| Неискусные в духовном истолковании Писания, видят в этих действиях Иакова чуть ли не магические действия. Но сказано: «Душевный человек не принимает того, что от Духа Божия, потому что он почитает это безумием; и не может разуметь, потому что о сем надобно судить духовно. Но духовный судит о всем, а о нем судить никто не может» ( 1Кор. 2:14–15 ). Предоставим место, искусному в аллегорическом истолковании 350 святителю Амвросия Медиоланскому : «Праведный Иаков приходит как поденщик, но он и хозяин, который, служа проповеди Евангелия, собрал стадо, сияющее светом многочисленных удивительных добродетелей. Когда его стадо приходило на водопой, он в корыта перед ними клал «прутья стираксовые, ореховые и как от платана» 351 ; и так те, кто чувствовал жажду таинств Пресвятой Троицы, прообразом которых были прутья, могли рождать потомство, вовсе не бывшее бесцветным, зачиная его в благочестивых помыслах. Крепкими были овцы, рождавшие потомство добрых дел и неслабеющей веры. «Стиракса» обозначает фимиам и вечернюю жертву, которая предлагается Богу Отцу в псалме ( Пс. 140:2 ); «орех же» обозначает дар священства, жалуемый Христом. Это – жезл Аарона, расцветший и пустивший почки ( Чис. 17:1–9 ), когда положен был пред Господом, и через него явлена благодать священства. «Платан» же означает обилие духовных плодов, потому что к этому дереву присоединяется виноградная лоза таким образом, что дерево может плодоносить вместе с лозой, давая обильное потомство. Благодать Духа всецело произвела дары страданий Господа и прощение всех грехов» 352 . Когда мы, с крапинами, пятнами, чернотой, всматриваемся в это светлое слово Божие, которое называется здесь водой, текущей в жизнь вечную, и, взирая в эти светлые воды Божественного Откровения, видим крест Христов, видим Христа, мы зачинаемся для новой жизни, мы переживаем то, что называется рождением свыше. Как мы можем установить из текста, что прутья лежали крестообразно? Описано два вида прутьев, с нарезками поперек и вдоль. И чтобы было видно и те, и другие, надо было класть их вперемешку (крестообразно). Итак, перед нами аллегорически раскрывается картина того, как Господь из козлов, из дефектных овец делает что-то новое, творит Свое новое человечество, новое свое стадо. |
| Поучение 75. В неделю пред Рождеством Христовым Обрученней бывшей Матери Его Марии Иосифови, прежде даже не снитися има, обретеся имущи во чреве от Духа Свята. ( Мф.1:18 ) Братие! Дева Мария, посвященная родителями Богу, дала обет оставаться девою на всю жизнь: это все священники и первосвященники знали, но при храме оставаться Ей было невозможно, – и вот они бросают жребий, вопрошают Бога: «как, где и кто может оградить Ее и сохранить Ея девство?» Орех, выросший и созревший за одну ночь на сухом жезле Иосифа старца указал: кому вверить Деву Марию для охранения Ея девства. Прежде нежели они стали жить вместе оказалось, что она имеет во чреве зачатого младенца. – От кого? От Духа Святаго. Но этого не знали ни первосвященники, ни родные, ни сам Иосиф; даже тот, кто все меры и все старания употреблял, чтоб узнать эту тайну – диавол, которому Христос сотрет главу, не мог уразуметь того: от кого будет зачатое и рождество Искупителя Мира. Дух Святый найдет на Тя и сила Вышняго осенит Тя. Итак – одна Мария знала: от кого было зачатое, и по чьему устроению будет рождество Искупителя Мира, – Архангел Гавриил при благовещении все это Ей объяснил тогда, когда и Она Сама того не доразумевала, спросив Архангела: «како будет сие, идеже мужа не знаю, – сласти есмь не причастна» 74 . Но у Бога не изнеможет всяк глагол: сказано и сделано. От Духа Святаго было зачатое во чреве Христа Спасителя, – зачинается во утробе святой новый младенец, новый человек, святой и безгрешный, который, будучи соединен с Божеством есть Христос, Господь, Искупитель Мира, Начальник новой жизни, Царь неба и земли, который является в миру чтоб примирить оскорбленного грехом Бога с человеком – грешником, и Слово – Сын Божий стало плотию, и поселилось между человеками, и мы видели и видим славу Его, яко Единородного от Отца. Он пришел к своим – к евреям, а они Его знали и не узнали, одни пастыри Вифлиемские узнали, да волхвы, да те, которые были при рождестве Его: праведный Иосиф и пречистая Дева Мария. Надлежало бы эту тайну и всем знать; ибо пророк Исаия еще за 700 лет предсказал о сем событии: се дева во чреве приимет и родит сына и нарекут Ему имя Эммануил, что значит: с нами Бог 75 . |
