| В таких размышлениях, получил он от Бога великий дар умиления, так что без слез не мог даже вкушать испеченный им хлеб. Много лет подвизался преподобный Евфимий в Печерской обители Нижнего Новгорода; но свыше ему суждено было перенести свою деятельность в другие места, более видные и более в те времена населенные и важные. В первой половине XIV века город Суздаль, как уже говорилось, был столицей Суздальского княжества, в состав которого входили Нижний Новгород и Городец. Суздальские князья пользовались немалым влиянием и силой, так что в их руках оказывался и великокняжеский Владимирский стол. Если им приходилось подчиняться влиянию Москвы и отдавать по временам свои военные силы в распоряжение московских великих князей, то они уступали свою независимость не без борьбы, а князь суздальский Константин Васильевич счел за лучшее даже перенести в 1350 году свою столицу из Суздаля в Нижний Новгород, подальше от Москвы и ее властных правителей. Тем не менее Суздаль сохранил за собою свое важное и влиятельное положение, и князья не могли не проявлять своих забот о нем. Когда князь Константин перешел в Нижний, Суздаль, вероятно, остался в управлении его старшего сына Андрея. По смерти Константина в 1355 году Андрей стал великим князем нижегородским-суздальским. Он передал Суздаль своему второму брату Димитрию, который около 1360 года занял даже Владимирский великокняжеский стол, хотя вскоре был изгнан московским великим князем Димитрием Иоанновичем Донским не только из Владимира, но и из Суздаля. О третьем брате Борисе известно, что он в 1356 году, получил в удел от брата Андрея город Городец на Волге, а по смерти Андрея в 1365 году пытался захватить великое княжение, которое должно было перейти к Димитрию; но Димитрий, с помощью Москвы, осилил брата, и Борис жил потом, до смерти Димитрия в 1383 году, в своем уделе в Городце. Заняв освободившееся в том же году Нижегородское княжение, Борис правил с перерывом, до 1392 года, когда Нижним овладел, с согласия хана Тохтамыша, московский князь Василий Димитриевич. Борис был заточен в Суздаль, где и умер. Тогда же Суздальско-Нижегородское княжество кончило свое независимое существование и подчинилось Москве. |
| Вот начались первые потери: армия Тамерлана проходит с огнем и мечом Рязанскую землю. Под яростным напором ее гибнет Елец — стольный град небольшого южного княжества... Тьма надвигалась. Военные приготовления Москвой и всю Русью Владимирской в ту пору правил великий князь Василий I, сын Дмитрия Донского. Он вел осторожную, но решительную политику объединения Руси. С Ордой предпочитал не ссориться, но исподволь накапливал военно-политический потенциал Москвы. В 1390-х годах Василий I присоединил к Москве Нижний Новгород, Городец, Муром, иные волости. Целый куст нижегородских князей оказался у него в подчинении. К концу правления Василий Дмитриевич обладал даже б о льшим ресурсом, чем его отец. Василий I Дмитриевич Все достижения Василия I были поставлены на карту летом 1395 года. Что было делать православному государю? Бежать? Срам. Отсиживаться за стенами каменного кремля? В таком случае Тамерлан, даже если и не возьмет кремлевской тверды, «положит в пусте», как говаривали тогда, всю страну. Оставалось выйти и драться. Честно, как отец. Вот только силы Тамерлановы неизмеримо превосходили всё того, что мог вывести на поле Куликово Мамай. И всё же великий князь собрал полки, направился к Коломне. В планы московского командования входило дать бой на Оке — она служила естественным оборонительным рубежом Московской Руси. Вся Русская земля с тревогой ждала страшного врага и готовилась дать ему отпор. Мало кто верил в саму возможность задержать, отбить непрошеных гостей. Но стыдно было покорно склонять перед ними голову... А потому оставалось лишь надеяться на силу меча и отвагу ратников московских. Спасение Руси Иное упование указала Русская Церковь. Не Тамерлан правитель мира, но Господь. В Его руке воля сильных и славных, Он определяет судьбу воинств и царств. В ту пору митрополичью кафедру занимал ученый книжник, болгарин Киприан. Ныне он почитается Русской Церковью в лике святителей. Митрополит Киприан, по общему решению с великим князем, велел перевезти из Владимира в Москву древнюю святыню — чудотворную икону Владимирской Божьей Матери . Ее, по церковному преданию, написал евангелист Лука (речь идет не о том, что евангелист Лука лично написал Владимирскую икону Божией Матери, а о том, что он создал образец, в русле которого она написана. Большинство искусствоведов склоняется к тому, что икона принадлежит византийскому письму XI–XII столетий). Существует предположение, согласно которому мать Василия I и вдова Дмитрия Донского, Евдокия Дмитриевна, первой дала благочестивый совет доставить икону в Москву. |
