| Он натянул на себя черный чапан. Так как чапан от ветхости расползался, Назар надел сверху длинную козлиную шубу, подпоясался сыромятным ремнем, вытащил из мешка желтые покоробившиеся сапоги с острыми каблуками – эти сапоги надевал, отправляясь в набег, еще отец Назара, – на голову нахлобучил овчинный малахай с наушниками и засунул за пояс плеть. Назар оглядел себя: – Теперь я могу предстать перед очами грозного хана Баяндера!.. Нельзя откладывать такого важного дела… Турган, младший сын Назара, прибежал из степи, где он с другими мальчиками пас аульных жеребят. Турган в удивлении широко раскрыл рот: «Что такое? Отец в козлиной шубе? В такую жару! Что он надумал?» «Прикажи мне идти с тобой!» – уже готово было сорваться с уст мальчика, но Турган побоялся испортить дело. Сжавшись, он притаился около входа и посматривал блестящими, как у зверька, глазами, следя за каждым движением отца. Рядом с ним опустилась на колени Юлдуз, девушка-сирота, которую во время нашествия монголов подобрал Назар и воспитывал как родную дочь. Она подталкивала локтем Тургана и показывала глазами на Назара. – Приведи кобылу! – строго приказал отец. «Верно я догадался!» – торжествуя, подумал Турган. Он стремглав побежал в овраг, где паслась их старая лошадь, взобрался на ее костлявую спину и вернулся к юрте. Назар обтер кобылу обрывком войлока, положил на тощий хребет старый чепрачок, старательно приладил связанное веревками расползающееся седло, накрыл его сложенным вдвое войлоком. Кобыла подбирала заднюю ногу и оглядывалась, пытаясь укусить хозяина, когда Назар туго затягивал подпругой ее раздувшееся брюхо. Жена Назара, Кыз-Тугмас, худая, со впалыми щеками, возилась около котла, изредка посматривая на мужа, не решаясь спросить, куда он собирается. «Старый задумал новую причуду», – подумала она, но перечить боялась. Только спешно замесила несколько горстей муки и стала печь лепешки. – Куда наш собрался? – шепотом спросила Юлдуз у Тургана, когда старик вышел из юрты. – Ясно куда – на войну! – уверенно ответил мальчик. |
| На пятый день прибыли метательные машины. В город полетели длинные стрелы с пылающей паклей, намоченной горючей жидкостью. Деревянные дома загорались сразу в нескольких местах. Жители уже не поспевали их тушить. На берегу между двумя дымящимися кострами, на ковре, переброшенном через упавший ствол сосны, сидел Бату-хан. Рядом – Субудай-багатур. Они равнодушно смотрели на горящий город. Что для них пылающий Мушкаф?! – одним городом больше или меньше, не все ли равно? Много лет они разоряли Китай, Хорезм и другие страны, сжигая и громя города… К джихангиру подъехали нукеры, гоня пленных. Раздетые, без шаровар, посиневшие от холода, они все же старались сохранить гордый вид, хотя и были перевязаны веревками. Среди них выделялся один пленник, хорошо одетый, – видно, его не коснулась татарская рука. На нем была широкая малиновая шуба-безрукавка, отороченная соболем. Рукава шелкового кафтана, шерстяные полосатые чулки, башмаки с металлическими пряжками, бархатная шляпа с широкими полями и пышным пером – все это говорило об иноземном происхождении пленника. Пленных кроме нукеров провожали факих Хаджи Рахим и старик Назар-Кяризек. Они подошли к Бату-хану и остановились. Сухой, с морщинистым лицом, козлиной бородкой и бегающими глазами, Назар-Кязирек выступил вперед, стараясь придать себе особую важность. В одной руке он держал конец веревки, которой были связаны пленные, в другой – обнаженную кривую саблю. Назар снял малахай и опустился на колени перед владыкой монгольского войска. Нарядно одетый пленный тоже снял шляпу. – Становитесь на колени! – крикнул Назар-Кяризек. Пленные опустились в снег. – Кто эти люди? – спросил Бату-хан. – Ты пожелал увидеть иноземных купцов. Вот они здесь, перед тобой. Они владеют большими ладьями и складами товаров. Мне и факиху Хаджи Рахиму с большим трудом и опасностью удалось освободить их из арканов и привести сюда. Вот этот нарядный купец – их старшина. Он тоже был ободран дочиста, и синяки на его лице говорят, что он близко познакомился с могучей татарской силой. Но все же, стремясь почтить тебя, ослепительный, он вытащил из тайника спрятанную праздничную одежду, чтобы в достойном виде предстать перед твоим сверкающим лицом. |
