| 90-е были непростым временем. Знаменитый режиссер талантливо воспел время разрушения всего и вся, когда настоящий мужик берет ружье и начинает просто защищать брата, любимую, друзей и т.д. Создавалось ощущение, что за пределом этого круга ничего нет, ничего такого, что стоило бы ценить и защищать. Но Родина оставалась, если бы ее не было, мы скатились бы до уровня полуживотных, в лучшем случае – дикарей. Невольно сравниваю своего дядю и Скрипаля, ведь служить им выпало почти в одно и то же время. Дядя, несмотря на весьма преклонный возраст, - высокий, подтянутый, с прямым взглядом, безупречно учтивый и элегантный. Умница и эрудит, способный на девятом десятке по памяти главами цитировать Гете в подлиннике… Человек – честно проживший свою жизнь. Офицер – безупречно служивший своей Родине. Отец и дед – ставший живым примером чести, мужества, безупречности поступков, нравственным эталоном для детей и внуков. И Скрипаль - обрюзгший, невнятно-расплывшийся старик, как-то жалко позирующий с пивом в английском кабачке и возле уютной норки, которую пожаловали ему хозяева в счет тридцати сребренников… «Он всю жизнь боялся» - хорошо сказала про него родственница. А сейчас – потенциальный полуовощь, вновь использованный вместе с остатками столь дорогого ему потомства, видимо, уже в последний раз, для провокации против страны и народа, которых он когда-то предал. Олег Анатольевич Ефремов, кандидат философских наук, доцент МГУ Заметили ошибку? Выделите фрагмент и нажмите " Ctrl+Enter " . target="" > Поделиться РНЛ работает благодаря вашим пожертвованиям. Комментарии Закрыть Закрыть 2. Абсурдны инициированные ими высылки дипломатов, добивающие и так дышащие на ладан отношения Запада и России, что может иметь катастрофические следствия для всего мира К абсурдным действиям западных политиков надо относиться с юмором. Политики о Путине судят со своей колокольни. Они могут работать только по мелочёвке. Если бы в этом деле был замешан Путин, события развивались бы по другому сценарию. «Кремлёвские хакеры» должны были прислать всем перебежчикам приглашения на яхту «Memento mori», для вручения орденов и денежных премий за победу в холодной войне и преданность идеалам западной демократии. Награждения должны были проходить во время круиза по Северному морю. В это время, навстречу яхте, выходит маломерная подводная лодка, буксирующая на тросе айсберг. Рулевой «Memento mori», увлечённый потреблением халявной русской водки, не смотрит на экран радара. Происходит столкновение с айсбергом, яхта за 30 секунд уходит на дно. Все предатели наказаны. |
| Переславское озеро в царствование Петра I Особенную известность Переславскому озеру доставил Пётр Великий. Здесь он почасту жил и трудился для блага и пользы своих подданных. На водах озера он положил основание русскому флоту; на берегу его был дворец великого преобразователя, а по озеру плавала флотилия. На третий год своего самодержавного царствования в 1691 году, при помощи своего врача голландца Тирмонда, отыскав мастера корабельного дела Карстен Брандта, поручил ему заняться постройкой кораблей на Москве-реке. Немедленно из Голландии призваны были корабельные мастера и матросы и к 14 марта 1691 года одна яхта была спущена; 2 апреля Пётр с пушечною пальбою поплыл из Москвы в село Коломенское – и был чрезвычайно доволен плаванием, и приказал Брандту приступить к постройке новых кораблей. Но для этого река Яуза не представляла удобного раздолья; надобно было выбрать более удобное место. Узнав по слухам о широком и глубоком Переславском озере, Пётр захотел сам лично видеть его и осмотреть. Для сего он отправился на богомолье в Троицко-Сергиеву лавру, а оттуда в Переславль. Величественное озеро прельстило взоры великого преобразователя, широкий простор его как нельзя лучше согласовался с его планами. Тотчас же он поручил голландцу Арриену Мехтье устроить там верфь, приказал на берегу его, недалеко от села Веськова (в 3-х верстах от Переславля), построить для себя небольшой дворец. Работа закипела: заложили два фрегата и три яхты; один из фрегатов стал строить Брандт, за другой принялся мастер Класс и сам царь под именем плотника Петра. 