| С государственной самостоятельностью Руси надолго покончено. Северо-Восточная Русь и юго-западные княжества смогли, признав Батыя свои верховным государем, сохранить прежнюю структуру княжеского управления и местные династии Рюриковичей. Но южные земли с Киевом, Переяславлем, а также часть Черниговского княжества и Подолия стали территориями, непосредственно управляемыми монголами, которые держали там свои войска. Эти земли больше всего пострадали от монголов, а после нашествия подверглись самому жестокому насилию. Поэтому большая часть населения отсюда бежала на Северо-Восток или в Галицию. Укрываться от монголов в почти безлесой Киевской земле было очень сложно. Князья, сохранившие свои уделы, отныне получали от хана ярлык на управление своими княжествами. Уже в 1242 г. князь Ярослав Всеволодович, отец св. Александра Невского, отправившись в ставку Батыя, был утвержден великим князем Владимирским. Ярослав также должен был отправиться и в Каракорум, ко двору великого хана монголов Гуюка. Подобные визиты в Орду или в Монголию на первых порах после завоевания Руси должны были совершать большинство русских князей. Поездку в Орду на поклон к Батыю, вскоре был вынужден предпринять и Даниил Романович Галицкий. В 1246 г. в Орду прибыл и св. князь Михаил Черниговский. Он ехал на верную смерть, так как его активная борьба с монголами и убийство послов в Киеве не давали никаких шансов на помилование. Михаилу было предложено пройти через очистительные языческие огни и поклониться идолу Чингисхана, что православный князь с негодованием отверг. В свое время, в годы нашествия Батыя, Михаил не лучшим образом проявил себя в борьбе с Даниилом Галицким. Известно, что на Лионском соборе он пытался заручиться помощью западных католических держав в борьбе с монголами. Но в конечном итоге князь Михаил на исходе жизни многое переосмыслил как православный христианин и возвысился над своими духовными немощами. Его жизнь была увенчана мученическим подвигом: за отказ совершить языческий обряд Михаил и его верный боярин Феодор были казнены по приказу Батыя. |
| Когда же узнали о том Ростовский епископ и вдова княгиня, то привезли св. тело в Ростов и положили в соборном храме; от плача и рыдания не слышно было надгробного пения в храме, говорит современник 84 . † Преставление благов. князя Даниила Московского Из четырёх сыновей св. князя Александра Невского только младший, Даниил, вполне усвоил себе христианское благочестие, наследственное в родстве Александра. И Господь, избрав для высокого назначения род Александра, избирает в этом роде только род Даниила быть властителем Русской земли: «его праведное семя возлюби Бог; благоволи царствовати в роды и роды» 85 . Жизнь Даниила отличается печатью избрания Божия и верностью избранию... Двух лет остался он по смерти отца и никем не тревожимый достиг лет зрелых. На младенца князя никто не нападает, никто не берёт удела его, – а как часто бывало совсем иначе в те времена! Как часто в то время и взрослые князья лишались уделов, невольно уступая силе князей сильных! «Возникшая в веке слез и бедствий» Москва была тогда мала; не велико было и княжество Московское. Окрепший Даниил увеличил Московское княжество, но не мерами неправды и насилия. Неизбежно вовлекаемый в междоусобия князей, почти беспрерывные, Даниил вёл себя умеренно, берёг совесть. Раз видим его (1282 г.) с войском Московским на стороне брата Андрея, против старшего Димитрия; но при первой встрече вооружившиеся заключили мир и не лилась кровь. В другой раз, когда (1293 г.) волнуемый страстями Андрей привёл в Россию полчища татар, и они грабили города, Даниил дружелюбно впустил татар в свой город, не быв в состоянии защитить его от грабежа. Когда Андрей стал великим князем, открылись (1296 г.) ссоры между князьями удельными; но и Андрей признал тогда правоту Даниила, а епископы Владимирский Симеон и Сарский Измаил убедили прекратить ссору миром; когда же вслед затем Андрей хотел с войском своим завладеть Переяславлем, где не было князя, Даниил вместе с Тверским князем встретил Андрея с сильной ратью, – и после переговоров в другой раз заключён был мир. |
