| Когда в Поречье узнали о хождении Иконы по селениям, то жители города, чрез своего голову, купца Ф.Л. Пенкина, просили преосвященного Антония о дозволении принять Ее в город. Это дозволение было дано. Встреча св. Иконы была торжественно-умилительна. Все обитатели Поречья и близлежащих селений спешили поклониться Чудотворной иконе, в первый раз так далеко вынесенной из обители. Не только во всех приходских церквах Она была принята с честью, но, кажется, не осталось ни одного дома в городе, в который Она не была бы внесена. Усердные приношения превзошли всякие ожидания: деньгами, хлебом, разными товарами пожертвовано было столько, что настоятель не только оставил свое намерение о сокращении братии, но и опытно удостоверился в покровительстве Божией Матери, чудесно снабжающей и питающей Свою обитель. Это невидимое покровительство доказал еще один замечательный случай. По окончании постройки двух храмов, в обители не было денег для расплаты с работниками. Настоятель хотел было занять недостающую сумму у известных ему лиц, но безуспешно. Это обстоятельство поставило его в большое затруднение. Когда он не знал, на что решиться, вдруг пришла на имя его из Поречья повестка на получение денег и тюка с книгами, необходимыми для богослужения. Иеромонах Киево-Печерской лавры, неизвестный о. Палладию, вовсе неожиданно сделал это пожертвование в такое время, когда обитель наиболее нуждалась в нем. В 1865 году, опять плывшие в Ригу барки обмелели; опять совершено молебствие; опять услышана молитва . После молебного пения вода прибыла, суда отправились по своему назначению, и торгующее с Ригою купечество вновь сделало пожертвование в пользу обители. В преданиях обители сохранилась память о некоторых исцелениях, ниспосланных по молитвам усердной Заступницы Пресвятой Богородицы. Посредник Поречского уезда А.И. Ц-ский 17 июня 1861 года рассказывал, что брат его, воспитывавшийся в Московском кадетском корпусе, заболев, писал матери, чтобы она помолилась за него в Ордынской пустыне. Мать исполнила его желание, пешком сходила в пустынь, встретила там брата, с которым не видалась много лет, и скоро получила от сына известие, что он выздоровел и произведен в офицеры. |
| Тимофей, архиепископ Смоленский и Дорогобужский Котляров [Вещезеров] Трофим Тимофеевич Родился 23 июля 1782 года в селе Костырях Рославльского уезда Смоленской губернии в семье священника. Первоначально обучался в Смоленской духовной семинарии. 1 сентября 1800 года поступил в Московскую Славяно-греко-латинскую академию. В 1806 году окончил курс академии и 1 сентября определён учителем Смоленской духовной семинарии. 10 июля 1817 года назначен инспектором семинарии, профессором философии и смотрителем уездных и приходских училищ. 18 ноября 1821 года пострижен в монашество; 20 ноября рукоположен во иеродиакона; 21 ноября рукоположен во иеромонаха. 9 июля 1822 года возведён в сан архимандрита и определён настоятелем Смоленского Троицкого монастыря. 1 сентября 1822 года назначен ректором Харьковского коллегиума. 7 октября 1828 года хиротонисан во епископа Старорусского, викария Новгородской епархии. С 24 февраля 1834 года – епископ Смоленский и Дорогобужский. 26 августа 1856 года возведён в сан архиепископа. 16 мая 1859 года уволен на покой в Поречскую Ордынскую пустынь Смоленской епархии. 24 июля 1862 года скончался. Погребён в Ордынской пустыни, в правом приделе Софийского собора. Епископ Тимофей снискал расположение императора Николая I в связи с известным возмущением военных поселян в 1831 году. Граф А.