8 февраля 1692 года царь отправился в Москву, а 3-го марта и 5-го апреля со всею свитою приезжал в Переславль для осмотра работ, и 25-го апреля с восторгом показывал свои суда Гордону. Работа близилась к концу, и вот 1-го мая 1692 года все суда были готовы, и в присутствии самого царя и матушки его Натальи Кирилловны и супруги спущены были в озеро при пальбе с лодок и берега. Несколько дней продолжались манёвры на озере. Радость Петра была неописанна; только государственные дела заставляли его уезжать в Москву, но при первой возможности он спешил опять в Переславль полюбоваться своим созданием. |
| А. Тихомирова. А что значит «жить с Богом»? О. Виктор. Жить по совести, забыть о себе, не быть эгоистом, так как любить только себя — это самоубийство. Когда человек занят собою, он ранит себя, свою жизнь. Господь всегда ставит нас перед выбором: жизнь или смерть. А. Тихомирова. То есть человек сам выбирает: или он будет жить для людей, действительно жить, или — для себя, выбирая тем самым смерть? О. Виктор. Да. Хотя человеку по ошибке ума кажется, что невозможно отказаться от себя, от своих желаний, привязанностей: он не сможет жить. Но это не так. Когда человек живет Богом, отдает свою жизнь Богу, он не перестает быть личностью. Наоборот, тогда он становится вполне личностью. А. Тихомирова. Мы, как правило, прислушиваемся к мнению о себе окружающих. Если кто-то живет не для себя, отдавая все другим, его считают «со сдвигом», дурачком. О. Виктор. Мудрость мира сего заключается в том, чтобы брать, а мудрость духовной жизни, Божественной, заключается в отдаче. «Вы отдали — и этим вы богаты. Но вы — рабы всего, что жаль отдать». А. Тихомирова. Но чтобы так жить, надо это понять душой, принять. А как? О. Виктор. Как это понять? Если человек реально, а не умозрительно считает себя сыном Божьим, то он сознает: все то духовное и материальное богатство, которое творит Бог, принадлежит ему. Как и в обыкновенной жизни, дети — наследники владений своих родителей. Читая молитву «Отче наш», мы называем Бога своим Отцом. Значит, это реальные отношения. Следовательно, мы реально чувствуем Бога как источник жизни, у которого все есть. Одной женщине я говорил: «Ты миллиардерша, у тебя все есть — дача, яхта, квартира в Лондоне…» Она отвечает: «Батюшка, вы шутите». Я сказал: «Нет, это серьезно. Ты сознаешь, что у Бога все это есть? Что это все — Его?» — «Да, — отвечает, — это все Ему принадлежит». — «А раз ты — Его чадо, тебе принадлежит все, что сотворил Господь». Она говорит: «Почему тогда Господь все это мне не дает?» — «Значит, тебе все это не нужно». А. Тихомирова. А ведь хочется. |
| А. Тихомирова. А что значит «жить с Богом»? О. Виктор. Жить по совести, забыть о себе, не быть эгоистом, так как любить только себя – это самоубийство. Когда человек занят собою, он ранит себя, свою жизнь. Господь всегда ставит нас перед выбором: жизнь или смерть. А. Тихомирова. То есть человек сам выбирает: или он будет жить для людей, действительно жить, или – для себя, выбирая тем самым смерть? О. Виктор. Да. Хотя человеку по ошибке ума кажется, что невозможно отказаться от себя, от своих желаний, привязанностей: он не сможет жить. Но это не так. Когда человек живет Богом, отдает свою жизнь Богу, он не перестает быть личностью. Наоборот, тогда он становится вполне личностью. А. Тихомирова. Мы, как правило, прислушиваемся к мнению о себе окружающих. Если кто?