| По известию летописей, Татары гнались за нею, но без успеха 29 . Избежав этой новой опасности, Евдокия благополучно через Ростов прибыла в Кострому, где, вместе с супругом и детьми, укрывалась до ухода Татар. «Так, замечает летописец, Господь избавляет благочестивых от напастей. Как в древности Он спас Ноя от всеобщего потопления и Лота от содомской погибели, так и ныне, Своим милосердием и молитвами Своея Матери Он избавил Своих новых праведников, великого князя Димитрия, христолюбивую его великую княгиню Евдокию и святейшего митрополита Киприана, от всегубительства татарского» 30 . Грустно было возвращение великого князя и великой княгини в Москву, где тотчас представилась им страшная картина бедствий, испытанных городом от Татар. «Прежде, – говорит летописец, – Москва была великим и чудным городом, кипела богатством и славою, и было в ней большое множество людей» 31 ; теперь же в один день погибла красота ее. Почти все жители ее были побиты, церкви Божии разграблены и сожжены; повсюду видны были обгорелые здания, а по улицам лежало множество трупов. Димитрий прежде всего приказал похоронить убитых, а потом стал заниматься возобновлением города и постройкой новых зданий. Можно представить, сколько было пищи и случаев для благотворительной деятельности Евдокии при таком бедственном положении Москвы, и без сомнения она ревностно и усердно пользовалась этими случаями. Бедой Московского княжества спешил воспользоваться давний враг Димитрия, князь Михаил Тверской. Он отправился в Орду, с целию отнять у великого князя княжество Владимирское и Новгородское. Для противодействия его проискам, весною 1383 года, Димитрий должен был отправить к Тохтамышу старшего сына своего Василия с знатнейшими боярами. Посольство кончилось успешно: Тохтамыш склонился на сторону московского князя и прислал к нему своего посла с добрыми речами и пожалованием; по семейство великокняжеское ожидала новая скорбь. Обложив Московское государство тяжкою данью, подозрительный Тохтамыш, в залог верности, задержал в Орде сына Димитриева Василия, и требовал за него выкупа 8000 рублей – суммы, которая слишком велика была для разоренного Московского княжества. Сколько тяжелых дум должна была испытать в это время Евдокия об участи любимого сына!.. На сколько безопасна жизнь его среди коварных и ожесточенных Татар? Скоро ли обедневшая Москва будет в состоянии заплатить хану выкуп?.. Есть ли какое-нибудь средство для Василия спастись из Орды ?.. Эти и подобные мысли терзали сердце Евдокии, и не ранее, как через два года, она утешена была возвращением своего сына, спасшегося от плена посредством бегства. |
| занимала вдвое больший объем – 20 листов. Но по основным идеям, воплощенным в Троицкой летописи, она является в полном смысле московской. Во всех конфликтах Москвы с Рязанью, Тверью, Новгородом, Литвой московская сторона всегда объявляется правой. Промосковскими же интересами объясняется обоснование права вотчинного владения московскими князьями великого княжения Владимирского («по отчине и по дедине»). Представителей династии Даниловичей Епифаний характеризовал как «благочестивых христолюбцев», оборонителей Русской земли, защитников святых церквей и «правоверной веры христианской». В рассказе о нашествии Едигея в 1408 г. получил дальнейшее развитие культ святого митрополита Петра как заступника Москвы, молитва которого может спасти «от всех злых, находящих на нас». О самой же Москве Епифаний Премудрый восторженно писал как о «преславнем и пресловущем и велицем граде» (Похвальное слово Сергию Радонежскому) 219 . Но у Епифания были и свои идеалы: так, политическое устройство Северо-Восточной Руси он представлял себе в виде союза суверенных княжеств во главе с великим князем Владимирским. Поэтому писатель остро воспринимал действия московских властей, направленные на ущемление самостоятельности отдельных княжеств, критиковал поступки людей, не укладывающиеся в рамки христианской этики. Например, он не скрывал отрицательного отношения к «насилованиям» и «гонениям» в Ростове со стороны представителей московской администрации при Иване Калите (Житие Сергия Радонежского), упомянул о «данях тяжких и насильствах» москвичей в Пермской земле (Житие Стефана Пермского). Аналогичные критические высказывания имеются и в Троицкой летописи. Так, под 1368 г. резко осуждены действия великого князя Дмитрия Ивановича и митрополита Алексия, которые «любовью зазвали на Москву» тверского князя Михаила Александровича, арестовали его и всех его бояр и держали в «истоме». Новый взгляд на место Руси в современном мире был высказан составителями Летописного свода 1418 г., который создавался в несколько этапов. |
