| Павел устраняет эти обвинения решительным заявлением, что он не сделал никакого преступления ни против закона иудейского, ни против храма, ни против кесаря. Тогда Фест, желая сделать угождение иудеям, спросил его: «хочешь идти в Иерусалим, чтобы я там судил тебя в этом?» Этот вопрос мог иметь двоякий смысл: «Хочешь ли идти в Иерусалим, чтобы я, как судья, судил тебя там в присутствии синедриона, или – чтобы там судил тебя синедрион в моём присутствии?» В первом смысле суд должен был бы производиться над Павлом как римским гражданином, по римским законам, с применением только к национальным еврейским; во втором – суд должен был бы вестись по национальным еврейским законам с применением только к римским. Поняв всю опасность этого, Павел решительно отверг это предложение прокуратора, сказав, что иудеев он ничем не обидел, а потому и не хочет судиться перед их верховным судилищем – синедрионом; поскольку же в лице прокуратора он предстоит перед судом кесаревым (так как прокураторы судили именем кесаря), то он, в обеспечение себя от пристрастного суда иудеев, требует себе суда лично пред кесарем в Риме, причём заявляет, что он готов подвергнуться наказанию смертью, если он только действительно сделал что-либо достойное смерти. Из этих слов Павла видно, что он не надеялся на беспристрастие не только суда синедриона, но и суда прокураторского при замеченном желании Феста угодить иудеям. Несомненно, что на это требование суда в Риме апостола подвигли слова Господа, сказанные ему некогда, что как он свидетельствовал о нём в Иерусалиме, так надлежит ему свидетельствовать и в Риме (23:11). Теперь обстоятельства сложились весьма благоприятно для того, чтобы можно было отправиться в Рим, ибо каждый римский гражданин имел право апеллировать к самому кесарю. Эти слова Павла положили конец процессу. Рассмотрев с советниками, приемлема ли апелляция Павла, Фест объявил апостолу: «ты потребовал суда кесарева, к кесарю и отправишься» – в этих словах чувствуется неудовольствие прокуратора Павлом, понятное в нём после таких замечаний ему в ответе апостола (ст. |
| Так это и произошло. Апостол Павел на суде перед Фестом (25:7-12) После пребывания в течение 8-ми или 10-ти дней в Иерусалиме, Фест возвратился в свою резиденцию и на другой же день начал суд над святым Апостолом. Конечно, обвинители его, иудеи, были уже здесь и стали возводить на Павла многие и тяжкие обвинения, которых не могли доказать. Из ответа Апостола в ст. 8 можно видеть, что это были все те же обвинения, какие излагались ими и на суде перед Феликсом, но одно было или совсем новое или более резко подчеркнутое: какое-то преступление против Кесаря. Надо полагать, что это был аргумент того же свойства, что и клевета солунских иудеев, то есть, что Павел признает царем иудейским Иисуса и других учит тому же (17:6 и д.). Павел устраняет эти обвинения решительным заявлением, что он не сделал никакого преступления ни против закона иудейского, ни против храма, ни против Кесаря. Тогда Фест, желая сделать угождение иудеям, спросил его: «хочешь ли идти в Иерусалим, чтобы я там судил тебя в этом?» Этот вопрос мог иметь двоякий смысл: «хочешь ли идти в Иерусалим, чтобы я, как судья, судил тебя там в присутствии синедриона, или — чтобы там судил тебя синедрион в моем присутствии?». В первом смысле суд должен был бы производиться над Павлом, как Римским гражданином, по римским законам, с применением только к национальным еврейским; во втором — суд должен был бы вестись по национальным еврейским законам, с применением только к римским. Поняв всю опасность этого, Павел решительно отверг это предложение прокуратора, сказав, что иудеев он ничем не обидел, а потому и не хочет судиться перед их верховным судилищем — синедрионом; поскольку же в лице прокуратора он предстоит перед судом кесаревым (так как прокураторы судили именем кесаря), то он, с целью обеспечения себе защиты от пристрастного суда иудеев, требует себе суда лично перед Кесарем в Риме, причем заявляет, что он готов подвергнуться наказанию смертью, если только действительно сделал что-либо достойное смерти. Из этих слов Павла видно, что он не надеялся на беспристрастие не только суда синедриона, но и суда прокураторского, при замеченном желании Феста угодить иудеям. |