А. Аракчеев, скрываясь от возмутившейся толпы, прожил несколько дней и ночей в Хутынском монастыре у владыки Тимофея, переодетый в крестьянское платье. Когда на первой панихиде по убитым во время возмущения иеродиакон возгласил «о убиенных рабех Божиих», владыка Тимофей громко повелел говорить: «о невинно убиенных рабех Божиих». Между присутствующими поселянами произошло волнение, но епископ Тимофей ещё громче повторил своё приказание и потом произнёс увещание на тему о раскаянии и признании вины, заключив: «Кровь невинных вопиет на вас пред Господом». Через два часа после панихиды прибыл на место происшествия император Николай I и был свидетелем ещё продолжавшегося волнения. Владыка Тимофей был награждён орденом святой Анны I степени, но без упоминания этого события в рескрипте, а вскоре, в 1834 году, владыка Тимофей был назначен на Смоленскую кафедру. В этом назначении выразилась особая милость к нему императора, ибо во избежание непотизма 2 обычно не назначали епископов на места их рождения. |
| Вязьма……..2-4 августа; Ярцево……4-7 августа; Смоленск …7-10 августа; Рославль….10-13 августа 41 . Проведение указанной выставки вызвало интерес в обществе и нашло отклик в сердцах жителей провинции. На наш взгляд, вклад священнослужителей в проведение выставки очевиден, т.к. они были в селах зачастую первыми информаторами о государственных мероприятиях, оповещая о них с церковных амвонов, а также имели непосредственное общение со своей паствой, побуждая верующих, как личным примером, так и словами проповедей к нравственному исправлению. В 1914 г. по епархии вновь стали появляться общества трезвости. Так, Гжатское отделение братства преподобного Авраамия Смоленского постановило открыть во всех приходах Гжатского уезда обществ трезвости. Епископ Феодосий благословил духовенство уезда «вести борьбу со страшным народным бедствием – пьянством» 42 . В с. Климов Завод Юхновского уезда крестьяне составили приговор о закрытии трактиров в районе их прихода. Интересно то, что борьба между желающими закрыть трактиры и их противников велась несколько месяцев. И лишь благодаря активным действиям священника, наконец, удалось найти 2/3 необходимых голосов, имеющих право открыть сход и обсуждать дело о ликвидации питейных заведений. Приговор крестьян был препровожден на утверждение губернатору 43 . Такая же борьба развернулась и в с. Каспле Поречского уезда. За закрытие трактира было подано 11 прошений за подписями 404 человек. Кроме того, о ликвидации трактира хлопотал сам епископ Феодосий, к содействию которого обратились прихожане, Поречский Комитет Попечительства о народной трезвости и участковый земский начальник Шейков. Благодаря личному участию владыки трактир был закрыт 12 июля 1914 г. 44 Духовенство, в дополнение к приговорам крестьян, обычно составляло прошение и от имени причта. В нем священники описывали происшествия, происходившие в трактирах на глазах прихожан и учащихся местных школ, которые они метко называли «пьяными вакханалиями» 45 . К 1915 г. священнослужители Смоленщины неоднократно проводили собрания, главной повесткой которых являлись предложения, связанные с улучшением работы обществ трезвости. Собрания наметили целый ряд мер для устранения алкоголизма. Одним из полезных начинаний, которые уже показали свою эффективность в предыдущие годы, священники считали разумное заполнение досуга прихожан путем устройства библиотек-читален для народных чтений, демонстраций туманных картин, чтения лекций, организация спектаклей, концертов и т.п. 46 Многие священники добровольно вызывались читать лекции в волостных правлениях и земских учебных заведениях. В основном, это сельские пастыри, наиболее часто соприкасавшиеся с нетрезвой жизнью прихожан. Среди них имена священников Ф. Дьяконова, Н. Юденича, Д. Федоткова (Ельнинский уезд), Н. Волочкова (Поречский уезд) 47 . |