| Дмитриевский собор (Владимир) Материал из Азбука паломники Идёт загрузка карты… Дмитриевский собор города Владимира (иногда в литературе можно встретить наименование «Дмитровский») — придворный собор, возведённый Всеволодом Большое Гнездо на княжеском дворе и освящённый в честь великомученика Димитрия Солунского. Канонический пример крестово-купольного белокаменного храма владимиро-суздальской архитектурной школы. Знаменит своей белокаменной резьбой. Точная дата сооружения Дмитриевского собора до сих пор неизвестна, но многие исследователи указывают на период между 1194 и 1197 годами. В 1992 году включён в список памятников Всемирного наследия ЮНЕСКО. Содержание История [ править править код ] Построен в эпоху наивысшего могущества и расцвета великого Владимирского княжества великим князем владимирским Всеволодом Юрьевичем Большое Гнездо в честь своего небесного покровителя Дмитрия Солунского (князь Всеволод в крещении носил имя Димитрий). По Николаю Воронину, построен в 1194—1197 годах; по летописным данным, обнаруженным в 1990-х годах Татьяной Тимофеевой, — в 1191 году. Возводился храм из белого камня-известняка. Строили храм русские мастера. В 1197 году постройка храма была завершена князем Всеволодом Юрьевичем постановкой иконы Дмитрия Солунского и серебряного чеканного ковчежца, где находилась «сорочка» — частица одежды, пропитанная кровью мученика: И принёс гробную доску из Селуня святого мученика Дмитрия, миро непрестанно источающего на здоровье немощным, в той же церкви поставил, и сорочку того же мученика тут положил. В 1237 году собору суждено было разделить судьбу столицы Владимирского княжества. Повреждённый и разграбленный монголо-татарами, храм впоследствии ещё не раз горел (в 1536, 1719 и 1760 годах) и подвергался разграблениям. В результате «реставрации» 1837—1839 годов, когда по распоряжению Николая I собору был придан «первобытный вид», храм лишился интереснейших частей — лестничных башен и галерей. В советское время Дмитриевский собор сохранился лишь как памятник древнерусского искусства. В 1918 году в соборе работала Комиссия по сохранению памятников живописи под руководством Игоря Грабаря. В 1919 году храм был закрыт для богослужений. Собор неоднократно реставрировали. После завершающего этапа работ, произведённых в 1999—2004 годах, в церкви поставили водосточные трубы, заменили крест на куполе, создали микроклимат, а также покрыли рельефы и белый камень защитной пластической смесью. Современное состояние [ править править код ] |
| Здесь надо заметить, милые мои читатели, что при этом выкупе князя Константина Михайловича в первый раз говорится в истории нашей о рублях, которые вовсе не походили на современные рубли. То были простые отрубки серебра без всякого клейма и весили каждый от 22 до 24 золотников . Деньги наших предков были некрасивы по сравнению с нынешними монетами. Но это все-таки лучше, нежели их прежние деньги, которые были просто лоскутками кожи с клеймом и назывались оттого, что делались из кожи куниц. Итак, заплатив 2000 таких рублей, Дмитрий выручил из плена своего брата; что же касается обещания не искать великого княжества, то он дал его не искренно, дал в ту самую минуту, когда в душе клялся отомстить убийце своего отца; и тотчас по приезде брата Константина в Тверь отправился в Орду и выпросил себе у Узбека Владимирский престол. Георгий Даниилович ходил в это время с Новгородцами к берегам Невы и там, где она вытекает из Ладожского озера, на острове Ореховом, построил крепость Орешек (Шлиссельбург) для того, чтобы Шведы не могли входить в это озеро. Получив известие, что Дмитрий не исполнил своего обещания и уже везде объявлен великим князем, Георгий огорчился и боялся выехать из Новгорода, чтобы не потерять и этой области, но через некоторое время, одержав победы над Шведами, Литовцами и Устюжскими князьями, заслужил благодарность Новгородцев, принял их клятву в верности и отправился к Узбеку опять просить у него великого княжества. Вслед за ним приехал в Орду и Дмитрий. Этот князь, молодой, пылкий, названный Грозные Очи, был представлен Узбеку одновременно со своим смертельным врагом. Отомстить этому врагу было первым желанием, постоянной мыслью Дмитрия в течение шести лет. Он никогда не знал Георгия лично и вдруг видит его возле себя! Кровь молодого князя закипела; его большие голубые глаза стали подлинно грозными очами; ему казалось, что он видит перед собой бледную тень отца, ему казалось, что он слышит жалобные стоны, которые вырывались у него перед смертью, и горестный, несчастный сын не смог владеть собой, бросился на Георгия и заколол его в одну минуту! Тело убитого князя привезли в Москву, где княжил его брат, Иоанн Даниилович, и митрополит Петр похоронил его в церкви Архангела Михаила. |
