| Смерть Даниила Александровича († 1303) означала, что московские князья выбывают, согласно существовавшим нормам наследования, из числа претендентов на Владимирское великое княжество . Его старший сын Георгий (Юрий) Даниилович , ставший московским князем, по родовому счету уступал Михаилу Тверскому - двоюродному дяде, а также сыну Андрея Александровича Михаилу - старшему двоюродному брату. Кроме родового существовал также «отчинный» принцип наследования, согласно к-рому было необходимо, чтобы отец князя побывал на искомом столе. Поскольку Даниил Александрович великокняжеского достоинства не достиг, Москва могла остаться не более чем столицей периферийного княжества в составе Суздальской земли. Однако вопрос о великом княжении решался ханским ярлыком. Когда в 1304 г. скончался вел. кн. Андрей Александрович и его наследником надлежало стать «старейшему» из потомков отца Александра Невского, Ярослава Всеволодовича, Михаилу Ярославичу Тверскому, претензии на великое княжение предъявил и Юрий Даниилович Московский. Спор князей в 1305 г. хан Тохта разрешил в пользу Михаила. Юрий, вместо того чтобы полностью подчиниться ханскому решению, стал удерживать Переяславль, к-рый должен был перейти к новому вел. князю. В результате в кон. 1305 г. Михаил совершил поход на Москву (по-видимому, вместе с ханским послом). Переяславль пришлось отдать, но Юрий оспаривал у Михаила княжение в Вел. Новгороде, к-рое было составной частью великокняжеских прерогатив. Только в 1308 г. Михаил сел на княжение в Вел. Новгороде, после чего еще раз совершил поход на Москву, оказавшийся безуспешным. В 1310 г. стало выморочным Нижегородское княжество. Михаил отправился в Орду за ярлыком на Н. Новгород, а тем временем Юрий (ближайший родственник - двоюродный брат последнего нижегородского кн. Михаила Андреевича) занял нижегородский стол. После смерти хана Тохты (1312) Михаил уехал к его преемнику Узбеку для подтверждения своих великокняжеских полномочий. В его отсутствие Юрий вокняжился в Вел. Новгороде. В 1315 г. последовал вызов его в Орду к хану. Здесь Юрий был задержан, а Михаил отпущен на Русь в сопровождении татар. отряда. Он разгромил в нач. 1316 г. под Торжком новгородцев и обманным путем захватил в плен их предводителя брата Юрия Московского Афанасия. |
| При образовании монастырей под княжеским патронатом возникала проблема их взаимоотношений с главой церковной организации того диоцеза, в котором монастырь был расположен. Наиболее ранние сведения о том, как решался этот вопрос в Великом княжестве Литовском, содержатся в грамоте Витовта монастырю Рождества в Троках. Освобождая игумена от всяких «подачок» митрополиту, великий князь постановил, что в монастырь «не мают се вступовати ни митрополит, ни владыка» . Более полное и всестороннее представление о нормах отношений, складывавшихся в этой области, дают жалованные грамоты великих и удельных князей 2-й половины XV в. Так, из жалованной грамоты князя Юрия Лингвеньевича Онуфриеву монастырю (1443 г.) следует, что братия и население монастырских владений должны были подпадать под церковную юрисдикцию архимандрита («што в свитку Ерославли стоит»), а сам архимандрит был подсуден князю, который лишь в случае «духовного дела» соглашался «со владыкой того архимандрита досмотреть» . Аналогичные или близкие формулы обнаруживаются и в других жалованных грамотах 2-й половины XV — начала XVI в. Вторжение княжеской власти и в эту сферу закрепляло еще больше всестороннюю зависимость братии монастыря от ее патрона. Разумеется, грамоты с соответствующими формулами появились тогда, когда церковные иерархи стали предпринимать попытки утвердить свою власть над клириками на территории своего диоцеза. В более раннее время все, вероятно, регулировали нормы обычая. Одной из целей своей работы М. Ф. Владимирский-Буданов считал установление того, что ограничивало права патронов по