| Назар-Кяризек миновал прибрежные тополя, за которыми поблескивала мутная после дождей река Сейхун. Перед ним развернулась широкая равнина. Во всех направлениях торопливо ехали всадники, мерно шагали вереницы двугорбых верблюдов, нагруженных решетками юрт, шестами, войлоками, мешками, котлами и другими прокопченными предметами кочевого обихода. Возле верблюдов шли женщины с детьми. Полуголые рабы подгоняли стада овец и коров. Было что-то необычное и тревожное во взбаламученной степи, обычно дремлющей в безмолвном величии. Назар-Кяризек добрался наконец до становища одиннадцатой жены хана Баяндера. Старый кочевник удивился: здесь все было по-прежнему! Несмотря на всеобщее смятение, хан Баяндер оставался, как всегда, невозмутимым. В становище шли приготовления к соколиной охоте. Оседланные нарядные кони нетерпеливо взрывали копытами песок. Десять ловких юношей с соколами на перчатке левой руки стояли в ряд, ожидая у шатра выхода господина. Поджарые узкомордые собаки уже несколько раз начинали яростную грызню. Назар слез с тощей кобылы, спутал ей передние ноги и стал степенно подыматься на вершину холма к ханским юртам. Хан Баяндер вышел из юрты. Лицо его лоснилось от обильного угощения. Он был в нарядном охотничьем костюме – желтом шелковом халате, засунутом в широкие замшевые шаровары, и верховых сапогах с загнутыми кверху носками. Поля белой поярковой шапки поднимались спереди и сзади опускались на шею. Толстый живот был туго затянут полосатой шалью, из-за которой виднелся индийский кинжал с резной ручкой из слоновой кости. Властелин степей узнал старого Назара. Острым взглядом он окинул его согнутую покорную спину, долгополую козлиную шубу и кривую старую саблю. «Старик приехал о чем-то просить, – решил хан. – Иногда полезно приласкать простого кочевника, чтобы слава о щедрости хана Баяндера пронеслась по степи от костра к костру. Это особенно важно теперь, когда ханы собирают боевые отряды, чтобы двинуться в далекий поход…» – Славен хан Баяндер! Без счета табуны коней у хана Баяндера! Да хранит Аллах благословенные стада хана Баяндера! – выкрикивал нараспев Назар-Кяризек и кланялся так низко, что сквозь облезлую шубу выступали его костлявые плечи. |
| Хан Баяндер стоял еще более величественный, только левый глаз сощурился, и в нем мелькнула веселая искорка, когда он смотрел на кричавшего ураны старого Назара, который выхватил кривую саблю и размахивал ею над головой. – Ты лихой воин, Назар, твои заслуги я помню! Что же ты хочешь? – Мои пять сыновей готовы выступить под твоим славным бунчуком. Но на чем? Много коней они тебе вырастили, а своего коня у них нет! Ты недаром называешься ханом Баяндером. Дай каждому моему сыну коня с седлом. Пойдут они с тобой верными защитниками в бою, будут твоими верными стрелами – куда их пошлешь, туда полетят, что прикажешь – выполнят! Хан Баяндер коснулся тремя пальцами острого конца своей бороды: – Хорошо, мой верный конюх, Назар-Кяризек! Дам я коней твоим сыновьям, но о седле и уздечке пусть сами заботятся. Даром я ничего не даю. Если я своим джигитам раздам мои табуны, мне придется плестись по степи оборванным нищим. Пусть каждый из твоих пяти сыновей, вернувшись после похода, приведет мне взамен полученного другого молодого коня, покрытого ковром, и еще: пока твои сыновья будут добывать себе славу, пусть их жены соткут мне по бархатному ковру… – Преславный хан, смилуйся! У меня нет