то живет не для себя, отдавая все другим, его считают «со сдвигом», дурачком. О. Виктор. Мудрость мира сего заключается в том, чтобы брать, а мудрость духовной жизни, Божественной, заключается в отдаче. «Вы отдали – и этим вы богаты. Но вы – рабы всего, что жаль отдать». А. Тихомирова. Но чтобы так жить, надо это понять душой, принять. А как? О. Виктор. Как это понять? Если человек реально, а не умозрительно считает себя сыном Божьим, то он сознает: все то духовное и материальное богатство, которое творит Бог, принадлежит ему. Как и в обыкновенной жизни, дети – наследники владений своих родителей. Читая молитву «Отче наш», мы называем Бога своим Отцом. Значит, это реальные отношения. Следовательно, мы реально чувствуем Бога как источник жизни, у которого все есть. Одной женщине я говорил: «Ты миллиардерша, у тебя все есть – дача, яхта, квартира в Лондоне…» Она отвечает: «Батюшка, вы шутите». Я сказал: «Нет, это серьезно. Ты сознаешь, что у Бога все это есть? Что это все – Его?» – «Да, – отвечает, – это все Ему принадлежит». – «А раз ты – Его чадо, тебе принадлежит все, что сотворил Господь». Она говорит: «Почему тогда Господь все это мне не дает?» – «Значит, тебе все это не нужно». А. Тихомирова. А ведь хочется. |
| «Аризона» шла полным ходом в семи милях вдоль острова. Зарываясь до мачт в шипящую воду, взлетала скорлупкой на волну, и тогда с кормовой башенки мадам Ламоль била ответным лучом по острову. Уже запылали на нём кое-где деревянные постройки. Снопы искр взносились высоко, будто раздуваемые гигантскими мехами. Зарево бросало отблески на весь чёрный, взволнованный океан. И вот, когда «Аризона» поднялась на гребень, с острова увидели силуэт яхты, и жгуче-белая игла заплясала вокруг неё, ударяя сверху вниз, зигзагами, и удары, совсем близко, сближаясь, падали то перед кормой, то перед носом. Зое казалось, что ослепительная звезда колет ей прямо в глаза, и она сама старалась уткнуться стволом аппарата в эту звезду на далёкой башне. Бешено гудели винты «Аризоны», корма обнажилась, и судно начало уже клониться носом, соскальзывая с волны. В это время луч, нащупав прицел, взвился, затрепетал, точно примериваясь, и, не колеблясь, стал падать на профиль яхты. Зоя закрыла глаза. Должно быть, у всех, кто на борту был свидетелем этой дуэли, остановилось сердце. Когда Зоя открыла глаза, перед ней была стена воды, пропасть, куда соскользнула «Аризона». «Это ещё не смерть», – подумала Зоя. Сняла руки с аппарата, и руки её без сил повисли. Когда снова начался подъём на волну, стало понятно, почему миновала смерть. Огромные тучи дыма покрывали весь остров и башню, – должно быть, взорвались нефтяные цистерны. За дымовой завесой «Аризона» могла спокойно уходить. Зоя не знала, удалось ли ей сбить большой гиперболоид или только за дымом не стало видно звёзды. Но не всё ли теперь равно… Она с трудом спустилась с башенки. Придерживаясь за снасти, пробралась в каюту, где за синими занавесками тяжело дышал Янсен. Повалилась в кресло, зажгла восковую спичку, закурила. «Аризона» уходила на северо-запад. Ветер ослаб, но океан всё ещё был неспокоен. По многу раз в день яхта посылала условные сигналы, пытаясь связаться с Гариным, и в сотнях тысяч радиоприёмников по всему свету раздавался голос Зои: «Что делать, куда идти? Мы на такой-то широте и долготе. Ждём приказаний». |