| Прочитай «Живый в помощи Вышняго» (см. Пс. 90 ), да и иди прощение проси на кого немирна (прп. Амвросий, 2, ч. 2). Для успокоения душ ваших нахожу благовременным напомнить вам о евангельских словах Самого Господа: Кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую ( Мф. 5, 39 ). То есть когда нас укоряют и обвиняют в том, в чем мы нисколько не виноваты, тогда мы должны обратить мысль свою к тем случаям, в которых мы были виноваты пред Богом или пред людьми и для получения прощения в своих согрешениях должны простить несправедливость и обиды, наносимые нам от ближних наших, слыша паки Господа, глаголющего: если будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный, а если не будете прощать людям согрешения их от сердец ваших... (см. Мф. 6, 14–15 ). Грозно и страшно слово сие! Постараемся исполнить то, что от нас требует Слово Божие, и оставим самолюбивые наши претензии, домогаясь человеческой правды. Словом, позаботимся о том, чтобы не относился и к нам упрек апостольский: Усиливаясь поставить собственную праведность, они не покорились праведности Божией ( Рим. 10, 3 ). Правда же Божия состоит в том, чтоб при ударении в десную ланиту помнить дела свои с шуией стороны (прп. Амвросий, 3, ч. 2). В духовной жизни вещь весьма хорошая вовремя благоразумно объясниться, вовремя попросить прощения, чтобы и свою душу умиротворить, и другим подать повод к тому же. Не вотще сказано в псалмах: Ищи мира и стремись к нему ( Пс. 33, 15 ) (прп. Амвросий, 20). Прощения просить трудно тому, кто горд. Диавол тоже не умеет и не любит просить прощения (прп. Анатолий, 18). Спрашиваешь, просить ли у Магд. прощения? Конечно, если в чем против нее провинилась! А если она ворчит без твоей вины, в чем же ты будешь извиняться? Если безвинно сердится, то пусть ее. А с тебя достаточно, если потерпишь ее немощь (прп. Анатолий, 18). Что совестно просить прощения, это от непривычки. А когда в этом делании обыкнет человек, то ему в ноги поклониться публично – то же, что орех разгрызть (прп. Анатолий, 18). |
| «Собирают ли с терновника виноград, или с репейника смоквы? Так всякое дерево доброе приносит и плоды добрые; а худое дерево приносит и плоды худые. Итак, по плодам их узнаете их» ( Мф.7:16-17, 20 ). Могу судить по себе самому. Если я плохо себя веду: осуждаю, сплетничаю, обманываю, обещаю и не выполняю, халтурю в программе выздоровления — что я хорошего могу сказать новичку. Мои слова, даже если я буду сыпать их бойко и без остановки, пусты, как гнилой орех. Но если я стараюсь применять 12 Шагов в жизни, стараюсь быть ответственным, то с новичком или «подспонсорным» нет особой нужды много говорить, поучать, читать нравоучение. Достаточно внимательно и с любовью выслушать и кратко поделиться опытом выздоровления, и это может принести прекрасный плод. Помню, однажды я приехал в Оптину пустынь. После Литургии проповедовал духовник монастыря отец Илий. Он говорил так тихо, что расслышать хоть одно слово не было никакой возможности. Но я честно скажу: это была прекрасная проповедь, и запомнилась она на всю жизнь. Достаточно было видеть старца, его одухотворенный облик, и уже слова были не так важны. Так и в нашей Программе. Я стараюсь прислушиваться к выступлениям тех братьев и сестер в Содружестве, скромное поведение и бескорыстное служение которых говорит само за себя, и они являются примером для подражания. Например, известно наше правило, что я выбираю себе в наставники только того человека, который сам имеет наставника. Иначе ему нечем делиться, он не сможет сказать мне те слова, которые поддержат мою трезвость. И я, если я не посещаю регулярно собрания, не работаю по Шагам, не служу на группе, не читаю литературу и не общаюсь с наставником, — как я могу делиться опытом выздоровления с новичком? Пусть я часами буду говорить о себе или о том, что такое трезвость, мои слова не смогут достичь цели. Вот что мне сказали слова Христовы, которые я услышал сегодня за Божественной литургией. Поэтому моя молитва на сегодня: «Господи, дай мне желание, силы и вдохновение исследовать качество моей трезвости и если окажутся прорехи, помоги «залатать» их». 25 июня. Литургическое чтение: Мф.7:21-23 |