отношению к опекаемому учреждению. Эти ограничения он видел прежде всего в том, что патрон не мог ликвидировать находившееся под его опекой церковное учреждение и присвоить себе его имущество . Действительно, подобные случаи неизвестны, однако на практике, как справедливо отметил М. С. Грушевский, этот запрет можно было легко обойти. Препятствуя поставлению игумена и приему новых монахов, можно было со временем довести дело до того, что монастырь фактически переставал функционировать. Ученый привел и ряд конкретных примеров такого рода из великокняжеской ревизии Волынской земли середины XVI в. |
| Позднейшие попытки отбить владимирский стол у московских князей оказывались сравнительно слабыми. Борьба Твери с Москвой была последней сильной и ожесточенной борьбой двух княжеств, стремившихся к окончательному господству. Калита завершил эту борьбу и при содействии митрополита упрочил свою победу. Теперь он смело мог продолжать начатое дело, сойдясь и с ордынским ханом Узбеком, посадившим его на великом княжении. При такой поддержке собиратель земли русской около храма Богородицы с большим успехом мог водворять внутреннюю тишину. По летописному сказанию с тех пор, как московский князь Иван Данилович стал великим князем, наступила великая тишина по всей русской земле и перестали татары воевать ее. Калита всячески пользовался сравнительной тишиной внутри Руси для усиления своего княжества. Он собирал деньги и прикупал города. Перед смертью его (1341 г.) Московское родовое и наследственное княжество усилилось, но все-таки было не особенно велико. По завещанию Калиты 26 городов и селений, в том числе Можайск и Коломна, достались его старшему сыну Симеону; второму сыну Ивану досталось 23 города с селениями, из них главные Звенигород и Руза; третьему Андрею – 21 город и селения, из них известнее всех Серпухов, княгине с меньшими детьми досталось 26 городов и селений, в числе их Сурожик и Радонежское. Старший брат Семен на правах великого князя получил Владимирскую область с Переяславлем-Залесским. Углич, Белоозеро и Галич, купленные Калитой, не названы в завещании. По догадке Соловьева, эти города поступили в полную собственность московского князя только со времени Димитрия Донского, внука Калиты 383 . Нужно полагать, что почти все Московское княжество вместе с Владимиром, Переяславлем Залесским и Костромой вошло в состав митрополичьей епархии. Пределы её расширялись вместе с ростом княжества, но в какой степени, сказать трудно; проследить исторически и последовательно не представляется возможным 384 . Дело в том, что в области Московского княжества около половины XIV в. |
| Наконец Михаил, после пяти лет вражды, вынужден был смириться пред великим князем Димитрием. Договор заключен был при посредстве святителя Алексия. В нем читаем: «по благословению отца нашего митрополита всей Руси князь тверской дает клятву за себя и за своих наследников признавать вел. князя московского старшим своим братом, никогда не искать владимирской отчины и не принимать ее от хана, равно как и великого Новгорода, а великий князь с своей стороны обещает не вступаться в его наследие и не отнимать у него тверской отчины». 408 Последние годы святителя омрачены были скорбью о новом митрополите юго-запада. Властители Польши и Литвы сильно злились ил св. Алексея за его заботы о московском великом княжестве. Сперва они жаловались патриарху, что митрополит не посещает юго-западных епархий. Патриарх писал митрополиту: «справедливость требует, чтобы ты осматривал всю Россию и оказывал отеческую любовь ко всем князьям». Если бы не было сильных препятствий: святитель Алексий без сомнения и сам по себе посетил бы юго-запад, не взирая на старость свою. Но со стороны юго-запада эта жалоба не искренна. Польский король Казимир писал к патр. Филофею, что если не будет посвящен им галичский епископ Антоний в митрополита, король заставит