шерсти для ковров. – Ты получишь шерсть у моего управляющего. Если ты согласен, то твои сыновья могут взять себе по коню. Я зачислю всех пятерых в мою отборную тысячу джигитов. – Да хранит тебя Аллах за твою щедрость, мой пресветлый хан! – воскликнул Назар и, сложив руки на животе, низко поклонился садившемуся на коня Баяндеру. Назар, вздохнув, выпрямился, вложил обратно в ножны старую саблю и, покачивая головой, хмуро смотрел вслед уезжавшему со своей свитой хану. Потом перевел взгляд и заметил Тургана. Мальчик сидел на пятках, обняв руками колени. Его черные глаза зорко следили за выражением лица старика. Заметив на нем грусть, Турган вскочил и подбежал к Назару: – Чем ты огорчен, тату? Я все слышал. Теперь кроме старой кобылы у нас будет еще пять хороших коней. А разве трудно их вернуть этому жадному хану? Пустое! Ведь братья едут на войну и пригонят целый табун собственных коней. |
| Мулла, увидев джигита, сразу повалился с коня. – Безумный! Что ты делаешь? – кричали в толпе. – Ты осуждаешь приказ правителя области! – К собакам все ваши приказы! – вопил джигит. – Вместо базарных воров здесь вешают храбрых воинов хана Баяндера! Сейчас он сам сюда прискачет со своими джигитами… Всех вас изрубит, как солому! Джигит подскакал к стражникам, которые, сидя на толстом суку дерева, подтягивали на веревке отчаянно бившегося старика. Косым ударом сабли джигит перерубил веревку. Оба палача упали с дерева. – Развяжите старику руки, или я снесу вам головы! Зрители помогли развязать лежащего старика и подняли его. – Здравствуй, тату Назар-Кяризек! – сказал джигит и соскочил с седла. – Садись скорее на моего коня! Ты рано собрался покинуть нас для плова в райских садах Аллаха. – Вовремя прискакал, сынок Мусук! – ответил старик. – Эти бараньи головы должны были повесить нескольких богатых купцов, спрятавших свои запасы. А судьи получили от купцов подарки и поэтому схватили на дороге первых встречных бедняков и повесили их вместо купцов. И меня вздумали повесить! Постойте, гнусные шакалы! У меня недаром пять сыновей-джигитов! Я поеду к самому хану Баяндеру! Он свернет вам головы!.. Толпа шумела. Прохожие сбегались. Крики усиливались. Мулла, подобрав полы длинной одежды, быстро убегал. За ним спешили и стражники. Вдогонку палачам летели сухие комья земли. Мусук помог отцу взобраться на коня: – Я встретил двух знакомых пастухов и попросил их мне помочь. Хорошо, что мы не опоздали! – Хорошо, что у меня еще крепкая шея! Старый Назар-Кяризек не из таких, чтобы висеть, как туша, на потеху всему базару. Я отправляюсь на войну и вернусь оттуда славным батыром с табуном коней!.. Глава шестнадцатая. Женский совет Назар-Кяризек возвращался в свою юрту, окруженный толпой кипчаков. Из соседних кочевий сбегались посмотреть на счастливца, выскользнувшего из крепкой петли всесильного кадия. Всякий хотел коснуться узды коня, на котором, подбоченившись, ехал старый Назар в козловой шубе, с кривой саблей на поясе. |
| Хан остановился и засунул руку за полосатый пояс. – Здравствуй, дед Назар-Кяризек! Куда ты собрался с такой заржавленной саблей? – Великая весть летит через Кипчакские степи… – Что же ты услышал? – Сейчас, мой хан, сейчас расскажу! Был я в Сыгнаке на базаре. Сидел в ашханэ (харчевне) в сторонке и потихоньку слушал, что важные люди говорят. Один купец в дорогом шелковом халате очень много знал из того, о чем мы, простые люди, и не догадываемся. Он поставляет монгольским ханам муку и часто беседует с ними. Слышал он от них, что в Сыгнак прискакали самые важные монгольские царевичи, внуки «Великого Потрясателя вселенной» Чингисхана… Назар остановился, желая узнать, какое впечатление произвела его новость. Хан стоял спокойно, с непроницаемым взглядом всемогущего и всезнающего человека. Сопровождавшие его джигиты насторожились и придвинулись на шаг. – Это