| Жалобные причитания Дроссельмейера вызвали глубокое сочувствие у звездочета, и он тоже разревелся так горько, что его слышно было на всю Азию. Но он взял себя в руки, вытер слезы и спросил: — Досточтимый коллега, чего же мы здесь сидим и ревем? Чего не идем в Нюрнберг? Не все ли равно, где и как искать злополучный орех Кракатук? — И то правда, — ответил, сразу утешившись, Дроссельмейер. Оба сейчас же встали, выколотили трубки и из леса в глубине Азии прямехонько отправились в Нюрнберг. Как только они прибыли, Дроссельмейер сейчас же побежал к своему двоюродному брату — игрушечному мастеру, токарю по дереву, лакировщику и позолотчику Кристофу Захариусу Дроссельмейеру, с которым не виделся уже много-много лет. Ему-то и рассказал часовщик всю историю про принцессу Пирлипат, госпожу Мышильду и орех Кракатук, а тот то и дело всплескивал руками и несколько раз в удивлении воскликнул: — Ах, братец, братец, ну и чудеса! Дроссельмейер рассказал о приключениях на своем долгом пути, рассказал, как провел два года у Финикового короля, как обидел и выгнал его Миндальный принц, как тщетно запрашивал он общество естествоиспытателей в городе Белок, — короче говоря, как ему нигде не удалось напасть на след ореха Кракатук. Во время рассказа Кристоф Захариус не раз прищелкивал пальцами, вертелся на одной ножке, причмокивал губами и приговаривал: — Гм, гм! Эге! Вот так штука! Наконец он подбросил к потолку колпак вместе с париком, горячо обнял двоюродного брата и воскликнул: — Братец, братец, вы спасены, спасены, говорю я! Слушайте: или я жестоко ошибаюсь, или орех Кракатук у меня! Он тотчас же принос шкатулочку, откуда вытащил позолоченный орех средней величины. — Взгляните, — сказал он, показывая орех двоюродному брату, — взгляните на этот орех. История его такова. Много лет тому назад, в сочельник, пришел сюда неизвестный человек с полным мешком орехов, которые он принес на продажу. У самых дверей моей лавки с игрушками он поставил мешок наземь, чтоб легче было действовать, так как у него произошла стычка со здешним продавцом орехов, который не мог потерпеть чужого торговца. В эту минуту мешок переехала тяжело нагруженная фура. Все орехи были передавлены, за исключением одного, который чужеземец, странно улыбаясь, и предложил уступить мне за цванцигер тысяча семьсот двадцатого года. Мне это показалось загадочным, но я нашел у себя в кармане как раз такой цванцигер, какой он просил, купил орех и позолотил его. Сам хорошенько не знаю, почему я так дорого заплатил за орех, а потом так берег его. |
| Жалобные причитания Дроссельмейера вызвали глубокое сочувствие у звездочёта, и он тоже разревелся так горько, что его слышно было на всю Азию. Но он взял себя в руки, вытер слёзы и спросил: — Досточтимый коллега, чего же мы здесь сидим и ревём? Чего не идём в Нюрнберг? Не всё ли равно, где и как искать злополучный орех Кракатук? — И то правда, — ответил, сразу утешившись, Дроссельмейер. Оба сейчас же встали, выколотили трубки и из леса в глубине Азии прямёхонько отправились в Нюрнберг. Как только они прибыли, Дроссельмейер сейчас же побежал к своему двоюродному брату — игрушечному мастеру, токарю по дереву, лакировщику и позолотчику Кристофу Захариусу Дроссельмейеру, с которым не виделся уже много-много лет. Ему-то и рассказал часовщик всю историю про принцессу Пирлипат, госпожу Мышильду и орех Кракатук, а тот то и дело всплёскивал руками и несколько раз в удивлении воскликнул: — Ах, братец, братец, ну и чудеса! Дроссельмейер рассказал о приключениях на своём долгом