| Деятельность отца Дмитрия в качестве казначея свечного склада ознаменовалась выявлением недобросовестности со стороны некоторых церковных старост в отношении приобретения свечей. Дело в том, что церкви Пинского уезда должны были закупать свечи со склада духовного училища, куда они поступали с местной свечной фабрики «Боте и К°». Доход от их продажи употреблялся на нужды училища, облегчая духовенству бремя его содержания. Однако старосты некоторых церквей старались приобрести для своего храма свечи подешевле, покупая их на стороне. Так Булгаковский узнал, что староста Поречской церкви покупает свечи на фабрике «Фишера», а не на складе, «в ущерб интересам училища». Об этом он доложил депутатам Пинского духовно-училищного съезда, проходившего в конце октября первых числах ноября 1872 года. К сожалению, противопоставить что-либо существенное подобным злоупотреблениям было невозможно. И все дело закончилось лишь требованием Минской духовной консисторией объяснений от причта Поречской церкви 47 . Несмотря на свои священнические обязанности, педагогическую и административную нагрузку в училище, различные семейные и хозяйственно-бытовые проблемы, занимавшие ум, отнимавшие силы, отец Дмитрий тем не менее находил время для литературных трудов. Кстати заметить, у него к этому времени родилось двое детей – дочери Лидия и Мария 48 . Преподавая в Пинском духовном училище русский и церковно-славянский языки, Булгаковский столкнулся с проблемой в отношении учебных пособий. Особенно остро эта проблема чувствовалась в подготовительном отделении, в частности при изучении русской орфографии. Будучи человеком действия, он решил сам восполнить имеющийся пробел, взяв на себя труд по составлению соответствующего пособия. Результатом этого опыта стало вышедшее в 1873 году его «Практическое руководство к наглядному усвоению русского правописания. Для начальных школ и людей, не учивших грамматики» 49 , ставшее первым самостоятельным изданием Булгаковского. Составлено оно было в виде самоучителя, оказавшись первым и единственным опытом для своего времени. Руководство имело много оригинальных сторон. В частности, для примеров правописания автор широко воспользовался народными пословицами, одной из причин чему была их краткость. Из сборника В.И. Даля Булгаковский подобрал на каждый случай правописания в качестве примера по несколько пословиц. Их краткость вместе с тем позволила не растягивать излишне и само руководство. |
| В начале 1890-х годов в Смоленской епархии было открыто 5 приходских обществ трезвости. В их состав вошли священники, диакона, церковные старосты и различное количество прихожан (от 30 в Поречском уезде до 127 в Бельском уезде) 9 . По настоянию прихожан с. Спас-Твердилицы Смоленского уезда в пределах прихода прекратили существование все питейные заведения 10 . Особенно активно борьба с пьянством начала разворачиваться после утверждения Устава Попечительств о народной трезвости (20 декабря 1894 г.). Попечительства состояли в ведении Министерства финансов по Главному управлению неокладных сборов и казенной продажи питий. В их задачу входило наблюдение за продажей спиртных напитков, распространение в народе сведений о вреде пьянства, открытие читален, чайных и лечебных приютов для алкоголиков. В Смоленской губернии Попечительство о народной трезвости было открыто 1 июля 1897 г. 11 В уездных городах Смоленщины стали действовать уездные Комитеты Попечительства. По благословению епископа Никанора в их состав вошли наблюдатели церковных школ (в основном – протоиереи). Депутатом от смоленского градского духовенства в губернский Комитет был назначен священник Сергей Добромыслов 12 . В ноябре 1897 г. губернатор В. Сосновский обратился к епископу Никанору с просьбой разрешить устройство бесплатных народных библиотек-читален в селах под наблюдением священников. Читальни открывались при чайных Попечительства о народной трезвости. Епископ разрешил священнослужителям наблюдать за библиотеками и просматривать каталоги находящихся в них книг, осуществляя, таким образом, своеобразную цензуру 13 . В конце 1898 г. в Смоленской губернии наблюдается активное открытие бесплатных читален при чайных Попечительства. В первую очередь бесплатные читальни открывались в уездных городах: Рославле 14 , Гжатске 15 , Сычевке 16 , Юхнове 17 . В библиотеках священнослужители проводили беседы, чтения о вреде пьянства, сопровождая их показом туманных картин с помощью волшебного фонаря. Так, в Вязьме и Вяземском уезде из 33 лекторов 19 были священниками 18 . Необходимо сделать вывод, что духовенство принимало самое активное участие в работе обществ трезвости, наблюдало за ними и направляло их деятельность. |
