| — Василий решил не дожидаться воскресенья и отправиться с нами! — сказала Варвара Симеоновна. — Забирайте вашего беглеца! — Они так подружились с Титаником, что решили не расставаться, — объяснила поведение Василия Лика Казимировна. — А вы поводок для него случайно не захватили? — спросила Агния Львовна. — А то мы вам сумку для него оставим. — Поводок я не брал. Да он никуда не убежит, я его приучил у ноги ходить, — успокоил ее Егор Александрович, поглаживая Василия, который, успокоившись и сидя на надежной хозяйской руке, теперь поглядывал сверху на Титаника и делал вид, что пытается оттуда достать его лапой. А Титаник сидел на снегу и молча глядел на него, не вступая в игру и грустно предчувствуя окончательную разлуку. — По-моему, они насчет сумки сговорились с Титаником заранее, — с подозрением глядя на них, сказала Лика Казимировна. — Да нет, просто Василию понравился запах внутри сумки — мы же с ней на рынок ходим, — предположила Агния Львовна. — Все кошки любят забираться во всякие ящики и сумки: норки выискивают, — подвела итоги Варвара Симеоновна. Егор Александрович с улыбкой их слушал. — Интересно, так все-таки кто же из вас Орхидея? — спросил он. — А вот этого мы вам ни за что не скажем! — лукаво воскликнула Лика Казимировна. — Может же у нас остаться хоть один секрет на троих? Мы вам сегодня, кажется, все про себя рассказали, — сказала Агния Львовна. — Свой последний пирожок каждый должен заработать сам! Напряженным интеллектуальным трудом! — заявила Варвара. Им повезло (или, скорее, не повезло, потому что расставаться теперь уже снова не хотелось): следующий автобус подошел очень скоро, и они простились все еще раз, в том числе и Василий с Титаником: Егор Александрович наклонился, и котик слегка съездил-таки лапкой по лохматой голове приятеля. В ответ Титаник радостно взвизгнул и отбежал, приглашая приятеля махнуть на все лапой, спрыгнуть с хозяина и побегать-поиграть на снежку. Не получилось. Пришлось ехать домой. В автобусе подруги молчали, только изредка переглядывались, улыбаясь каждая своим мыслям. Уставший Титаник упросил хозяйку взять его на колени, свернулся там и безмятежно уснул. |
| — Да хоть сейчас! — с энтузиазмом воскликнула Лика Казимировна. — Он должен быть сегодня у себя, я сейчас ему позвоню. Она набрала номер и пропела в трубку: — Георгий Зурабович, дорогой, здравствуйте! Да-да, Лика Казимировна. Танечка? Он вполне здоров. Да и я тоже, конечно, что со мной может случиться? Нет-нет, никаких послегриппозных осложнений! Георгий Зурабович, у меня к вам большая просьба. Да, я знаю, что вы мне не откажете. Можно мне привести к вам клиента, вернее, клиентку? Это совсем молоденькая девочка, у которой трагически погибла собачка, щенок по имени Кутька. Прямо сейчас можно? Ах, спасибо вам огромное! Она положила трубку и с сияющей улыбкой повернулась к Жанне с Кирой: — Мы можем идти к профессору прямо сейчас! Кирочка, вы даже представить себе не можете, какая вас ожидает радость! — Пока не представляю, — тихо сказала Кира. Профессор Магилиани с первого взгляда показался Кире вполне даже симпатичным пожилым мужчиной — пока он глаз не поднимал. Но когда он уставился на девочку холодным, каким-то замораживающим взглядом, она почувствовала себя так, как будто сегодня с утра наелась сосулек, и потом еще долго не могла избавиться от этого жутковатого холода внутри. Профессор Магилиани повертел в руках ошейник, задумался и объявил: — Тридцать три сто. — Что — тридцать три сто? — не поняла Кира. — За воскрешение вашей собаки я возьму обычную цену — тридцать три тысячи сто рублей. Кирины глаза наполнились слезами — такая сумма оказалась ей не по карману. — Георгий Зурабович, дорогой, у девочки нет таких денег! Да