похоже на истину! – заметил хан Баяндер. – Что же еще говорили на базаре? – Говорил этот купец, что за царевичами спешно идет войско монголов и татар, такое большое, что оно займет наши степи на десять дней пути. – Слышал и я о приезде монгольских царевичей. А для чего они идут сюда? Земли наши ими покорены, подвластные народы не смеют и шевельнуться, – что еще им нужно? Не слышал ли ты об этом, Назар-Кяризек? – Говорят, грозный каган Чингисхан завоевал половину вселенной, а его внуки хотят покорить вторую половину. Баяндер покачал головой: – Легкое ли это дело! Сколько народов живет во вселенной, а Чингисхана-то нет! Кто его заменит? У кого такая голова, как у Чингисхана? Кто поведет войско? Эй, джигиты, подайте мне коня! – Постой, мой славный хан! – завопил испуганно Назар. – Взгляни на твоего старого конюха! Ты более могуч, чем все другие степные султаны! Прошу тебя, мой хан, не забудь и меня в походе! Я сорок лет верно служил тебе и днем и ночью, и в снег и в бурю, пока не состарился. Теперь на мое место встали пять моих сыновей, все пятеро молодец к молодцу! Они берегут и холят твоих коней и сберегли их до этого грозного дня, когда уже всюду слышатся боевые ураны двенадцати колен великого кипчакского племени: «Уйбас, токтабаевцы! Дюйт, батыры дурутаевцы! Даукара, джерсайцы, опрокидывающие все на пути! Берите острые клинки, садитесь на коней, выступайте в поход!» |
| И Назар качал по ночам Данечку. Есть много фотографий, где он с ним спит на руках, уставший после работы. Вообще все наши дети, особенно первые, были очень капризные. Спали первые полгода фактически только на руках. Но из-за того, что Назар всегда помогал, мы справлялись. Артём с папой Когда каждому ребенку исполнялось 8 месяцев, он начинал сидеть и, главное, более менее нормально спать, мы просто выдыхали. У нас наступал нормальный период адекватного родительства. Данечка был очень не похож на нашего старшего сына. Это был очень энергичный человечек. Пока он был маленький, мы никак не могли понять, почему он так не любит, когда Назар играет на гитаре и поёт. И хотя Назар и я очень любим петь семейные песни под гитару, в тот момент нашей жизни мы почти совсем перестали брать её в руки, чтобы не расстраивать Данечку. Уже потом, когда он подрос, мы заметили, что у него замечательный слух, он прекрасно поёт. Видимо тогда, когда он был маленьким, он просто не мог нам объяснить, что мы играем или поём что-то не так. Сейчас он уже спокойно относится к нашей самодеятельности. А ещё у него удивительная память, которая схватывает целиком фразы, и он может выдать их в самых неожиданных ситуациях. Нужно заметить, что в нашей семье телевизор смотрит только бабушка, и всем детям разрешено смотреть только мультики с дисков. Но однажды к нам подходит Даня и выпаливает: «Кальций полезен для зубов, а витамин Д для роста… Я это знаю из рекламы» . Я с удивлением смотрю на него, а он как ни в чём не бывало продолжает: «Да, да из рекламы про Лазолван…». Так мы тогда и не смогли понять, откуда этот шустрый мальчуган смог получить столько «полезной» информации. Про заек на лужайке Интересный факт — в нашей семье совершенно на 100% действовало высказвание, что если Господь дает зайку, то дает и лужайку. Когда у нас родился второй ребенок, у Назара появилась более серьезная работа. И с каждым ребенком ситуация улучшалась. Назар: На вопрос, как мы с этим справляемся, обычно отвечаем с Юлей: с помощью Божией и сообща. В одиночку этот вопрос не решается. И да, мы видим: Бог дает ребенка, Он дает и на ребенка. У нас вся жизнь по этому сценарию и выстроилась. Потому что мы сами с внутренним страхом воспринимали новость о появлении нового ребенка. Но абсолютно чудесным образом обстоятельства жизни складывались так, что с появлением очередного малыша улучшалось наше материальное положение. Хотя в самом начале было сложно, не верилось, что может быть хорошая работа, не было каких-то достижений, на которые можно было опираться, и с какой-то долей уверенности сказать: «Мы справимся, потому что у нас есть то то, то то, то-то». А сейчас как-то с каждым новым ребенком видишь, что появляются и новые силы, и новые возможности, мы просто цепляемся за них и используем. |