| В этом сражении, кроме всего прочего, проявилась лучшие качества русского человека: мужество, долг, честь. Так, например, в пылу битвы канонир Зиновьев заметил, что от огня загорелся развивавшийся на гафеле Андреевский флаг. Не раздумывая ни секунды, Зиновьев бросился на мачту и под сплошным огнём неприятеля заменил святыню. Но слишком неравны были силы. Руднев и экипаж принимают решение затопить крейсер, но не сдать его врагу. «Кореец» был взорван своим экипажем. + + + Или вот такая чёрная, трагическая и, вместе с тем, героическая страница в истории российского флота. 14-15 (27-28) мая 1905 года у японского острова Цусима погибли 2 и 3 Тихоокеанские эскадры вице-адмирала Рожественского. Во Владивосток с боем прорвались только миноносцы «Грозный» и «Бравый», а также крейсер 2 ранга «Алмаз» (бывшая яхта). Нескольким кораблям удалось укрыться в нейтральных портах. Так, в Манильскую бухту ушли крейсеры 1 ранга «Олег» и «Аврора» (тот самый, который в октябре 1917 года выстрелом возвестил начало революции), крейсер 2 ранга «Жемчуг» и буксирный пароход «Свирь». В Шанхай добрался эсминец «Бодрый». Ещё несколько кораблей, не принимавших участие в сражении, вернулись в Кронштадт. На дне океана, возле Цусимы нашли покой почти тридцать русских кораблей. Их честь не запятнана. Они не спустили флаги перед врагом. Русские моряки бились отчаянно. После того, как флагманский корабль «Суворов» покинули штабисты (пять офицеров во главе с Рожественским), корабль принял бой одним единственным уцелевшим орудием против тринадцати японских кораблей. Полчаса подряд японцы уничтожали наш броненосец, невольно восхищённые мужеством экипажа и непотопляемостью судна. После гибели броненосца японцы обрыскали место, где он затонул. Ни единого спасшегося. Из девятисот человек экипажа гвардейского броненосца «Александр 3» не осталось в живых ни одного, из девятисот человек с броненосца «Бородино» спасся только один - Семён Ющин, георгиевский кавалер. «Бородино», объятый пламенем, весь день возглавлял гибнущую, но сражающуюся эскадру. |
| Луна стоит на капитанской вахте, На сотни вёрст раскинулся прибой. И, словно белая трепещущая яхта, Уходит женщина, любимая тобой. Литературщиной отдавало, впрочем, совсем непротивной, почти как поглаживание. В проёме растворенной двери проплыла важная особа в шёлковом халате. Мне потом называли её, Грудцовой. И поэт намекнул Овдину прочесть что-либо своё, но тот отказался, дескать, ещё не дописано. Тогда Владимир Александрович взял с полки журнал «Знамя», в редколлегию которого входил, и стал читать из него свои последние стихотворения, посвящённые середине века. Взволновать они не могли, но ритм чувствовался». На прощание велел прийти к нему в следующем месяце. Так, телефонный справочник познакомил нас. Тогда всё делалось просто. Всё делалось просто и понятно. И многое делалось надолго. О сталинских градостроительных планах уже упоминалось в связи с возникновением капитально отстроенных, добротных городских домов. Высотки подчёркивали целеустремлённый стиль динамичного десятилетия. В какой цивилизационный облик ни погляди - всюду заметишь высокий стиль тех лет, выражающий, в соответствии с потребностями жизни, развитие самобытного таланта людей, ещё не выпрямленных после гнёта прежних догм. Развернулась программа возврата людей к истокам русской классики, научной и литературной. Готовились к изданию многотомные труды Менделеева, полный Ломоносов в десяти академических томах, педагогические труды Ушинского и публицистика Чернышевского. Задумывалось, а вскоре и осуществилось 30-томное собрание сочинений Герцена. Это лишь малая толика того, что делалось за каких-нибудь пятнадцать лет эпохи высокого стиля, которую для краткости величают «сталинской». А в музыке что? И, если шире взять, в искусстве что? К юбилею Вождя, говорят, было написано три тысячи кантат, и среди них совершенно исключительное произведение великого Прокофьева. Даже в затхлой литературной среде встрепенулись, казалось бы, давно заснувшие авторы. Взять, к слову, замолчавшего до поры, до времени наставника начинающих литераторов, переводчика первой руки, Георгия Шенгели. Не сдержал выдоха старый словесник, и выдохнул талантливое слово хвалы Вождю. И кто только не клялся тогда в хвалебных песнопениях в верности ему? Точь-в-точь богатырский эпос в былинном обличье! |