и щенок был ведь совсем маленький! — попыталась его разжалобить Лика Казимировна. — Ладно, — покладисто и равнодушно сказал маг-воскрешатель, — тогда я возьму с нее триста тридцать один доллар. Кира собиралась сказать, что и этих денег у нее нет, но она постарается их собрать с помощью друзей, и хотела уже попросить профессора, чтобы он воскресил ее Кутьку в долг, но Жанна ее опередила. Она успокаивающе погладила Киру по плечу и объявила, что сама готова заплатить эти деньги. И тут же выложила на стол аванс — сто долларов одной бумажкой. И маг сейчас же, не выходя из-за стола, приступил к воскрешению… |
| Но завидев знамя победоносного орла 1554 , пробиваются сквозь горы трупов с поздравлениями; они тем более празднуют победу, чем явственнее обнаруживается триумф князя (princeps) (Казимира. – Сост.), так что из стольких тысяч неприятелей один их князь (princeps) едва спасся благодаря стремительности коня (pegasus). Всех или истребил пресытившийся кровью меч, или обратившихся в бегство поглотили вздымавшиеся волны потока, или сдавшихся предал оковам победитель – по предсказанию их прорицателя, который, когда за день до битвы его спросили об ее исходе, на внутренностях 1555 нагадал пытающим природу (physiculantes), что исход предвидится печальный 1556 . Они же, посчитав, что это предсказано [их] врагам, а не им, впадают в такую опасность – безусловно, из-за того же преступного оракула, о каком Саул просил воскрешенного волшебницей (Phytonissa) Самуила, славные [мужи] Израиля и оружие воинское пали на горе Гелвуе 1557 . Так добившись и города, и победы, он (Казимир. – Сост.) поставил того князя, какого собирался. Но спустя совсем немного времени поставленный князь умирает от яда, поднесенного своими же. Область умершего Казимир предоставляет владимирскому князю (dux Laodimiriae) Роману, рассчитывая на [ответную] уступчивость 1558 . IV. 15. Его же щедрый Казимир за отличия в заслугах отличил 1559 также Галицким королевством (regnum Galiciensium), изгнав его короля Владимира (rex Laodimirus) 1560 . Тот умоляет паннонского короля Белу (Pannoniorum rex Bela) 1561 помочь [ему] вернуться. Король (Бела. – Сост.) не столько из сострадания к изгнаннику, сколько в надежде [завладеть] королевством прогоняет поставленного короля, занимает королевство, сажает [там] своего сына 1562 , изгнанника же, чтобы не мешал, сковав, заключает в темницу в Венгрии. Тот соблазняет дарами охранников стражи 1563 , в конце концов тайно бежит и, только претерпев многочисленные лишения, с угрозой самой своей несчастной жизни обретает спасительную гавань там, где опасался подводных камней. Откуда болезнь возникла, оттуда рождается и лекарство от нее. |
| Август-Гиацинт † 1 мая 1803; женат на Анне Ржевуцкой, рождение 4 августа 1761 † 6 августа 1800 Фаддей, женат на Теодоре Горской Лудвиг, женат на Кунигунде Волловичь Вильгельм, женат на Нагорской КОЛЕНО XI: Граф Эдуард Осипович Графиня Цецилия Осиповна, за Ожаровским Графиня Генриетта Осиповна Графиня Аделаида Осиповна Граф Лудвиг Казимирович, рождение 3 августа 1775 † 18.. женат на Марие Бржостовской Граф Иван Казимирович, рождение 15 мая 1776 † 18.., женат на графине Каролине Августовне Платер Граф Михаил Казимирович Платер-Зиберг, рождение 17 декабря 1777; женясь ва Изабелле Ивановне Зиберг (рождение 12 мая 1785 † 13 ноября 1849), он принял имя и герб тестя своего Граф Казимир Казимирович, рождение 27 мая 1780 † 18..; женат: 1) на баронессе Аделаиде Гейден; 2) на Ядвиге Осиповне Зиберг, рождённой Платер; 3) на Екатерине Щавинской; (от 1-го брака сын) Граф Станислав Казимирович, рождение в мае 1784 † 26 апреля 1851; женат на Антонине Гаевской Граф Венцеслав Августович, рождение 24 января 1789 † в октября 