пути, рассказал, как провёл два года у Финикового короля, как обидел и выгнал его Миндальный принц, как тщетно запрашивал он общество естествоиспытателей в городе Белок, — короче говоря, как ему нигде не удалось напасть на след ореха Кракатук. Во время рассказа Кристоф Захариус не раз прищёлкивал пальцами, вертелся на одной ножке, причмокивал губами и приговаривал: — Гм, гм! Эге! Вот так штука! Наконец он подбросил к потолку колпак вместе с париком, горячо обнял двоюродного брата и воскликнул: — Братец, братец, вы спасены, спасены, говорю я! Слушайте: или я жестоко ошибаюсь, или орех Кракатук у меня! Он тотчас же принёс шкатулочку, откуда вытащил позолоченный орех средней величины. — Взгляните, — сказал он, показывая орех двоюродному брату, — взгляните на этот орех. История его такова. Много лет тому назад, в сочельник, пришёл сюда неизвестный человек с полным мешком орехов, которые он принёс на продажу. У самых дверей моей лавки с игрушками он поставил мешок наземь, чтоб легче было действовать, так как у него произошла стычка со здешним продавцом орехов, который не мог потерпеть чужого торговца. В эту минуту мешок переехала тяжело нагруженная фура. Все орехи были передавлены, за исключением одного, который чужеземец, странно улыбаясь, и предложил уступить мне за цванцигер тысяча семьсот двадцатого года. Мне это показалось загадочным, но я нашёл у себя в кармане как раз такой цванцигер, какой он просил, купил орех и позолотил его. Сам хорошенько не знаю, почему я так дорого заплатил за орех, а потом так берег его. |
| О том, что великий баснописец Иван Андреевич Крылов был неправ, я понял только сейчас, подружившись с Као. Как-то раз я угостил его целым грецким орехом. Мне было любопытно, что он будет делать. Као прихватил его клювом, распушил свои крылья, вытянул голову и, то ли от избытка чувств, то ли еще по какой-то причине, «каркнул во все воронье горло». Но, о чудо! Орех не выпал из его клюва. У него вообще ничего из клюва не выпадает! Уверен, что именно так было бы и с «посланным от Бога кусочком сыра». У хитрой и льстивой лисы не было ни единого шанса его заполучить. Великий баснописец еще не значит наблюдательный знаток природы. Что дальше было с моим орехом не знаю. Као улетел. Но однажды я случайно стал свидетелем события, которое давало возможный вариант его действий. Как-то раз увидел, как ворона уронила грецкий орех на автомобильную дорогу. (Для недоверчивого читателя поясню: орехи вороны воруют из кормушек для белок. А их в парке много). Я стал наблюдать. Ворона села на дерево и стала ждать. По дороге пронеслось несколько машин. Когда все стихло, ворона подлетела к тому месту, где упал орех, и стала что-то клевать. И тут только я понял! Ворона клевала раздавленный орех! Мне стало очевидным: она не уронила орех, а специально бросила его на дорогу в надежде, что его раздавят машины! Читал, что некоторые ученые сравнивают умственные способности вороны с ребенком четырех лет. Возможно, они несколько преувеличивают. Но ненамного. Никаким врожденным инстинктом нельзя объяснить многие действия ворон. Сам видел, как ловко эти птицы достают остатки пищи из мусорных урн парка. Урна высокая и узкая. Туда никак не забраться. Что делать? Очень просто! Ворона садится на край урны, клювом немного подтягивает к себе полиэтиленовый мешок для мусора, затем зажимает его лапой. И так несколько раз, пока добыча не оказывается у нее в клюве! А насколько вороны виртуозно освоили «пилотирование»! Наблюдать их игры в воздухе очень интересно. Это поистине воздушные акробаты! Прав был преподаватель Сызранского вертолетного училища: на «отлично» летают только вороны. Надо отметить, что такой навык не приходит сам собой. Вороны упорно тренируются. В моем фотоархиве есть снимки такой тренировки. Однажды, я гулял по парку с только что купленным фотоаппаратом. Хотел опробовать возможности его телеобъектива. Снимать людей издалека тайком было как-то неудобно, и я переключился на птиц. Меня привлекло поведение одной вороны, которая периодически зависала вниз головой на ветке, затем камнем падала вниз, но у самой земли разворачивалась и взлетала снова вверх. Не мог понять, что она делает и, главное, зачем. Только благодаря оптике фотоаппарата, я раскрыл секрет этих странных маневров. Оказывается ворона брала в клюв лесной орех, зависала вниз головой(!) на ветке, затем кидала орех и, молниеносно пикируя, старалась в полете вновь его схватить. И ей это часто удавалось! Вот так тренируются асы, чтобы летать на «отлично». |