| Ему не могло быть неизвестно, что восстание Иуды Галилеянина, о котором он говорит, было именно вследствие окончательного соединения Иудеи с Римским государством, и, следовательно, спустя значительное время после смерти Ирода. В Евангелии же, упоминая о переписи, он ясно говорит, что она была еще при жизни Ирода. Во-вторых, из Лк.23:6–9 ясно видно также, что евангелисту Луке в точности известно было и позднейшее разделение между Иудеею и Галилеею, между тем в рассматриваемом месте его Евангелия ( Лк.3:1–5 ) Иудея и Галилея представляются еще как единая монархия или царство, находящееся под властью одного Ирода. В виду этих уже двух ясных фактов всякое обвинение в незнании или смешении евангелистом исторических событий отпадает само собою; а отсюда само собою следует и то, что, следовательно, и встречаемые нами трудности в истолковании 2-го стиха 2 гл. его Евангелия заключаются в недостатке наших нынешних сведений различных обстоятельств из истории Иудеи, а отнюдь не в тех или других мнимых погрешностях священного историка. Лк.2:3–4 . И пойти все записываться, каждый в свой город. Пошел также и Иосиф из Галилеи, из города Назарета, в Иудею, в город Давидов, называемый Вифлеем, потому что он был из дома и рода Давидова. Возражают, что будто бы, согласно римским обычаям ведения переписи, Иосифу и Марии не было никакой нужды отправляться для записи в свой отечественный город, так как запись эта могла быть сделана в самом месте их жительства, т.е. в Назарете. Но о каком-либо строгом проведении римских обычаев здесь не может быть, как уже сказано, речи. Напротив, повеем данным видно, что в настоящем случае, в виду сохранявшейся еще относительной независимости Иудейского государства, особенности общественного строя и духа его были приняты в полное внимание римским правительством. Производство переписи было облечено совершенно в иудейские формы, то есть применительно к существовавшему делению его на колена и фамилии или роды. Производство ее в такой форме представлялось к тому же действительно удобным, так как большая часть колен и родов продолжали еще жить в своих родовых участках; для тех же из них, которые жили в других местах, весьма важно было восстановить порванные связи, от которых зависели наследственные и другие права. |
| Надо полагать, что это был аргумент того же свойства, что и клевета солунских иудеев, то есть, что Павел признает царем иудейским Иисуса и других учит тому же (Деян. 17и д.). Павел устраняет эти обвинения решительным заявлением, что он не сделал никакого преступления ни против закона иудейского, ни против храма, ни против Кесаря. Деян.25:9. Фест, желая сделать угождение Иудеям, сказал в ответ Павлу: хочешь ли идти в Иерусалим, чтобы я там судил тебя в этом? Тогда Фест, желая сделать угождение иудеям, спросил его: «хочешь ли идти в Иерусалим, чтобы я там судил тебя в этом?» Этот вопрос мог иметь двоякий смысл: «хочешь ли идти в Иерусалим, чтобы я, как судья, судил тебя там в присутствии синедриона, или — чтобы там судил тебя синедрион в моем присутствии?». В первом смысле суд должен был бы производиться над Павлом, как Римским гражданином, по римским законам, с применением только к национальным еврейским; во втором — суд должен был бы вестись по национальным еврейским законам, с применением только к римским. Деян.25:10. Павел сказал: я стою перед судом кесаревым, где мне и следует быть судиму. Иудеев я ничем не обидел, как и ты хорошо знаешь. Деян.25:11. Ибо, если я неправ и сделал что-нибудь, достойное смерти, то не отрекаюсь умереть; а если ничего того нет, в чем сии обвиняют меня, то никто не может выдать меня им. Требую суда кесарева. Деян.25:12. Тогда Фест, поговорив с советом, отвечал: ты потребовал суда кесарева, к кесарю