовь образуют совершенство в духовной деятельной жизни! Только единство этих добродетелей приводит нас к каждому божественному совершенству, избавляет от духовной смерти, от бездействия и муки. Дело веры, подвиг любви, терпение и надежда – вот главные зодчие наших душ, нашего спасения, бессмертия, богочеловечности. Трудись посредством веры, подвизайся посредством любви, терпи посредством упования – и ты воскресишь себя из всех своих «гробов», и никакая смерть абсолютно не принесет тебе вреда. Для этого необходимо тебе делать с верой, подвизаться с любовью, терпеть с надеждой, и хотя часто этот подвиг неприметен людям, но он всегда видим Богом, всегда явен Богу и Отцу нашему. 1Фес.1:4 . Зная избрание ваше, возлюбленные Богом братия. Эти непрерывные труды – ваш христианский удел, потому что вы как христиане призваны к ним как к великому достоинству. Это составляет ваше призвание, ниспосланное Богом. Господь, неутомимый и непрестанно делающий, избрал вас в Своих сотрудников на земной ниве»; Он на этой ниве – основной делатель, а вы призваны стать Его помощниками. Кто дает солнцу столько света и тепла, если не Он, Вседетель? Кто заставляет пшеничное зернышко расти, плодоносить, если не Он, Вседетель? Кто приводит к росту и размножению зверей, цветы, деревья, если не Он,Вседетель? Кто изводит из воды рыб и других бесчисленных животных, если не Он, Вседетель? Кто вызвал из небытия воздух, свет, звезды, если не Он, Вседетель? Кто дает всему живому силы существовать, размножаться и продолжать свой род на протяжении всех веков, если не Он, Вседетель? Стань помощником такого Всесильного, Премудрого Вседетеля! Есть ли б!ольшая радость, чем это сотрудничество? Борьба, любая борьба не дается с легкостью, но труд веры, труд любви и труд надежды становится отрадным, когда в нем – человеколюбивый Вседетель, совершающий в нас и посредством нас эти чудные дела. 1Фес.1:5 . Потому что наше благовествование у вас было не в слове только, но и в силе, и во Святом Духе, и со многим удостоверением, как вы сами знаете, каковы были мы для вас между вами. |
|
|