| Церковная ограда каменная, в некоторых местах довольно высокая, стена с железною решеткою прекрасного рисунка с 4-мя решетчатыми железными воротами, несколькими калитками и 4-мя по углам башнями. На шпицах башен, вместо крестов и обыкновенных флюгеров, весьма искусно утверждены вырезанные из листового железа живописные изображения ангелов, почти во весь рост человека, в положении быстро несущихся по воздуху, с приложенными к устам трубами. Движимые ветром, они издают сильный певчий звук. А. А. Титов «Ростовский уезд Ярославской губернии». - Москва. В Синодальной типографии, 1885 г. Церковная ограда храмового комплекса с. Поречье, 1813-1941 г.г. (не сохр.). Архитекторы: Александр Цуканов, Джованни и Доменико Жилярди. В Российском государственном архиве древних актов, в журнале по вотчинам графа В.Г. Орлова за 1813 г. содержатся некоторые сведения, освещающие строительство одного из компонентов храмового комплекса в центре с. Поречье, а именно церковной ограды. 13 апреля 1813 г. в Московскую домовую контору поступил доклад поречского крестьянина Ивана Яковлевича Королева, в котором говорилось, что в 1812 г. по воле графа архитектор Александр Цуканов сделал план на ограду к церквям, «самого благолепного вида». Двое ворот в ограде были назначены к постройке «в самых приличествующих местах» – напротив северных дверей летнего храма Петра и Павла и северных дверей зимнего храма Никиты мученика. Однако строители во главе с бурмистром и «лучшими людьми» отступили от данного плана и, взяв за пример Ростов, сделали на ограду другой план, назначив часовню с лавками и калитками, почти напротив колокольни. Королев сетовал, что на новом плане «весь вид фигуры колокольни совсем изменился»: ворота намечены на месте, «совсем не надлежащем, не имеют симметрии ни к северным, ни к западным дверям» и полагал, что ограду с двумя воротами на северной стороне надо строить по плану архитектора Цуканова. В свою очередь, Королев внес важные предложения по строительству - сделать ограду четырехугольной, поставить на каждом углу по башенке, «приличной сей ограде». |
| На пятом 11 часовых колоколов. На главе, венчающей купол, большое яблоко и крест, вызолоченный через огонь. Высота колокольни 44 сажени…какой величественный вид представляется взору, когда смотришь с высоты этой башни на окрестности;…она, по всей справедливости должна быть отнесена к числу архитектурных знаменитостей нашего отечества». Ф.Я. Никольский называет нам имя строителя колокольни, он пишет: «Этот памятник еще более заслуживает внимания тем, что строителем его был не Аристотель Фиоравенти и не другой какой либо пришелец с родины искусств и художеств, но простой поречский крестьянин Алексей Степанов Козлов». Ряд историков придерживается мнения, что Козлов не мог быть автором проекта подобного сооружения в силу того, что он был простым крестьянином. В работе Т.П. Федотовой «Вокруг Ростова Великого» выдвинута подобная точка зрения: «…проект, скорее всего, принадлежал крупному архитектору XVIII века, а Козлов лишь наблюдал за работами». Существует и вторая точка зрения, доказывающая авторство А.С. Козлова. Ее придерживался академик архитектуры С.В. Бессонов в работе «Крепостные архитекторы». На наш взгляд, пока не будут обнаружены архивные документы с проектом этого сооружения и подлинный автор проекта, обе точки зрения останутся недостаточно обоснованными. А.С. Козлов был не «простым» крестьянином, как это подчеркивается в работе Т.Ф. Федотовой, а также краеведческих очерках по истории с. Поречья краеведа И.Л. Маринина. Алексей Степанович Козлов родился в Поречье в 1759 году в семье крестьян - Степана Ивановича (1730-1813 г.