1811; женат на Фелицие Морикони Граф Адам Августович, рождение 4 июня 1790; женат на Луизе Павловне Грабовской Граф Северин Августович, рождение 3 января 1794 † 1824; женат на Софие Бржостовской Граф Иосиф Августович, рождение 24 февраля 1796; женат на Антонине Солтан Граф Казимир Августович, рождение 20 февраля 1798; (женат и имеет несколько человек детей) Графиня Каролина Августовна , за графом Платер 33-й) Графиня Мария Августовна, за Карлом Грабовским Граф Казимир Осипович † 1816 Графиня Мария Фаддеевна Граф Ксаверий Лудвигович, женат на графине фон-дер-Молль Граф Михаил Лудвигович, женат на Александровичевой Граф Каспар Лудвигович, женат на Богумиле Верещинской Граф Христофор Адамович, женат на Констанцие Пац Граф Антон Адамович Граф Фаддей Адамович † 1822; женат на Рахиле Коспюшко Граф Фердинанд Адамович Графиня Анна Адамовна Граф Антон Вильгельмович † 1828; женат на Абрамовичевой Граф Георгий Вильгельмович, женат на Селецкой, рождённой княжне Гедроиц Граф Иосиф Вильгельмович |
| Надгробие Литовского вел. кн. и польского кор. Казимира IV Ягеллончика в капелле Св. Креста Вавельского собора в Кракове. Кон. XV в. Скульптор В. Ствош. После вступления Казимира на польск. трон в его политике на 1-й план выдвинулись северное и юго-зап. направления. Произошла Тринадцатилетняя война Польши с Тевтонским орденом, затем много лет прилагались большие усилия, чтобы утвердить у власти в Чехии старшего сына Казимира Владислава. В этих инициативах Л. в. к. как государство не участвовало. В Л. в. к. неоднократно поднимали вопрос, чтобы Литвой в эти годы руководил новый вел. князь. Так выражалось недовольство недостаточным вниманием Казимира к литов. делам. Казимир сумел не допустить осуществления этих планов, но сам в Л. в. к. в эти годы появлялся редко. В этих условиях возросли роль и значение господарской рады как собрания крупных землевладельцев - представителей литов. знати, занимавших наиболее значительные адм. должности. Рада выступала как орган, заинтересованный в сохранении и укреплении гос. единства Л. в. к. Она активно сотрудничала с Казимиром в деле инкорпорации Волыни после смерти Свидригайло в 1452 г. и поддерживала решение Казимира о ликвидации Киевского княжества в 1470 г. Члены рады были заинтересованы в сохранении тех прав и привилегий, к-рые магнаты и шляхта приобрели по привилею 1447 г. Пользуясь этими правами и своей адм. властью, члены рады увеличивали свои земельные владения. Этому способствовали финансовые затруднения казны, закономерно возникшие после освобождения владений магнатов и шляхты от главных гос. налогов. Л. в. к. длительное время не вело войн, но Казимир нуждался в средствах для своей зап. политики. Отсюда - практика «заклада» гос. земель, которые вследствие этого становились фактически собственностью магнатов. Так постепенно, гл. обр. на территории Зап. Белоруссии, сформировались крупные магнатские латифундии. Все это вело к изменению характера отношений между правителем и политической элитой. Во 2-й пол. XV в. в источниках встречаются упоминания о съездах (conventiones), к-рые Казимир собирал для решения разных вопросов. |
| С утра в комнате, где работала Скрябина, было очень холодно. Потом делалось все жарче и жарче, и к концу работы Анна изнемогала от жары и часто простуживалась. Заведующий гончарной мастерской поляк Адам Казимирович, красивый шатен лет 36, галантно целовал Анне руку, когда она приходила на работу, во всем шел ей навстречу и старался облегчить ее грязную работу, понимая, что это – тяжелая жертва любви. К концу работы руки у Анны становились грязными, и вся она, лохматая, потная и усталая, меньше всего походила на даму в салоне, которой целуют руки элегантные мужчины. И все-таки перед