русских принять римскую веру и подчинить римскому архиепископу. «Великий князь огнепоклонников» – Ольгерд требовал того же. – Патр. Филофей вынужден был уступить, и извещая о том св. Алексия, писал: «что мы должны были делать в таком положении? Тебя призываем в судьи; что ты сам скажешь? Другое дело, если бы государь земли был православный, нашей веры: тогда мы может быть подождали бы… Посуди сам, хорошо ли было бы, если бы так случилось, как писал король?... Мы дали Антонию Галич, чтобы быть митрополией, епископии же – Владимир, Перемышль и Холм». По смерти Антония, князья Литвы просили у патриарха нового митрополита, и Филофей в 1376 г. посвятил Киприана с тем, чтобы он по счерти Алексия остался митрополитом всей России. Великий князь московский выразил свое неудовольствие на то, что Киприан прислан без его согласия. |
| Это Васильевский храм в Овруче и Пятницкий в Чернигове (оба, по-видимому, построены зодчим Петром-Милонегом, придворным мастером князя Рюрика Ростиславича), Архангела Михаила в Смоленске и соимённый в Нижнем Новгороде, Пятницкий в Новгороде Великом (строился смоленскими мастерами). Существенным качественным изменением в традиционном конструктивном решении венчающей части данных сооружений стали повышенные подпружные арки под барабаном. Часто имеются трёхлопастные формы завершения фасадов и лишь одна выступающая апсида, диаконник и жертвенник вписаны в прямоугольные очертания плана, наблюдается сложные (в плане) профили лопаток, создающие визуально подчёркнутые вертиальные линии на внешних стенах. Адаптация новых идей произошла и в регионах со своими особыми традициями – Новгородском и Владимиро-Суздальском княжествах. Небольшой храм Рождества Богородицы Перынского скита близ Юрьева монастыря под Новгородом, построенный в 20-е гг. XIII в., имеет одну апсиду, трёхлопастные фасады, чему способствуют внутренние отрезки стен, отделяющие в новгородском зодчестве углы храма от его пространственного креста. Однако ни здесь, ни в дальнейших типичных примерах новгородских церквей не будут применяться повышенные подпружные арки – просто понижаются углы. Владимирское княжество разделилось теперь на Ростово-Ярославское с храмами в технике кирпичной кладки и Суздальско-Нижегородское, продолжавшее белокаменные традиции. В последнем после (упомянутого нижегородского Архангельского собора) незадолго до монголо-татарского нашествия строятся Собор Рождества Богородицы в Суздале на месте более раннего храма (сохранился на половину высоты основного объёма, выше перестроен) и Георгиевский собор в Юрьеве Польском (“реконструированный” b XV в. московскими мастерами). Первый интересен подлинными вратами (остались двое из трёх), помещёнными в перспективные порталы с композициями праздников, выполненными в технике золотой наводки по меди (графически передающие прорись иконы золотыми линиями по тёмному фону). |
| Но, как говорили мы выше, ещё до Монголов у нас твёрдо установился обычай, чтобы епархии обнимали огромные области, не имея ничего общего с епархиями греческими, и крепко укоренено было епископами мнение, будто каноны церковные запрещают нарушать раз установленные пределы епархий. Князья Тверские и Суздальские, помышлявшие о политической роли своих уделов, учредили у себя епископские кафедры; но все другие весьма многие удельные князья вовсе не имели об этом никаких попечений. Митрополиты создали себе викарного епископа в епископе Коломенском и далее этого не пошли! Если митрополиты – Греки до-монгольского периода, по своей воле или против своей воли, установили в этом отношении совершенно прочный прецедент, то нельзя винить за это немногих митрополитов – Греков послемонгольского времени. Какое значение имела огромность наших епархий для дела управления и вообще для всего характера нашего архиерейства, об этом мы говорили выше (в 1 половине I тома). В политическом отношении Русская