| Что касается Юрия Даниловича, то, став великим князем, он вскоре, в 1322–1323 гг., идет сначала на неуплату собранной дани, а затем на непризнание ханского решения о лишении его великокняжеских прав (Михаил Ярославич таких проступков против сюзерена не совершал). Говоря о деятельности Юрия за весь период 1303–1325 гг., следует тем не менее отметить, что в ней не просматривается осознанного стремления сбросить иноземную власть. Ханский сюзеренитет Юрием под сомнение не ставился (в этом отношении политика московских и тверских князей принципиально не отличалась). Борясь в период великого княжения Михаила за первенство среди князей Северо-Восточной Руси, Юрий не пытался самостоятельно полностью овладеть великим княжением, право распоряжения которым принадлежало хану: он старался отнять у великого князя часть его прерогатив (княжение в Новгороде, право на выморочные княжества). Когда предоставилась возможность получить в Орде все великое княжение, Юрий ее использовал. Однако вскоре он пошел на неподчинение воле хана, а утратив ярлык, продолжал считать себя великим князем и княжить в Новгороде. Элементы сопротивления воле (именно воле, а не власти в принципе) Орды в деятельности Юрия Даниловича просматриваются в намного большей степени, чем в деятельности его современников – тверских князей. В целом, благодаря твердости и решительности (часто граничившей с безрассудством) Юрия Московское княжество сумело выстоять в неблагоприятных обстоятельствах. Поддержкой ордынских правящих кругов Москва пользовалась при Юрии только в 1317–1322 гг., в остальное же время ситуация была взрывоопасной. Однако судьба до известного времени благоволила к Юрию Даниловичу: в 1305 и 1308 гг. ему удавалось избежать военного поражения и замириться с Михаилом ценой уступок, в 1312 г. разрешение конфликтной ситуации отсрочила смерть хана Тохты, в 1316 г. главный удар приняли на себя новгородцы, а затем Юрий обрел благосклонность хана. Переход к московскому князю великого княжения владимирского создал прецедент, после которого потомки Даниила Александровича уже могли с полным основанием претендовать на первенство в Северо-Восточной Руси. |
| В такой благоприятной атмосфере неким сербом было написано славянское житие литовских мучеников. Как уже отмечалось, в конце повествования неизвестный автор напоминает читателю, что мученическая кончина Антония, Иоанна и Евстафия ознаменовала прекращение гонений на христиан в Литве, и что Ольгерд одобрил строительство храма в их честь. Более того, характерная деталь, присутствующая только в оригинальном сербском тексте, видимо, указывает на личное знакомство автора с жизнью Литовского двора: он сообщает, что «новокрещенные сыновья тирана Ольгерда вместе с некоторыми верными тайно взяли чтимые мощи Евстафия и вынесли их». 106 Эта подробность о «новокрещенных» сыновьях Ольгерда свидетельствует о том, что автор не хочет вызвать у своих читателей антилитовских чувств, но скорее питает надежду на христианское будущее этой страны. Для установления личности автора одной этой детали, безусловно, недостаточно, но она указывает на ту среду, в которой было написано славянское житие и где зародилась и осуществилась инициатива перенесения мощей в Константинополь (1374 г.). В 1373 г. посланник патриарха Филофея, болгарский монах Киприан, посетил Литву и быстро нашел общий язык с Великим князем относительно будущего Церкви на литовской земле. В конце того же года между Московским и Тверским князьями, которые боролись за господство над Великим княжеством Владимирским, установились мирные отношения, а военная конфронтация между Ольгердом и Дмитрием Московским завершилась подписанием мирного договора. Тот же монах Киприан принимал участие в дипломатических событиях того времени, о чем свидетельствует его присутствие вместе с промосковским митрополитомАлексием на хиротонии нового епископа мятежной Твери Евфимия (9гомарта 1374 г.) и на княжеской встрече в Переславле в 1375 г. 107 После возвращения в Константинополь в том же году Киприан был возведен патриархом Филофеем в сан митрополита «Киевского, Российского и Литовского» с правом унаследовать престол после кончины Алексия. Это означало, что Константинополь одобрил церковный и политический союз между Москвой и Литвой: только так можно было обеспечить единство Киевской митрополии под административной и канонической юрисдикцией Византии, а также гарантировать справедливое отношение к православному населению не только Москвы, но и Литвы. |
|
|