| «Метким огнем нашей артиллерии противник уничтожен. Приказываю отступить на исходные позиции, ибо в районе действий флота обнаружена бригада подводных лодок новейшей конструкции. Адмирал дон Канальо». Едва там разобрали сигнал, пиратские корабли бросились врассыпную, как цыплята от коршуна. Да и понятно, знаете: «Беда» даже в столь неестественном состоянии сохранила весьма внушительный вид. Ну, тогда я нырнул, отцепил груз от мачты; яхта вторично сделала поворот оверкиль и вернулась в нормальное положение. Лом с Фуксом вылезли. Спрашивают: – Ну как? – Да вот, – говорю, – глядите сами. А, собственно, и глядеть-то уже нечего было: только дымок на горизонте. Я посмотрел в бинокль им вслед и пошел переодеваться. Ну, потом подправили паруса, привели в порядок судно, произвели уборочку и занялись селедками. И как раз вовремя занялись. Пока тут была стрельба, шум, некоторые отдельные селедки проявили недостойное легкомыслие: отбились от табуна и удалились в неизвестном направлении. А с другой стороны, воспользовавшись нашим вынужденным бездействием, к табуну пристало столько посторонней рыбы различных пород, что я сперва даже растерялся: тут и макрель, и сардинки, и бычки, и хамса, – так, знаете, и опозориться недолго. Ну кто же мне в другой раз доверит фрахт, если я принял груз голландской сельди первого сорта, а сдаю какую-то кашу, третий сорт, неразбор!… Да. Ну, я поработал часок-другой хлыстом, руки, правда, отмахал, но зато разогнал всю эту постороннюю публику, восстановил некоторый порядок во вверенном мне табуне и повел «Беду» прямым курсом в Египет, в порт назначения. Вот так. Ну, пошли. На этот раз без происшествий, ровно через два дня благополучно прибыли в Александрию, стали на якорь, вызвали торгового агента, а сами пока устроились на палубе. Отдыхаем, глядим по сторонам, делимся впечатлениями. Впрочем, доложу вам, в то время и поделиться было нечем. В древности Египет славился, и Александрия славилась на весь мир. А в тот наш заход порт этот не представлял для любознательного путешественника ровно никакого интереса. Только разговор, что, мол, Египет – страна фараонов и так далее. А зайдешь – и посмотреть не на что. Порт как порт – обширная торговля, вывоз хлопка, у набережной глубина двадцать шесть футов. Флаг, правда, и тогда был египетский, но порядки стояли английские, и корабли английские, и полисмены английские. Только и разница, что нищие там без фраков ходили. Какие там фраки! Другой работяга, землепашец, рыбак, чиновники даже и те босые ходили, а то, простите, почти что и без штанов! |
| – На вид ты совершенно обычный человек, да и физически, вроде, не очень крепок... – В молодости я хотел показать всем, на что способен. С годами меня все меньше интересуют просто физические усилия. Мне хочется, чтобы люди видели: любой человек может путешествовать. И для этого не обязательно быть физически крепким, накаченным. Да, конечно, ты поднимешься на вершину или преодолеешь океан, но большинство людей будет считать, что им это недоступно. Я хочу разрушить этот стереотип. Я преодолеваю путь, прежде всего, духом и лишь потом телом. Как сказано: " Если ты находишься здесь телом, а не находишься духом, то сие бесполезно " . Тому, кто хочет покорить Эверест, добраться пешком до Северного полюса или увидеть с палубы парусной яхты мыс Горн, нужно в первую очередь преодолеть самого себя. Лишь тогда лежащая