церковь находилась не в одном государстве, а сначала в двух: великих княжествах Владимирско – Московском и Галицком, потом в трёх: великом княжестве Московском, Польше, заступившей место Галиции, и Литве, государями которой была завоёвана значительная часть Руси. В минуту окончательного разделения митрополии на две при св. Ионе к Литве принадлежала не только сполна вся Русь, составлявшая до-монгольские княжества Полоцкое и Туровское и великое княжество Киевское, но и наибольшая часть Руси Смоленской и почти вся сполна Русь Черниговская или Северская. В области Смоленской Литовцам принадлежали города: Торопец (ныне Исковский), Белый, Вязьма, Дорогобуж, Ельня, самый Смоленск, Мстиславль (ныне Могилёвский), Рославль; в области Черниговской их пограничными городами от Москвы были: Мосальск, Серпейск, Мещовск (ныне Калужские), Белев (Тульский), Мценск, Трубчевск (Орловские), Рыльск и Путивль (Курские). Иван Васильевич III после войны со своим зятем королём Польским и великим князем Литовским Александром, приобрёл от него по перемирию 1503г., обратившемуся в постоянный мир, часть того, чем владели Литовцы в области Смоленской, именно – города: Торопец, Белый и Дорогобуж, и всю область Черниговскую 39 . |
| Приняв, с наружной покорность, волю Узбекову относительно утверждения великокняжеского достоинства за Александром тверским, князь Иван Данилович затаил в душе глубокую ненависть к сопернику и блистательно выказал ее в следующем 1327 году, когда Узбек, взбешенный сожжением в Твери ордынского посла Шевкла со множество Татар, поручил наказать великого князя тверского – родовому врагу его, князю московскому. Обрадованный этим поручением, князь московский соединил свои полки с 50-ти тысячной ратью татарскою и дружиной князя суздальского, в самые холода выступил из Москвы, по глубоким снегам пришел к Твери, овладел ею, заставив великого князя тверского бежать в Исков, а брата его в Ладогу, взял Кашин, Торжок, опустошил все окрестные места и только потому не дошел до союзного Твери Новгорода, что Новгородцы во время явились с поклоном и предложением выкупа в 5000 серебра. По возвращении из этого похода, князь Иван Данилович, с братьями великого князя тверского, новгородскими послами и донесением о собственных подвигах, поехал в орду, где Узбек пожаловал ему, в 1328 г., не только великое княжение владимирское, но, по известию Никоновской летописи, еще «и иные княжества к Москве» 36 . Достигнув, таким образом, своей давней цели – быть на великом княжении, Иван Данилович с готовностью взял на себя новое поручение Узбеково – представить князя Александра на суд в орду. Вследствие этого, князь Иван Данилович, в исходе 1329 г., приехал с митрополитом Феогностом и многими князьями в Новгород, чтоб двинуться оттуда на Псков, поклявшийся не выдавать Александра. Но так как ни угрозы, ни воинские приготовления, ни самое движение полков московских и новгородских к Опочке не могли поколебать благородной решимости Псковитян, то князь Иван Данилович, в избежание неминуемого кровопролития, замыслил добиться толку способом вполне оригинальным – и, в 1330 г., убедил митрополита наложить церковное проклятие на Александра и Псковитян, если они не покорятся добровольно. Псковитяне хотя и смутились такой неожиданностью, но продолжали стоять за Александра, который, однако, сам отказался великодушно от их помощи, сложить с них данную ему клятву и, оставив им свою княгиню, уехал в Литву, после чего митрополит Феогност немедленно разрешил Псковитян от проклятия. «Хотя Иоанн в сем случае казался только невольным орудием ханского гнева, говорит Карамзин, но добрые Россияне не хвалили его за то, что он, в угодность неверным, гнал своего родственника и заставил Феогноста возложить церковное проклятие на усердных христиан, коих вина состояла в великодушии» 37 . Добрые Россияне даже прямо выражались в летописи: «Вложи окаянный враг дьявол злую мысль князем Русским взыскати князя Александра» 38 . |