г.), и Матрены Васильевны (1730-1785 г.г.) Козловых3. В социальном аспекте эта семья была достаточно богатой. Н.П. Столпянский в своей работе «Труды комиссии по исследованию кустарной промышленности в России» указывает на то, что семья Козловых имела сально-свечное заведение. Более того - в октябре 1808 г. семья Козловых была отпущена «вечно на волю» графом В.Г. Орловым - владельцем с. Поречья. А 18 февраля 1809 г. Степан Иванович Козлов с сыном Алексеем и женой его Анной Григорьевной, с детьми записываются в I гильдию Ростовского купечества. |
| Состав членов Смоленского Попечительства о народной трезвости и его уездных отделений делился на почетных, членов-соревнователей и участковых наблюдателей. Из представителей духовенства в числе почетных членов состоял епископ Никанор. О количественном составе членов-соревнователей можно судить из ниже помещенной таблицы 19 . Таблица «Состав членов-соревнователей уездных отделений Попечительства о народной трезвости» Наименовение уездных комитетов священники фельдшера учителя чиновники крестьяне прочие не служащие Смоленский Бельский Вяземский Гжатский Дорогобужский Духовщинский Ельнинский Краснинский Пореский Рославльский Сычевский Юхновский Таким образом, из 781 члена-соревнователя, 155 человек имели священный сан. Состоявшие в числе членов-соревнователей священнослужители старались распространять среди народа здравые понятия о вреде пьянства, как во время проповедей, так и вне богослужений. Некоторые священники приобретали на собственные средства для раздачи прихожанам книги религиозно-нравственного содержания. Показателен пример настоятеля храма в с. Бабичи, который на свои деньги при церкви открыл народную читальню 20 . В числе участковых попечителей также заметно преобладали священники. Об этом дает представление следующая таблица 21 . Таблица «Уездные участковые попечители Смоленской губернии» Название уездных комитетов земские начальники священники учителя прочие Смоленский Бельский Вяземский Гжатский Дорогобужский Духовщинский Ельнинский Краснинский Поречский Рославльский Сычевский Юхновский Следовательно, из 212 членов-попечителей, 134 были священниками. Деятельность участковых попечителей выражалась в посещении заседаний уездных Комитетов, в наблюдении за правильной продажей спиртного и в координации работы находящихся в районе их участков различных учреждений Попечительства. Необходимо подчеркнуть, что духовенство Смоленской епархии на всех ступенях работы в Попечительстве о народной трезвости в значительном большинстве ревностно содействовало его начинаниям. Движимые примером епископа Никанора, который одним из первых вступил в ряды его членов, священнослужители охотно принимали на себя должности участковых попечителей и звание членов-соревнователей. Священники раскрывали народу цели, преследуемые Попечительством, активно помогая прихожанам в борьбе с величайшим пороком - пьянством 22 . Этому способствовало то, что духовенство, благодаря своему авторитету и близости к народу являлось живым проводником идей Попечительства как путем проповедей с церковных амвонов, так и во время вне богослужебных бесед. |
| Рассуждая над собственными предложениями, он указывал, что на добавление к плану Цуканова угловых башенок сверх сметы может быть истрачено более 2 000 руб., но «вид и благолепие останутся к наслаждению всякого навсегда». Данных - какова была общая стоимость сметы, нами не обнаружено. В заключение своего доклада, в виду значительности постройки, Королев просил графа прислать в Поречье архитектора Цуканова хотя бы на короткое время. В журнале домовой конторы на данный доклад от того же 13 апреля имеется собственная резолюция графа В.