уходом Анны Адам Казимирович изящным жестом подносил ее руку к губам, чем вызывал возмущение и протесты ее: – Адам Казимирович, утром, когда у меня чистые руки, я еще допускаю этот жест учтивости, но вечером, когда я такая грязная, грязные руки, грязный халат, ваш жест только подчеркивает наше несчастье, наше ужасное положение заключенных, и я готова разрыдаться, хотя я не из плаксивых, прошу вас, не целуйте, прощаясь со мной, моей руки! Я знаю, что вы друг Станислава, а, следовательно, мой, но мне плакать хочется вечером, когда вы склоняетесь в поцелуе моей руки, не надо! – Анна Васильевна, я преклоняюсь перед вами за ваше мужество и стойкость и не только целую вашу руку, но жму ее! – и он крепко пожимал грязную руку Анны. «Что делать, это сила привычки, – думала Анна, – если бы он был матросом, то хлопал бы меня – кухарку или судомойку – по плечу или спине, а я бы взвизгивала от восторга!» Днем или перед вечером забегал минут на 10–15 Станислав, тоже целовал ее грязную руку и тянулся к губам. Анна страстно и нежно целовала его губы и глаза, особенно «мой косенький глаз»! Как странно, но очевидно правильна народная поговорка: нет худа без добра – в этой тяжелой финотдельской истории! Иначе мне не пришлось бы даже так, урывками, его целовать! Приближалась весна, оттепель и Пасха. Скоро откроется навигация. Скорей бы! С обувью у Анны дело обстояло плохо: в валенках по лужам далеко не уплывешь! Правда, в резерве у Анны лежат на сберкнижке две пятерки, присланные матерью Илюши, но жаль трогать этот неприкосновенный фонд, когда вот-вот должны прийти из Москвы ее вещи, в том числе и обувь. Хорошо, что утром и вечером заморозки еще дают возможность ходить в валенках. |
| – Ксана, Ксана, ты не робей, – говорила Собачка, – раз ты с тетечкой, ты мой гость, мой друг. Ксана с тихим восторгом смотрела на эту веселую, полную женщину с румяными щеками, тискавшую бабушку в объятиях. Но не могла развеять своей сдержанной задумчивости. А Собачка продолжала хохотать. – Когда я была девочкой, как ты, Глеб любил, чтобы я кота делала, вот так… – и она сжимала с боков свежие свои щеки, щурила глаза, что-то кошачье появлялось в ней, правда. К завтраку пришел Мстислав Казимирович, высокий, бородатый, довольно красивый, и тоже обнимал мать, хотя мало знал ее: по доверию к Собачке. А потом пил какие-то воды, принимал пилюли, волновался, захлебываясь, говорил о путешествии Глеба и Элли. – Вы не беспокойтесь, они отлично доедут, у нас из учреждения многие в Берлин ездят, там все превосходно устроено, мы в Германии многое закупаем, и меня самого, очень возможно, отправят в приемочной комиссии. Он воодушевился, закатывал под лоб небольшие, голубые, вечно нервные и тревожные глаза, и всякие главметаллы, севе-ролесы, промторги, как рой небольших кошмаров, так и летели, пригоршнями, с его языка. Вести общий разговор было невозможно. – Никому слова не даст сказать, – шепнула Собачка матери. – Но ничего не поделаешь. Мать была довольно покойна. Еще со времен отца разных инженеров, толпившихся у них в Людинове и Москве, привыкла она слушать не слушая, думая о другом. Мстислав Казимирович не был ей интересен. Она терпеливо ждала конца завтрака, чтобы идти к Глебу. – Тетечка, тетечка, – говорила Собачка, когда Мстислав Казимирович, выпив последний глоток минеральной воды и с беспокойством взглянув на себя в зеркало (всегда казалось ему, что заболевает), уехал в свой главметалл, – оставайся у нас подольше. Отдохни. Они уезжают в пятницу, а ты поживи здесь недельку-другую, да вообще сколько понравится. – Нет, нет, спасибо. Мы послезавтра трогаемся. Почему именно послезавтра, Собачка не знала. Подумала: до отъезда Глеба на вокзал. Но, помня с детства характер «тетечки», не настаивала. |