и отправишься. Поняв всю опасность этого, Павел решительно отверг это предложение прокуратора, сказав, что иудеев он ничем не обидел, а потому и не хочет судиться перед их верховным судилищем — синедрионом; поскольку же в лице прокуратора он предстоит перед судом кесаревым (так как прокураторы судили именем кесаря), то он, с целью обеспечения себе защиты от пристрастного суда иудеев, требует себе суда лично перед Кесарем в Риме, причем заявляет, что он готов подвергнуться наказанию смертью, если только действительно сделал что-либо достойное смерти. Из этих слов Павла видно, что он не надеялся на беспристрастие не только суда синедриона, но и суда прокураторского, при замеченном желании Феста угодить иудеям. Несомненно, что на это требование суда в Риме Апостола подвигли слова Господа, сказанные ему некогда, что как он свидетельствовал о Нем во Иерусалиме, так надлежит ему свидетельствовать и в Риме (Деян. 23:11). Теперь обстоятельства сложились весьма благоприятно для того, чтобы можно было отправиться в Рим, ибо каждый римский гражданин имел право апеллировать к самому Кесарю. Эти слова Павла положили конец процессу. Рассмотрев с советниками, приемлема ли апелляция Павла, Фест объявил Апостолу: «ты потребовал суда Кесарева, к Кесарю и отправишься» — в этих словах чувствуется неудовольствие прокуратора на Павла, вполне понятное после таких замечаний ему в ответе Апостола (ст. 10—11). |
| Евхаристия в раннехристианской Церкви Апостолы собирались по домам вместе со своими учениками для того, чтобы преломлять хлеб. Первые христиане были традиционными иудеями и регулярно посещали Иерусалимский Храм вплоть до его разрушения в 70 году римским императором Титом. 18 октября, 2012 Апостолы собирались по домам вместе со своими учениками для того, чтобы преломлять хлеб. Первые христиане были традиционными иудеями и регулярно посещали Иерусалимский Храм вплоть до его разрушения в 70 году римским императором Титом. Книга «Божественная Литургия» протоиерея Алексея Уминского , выпущенная издательством «Никея» , теперь доступна для бесплатного скачивания в электронных форматах (epub, fb-2, mobi и др.) на сайте «Никеи» . Цель наших бесед состоит в том, чтобы выяснить, насколько духовная жизнь христианина связана с Евхаристией. Возможно ли жить духовной жизнью вне Евхаристии, или причащаясь время от времени? Чтобы ответить на эти вопросы, нам необходимо понять, чем была Евхаристия для раннехристианской Церкви, в каком состоянии пребывает наше богослужение сейчас и, наконец, разобраться, насколько каждый из нас понимает, что означает лично для него участие в Божественной Литургии. Впервые Евхаристия была совершена на Тайной Вечере Спасителем перед Своими крестными муками. «Иисус взял хлеб и, благословив, преломил и, раздавая ученикам, сказал: приимите, ядите: сие есть Тело Мое. И, взяв чашу и благодарив, подал им и сказал: пейте из нее все, ибо сие есть Кровь Моя нового завета, за многих изливаемая во оставление грехов» (Мф. 26: 26–2). Господь заповедовал апостолам, а, вместе с ними и всем нам: «Сие творите в Мое воспоминание» (Лк. 22: 19). Средоточием каждой Литургии и является воспоминание о той самой Тайной Вечере, которую мы проживаем, мистическим образом входя в вечность и являясь реальными участниками этого события. В книге Деяний святых апостолов мы встречаем описание Евхаристии. Богослужения первых времен христианства, на которых совершалось причащение, назывались по-разному, но наиболее часто встречались названия «Преломление хлеба» и «Евхаристия». И сейчас для обозначения Литургии нередко используется слово «Евхаристия», тем более что сердцевиной Литургии является именно Евхаристический канон. |