| При такой просьбе приложен был перечень утеснений, которые терпит православная вера в Короне и Великом Княжестве. Указывали, что в Полоцке и Витебске ни в одной церкви не дозволялось совершать богослужения, а священников, как только покажутся в городе, сажают в тюрьмы, дети умирают без крещения, люди живут без венчания и отходят на тот свет без исповеди и св. причащения, а полоцкий владыка приказывал выкапывать из земли погребенных на кладбище и бросать на съедение собакам. «Ксендз–митрополит Рутский в Вильне взял под арест виленских предмещан и они до сих пор сидят за порукой под следствием; в Вильне и Полоцке выгнали из урядов и рад мещан греческой религии, и лишают их тех прав, какими они до сих пор пользовались. Уряды не хотят даже принимать просьб об оскорблениях, нанесенных людям греческой веры от апостатов, а между тем, беспокоят мандатами и тянут в суды шляхту, которая скрывает у себя священников греческой религии. В Могилёве, Орше, Мстиславе, Витебске, Дрисе и других литовских городах полоцкой епархии апостат Кунцевич запечатал церкви и много убийств учинил над людьми. В Пинске и во всей пинской епархии апостат Шаховский отнял церкви на унию и людей насилует. Также в Луцке, Ровном и во всех городах луцкой епархии отступник почаевский отнял церкви и попа Иоанна Жемальского, ради унии, отправил в оковах в Замостье. В Кременце, Бресте и других городах епархии владимирской, в Буске, Бельзе, Сокале, Красноставе хелмский апостат Пакоста, в Ярославле апостат Крупицкий, также в Перемышле отнимают церкви, мучают попов и людей. Во Львове отдалили русских от всяких цеховых ремесел, не допускают православных звонить в колокола, ходить к больным со св. причастием, переносить через город мертвых и пр. В Киеве апостат Рутский также наделал много несправедливостей людям древней греческой религии и опустошил церкви». Но этим не ограничили казаки оборону веры. Узнавши, что в Киеве войт Федор Ходыка, в ревности к распространению унии, печатает православные церкви, казаки отправились туда, убили войта, ограбили католический монастырь, убили в нём священника, отняли угодия, принадлежавшие прежде православной церкви св. Василия, и судили в Киеве, дела по своему. Вместе с тем они, в совете с митрополитом Иовом, отправили к московскому царю посольство, с просьбой принять казаков под свое покровительство. Посольство это взял на себя луцкий православный епископ Исаакий. Это сделалось известно полякам. Поляки не могли простить казакам такого поведения. Гетман Станислав Конецпольский получил повеление укротить казаков оружием. |
| ГЛАВА ПЕРВАЯ. ПРАВЛЕНИЕ ВЕЛИКОЙ КНЯГИНИ ЕЛЕНЫ Право Елены на правление. – Смуты. – Заключение удельного князя Юрия. – Торжество Телепнева-Оболенского и заключение Глинского. – Бегство вельмож в Литву. – Бегство удельного князя Андрея из Старицы, приезд его в Москву и заключение. – Война литовская, переговоры и перемирие. – Дела крымские. – Происки Бельского в Константинополе. – Вмешательство Гиреев в дела казанские. – Мирный договор с Швециею и сношения с другими государствами. – Построение городов; вызов поселенцев из-за границы. – Меры против поддельных и резаных денег. – Дети боярские, живущие в Думе. – Онежская уставная грамота; грамота владимирским бобровникам. – Могущество Телепнева-Оболенского. – Смерть Елены. Уже в Русской Правде находим, что по смерти отца опека над малолетними детьми, распоряжение имуществом их принадлежат матери; не говоря о древней Ольге, в позднейшее время мы видели важное значение матери семейства княжеского, ее влияние на дела не только при малолетних, но даже и при возрастных сыновьях; следовательно, по смерти Василия опека над малолетним Иоанном и управление великим княжеством, естественно, принадлежали великой княгине – вдове Елене. Это делалось по обычаю, всеми