| — Ты в сто раз лучше. Это я должна тебе завидовать, Юленька! Ты ловкая, ты отважная, ты всегда смело говоришь любую правду… А я трусливая, как… — Ты хотела сказать «как заяц»? Скажи лучше «как кролик», ведь мы теперь знаем, какими храбрыми бывают зайцы. Но ты только с виду похожа на кролика, а когда приходит беда — ты отважна, как настоящий крестовский заяц! — Подушка полетела в Аннушку. — Нет, ты лучше меня, Юленька! Ты всегда смелая. Как я тебе завидую — просто жуть! — Подушка отправилась к Юльке. — И я тебя ужасно люблю, Анька! — А я тебя в сто раз сильнее, Юленька! Так они и перебрасывались заколдованной подушкой, обмениваясь признаниями «в зависти», пока вдруг подушка не плюхнулась на пол и из нее не выкатился зловредный орех. — Смотри, Юль, орех какой-то! — С елки наверное остался и под кровать закатился… Давай расколем и съедим напополам! — Давай… — Девочки, не вздумайте его есть! — закри чал Ангел Юлиус. — Да вы посмотрите, какой он дрянной, — сказал Ангел Иоанн, — это ж гниль одна! Тьфу на него! — Смотри, Ань, он весь черный какой-то! Нет, не станем мы его есть, ну его! — Юлька подбежала к окну и отворила его — они всегда так делали по утрам. Она размахнулась и закинула орех далеко-далеко в снег. — Девочки! Скоренько поднимайтесь, пора в лицей! Павел Иванович уже наверняка ждет вас в машине! — позвала их Александра, и сестры, взявшись за руки, побежали в ванную комнату. Михрютка, сидевший по заданию Жанны на заснеженном подоконнике снаружи и наблюдавший за сестрами, сразу же, как только черный орех был вышвырнут за окно, кувырком слетел с подоконника головой в сугроб. Он порылся в снегу и извлек из него треснувший «орех зависти». Повертел его в когтистых лапах, послушал, понюхал, потряс и пожал костлявыми плечами. — Паралич у них, что ли? Бедные ребятки-бесенятки, — скорбно запричитал он, качая кошачьей головой, — как бесславно и бесполезно погибли вы на боевом посту… Ну и фиг с вами! Отнесу Жанне обратно ее не сработавшую бомбочку, пускай она побесится! Жанна и Жан, приняв от Михрютки орех с неподвижными бесенятами, страшно разозлились на сестер, а заодно и на Михрютку — за компанию. Михрютка был Жанной обруган, а Жаном подхвачен за мохнатую лапу и вышвырнут опять за окно, на мороз, вместе с треснувшим орехом и парализованными бесенятами. Домовому вечно от Жанны с Жаном доставалось, вот только жалеть его мы с вами не станем! Как и находящихся в глубоком шоке паршивых бесенят матушки Ахинеи. |
| – Сейчас, владыка, я и вам, и всем матерям, и барышням объясню... В последние святки пред выпуском нашим из Смольного, воспитательница наша устроила для нас елку я к удивлению нашему убрала ее не иным чем, как только одними орехами всевозможных сортов и видов. Некоторые из этих орехов привлекли общее наше внимание, так что мы с нетерпением дожидались того, когда нам позволено будет сорвать их с елки и сесть: они прекрасно были позолочены и мы воображали, что такие прекрасные на вид орехи должны и вкус иметь самый приятный. Наконец-то мы дождались позволения; но – увы! – как ни разгрызет какая свои орех, все гниль да гниль внутри, а в ином и совсем уже одна червоточина... только лишь двум воспитанницам попались действительно прекрасные орехи. С неохотою мы после того брались за другие орехи, а простых и русских и совсем не хотели срывать. «Не гнушайтесь ими, дети, – сказала нам воспитательница: почему знать? – быть может, простые-то выйдут лучше всех». Мы послушались ее совета, и точно оказалось, что простые были лучше всех. «Знаете ли, что я вам скажу, дети мои? – обратилась к нам воспитательница. Скоро вы выйдете из