| Кира, глядя в безмятежное и бессовестное лицо жулика-экстрасенса, поняла, что так оно и будет. И тут ее вдруг осенило! — Нет, я по-другому сделаю, — сказала она спокойно. — Я прямо отсюда сейчас поднимусь к Лике Казимировне и все ей расскажу про вас и про Кутьку. Посмотрим, какую она вам тогда квартирку в наследство оставит! А вот на эти ее слова Георгий Зурабович уже ничего не ответил, а молча выдвинул ящик письменного стола, вынул оттуда сто долларов, сунул бумажку Кире и сказал: — Убирайтесь вон вместе со своим паршивым щенком! Вы ничего не понимаете в духовной жизни, вы глухи к голосу вечности! — С вечностью я разговаривать, может, и не умею, — спокойно сказала Кира, пряча деньги в сумочку. — Зато с жуликами, выходит, научилась! Она вышла из логовища мага и поглядела наверх, раздумывая, а не подняться ли ей к Лике Казимировне и просветить ее насчет фальшивых воскрешений? Она понимала, что должна это сделать, но вот как-то… не делалось! Если бы у Киры был свой Ангел Хранитель, он бы, конечно, посоветовал ей ни за что не скрывать правды, а немедленно подняться к Лике Казимировне и все как есть ей рассказать. Ну, а потом погоревать с нею вместе о прошлых Титаниках и порадоваться, что хоть один-то Титаник у нее остался… Но вот Ангела Хранителя у Киры не было! Зато рядом с нею стоял мрачный и зловещий бес Могила, похожий на черного медведя с лосиной головой — такие у него были страшенные ветвистые рога. Этот бес стоял, раздвинув лапы, загораживал Кире проход наверх и рычал: — Не смей никуда ходить! Не смей вредить моему колдуну, глупая девица! Кира постояла, подумала и все-таки нерешительно шагнула на первую ступеньку. И правильно сделала! Дело в том, что ни бесу Могиле, ни магу Магилиани наверх ходу не было: три старушки-подружки, живущие на втором этаже, эту лестницу только недавно, на Крещенье, всю освятили святой водой. Кира благополучно поднялась на второй этаж. Но позвонила она не в квартиру Титаника и его хозяйки, а в соседнюю. Она угадала — открыла ей Варвара Симеоновна. Увидев счастливую Киру с грязнущим щенком на руках, она, умница, сразу все поняла и спросила добрым басом: |
| В 1435 г. в битве на р. Свенте армия Свидригайло, к которой присоединились ливонские рыцари, была разбита соединенным польско-литов. войском, и Свидригайло ушел на юг, где Волынь и Киевская земля продолжали его поддерживать в течение ряда лет. Положение Сигизмунда Кейстутовича, постепенно подчинившего своей власти Л. в. к., было непрочным. В 1440 г. он был убит в результате заговора. Польск. кор. Владислав, старший сын Ягайло, направил в Л. в. к. младшего брата Казимира как своего наместника, но литов. знать провозгласила его новым вел. князем. С этого времени Л. в. к. снова стало самостоятельным гос-вом и оставалось таким и после того, как Казимир в 1447 г. был избран на польск. трон. Две державы, Польшу и Л. в. к., связывала только личность монарха. Когда в 1454 г. Польша вступила в войну с орденом, Л. в. к. в ней участия не приняло. Казимиру Ягеллончику пришлось вести упорную борьбу за удержание Л. в. к. под своей властью. В самом начале его правления восстал Смоленск, провозгласивший своим князем одного из членов правящего рода - Юрия Лугвеньевича. Тогда же серьезные волнения происходили в Жямайтии. Сын Сигизмунда Кейстутовича Михаил с помощью Орды Сеид-Ахмеда пытался занять юж. области Л. в. к., и в борьбе с ним и с Ордой Казимир искал поддержки в Москве. Стабилизация была достигнута с помощью ряда уступок как интересам отдельных «земель» Л. в. к., так и интересам землевладельческой социальной элиты в целом. Наиболее значительные уступки были сделаны юж. землям. Волынь стала особым княжеством под властью