впереди дорога или вершина превратятся для вас в символ, в инструмент связи с внешним миром и познания предела человеческих возможностей. – Скажи честно, тебе когда-нибудь бывает страшно? – Как и каждому человеку. И не только, кстати, в экспедициях. Часто попадаешь в самые непредвиденные ситуации. Иной раз начнешь вспоминать – мурашки по телу идут. Горько, когда уходят друзья. Еще горше, когда предают. Этого боюсь, может быть, больше всего на свете. В экспедициях особенно много думаю о Боге и о своих грехах. О жене Ирине думаю. Хочется вернуться, рано еще уходить. В такие минуты, складывающиеся в дни и месяцы, больше всего хочется услышать человеческий голос. Поэтому когда я семь месяцев плыл через Атлантику, с удовольствием слушал записанные в исполнении Ирочки произведения любимых писателей. Особенно часто слушал «Мещерскую сторону» Паустовского: соскучился по России. А в третьей кругосветке мне очень помогло звуковое письмо, которое Ира передала мне во время свидания в Кейптауне. В нем она рассказывала, что делает в течение дня, и играла немного на фортепиано. – Но зачем же ты продолжаешь испытывать себя? – Потому что только через страдания можно узреть Господа Бога. Когда моя яхта перевернулась, я понял, что нет на земном шаре более тяжелой работы, чем молиться Господу Богу, именно молиться. |
| Нашли мы эту пропавшую экспедицию: солярка у них закончилась, но запас напитков и продовольствия был еще столь велик, что о возвращении не могло быть и речи. Они пели всякие моряцкие песни, а защитник живой природы и, возможно, будущий диссидент утверждал, что готов стать летучим голландцем. С той поры нам уже высылкой не грозили, да и мы, надо признать, стали чаще спрашивать благословения и старались от нечего делать ни делать уже ничего — это действительно значительная наука. Между тем приближалось событие, о котором доктора с кандидатами говорили как о самом важном во всей нашей жизни: нам предстояло работать с группой “легендарных” ученых. Эксперимент готовился грандиозный, стягивались главные силы: мы с приятелем, однорукий сторож с гидрологическим кандидатом — у кандидата были судоводительские права, но почему-то управлял баркасом бесправный сторож. Прибыли на небольшой островок, торчащий посреди водохранилища, вырыли две ямы нужной ширины и глубины, одну траншею, установили палатки, разожгли костер и сели ужинать. Кандидат рассказал о своем новом изобретении: — Берем надувной матрас, крепим бамбуковое удилище вместо мачты, из наволочки делаем парус… Я все промерил, все просчитал, и чертежи готовы уже: самая дешевая яхта в мире! — А рулить как? — поинтересовался сторож. — Руками! Ты ведь на ней лежишь — опускай руки в воду и притормаживай. Если длинный — можно и ногами рулить… — А грузоподъемность? — До тридцати килограммов. — Так это ж… детский вес… — Вот именно! Все лучшее — детям: каждому ребенку по яхте! — У тебя самого дети есть? — Пока нет, а что? — А то, что ни один нормальный родитель не отправит своего детеныша на такой клизме в открытое море. — Ты ничего не понимаешь в науке. — Ничего, — легко согласился сторож, — а потому давайте-ка спать. Наутро к острову подошел “легендарный” катер с огромным количеством артиллерийского пороха и группой “легендарных” ученых, и развернулась подготовка эксперимента: надо было погасить пламя, прижимая его к земле облаком пыли. Сначала таскали ящики с порохом, похожим на макароны. Завалили им небольшую полянку, с наветренной стороны уложили в яму пару мешков цемента, к мешкам — тротил, детонатор… Спрятались в траншею, подожгли бикфордов шнур, вынули горящий факел — порох полыхнул, пламя взметнулось к небу и — улетучилось… Раздался взрыв: цементная пыль легла на догорающие “макароны”… |
|
|