признанному, подразумевавшемуся, и потому в подробном описании кончины Василия среди подробных известий о последних словах его и распоряжениях не говорится прямо о том, чтоб великий князь назначил жену свою правительницею; говорится только, что трем приближенным лицам – Михаилу Юрьеву, князю Михаилу Глинскому и Шигоне – Василий приказал о великой княгине Елене, как ей без него быть, как к ней боярам ходить. Последние слова о боярском хождении мы должны принимать как прямо относящиеся к правительственному значению Елены, должны видеть здесь хождение с докладами. В одной летописи говорится о возведении малолетнего Иоанна на престол таким образом: начали государя ставить на великое княжение в соборной церкви Пречистыя Богородицы митрополит Даниил и весь причет церковный, князья, бояре и все православное христианство; благословил его митрополит крестом и сказал громким голосом: «Бог благословляет тебя, государь, князь великий Иван Васильевич, владимирский, московский, новгородский, псковский, тверской, югорский, пермский, болгарский, смоленский и иных земель многих, царь и государь всея Руси! Добр здоров будь на великом княжении, на столе отца своего». Новому государю пропели многолетие, и пошли к нему князья и бояре, понесли дары многие; после этого отправили по всем городам детей боярских приводить к присяге жителей городских и сельских. |
| Мн. насельники В. м. занимали архиерейские кафедры Западнорусской митрополии . В 1620 г. Иерусалимский Патриарх Феофан IV восстановил правосл. западнорус. иерархию. Настоятель В. м. архим. Леонтий (Карпович) был избран епископом Владимирским и Брестским. Архим. Леонтий скончался, не успев получить хиротонии, во архиепископа Полоцкого в том же году был хиротонисан др. насельник В. м.- Мелетий (Смотрицкий), ставший после своего возвращения в Вильно настоятелем мон-ря. В 1623-1633 гг. во главе В. м. стоял архим. Иосиф (Бобрикович; с 1633 еп. Мстиславский), к-рый добился от светских властей разрешения на строительство в обители каменной церкви. 18 марта 1633 г. вступивший на престол кор. Владислав IV Ваза пожаловал В. м. грамоту на постройку храма «по подобию других церквей и костелов, а не в виде крепости». Грамотой также подтверждался статус мон-ря при Свято-Духовском храме как общежительного по чину свт. Василия Великого; к обители приписывались 17 муж. и 2 жен. мон-ря. Братии разрешалось получать пожертвования, беспрепятственно распоряжаться движимым и недвижимым имуществом, а судебные дела рассматривать в суде высшей инстанции - в главном трибунале. В 1634 г. в В. м. был построен каменный храм Сошествия Св. Духа на апостолов с приделами во имя равноапостольных Константина и Елены и ап. Иоанна Богослова. При В. м. продолжало существовать уч-ще, конгрегации правосл. студентов и учеников монастырского уч-ща принадлежал Константино-Еленинский придел Свято-Духовского храма. После поставления Иосифа (Бобриковича) на Мстиславскую кафедру настоятелями В. м. являлись Митрофан (Дементьянович; упом. в 1635), затем Самуил (Шитик-Залесский; упом. в 1637), происходивший из местной шляхты. Вместе со званием настоятеля («старшего») мон-ря Самуил носил также титул «наместника митрополии в Великом княжестве Литовском», т. е. ему подчинялось все правосл. духовенство митрополичьей епархии. В нояб. 1637 г. игумен В. м. Леонтий (Шитик-Залесский) ездил в Москву и получил от царя Михаила Феодоровича 200 р. в качестве пожертвования на обитель. В 1655 г., после взятия Вильно рус. войсками, были обретены и перенесены в В. м. мощи Виленских мучеников Антония, Иоанна и Евстафия , святыню поместили в пещерном склепе Свято-Духовской ц. В 1661 г. город вновь перешел к Речи Посполитой. В 1676 г. сейм запретил всем ставропигиальным мон-рям на территории Польского гос-ва обращаться по вопросам веры к К-польскому Патриарху и в спорных случаях предписал обращаться к гражданским судам. |
|
|