нашего института и, когда настанет время, будете выбирать себе женихов... Смотрите, дети, будьте тогда осмотрительны. Женихи – это те же орехи: каков орех, тогда только вы хорошо узнали, когда разгрызли его; каков тот или другой жених, вы тогда только узнаете, когда заглянете в его душу, узнаете его мысли и чувства, желания и намерения, допытаетесь того, как он мыслит о самом браке и об обязанностях супружеских... Итак, не прельщайтесь ни красотою, ни знатностью рода, ни богатством, ни ученостью женихов, но испытайте каждого, допытайтесь, что есть внутри его, задатки ли будущего счастья, или же, напротив, задатки неминуемого несчастия; не гнушайтесь, с другой стороны, ни бедности и не знатности рода, ни невзрачности лица: если человек имеет прекрасную душу, идите за него и будете счастливы... Помните нынешнюю елку и мое вам наставление... А чтобы вы действительно помнили это, вот вам каждой по горсти орехов, бывших на елке, берегите их и как только посватается за вас какой-либо жених, сейчас же возьмите один орех наугад и разгрызите его... Тут всех сортов по нескольку орехов, но знайте, что хороший орех каждой из вас мною дан только один». И, вот, я все уже, данные мне орехи перегрызла, кроме одного простого, русского ореха, и внутри их все оказывалась одна только гниль... Значит, простои орех у меня хороший... Каждого жениха я испытывала именно на вопросе о том, что такое брак и какие он налагает на супругов обязанности... Вот тут-то и раскрывалась предо мною душа каждого искателя моей руки, и я узнавала, кто он таков и что за жизнь будет с ним... |
| Всякое сомнение в том, что орех двоюродного брата — это действительно орех Кракатук, который они так долго искали, тут же рассеялось, когда подоспевший на зов придворный звездочет аккуратно соскоблил с ореха позолоту и отыскал на скорлупе слово «Кракатук», вырезанное китайскими письменами. Радость путешественников была огромна, а двоюродный брат Дроссельмейера почел себя счастливейшим человеком в мире, когда Дроссельмейер уверил его, что счастье ему обеспечено, ибо отныне сверх значительной пенсии он будет получать золото для позолоты даром. И чудодей и звездочет оба уже нахлобучили ночные колпаки и собирались укладываться спать, как вдруг последний, то есть звездочет, повел такую речь: — Дражайший коллега, счастье никогда не приходит одно. Поверьте, мы нашли не только орех Кракатук, но и молодого человека, который разгрызет его и преподнесет принцессе ядрышко — залог красоты. Я имею в виду не кого иного, как сына вашего двоюродного брата. Нет, я не лягу спать, — вдохновенно воскликнул он. — Я еще сегодня ночью составлю гороскоп юноши! — С этими словами он сорвал колпак с головы и тут же принялся наблюдать звезды. Племянник Дроссельмейера был в самом деле пригожий, складный юноша, который еще ни разу не брился и не надевал сапог. В ранней молодости он, правда, изображал два Рождества кряду паяца; но этого ничуточки не было заметно: так искусно был он воспитан стараньями отца. На Святках он был в красивом красном, шитом золотом кафтане, при шпаге, держал под мышкой шляпу и носил превосходный парик с косичкой. В таком блестящем виде стоял он в лавке у отца и со свойственной ему галантностью щелкал барышням орешки, за что и прозвали его Красавчик Щелкунчик. Наутро восхищенный звездочет упал в объятия Дроссельмейера и воскликнул: — Это он! Мы раздобыли его, он найден! Только, любезнейший коллега, не следует упускать из виду двух обстоятельств: во-первых, надо сплести вашему превосходному племяннику солидную деревянную косу, которая была бы соединена с нижней челюстью таким образом, чтобы ее можно было сильно оттянуть косой; затем, по прибытии в столицу надо молчать о том, что мы привезли с собой молодого человека, который разгрызет орех Кракатук, лучше, чтобы он появился гораздо позже. Я прочел в гороскопе, что после того, как многие сломают себе на орехе зубы без всякого толку, король отдаст принцессу, а после смерти и королевство в награду тому, кто разгрызет орех и возвратит Пирлипат утраченную красоту. |
|
|