| Закрыть itemscope itemtype="" > Назар Илишев: обличитель по существу 20.02.2020 3965 Время на чтение 6 минут Источник: Легендарное кино Разбушевавшаяся нынче виртуальная эпоха породила такое количество «говорящих голов», именуемых в простонародье блогерами, что их несметные полчища, судя по всему, давно переросли границы разумного. Подавляющее большинство из них – примитивные охотники за самовыпячиванием, желающие погреться в своих 15-ти минутах славы и срубить с неё свой вожделенный монетизированный доллар. Несут они всякую тщеславную чушь, вплоть до безстыдного смакования подробностей своих половых соитий со случайными партнёрами. Другие из них, уже имеющие эту самую славу – актёры, режиссёры, политики, общественные деятели, даже представители духовенства – посредством интернета вовсю стремятся её удержать. Один Никита Михалков чего стоит. Третьи – это конкретные сатанизированные растлители детей, молодёжи и общественных устоев, как таковых. Четвёртые – возомнившие себя «лидерами мнения» клоунадные наглецы, попавшие в обойму «суперзвёзд виртуала» и считающие себя чуть ли не «центром мироздания». Как ни странно, во всём этом хаотичном водовороте, время от времени, появляются личности думающие и мыслящие, с горечью взирающие на окружающий их несовершенный мир и, что важно, — умеющие незаурядно и чётко доносить эти мысли до публики. 38-летний [лысый, но взвешенно талантливый] самородок Назар Илишев – думается, наиболее яркий представитель толкового информационного воинства, чья тихая популярность год от года поступательно расширяется. Не всё в его виртуальной деятельности безоговорочно – и это понятно: его грамотная речь то и дело готова сбиться до полуматерщинного жаргона (что для нас всё-таки неприемлемо). Однако перед нами – достаточно самобытное явление на ниве борьбы с пороками теперешней предантихристовой эпохи, главным из которых является повальное низкопоклонство перед США, как перед страной пресловутых «равных возможностей». Дитя родительского равнодушия и развода, оказавшееся не нужным ни переехавшей в Америку матери, ни оставшемуся в российской Башкирии отцу, Назар, похоже, рано познал делоновскую неприкаянность. Помнится, что суперзвёздный французский кинокрасавец, тоже вышедший в свет из распавшейся семьи, говорил примерно в 1974 году: «Когда в детстве и в ранней юности ты понимаешь, что никому не нужен, то это оставляет след. Нет, физиономия не меняется, но душа на всю жизнь сохраняет тёмную печать». Привыкший часто драматизировать события своего несчастного детства Ален Делон, судя по скандальной книге Бернара Виоле «Тайны Делона», всё-таки был не настолько заброшенным ребёнком, как герой нашего рассказа, ибо его энергичная мать Эдит, родив в другом браке ещё одного ребёнка, продолжала всё-таки всячески трепетать за своего непоседливого Алена, пытаясь хлопотать о нём в различных инстанциях и у знакомых. С Назаром, похоже, ситуация вышла куда жёстче. |