| Знаменитая «Стена плача», протянувшаяся на двести метров — все, что осталось от величественного иерусалимского храма, разрушенного в 70 году н.э. римским императором Титом в наказание за мятеж евреев. Свое необычное название она получила поскольку, здесь иудеи уже две тысячи лет оплакивали гибель своей главной святыни. С. Путилов. Просите мира Иерусалиму. М., Благо, 2006 Знаменитая «Стена плача», протянувшаяся на двести метров — все, что осталось от величественного иерусалимского храма, разрушенного в 70 году н.э. римским императором Титом в наказание за мятеж евреев. Свое необычное название она получила поскольку, здесь иудеи уже две тысячи лет оплакивали гибель своей главной святыни. Причем даже плакать-то на этих руинах им и то разрешалось не всегда. Пол века спустя после гибели Иерусалима и храма, город был обращена в римскую колонию и переименован в «Colonia Aelia Capitolina». Вход иудеям сюда был строго запрещен. На месте иудейской святыни были воздвигнуты языческие капища. Что и вызвало новый взрыв негодования в народе. Едва император Адриан, направлявшийся в Афины, покинул город, в нем вспыхнуло восстание под предводительством Бар-Кохбы («сына звезды»), почитаемого среди восставших как Мессия. Поначалу восставшим сопутствовала удача, и им даже удалось одержать победу в нескольких столкновениях с римлянами. Однако после убийства Бар-Кохбы их дух сломался, и восстание было подавлено. В наказание иудеи были изгнаны из Иерусалима полностью и навсегда, а разрушенный до основания город римляне вспахали плугом, стирая его, таким образом, с лица земли. С тех пор у евреев при прощании друг с другом вошла в поговорку фраза: «в следующем году в Иерусалиме!». Ждать этой встречи пришлось долго – две тысячи лет. Гибель храма и Святого Города предсказал еще задолго до этих событий Господь. Как пишет евангелист: «и вышед Иисус шел от храма. И приступили ученики Его, чтобы показать Ему здания храма. Иисус же сказал им: видите ли все это? Истинно говорю вам: не останется здесь камня на камне; все будет разрушено». Пророчествовал Христос и о грядущей гибели Иерусалима от руки римлян. Вот что говорится об этом в Евангелии о Луки: «И когда приблизился к городу, то, смотря на него, заплакал о нем. И сказал: о, если бы и ты хотя в сей твой день узнал, что служит к миру твоему! Но это сокрыто ныне от глаз твоих; Ибо придут на тебя дни, когда враги твои обложат тебя окопами, и окружат тебя, и стеснят тебя ото всюду, И разорят тебя, и побьют детей твоих в тебе, и не оставят в тебе камня на камне, за то, что ты не узнал времени посещения твоего» (Лк.19:41-44). Так и получилось в наказание за отвержение Сына Божия, Иерусалим был разрушен, а евреи рассеялись по свету. |
| И именно на этой скользкой дорожке отношения к власти в связи с налогами фарисеи и решили искусить Господа Иисуса Христа. Сказано: « Тогда фарисеи пошли и совещались, как бы уловить Его в словах. И посылают к Нему учеников своих с иродианами, говоря: Учитель! мы знаем, что Ты справедлив, и истинно пути Божию учишь, и не заботишься об угождении кому-либо, ибо не смотришь ни на какое лице; итак скажи нам: как Тебе кажется? позволительно ли давать подать кесарю, или нет? » ( Мф.22:15–17 ). Здесь мы видим заговор религиозной секты фарисеев и политической партии иродиан, «партии власти». Иродиане были партией царя Ирода Антипы, которые всегда и везде поддерживали своего лидера. И хотя Ирод был номинальным правителем, в задачу иродиан входило всячески поддерживать его авторитет и престиж в народе – например, как современные российские СМИ оберегают престиж кремлевских марионеток. Реально же всем управляли римляне (оккупанты), и если и возникали восстания «несогласных», они подавлялись со страшной жестокостью. Царь Антипа был преемником царя Ирода Великого и всячески стремился ему подражать жестами, походкой и даже голосом. Казалось, что призрак Ирода буквально витал над царем Антипою, делая его совершенно безвольным и несамостоятельным. Испрашивая Христа: « позволительно ли давать подать кесарю, или нет? » – они задавали вопрос-«вилку», свойственный разным талмудическим школам. Суть такого вопроса заключалась в том, что при любом ответе отвечавший становился виновным. В случае с Иоанном Крестителем Сын Божий также использовал подобный метод ( Мф.21:25 ). Теперь, если отвечая