Г. Орлова: «Церкви обе очень хороши, а колокольня редкость. Жаль испортить вид у церквей и паче у колокольни. Жаль издержек употреблять, то напрасно. Лучше поиздержаться более, чем отнять вид у церквей, паче у колокольни – она есть лучшее строение. Делайте же не на время, а навсегда». Ворота было приказано строить, «симметрично северных дверей» зимнего и летнего храмов - по плану Цуканова, который посылался в Поречье до начала нового месяца. В докладе Ивана Королева от 19 мая 1813 г. значится, что он, планы ограды к поречским церквям, сделанные А. Цукановым, через служителя домовой конторы - Федора Щербакова представил г.г. Жилярди. Запись в источнике «г.г. Жилярди» говорит о двух лицах. Хотя имена знаменитых архитекторов отца - Джованни Жилярди и его сына - Доменико не указаны, но речь идет, очевидно, о них. Вернувшись в Россию после обучения в Италии, Доменико Жилярди в 1810-1811 г.г. был определен в помощники отцу, состоявшему в должности архитектора Московского Воспитательного дома. После Отечественной войны 1812 г. зодчие Жилярди в разоренной французами Москве восстанавливают здания Воспитательного дома, совместно проектируют новую аптеку и лабораторию Дома. С 1813 г. Доменико Жилярди состоял в Экспедиции кремлевских строений, где принимал участие в работах по восстановлению пострадавших сооружений Кремля, в частности, звонницы и колокольни Ивана Великого. Таким образом, оба архитектора с конца 1812 г. находились в Москве и работали вместе. |
| На территории Виленской епархии, в соответствии с распоряжением Главнокомандующего армиями Северо-западного фронта и приказом Верховного Главнокомандующего, с 28 июля 1915 г. было объявлено об изъятии колоколов с римско-католических храмов c. 56]. Так, например, два колокола были сняты с колокольни Гудогайского костёла, по три – с колоколен Жирмунского. Кревского, Щучинского, Кобринского, Зельвенского, Свислочского, Поречского костёлов, по четыре – с колоколен Волковысского, Крынковского костелов. В первые дни оккупации территории Виленской епархии всем римско-католическим священнослужителям было приказано составить «клировые ведомости» – предоставить данные о состоянии храма, клира и прихода, заполнить личные анкеты священников и псаломщиков. Таким образом, весь католический клир, который служил в костёлах и имел приходы, был зарегистрирован у оккупационных властей c. 42]. Римско-католическое духовенство не имело права свободного передвижения по территории епархии. Для любой поездки необходим был пропуск, который выдавался оккупационными органами власти после подробного объяснения цели поездки. Это не позволяло церковнослужителям в полной мере осуществлять церковную деятельность. Настоятели целыми месяцами должны были ждать разрешения, чтобы по делам служебным съездить в Вильно. Так, например, ксёндз Россовский, назначенный на должность декана Кобрина 17 декабря 1915 г., смог начать объезжать костёлы своего деканата только в начале сентября 1916 г. Радуньский декан ксендз Соколовский ждал два месяца разрешения на выезд в Вильно. Одним из проявлений антикатолической политики немецких оккупантов стало введение множества запретов и ограничений в области богослужения. Так, например, запрещалось праздновать праздники царской семьи и все дворцовые праздники. Кроме того, отменялись молитвы за здравие царя, а также запрещалось употреблять книги для богослужения, в которых содержались данные молитвы. Богослужения (за исключением свадеб и похорон) разрешались только в нерабочее время. В будние дни костелы могли быть открыты для проведения богослужения только с 5 до 7 часов утра, после чего они должны были быть закрыты Торжественные праздники на буднях переносились на воскресенье. Исповеди могли приниматься лишь в дни, объявленные немецкими указами выходными и праздничными. Законными праздниками объявлялись воскресенье, Пасха, Троица, Рождество, Новый год и Страстная пятница. Все остальные дни считались рабочими. Без разрешения местных властей запрещалось устраивать богослужения или какие-либо мероприятия в рабочие дни. Нарушение этого указания влекло за собой строгое наказание c. 12]. |
|
|