вернувшегося туда Свидригайло, в Киевской земле стал править Александр (Олелько), сын киевского кн. Владимира Ольгердовича, к-рому наследовал его сын Семен. Земли получали от Казимира особые привилеи, подтверждавшие и расширявшие права, к-рыми пользовались в отдельных землях бояре и мещане. В привилеях регулировались и отношения населения с представителями центральной власти. Местной верхушке обеспечивались возможности влиять на управление землей. Так, в привилее Смоленской земле 1505 г., воспроизводившем более ранний привилей Казимира, устанавливалось, что смоленские волости можно давать в кормление только смоленским боярам. Такое же установление читалось в грамоте Киевской земле, выданной после ликвидации Киевского княжества в 1470 г. В привилее Полоцкой земле 1511 г. воеводе запрещалось вершить суд одному, он должен был вершить суд с боярами и мещанами. Казимир передал полоцким боярам и мещанам городские весы и доходы от взвешивания на них. В привилее Витебской земле 1503 г. было записано обязательство вел. князя «давати воеводу по-старому по их воли». |
| Аминь… Историограф сомневается и о сей Грамоте, находя в оной до Батыева нашествия употребленное Татарское слово Тамга. Но в другом месте своей Истории (Том V. примеч. 401) сам доказывает, что многие Татарские слова вошли в Россию гораздо прежде Батыя, может быть от Козаров, Печенегов, Ясов и Половцов, кои вси были Скифского отродия. Освобождение Духовенства от торговых пошлин есть также не новость для Ярославова века. Современник его и сосед, Польский Король Болеслав Храбрый, еще гораздо больше свобод, преимуществ и прав судебных дал своему Духовенству, как описывает Островский в своей Истории Польского Костела (Том I страница 151 и след.). А в Греческой Церкви еще со VI века Император Иустиниан начал освобождать Духовенство от общественных повинностей, как видно в его Уложении. После Ярослава многие и другие Русские Великие и Удельные Князья давали Русским монастырям и церквам особые такие же освободительные Грамоты, называвшиеся Несудимыми. Образцы их можно видеть в Истории Российской Иерархии. В Польских Конституциях много таковых же упоминается привилегий Русскому Духовенству. Даже и Татарские Великие Ханы жаловали оному подобные тем свои Ярлыки. Смотри юные в Древней Российской Вивлиофике издан. 2. часть VI, страница 10 – 26. 5. Грамота Польского Короля Иоанна Казимира в 1649 г., данная Киевскому Доминиканскому Монастырю в подтверждение прав и привилегий, жалованных оному прежними Королями и Великимн Князьями Литовскими IOANNES CASIMIRUS, Dei gratia Rex Poloniæ, Magnus Dux Lituaniæ, Rufsiæ, Prussiæ, Masouiæ, Samogitiæ, Liuoniæ, Smolensciæ Czerniechouiæque, nec non Suecorum, Gottorum Vandalorumque hæreditarius Rex. Quarum quidem Litterarum tenores de verbo ad verbum funt isti: SIGISMUNDUS TERTIUS, Dei gratia Rex Poloniæ, Magnus Dux Lythuaniæ, Rufsiæ, Prufsiæ, Masouiæ, Samogitiæ Liuoniæque, nec non Suecorum, Gottorum Vandalorumque hæreditarius Rex, significamus præsentibus Litteris Nostris, quorum interest, uniuersis et singulis: productas coram Nobis fuifse nomine Religiosorum Ioannis Wisokinsky, Prioris et cæterorum Fratrum Ordinis Prædicatorum Sancti Dominici, Conventus Kijoviensis, Litteras papyreas infra scriptas, numero octo, rescripta priuilegiorum certorum Conventui præfato, seu Ecclesiæ sancti Nicolai in Kiow a diuis prædecefsoribus Nostris concefsorum in Actis Castrensibus et aliis infra scriptis authentice emanata, mandata quoque diuersa et id generis alia, prout inferius deseripta sunt, in se continentes, sanas, saluas et illæsas ac omni fuspicione carentes; supplicatumque Nobis efse, ut eas authoritate Nostra Regia approbare et confirmare dignaremur. |
|
|