фарисеям и иродианам, Христос скажет, что позволительно давать подать, то его обвинят в потворстве римским языческим властям; если же Он запретит давать подать кесарю, то это будет повод для передачи Его римским центурионам по политическому обвинению (отказ от подати в те времена приравнивался к мятежу). Блаженный Иероним Стридонский писал: «Незадолго до того времени, при кесаре Августе, Иудея была покорена римлянами, и когда по всему [тогдашнему] миру была совершена перепись, Иудея была обложена данью; тогда в народе поднялось большое возмущение, так как некоторые говорили, что ради сохранения безопасности и спокойствия, – ибо римляне воевали в защиту всех, – должно платить подать; а фарисеи, приписывавшие себе справедливость, наоборот, утверждали, что народу Божию, – который платил десятины, давал начатки плодов (Богу. – О.С.) и исполнял все остальное, предписанное Законом, – не следует подчиняться человеческим законам. Кесарь Август поставил над иудеями царем Ирода, сына Антипатра, чужеземца и прозелита, чтобы он заведовал сбором податей и поддерживал повиновение римскому владычеству » 284 . |
| Спросить Павла – «хочешь ли?» – Фест должен был потому, что перенесение дела из высшей судебной инстанции (суд прокуратора – именем кесаря) в низшую (суд местный, национальный) могло быть сделано только разве по желанию подсудимого. С другой стороны, не сомневаясь в решительном отказе Павла на свое предложение, Фест все-таки спрашивает Павла «хочешь ли?» – все по той же угодливости иудеям, которым Фест хотел показать, что отказ в исполнении их просьбы выдать им Павла ( Деян.25:4 ) сделан не из неблаговоления к ним, а зависит от самого подсудимого, которого против его воли нельзя, по римским законам, передавать из высшей судебной инстанции в низшую. Фест «пока еще не знал иудеев и не испытал от них почестей, отвечал справедливо ( Деян.25:4 ); а когда побывал в Иерусалиме, то также стал угождать им, и не просто угождает, а с подобострастием» (Златоуст). Деян.25:10 . Павел сказал: я стою перед судом кесаревым, где мне и следует быть судиму. Иудеев я ничем не обидел, как и ты хорошо знаешь. Отказ Павла дышит достоинством и сознанием полной своей невинности. «Я стою пред судом кесаревым», отвечал он, и отвечал справедливо, потому что суд римского наместника почитался судом самого императора. «Где мне и следует быть судиму» – намек на то, что если Фест не нашел сам вины в Павле и, так сказать, не имеет права и мужества осудить невинного, то тем более он не имеет права выдать этого невинного на заведомое осуждение суда низшего: тут беспристрастным и справедливым мог быть только суд самого кесаря. «Иудеев я ничем не обидел» – новое основание для отказа судиться судом иудейским, домогательства которого являются бесцеремонным беззаконием и ничего, кроме беззакония, не обещают. «Как и ты хорошо знаешь» – ως κα σ κλλιον επιγινσκεις – «яко же и ты добре веси», " как и ты лучше знаешь», т. е. лучше знаешь или должен знать как то, что я не обидел иудеев, так и то, что не обидевшего их не следует выдавать им, а препроводить на высший суд кесаря. Этим показывается тонко и деликатно неуместность самого вопроса – «хочешь ли»? Ты лучше (чем прикидываешься) знаешь, чего я должен хотеть и по законам римским, и по чувству невиновности пред иудеями: спрашивать об этом нечего, дело ясно само собою. За апостола в данном случае нечего бояться: он вполне готов и умереть, если того заслужил; а если нет в нем никакой вины, то «никто не может выдать» ( χαρσασθαι – подарить) «меня им». Такое решительное заявление, ограничивающее свободу самого прокуратора, Павел делает, очевидно, потому, что Фест, при обнаружившейся угодливости иудеям, внушал сильные сомнения в своем беспристрастии, заставляя думать, что интриги смертельных врагов апостола восторжествуют и над этим прокуратором. |