| Но эта история борьбы еще не закончилась — после положительной динамики наметилась и регрессия. Каждые три месяца Сафия наблюдается у врачей. В конце февраля Мададаевы вновь едут в Москву на обследование, но они верят, что свой любимый мультфильм про Машу и Медведя Сафия сможет смотреть двумя глазами, и очень ждут, когда услышат слово «ремиссия». Если подозрения подтвердятся — вы вытянули счастливый билет Назар Бахмат, 2,5 года Молодая семья Юлии и Ярослава Бахмат из украинского Конотопа, как и большинство родителей, о детской онкологии не знала ничего. Юлия — ветеринар по образованию, была мастером в салоне красоты, Ярослав работал в продажах. Диагноз их первенцу — полуторагодовалому Назару — долго не могли установить. Он резко перестал ходить. Сначала подозревали нейробластому, даже сделали операцию на позвоночнике. Потом семья обратилась в российский центр онкологии им. Блохина. Врачи долго сомневались и здесь. Четыре пункции, МРТ, анализы. Прогноз был неутешительным, но однажды врач сказал: «У нас есть подозрения, если они подтвердятся, считайте, что вы вытянули счастливый билет!» В той стадии, которая была у Назара, шансы вылечить лейкоз — 95%. Почти восемь месяцев Юлия с сыном провели в онкоцентре. С оплатой лечения помог фонд «Настенька». «Было очень больно смотреть на тех родителей, детей которых не смогли спасти, — вспоминает Юлия. — Старалась блокировать плохие мысли и убеждать себя в том, что в этой болезни все индивидуально. Иначе сойти с ума ничего не стоило». Но они справились. Назар даже успел подружиться с ребятами. Когда уже дома Юлия достала машинку, сын вспомнил, что с ней они играли вместе с Матвеем. Назар и Юлия 4 января их выписали домой. Рождество — любимый семейный праздник — Юлия, Назар и Ярослав встречали в новой квартире. Правда, Назару было непривычно после больничных стен, первое время он просился обратно. Сейчас они проходят поддерживающую терапию, постоянно сдают анализы. Каждый день перед обедом идут пешком или едут на санках в гости к бабушке, играют в машинки. «Если мы выжили, то, значит, эта жизнь нам для чего-то дана. Благодарю Бога за это! — со слезами и легкой улыбкой говорит Юлия. — Так хочется, чтобы никто не болел, детки особенно, ведь они родились, чтобы жить!» |
| – Кто спас Назара? Где этот смельчак? – Его младший сын, Мусук! Он перерубил саблей веревку, а толпа камнями отогнала собак-палачей. – Который его сын? – Да вон идет рядом, лихой, красивый! Он джигит хана Баяндера… – Тогда ему, пожалуй, ничего не будет! Хана Баяндера боятся больше, чем главного судью. Назар подъехал с важностью и торжеством к своей юрте. Теперь он мог показаться перед женой во всей славе. Ведь она ему твердила, чтобы он никуда не ездил, что он старый козел и ни к какому делу более не годится. А он возвращается теперь не менее знаменитым, чем сам хан Баяндер! Однако Кыз-Тугмас при виде Назара стала плакать навзрыд, точно ей привезли покойника: – Лучше бы ты умер, чем изо дня в день выдумывать разные затеи! Разве я неправду говорила, тебе ли ехать на войну? Не мог даже доехать до города, как уже попал в петлю! Больше от юрты и от меня не отойдешь ни на шаг!.. – Вот гиена, а не женщина! – закричал Назар. – Ничего не понимает! Если я спасся от петли самого кадия, значит, мне суждена великая дорога! Мне теперь ни меч, ни стрела не страшны! Я вернусь с войны если не ханом, так батыром, с табуном отборных коней. Меня все будут величать: «Салям тебе, ослепительный Назар-бай, батыр!» Завтра же поеду к самому главному монгольскому начальнику Субудай-багатуру. Он даст мне достойное место в своем войске! – Тошно тебя слушать, старая пустая тыква! Кыз-Тугмас махнула безнадежно рукой и скрылась в юрте. А Назар уселся около двери на обрывке кошмы. Перед ним теснились соседи, и он без конца рассказывал, как сам хан Баяндер подарил его сыновьям пять своих лучших коней из заповедных табунов, как хан обнимал его, и называл старшим братом и отцом, и расспрашивал, как лучше повести свой пятитысячный отряд и каким путем. Все, разинув рты, слушали, и дивились находчивости и смелости старого Назара, и говорили, что следовало бы устроить особый отряд под его начальством, что этот отряд будет особенно удачливым и вернется с большой добычей. Поздно вечером, когда любопытные разошлись, Кыз-Тугмас подсела к Назару, гладила его по руке и шептала: |
|
|