| «Кого Я люблю, тех обличаю» В конце жизни апостол Иоанн жил в ссылке на острове Патмос. Римским императором тогда был Домициан — ревностный почитатель Юпитера и Минервы. До этого Нерон зверски уничтожал христиан в Риме. Домициан начал гонения уже по всей империи. Верующие ощутили себя на грани гибели. Видение св. Иоанна Богослова. Икона XVI века, хранящаяся в монастыре Иоанна Богослова на Патмосе В этот тяжёлый период на Патмосе произошло чудо: святой Иоанн услышал голос свыше. Он обернулся и увидел Господа. Очи Его были, как пламень, голос, как гром, лицо сияло, как солнце. Иоанн пал ниц и услышал: «Не бойся; Я есмь Первый и Последний, и живый; и был мёртв, и се, жив во веки веков, аминь; и имею ключи ада и смерти». Владение ключами от ада означает, что Творец мира господствует над всем, а значит, зло обречено на поражение. Бог стал диктовать апостолу послания христианским церквям Малой Азии. Это не только похвалы, но и обличения в «любодействе», в утрате духовного горения. Особенно жёсткие слова обращены к Лаодикийской церкви, внешне благополучной, богатой: «Ты тёпл, а не горяч и не холоден… извергну тебя из уст Моих». Чем же провинились верующие? По словам богослова архимандрита Ианнуария (Ивлиева), главный их грех — измена Богу, служение идолам. Они жили среди язычников, которые пировали, ели мясо жертвенных животных, возносили хвалу римским божествам. Не участвовать в этом, держаться особняком было рискованно. И некоторые христиане делали вид, что они такие же, как все. Бог уличает их и сурово предупреждает. Строгость — одно из проявлений Его любви. «Кого Я люблю, тех обличаю и наказываю», — говорится в Откровении. Семь печатей и четыре всадника Далее Иоанн видит таинственную книгу с семью печатями. Снять их дано только Агнцу, то есть Христу. «Иди и смотри!» — слышит апостол. Возникают грозные всадники на конях — белом, рыжем, вороном и бледном. «И вот, конь бледный, и на нём всадник, которому имя «смерть»; и ад следовал за ним; и дана ему власть над четвёртою частью земли — умерщвлять мечом и голодом, и мором, и зверями земными». |
| Что же тогда делают враги Христа? Вместо сознания и раскаяния они, воспылав еще большей злобой к Нему, по св. Матфею, – совещались как бы уловить Его в слове (ст. 15), т. е. заставить Его высказать что-либо такое, за что можно было бы обвинить и погубить Его. И для этого с хитрым вопросом посылают к Нему некоторых из фарисеев и Иродиан. О фарисеях чит. объясн. 16 ст. 2 гл. Иродиане, это – приверженцы царя Ирода. Когда Иудеи подпали под власть язычников Римлян, и из Рима прислан был им царь, не еврейского происхождения, тогда между ними образовались две партии. Одни утверждали, что должно платить подать Кесарю, и противников сего мнения почитали мятежниками; другие же, преимущественно фарисеи, полагали, что Иудеи, как народ Божий, должны, в отличие от языческих народов, платить только одну дань Богу, в Его храм, по полсиклю ( Мф.17:24 ) с души, как предписано в законе Моисеевом, а что платить римскому Кесарю идолопоклоннику – значит оскорблять истинного Бога (Фил. митр. Моск.). Так как римским правителем Иудеи был Ирод, то приверженцы его и назывались Иродианами. Фарисеи ненавидели Иродиан, как сторонников ненавистной им власти. Но вот теперь, когда кипели злобой по отношению к Иисусу Христу, они забывают свои отношения к Иродианам, и не гнушаются войти с ними в соглашение. Фарисеи, по Матфею, не сами идут к Господу с вопросом, а посылают своих учеников. И это делают они с целью – в случае неудачи пусть лучше на лицо учеников падет стыд, а сами учителя останутся в стороне (Филар.). Мк.12:14 . Они же, пришедши говорят Ему: Учитель! Мы знаем, что ты справедлив и не заботишься об угождении кому-либо, ибо не смотришь ни на какое лицо, но истинно пути Божию учишь. Позволительно ли давать подать кесарю, или нет? давать ли нам, или не давать? Учителю, вемы (мы знаем), яко истинен еси (что Ты справедлив), и пр. Это – хитрая и лицемерная подготовка к хитрому вопросу. Достоит ли (позволительно ли) кинсон (подать) Кесареви дати или ни (нет) и пр. Кесарю, т. е. римскому императору, – имя Кесарь было усвоено римским императорам. |
|
|
